н сообщали ей о новых планах подготовки к поездке.
     Гвен решила лететь в пятницу перед праздником.
     - Мы ведь не знаем, что там у Джека готово. Он говорит, что все в порядке, и я склонна ему верить. Но он мужчина - что-нибудь да забудет.
     Феба хотела ехать с ней.
     - Но я ответственная за праздник Дня благодарения в классе Алекса в среду. Мне надо быть там.
     Они втроем сидели у Фебы, делали шляпы и воротники пилигримов из белой и черной бумаги. Гвен с Эми наслаждались работой, Феба была благодарна за помощь.
     - Я могу поехать, - сказала Эми. - Я улетаю из Детройта в пятницу днем и встречу вас в Миннеаполисе. На кухне от меня проку мало, но я буду вырабатывать тепло тела.
     - Нам это понадобится, - согласилась Гвен.

***

     Она снова увидит Джека.
     Летом День благодарения казался чем-то туманным и далеким, он вырисовывался как некая проблема. Они с Джеком не могли предаваться любви в День благодарения и на Рождество, потому что в эти праздники их семья собирается вместе.
     Но вот наконец День благодарения наступает, и на этот раз Эми не придется приезжать повидать своих родных. Она и так с ними. Ну и какая разница?
     В Детройте она откатала безобразно, ей удался только один тройной прыжок, остальные были двойными. Но лучше откатать не удалось никому, поэтому оценки у нее были прекрасные. Рядом с гостиницей, где жили фигуристы, находился магазин деликатесов. Когда багаж Эми перегрузили в маленький самолет, выполняющий местные рейсы, он включал в себя большую картонную коробку, полную бельгийского шоколада, испанских апельсинов и французского шампанского.
     - Никогда раньше не путешествовала с продуктами,, - сказала она Гвен, когда они встретились в аэропорту Миннеаполиса. - Я привезла с собой всю Европу. Кажется, я превращаюсь в свою сестру.
     Джек встречал их в аэропорту Хиббинга, слишком маленьком, поэтому трапы подвозили к боку самолета - пассажиры спускались и шли через взлетно-посадочную полосу. Эми часто делала это летом, но ни разу в ноябре. Резкий холодный воздух наполнил ее легкие, в носу защипало от мороза.
     У Гвен от холода перехватило дыхание.
     - Ну и чья это была идея? - спросила она.
     Эми не ответила. Их ждал Джек.
     Они с Гвен торопливо шли по бетонированной площадке перед ангаром. Стеклянные стены аэропорта были затенены от солнца, поэтому Эми не видела, что происходит внутри. Но в аэропорту оказалось тепло, и там стоял Джек, прислонившись к стене; вот он выпрямился при виде их и шагнул вперед.
     Гвен окликнула сына. Эми чуть помедлила, чтобы он мог сначала поздороваться с матерью. Они обнялись, Гвен похлопала его по плечу. Потом Гвен отступила, и Джек повернулся к Эми. Он не решался заговорить, она молчала, но все равно видеть его - это такое чудо! Хотелось до него дотронуться. Она двинулась вперед, его руки сомкнулись на ее ладонях. Она почувствовала, как его рубашка скользнула по ее лицу, а губы прикоснулись к ее волосам.
     Он сделал шаг назад.
     - Ты дрожишь! Я думал, ты привычна к холоду.
     Она дрожала, но не от холода.
     Выглядел он великолепно. Его густые каштановые волосы снова нуждались в стрижке, но он надел спортивную майку мягкого зеленого оттенка, а сверху клетчатую шерстяную рубашку. Клетки были разных оттенков зеленого - оливковые и цвета мха, разделяли их линии цвета ржавчины.
     - Мне нравится твоя рубашка! - воскликнула Гвен. - Как тебе идут эти цвета. Ты здесь ее купил?
     Эми догадалась, что рубашку подарила Холли. Сам Джек никогда бы не выбрал такую, он бы купил цвета морской волны.
     - Ее прислала Холли, - ответил он. - Я рассказал, как здесь холодно, и она прислала мне пару рубашек. Она говорит, что ей наплевать, замерзну я или нет, но она не сможет появиться со мной на людях, потому что я очень плохо одеваюсь.
     - Ты одеваешься не плохо, - возразила Гвен. - Просто у тебя нет чувства цвета.
     - Нет, Гвен, - вставила Эми, - он одевается плохо.
     - Видимо, да. - Гвен вздохнула, затем оживленно за-говорила: - У нас тонна багажа. Хэл пошел в хозяйственный магазин и принес оттуда роскошнейшие картонные коробки, а я заполнила их все до единой.
     В аэропорту Хиббинга не было автоматизированной службы подачи багажа. Его выгружали из самолета вручную, перевозили в здание аэровокзала, а там переправляли туда, где его выдавали те же люди, которые продавали билеты. Чемоданы Гвен и Эми прибыли довольно быстро, но коробки Гвен выгрузили из самолета последними.
     Пока они ждали, к Джеку подошли несколько человек поговорить. Он познакомил их с Гвен и Эми.
     - Это моя мама, а это ее падчерица Эми.
     - Ты многих знаешь, - заметила Эми, когда они выносили багаж на улицу.
     - Не так уж многих. Я по-настоящему подружился с лесорубами и работниками аэропорта.
     - Почему? - спросила она. Насколько ей было известно, никто к Джеку в гости не прилетал.
     - Беру уроки летного мастерства.
     Он быстро пошел на парковку, чтобы подогнать свой грузовик. Эми убеждала Гвен остаться внутри аэровокзала, но та отказалась. Если Эми может ждать с багажом на улице, то и она может. Минуту спустя грузовик Джека подкатил к бордюру. Он вылез из кабины и откинул задний борт, чтобы грузить вещи.
     Эми передала ему первую коробку.
     - Ты учишься летать на вертолете?
     - Пока нет. Оказалось, что водить вертолеты трудно, лучше начать с винтовых самолетов. Поэтому я приезжаю сюда пару раз в неделю, иногда чаще.
     Гвен прислушивалась. Она тоже казалась довольной.
     - Значит, через пять лет ты будешь владельцем службы, перевозящей пассажиров на Луну?
     - Нет, думаю, с бизнесом я пока завязал. Я веду переговоры с Красным Крестом. Как только я научусь водить вертолет, они, вероятно, смогут использовать меня в местах катастроф.
     - Джек! - Гвен в изумлении посмотрела на сына. - Красный Крест? Я понятия не имела, что ты думаешь о чем-то таком!
     - Я и не думал. Это все Эми. Как видно, она не может появляться со мной на людях, потому что я не представляю никакую общественную службу.
     - Это верно, - согласилась Эми, - Но еще мне не нравится, как ты одеваешься.
     Гвен все качала головой, но не потому, что не одобряла, а потому, что никак не могла прийти в себя от изумления.
     - Я знаю, папа хотел, чтобы я пошел на флот, - сказал Джек, - но мне эта идея казалась не слишком привлекательной.
     - Знаю, - пробормотала Гвен. - Я всегда это знала.
     - Но мне кажется, что тут все будет в порядке. Поскольку какое-то время мне не нужно беспокоиться о деньгах, я могу работать на добровольных началах и, держась на приличном расстоянии от бюрократии, спокойно заниматься добрым делом.
     - Это может тебе подойти, - неторопливо проговорила Гвен и с благодарностью сжала ладонь Эми.
     Обе они поняли, что случилось. Работая здесь, в безмолвных лесах, Джек нашел свое призвание. Я буду делать что-то настоящее, папа. Ты бы мной гордился. Я тебя не подвел.
     Время в пути пролетело быстро. Несмотря на то что Джек всю дорогу подробно описывал, чем он занимался, несмотря на то что он сказал, что ему помогали двое мужчин, Эми все равко поразилась, когда они добрались до озера. Большой гараж, в котором хранилась лодка Джайлса и десятилетней давности банки с непригодной краской, Джек превратил в приятное и удобное обитаемое помещение. Он утеплил стены и обил их сосной. Увеличил окна, выложил пол кафельной плиткой и поставил две печки - одну элегантную и дающую много тепла, другую старую, массивную, обитую железом громаду с конфорками и резервуаром для воды сбоку.
     У одной из стен были установлены плита для готовки, раковина и рабочий стол.
     - Все поставила женщина с лесоразработок, - объяснил Джек, - с таким расчетом, чтобы работать могли сразу два или три человека.
     План был такой. Когда приедут Хэл и Гвен или любая другая небольшая компания, они смогут готовить и есть в своем доме. Но когда приедут все, придется открывать гараж. Дома останутся в личном пользовании, гараж перейдет в общее.
     Хэл попросил Джека не останавливаться на этом и раздобыть новую мебель, что Джек и сделал, наведавшись в комиссионные магазины. Он заказал два комплекта для гостиных, один состоял из дивана, двух больших кресел и нескольких столиков, другой из дивана, еще одного диванчика, рассчитанного на двоих, и разных столиков. У первого обивка была серая, у второго - из твида цвета овсянки, поэтому обе обивочные ткани очень хорошо сочетались друг с другом. Гвен и Эми посчитали это удачным совпадением. Обивка могла оказаться жемчужно-серой и желтовато-коричневой, и Джек все равно купил бы эту мебель.
     - Вы не знаете, может, он дальтоник? - шепотом спросила у Гвен Эми.
     - Нет. Мы проверяли его, когда он был маленьким. Ему это просто безразлично.
     Какая ирония, что ее угораздило полюбить того, кто не...
     Она оборвала себя. Полюбить ? Почему она так подумала?
     Потому что это было правдой. Каждый раз, когда она видела его или разговаривала с ним, ее захлестывала волна радости... если бы это был только секс, она ощутила бы что-то там, внизу. А это ощущение зарождалось у нее в груди, быстро растекалось по рукам, поднималось по шее. Каждый час, проведенный с ним, все яснее давал это понять. Он всегда будет для нее самым важным человеком, тем, к кому первому она обратится. Ей не нужно быть рядом с ним, чтобы любить его. Надо только, чтобы она была самой собой и он тоже был самим собой.
     И что же это означает? Она не знала. Но праздничные дни разъяснят им это. Они проведут День благодарения с семьей и тогда увидят. В воскресенье, когда праздник закончится, они поговорят.
     Их нынешняя семья была двумя нитками бус, соединенными браком Хэла и Гвен. И как самые младшие, они с Джеком были последними бусинками в каждой нитке; опасность состояла в том, что оба они могли соскользнуть с нитки и закатиться в какой-то дальний пыльный угол. В этом случае другие бусинки ее семьи тоже соскользнули бы: Йен жил бы в Калифорнии, все еще пытаясь скрепить расползающийся брак, а Феба вынудила бы себя примириться с другим озером.
     Но ожерелье - это окружность, и их семья станет замкнутым кругом, только когда сомкнутся и закрепятся свободные концы. И этими двумя концами были Эми и Джек.
     Эми не умела думать аналитически, она постигала правду через метафоры. Эта метафора несла совсем другой смысл по сравнению с тем, что все говорили на озере летом. Они с Джеком на самом деле не представляют угрозы для семьи, семья станет крепче, она гораздо больше выдержит, если будет окружностью, а не линией.
     Джек превратил гараж в помещение, подходящее именно для этой новой семьи, даже несмотря на то что сейчас оно выглядело безжизненным и чуточку негостеприимным. Не было никаких украшений, и Джек, совершенно неопытный дизайнер по интерьерам, расставил мебель точно так, как она стояла в комиссионном магазине, - серая по одну сторону, коричневатая по другую.
     Поэтому Гвен и Эми принялись за работу. Они переставили мебель, перемешав два комплекта. Из чуланов в домиках, из коробок, стоящих под кроватями, они достали покрывала и подушки. С книжных полок сняли часть милых деревянных безделушек, сверкающих камушков и причудливых раковин, которые собирались двумя поколениями детей, отобрали лучшее и украсили столики.
     Они продумали, что и как будет делаться, где будут мыть руки, где повесят пальто. Вместо того чтобы протопить другие строения, они спали в гараже. Оба дивана раскладывались, превращаясь в постели королевского размера, и Эми и Гвен спали вместе на одной, а Джек на другой.
     Эми еще не сказала Джеку, что любит его, но он и так понял. Он понял это в пятницу, в первую же ночь, как они приехали.
     Гвен уже легла, а Эми свернулась калачиком на диванчике перед плитой. У плиты не было романтического открытого огня, но она дарила успокаивающее тепло, а сквозь жаропрочную стеклянную дверцу Эми наблюдала за пляшущими языками пламени.
     Джек чистил у раковины зубы. Эми слышала, как он полощет рот, сплевывает, потом убирает туалетные принадлежности.
     Затем он подошел к печке и, подцепив ногой ножку диванчика, на котором лежала Эми, передвинул его поближе к огню. Опустился на пол и сел перед огнем, подобрав ноги, локтями упершись в колени и привалившись к основанию дивана.
     Его густые, взлохмаченные, кудрявые и такие сексуальные каштановые волосы оказались на уровне талии Эми. Она высунула руку из-под пледа и коснулась этих волос.
     Джек замер. У него перехватило дыхание. Он понял.
     Он не двигался, не дышал. Пол уходил из-под него, он терчл опору, ему не хватало воздуха и света. Эми чувствовала это так же ясно, как если бы это происходило с ней.
     Он опустил голову и закрыл лицо ладонями. Может, он молился?..
     Я этого не заслуживаю. Эми читала его мысли так же ясно, как если бы он говорил. Она меня любит, а я этого не заслуживаю.
     ?Заслуживаешь, - мысленно возразила она. - Заслуживаешь?.
     Он откинулся назад, взял ее руку и притянул к себе, раскрыл ее ладонь и поцеловал.
     - Почему ты на меня не смотришь? - прошептала она.
     - Я боюсь, что это окажется неправдой.
     - Но это правда.
     И сейчас им было этого достаточно. Оба знали, оба верили.

***

     Они никого не ждали до вечера среды, однако днем во вторник услышали на дороге шум автомобиля. Они решили, что это кто-то из соседей, но машина замедлила ход и свернула на их подъездную дорожку. Эми и Гвен переглянулись. Кто бы это мог быть?
     Это оказались Хэл и маленькая Клер.
     - Я больше не мог ждать, - сказал Хэл, обнимая Гвен и Эми, потом пожал Джеку руку. - Поэтому я провел восьмичасовое занятие, похитил свою спутницу и отправился в путь.
     - Мы привезли молоко, - с гордостью объявила Клер. - Я не забыла.
     - Чудесно, - улыбнулась Гвен. - Нам пришлось бы туго, если бы ты забыла.
     На самом деле проблема состояла не в том, где хранить молоко, а в том, чтобы оно не замерзло.
     Семья Фебы должна была уехать из Айова-Сити в среду днем, как только у второклассников закончится праздник в честь Дня благодарения. Они прибыли вечером, в таком па-битом фургоне, что было только хорошо, что Клер появилась раньше, с дедом, - там могло не оказаться места даже для ее худенького тельца.
     Никто не успел даже повосхищаться гаражом, не говоря уже о том, чтобы разгрузить вещи, как подъехал третий автомобиль. Это был Йен. Он заехал в аэропорт Хиббинга, чтобы встретить Холли.
     Свет фар скользнул по окнам гаража, и все высыпали на улицу. Только у Гвен хватило предусмотрительности накинуть пальто, а остальные приплясывали, потирая руки и плечи, пока машина проезжала между двумя елями. На улице было темно, поэтому разглядеть внутренности машины было нельзя, но Эми передвинулась поближе к двери для пассажиров, чтобы первой приветствовать Холли.
     И вдруг она воскликнула:
     - Ник!
     Действительно, из машины выбирались три взрослых фигуры: Йен, Холли и - совершенно неожиданно - Ник. За ними показались дети.
     Все утихомирились только минут через пятнадцать. Алекс хотел показать Скотту резервуар для горячей воды. Гиен пришлось подтирать образовавшуюся в результате лужу. Йен был поражен видом гаража, он даже не знал, на что смотреть в первую очередь. Феба и Джайлс умирали от желания осмотреть свой участок, чтобы прикинуть, где ставить дом. Холли рассказывала, что ей до ужаса понравились новые косметические кисточки, которые она купила по настоянию Эми. Элли хотела, чтобы все знали, что великолепными отношениями со своим мальчиком она полностью обязана Нику. Томас разгуливал повсюду, подыскивая новые интересные способы пораниться, а Клер всем твердила, что именно она напомнила дедушке про молоко.
     Наконец те, кто хотел узнать, почему приехал Ник, получили такую возможность.
     - Не пойми нас неправильно, - начала Гвен. - Мы взволнованы, но это от удивления. Не могу поверить, что мама и бабушка тебя отпустили.
     - Ну не то чтобы отпустили... - протянул Ник. - Но они знают, где я, - быстро добавил он. - Я не сбежал.
     - Может, расскажешь сначала? - предложил Хэл.
     - Все началось, когда я был здесь летом. Я решил, что хочу выяснить, кто же был моим отцом. Просто до смерти захотел.
     - Тебе не известно, кто твой отец? - На лице Джека появилась гримаса. - Я никогда не знал, что делает мой отец, куда ушли корабли, с какой миссией, и меня это просто бесило. Но по крайней мере я знал, кто он.
     - И какое это имеет отношение к твоему нынешнему появлению здесь? - спросил Джайлс.
     - Меня это изводило все больше, ну, то, что я не знаю. Наконец я решил что-нибудь предпринять. Я бойкотирую семейные праздники, пока они мне не скажут или хотя бы пока не скажут юристу, который сообщит мне, когда мне исполнится восемнадцать. Сначала я думал, что просто буду сидеть у себя в комнате, но я и так вес время там сижу. Тогда я позвонил Холли, чтобы узнать, нельзя ли мне добраться до Нью-Йорка автостопом, чтобы повидаться с ней. Она сказала, что вы все едете сюда, и прислала мне билет. Так что если вы рады меня видеть, то благодарите ее. Это ее заслуга.
     Холли отмахнулась:
     - Да пустяки, что там!..
     - Ну и как скоро ты рассчитываешь добиться результата? - поинтересовался Джайлс. - Когда они тебе скажут?
     - Достаточно будет одного Рождества, - уверенно изрек Ник. - Они устраивают из Рождества нечто невообразимое, сами делают разные украшения. Они обожают это делать, но притворяются, что все это ради меня.
     Эми не могла себе представить, чтобы Ник любовался позолоченными сосновыми шишками и отделанными кружевом летами.
     - И что ты сделаешь, когда узнаешь его имя? - спросила она.
     - Не знаю. Не думаю, что заявиться к нему на порог - такая уж славная идея. Я не могу добиться от Вэл и Барб, знал ли он, что она вообще беременна. И еще я не хочу, чтобы кто-нибудь думал, будто мне нужны деньги. Может, лучше сначала с ним поговорит кто-нибудь другой, адвокат, например.
     - Это мысль, - сказал Джайлс. - А учитывая, что среди твоих родственников три юриста...
     Джек перебил его:
     - Мне почему-то кажется, что ?кто-нибудь другой? - это я, - Это мог бы сделать и я, - вставил Йен. - Но я не юрист.
     - А как насчет меня? - Эми стремилась во что бы то ни стало перестать быть младшей сестрой. - Я тоже не юрист, но если я позвоню отцу Ника, он наверняка перезвонит мне.
     - Вот это верно, - сказала Гвен. - Поверьте мне, кому-кому, а Эми перезванивают. Знаете, я хочу поставить на это деньги. Вы все трое звоните примерно в одно время, и, держу пари, Эми он перезвонит первой.
     - Мы тут о моей жизни говорим, а не о скачках, - заметил Ник, но он явно был доволен проявленным к нему вниманием.
     - Не могу сказать, что я рекомендовал бы лошадиный подход, - произнес Джайлс, - но мы, конечно, все сделаем, чтобы ты поступил правильно.
     - И если он захочет с тобой познакомиться, - добавил Хэл, - помни, что мы всегда тебе поможем. Всегда найдется место за семейным столом.
     - Может, у него семеро детей, - сказал Ник.
     Хэл хлопнул его по плечу и улыбнулся.
     - В этом-то и состоит вся прелесть быть мужчиной, - заметил он. - Ты говоришь вещи типа ?всегда найдется место за семейным столом?, а потом женщинам приходится делать всю работу.
     Ник ухмыльнулся:
     - Должно быть, у меня было неправильное представление о семейной жизни.
     Становилось поздно. И хотя никому не хотелось выходить на холод, Гвен ясно дала понять, что ни один чемодан не будет распакован в гараже. Все должны были ночевать в домах.
     Ни ?ночлежку?, ни крытую веранду бревенчатого дома нельзя было прогреть настолько, чтобы там можно было спать, поэтому Эми и Джек перетащили двухъярусную кровать в главную комнату бревенчатого дома. Феба и Джайлс должны были занять одну из спален в новом доме, Йен располагался в другой. Детей укладывали на полу в этом же доме. Эми и Холли получили спальню в бревенчатом доме, Элли легла там на диване, а Ник с Джеком заняли двухъярусную кровать