говорит, что нам надо помнить, что они не из военных, Они не так привыкли к переменам, как мы. Подстраиваться придется нам. Мама хочет, чтобы мы отнеслись к этому спокойно. Ты слышишь?
     Джек начал нетерпеливо постукивать ногой. Он слышал, это сейчас, он слышат это раньше. Точно так же Холли говорила, когда отец возвращался домой из долгого плавания. Мама хочет, чтобы мы вели себя тихо. Помни, что на подводной лодке день длится восемнадцать часов - шесть часов дежурят, двенадцать отдыхают. Не делай все сразу, Джек. Папе нужно время, чтобы привыкнуть к дневному свету.

***

     Хэл и Гвен в конце концов сдались: семейного торжества не будет. Джека и Холли уже пригласили и продолжали всячески зазывать и приглашать погостить в летнем домике Леджендов в Миннесоте - сколько захотят. Там всем будет гораздо удобнее познакомиться друг с другом.
     Хэл и Гвен собирались уехать вдвоем и пожениться без лишних свидетелей.
     - Мы хотим быть одни, - заверила Гвен своих детей. - Поэтому мы поедем на Ниагарский водопад.

***

     - На Ниагарский водопад? На Ниагарский водопад? - Феба была шокирована. - С каких это пор папе стало нравиться ездить в такие места, как Ниагарский водопад?
     Ее семья проводила лето в лесах на севере Миннесоты. Они путешествовали по Европе, они были в Индии и Новой Зеландии. Но традиционные туристские достопримечательности Америки - Диснейленд, Грейт-Смоки, Атлантик-Сити... Они никогда не ездили в подобные места!
     - По-моему, это замечательно, - ответил ее муж.

***

     Джек ни на одну минуту не поверил этим ее словам ?мы хотим быть одни?.
     - Чепуха, - проворчал он в разговоре с Холли. - Она хочет, чтобы мы там были. Я знаю.
     - Чего мама хочет, Джек, так это чтобы все шло мирно. Она хочет, чтобы все маленькие детки друг другу понравились.
     Джек почесал в затылке. Все, что он слышал про Фебу и Йена, звучало отнюдь не привлекательно.
     - Да ладно, Холли. Нам не придется спать с ними в одной комнате. Мама хочет, чтобы мы были на ее свадьбе. Я в этом уверен.
     Джек был человеком сильных инстинктов. Пока он рос, родителей постоянно огорчала его привычка действовать, повинуясь импульсу.
     - Ради Бога, Джек, ты не подумал?..
     Ответ был: нет, не подумал.
     Но он больше не был подростком и знал себя. Поразмышлять было полезно, когда он думай над тем, как лучше что-то сделать. Но когда нужно было в первую очередь решить, делать или нет, раздумья ему только вредили. Если что-то было правильно, он чувствовал это нутром.
     Джек позволял инстинктам управлять своей жизнью. Если балка казалась ему надежной, он по ней переползал. Если человек казался ему хорошим, он его нанимал. Но если он чувствовал хоть малейшее колебание, малейшее сомнение - касалось ли это лестницы, или фруктов, или делового предложения, - он от. этого отказывался.
     Поэтому когда Джек говорил, что он в чем-то уверен, он был действительно в этом уверен. И действовал. За три дня до свадьбы матери он поменял в своем грузовике масло, проверил, хорошо ли накачаны шины, и позвонил сестре:
     - Мы едем. Я уже в пути, заберу тебя завтра вечером.

***

     Хотя Холли Уэллс была готова все бросить и отправиться на свадьбу матери, она не собиралась путешествовать через весь штат Нью-Йорк.
     - Ты хоть представляешь, сколько мы будем ехать? - потребовала она у брата ответа.
     Вероятно, не так долго, как она думает. Он ездил быстро.
     - Тогда лети до Буффало, - предложил он. - Я заберу тебя в аэропорту.
     Джек уже ждал, когда самолет Холли приземлился.
     - И что мама сказала по поводу нашего приезда? - спросила она. - Она в восторге?
     - Я ей ничего не говорил. Я подумал, что будет здорово устроить сюрприз.
     - Джек! - Холли остановилась как вкопанная, Другим пассажирам пришлось, едва не споткнувшись, обойти ее. - Ты не сообщил, что мы приедем? Не договорился о месте встречи? А если мы их пропустим? А вдруг мы проделаем весь этот путь и не сможем их найти?
     - Да найдем мы их! - Джек не сомневался, - Ты слишком много волнуешься.
     Когда Холли путешествовала, номера в гостиницах были зарезервированы, время на достопримечательности распланировано заранее. Она ничего не оставляла на волю случая. Джек был полной противоположностью. Он был абсолютно уверен, что все получится, и это раздражало Холли, но что казалось ей ужасно несправедливым, так это то, что в основном у него действительно все получалось.
     И в самом деле, не успели они войти в шумный вестибюль отеля, где, как они знали, остановилась их мать, не успела еще Холли решить, встать ли ей у двери, а Джека отправить на разведку или наоборот, как она услышала радостный возглас:
     - Холли! Джек! Вы здесь!

Глава 4

     Гвен была в восторге, в этом не было никаких сомнений. Дети приехали на ее свадьбу! Лучшего и желать было невозможно.
     - Когда я думаю о своей первой свадьбе, - сказала она за ленчем, последовавшим за церемонией, - мне всегда кажется таким странным, что вас двоих там не было. Как могла я совершить такой важный шаг без своих детей?
     Джек посмотрел на жалкие остатки шампанского во второй бутылке и поднял глаза на Хэла:
     - Вы поняли, что она только что сказала?
     - Понял, - ответил Хэл. - Не хочу прикидываться интеллектуалом, но я понял.
     Хэл Джеку понравился. Он казался открытым, добрым человеком, более мягким, чем отец. Для того мир был полон вещей, которые требовалось уладить, и проблем, которые ждали своего решения, тогда как Хэл видел вещи, которые надо обдумать, и вопросы, которые надо понять. Джек подумал, что если бы ему пришлось пойти за одним из них в сражение, он выбрал бы решимость отца, но для всего остального, как он подозревал, он предпочел бы Хэла.
     Сейчас они говорили о домике Хэла в Миннесоте. Когда Джек услышал слово ?примитивный?, он спросил Хэла, что он имеет в виду... не то чтобы его это волновало, но он подумал, что это интересует его сестру.
     Он не ошибся.
     - Минуточку... - уставилась на Хэла Холли. - Что значит - нет ванных комнат?
     - У нас установлен резервуар с газом, - вежливо ответил Хэл, - так что есть плита и холодильник. И свет - у нас газовое освещение. Оно...
     - Не могли бы мы вернуться к вопросу о ванных? Вы хотите сказать, что у вас туалеты на улице? - Холли, казалось, была в ужасе.
     - Полагаю, они все же под крышей. - Голос Хэла звучал мягко, но Джек подозревал, что он забавляется; если бы Джек оказался на месте Хэла, его бы это тоже позабавило. - Но вам придется выйти на улицу, чтобы оказаться в помещении.
     Холли потеряла дар речи, а этого с ней никогда не случалось.
     - Ты ведь ездила в скаутские лагеря для девочек, - напомнил ей Джек. - Там же должны были быть отхожие места.
     - Я ездила в летние лагеря почти двадцать лет назад, - ответила она. - Сейчас я уже не настолько стремлюсь слиться с природой. - Она повернулась к Хэлу: - Как получилось, что у вас нет электричества? Мне казалось, что Администрация сельской электрификации давным-давно позаботилась обо всех отдаленных местах.
     Хэл покачал головой:
     - Вряд ли кому-то из нас нужно на озере электричество. Вероятно, это снобизм наоборот - показать, насколько мы презираем современные удобства.
     - Но тогда почему не поставить генератор? - спросил Джек. Он уже прикидывал, сколько может стоить генератор на газе, намереваясь преподнести его матери в качестве свадебного подарка.
     Гвен смотрела на него через стол. Она быстро помотала головой, догадавшись о его намерении.
     - Я не собираюсь ставить туда ядерный реактор, мама, - запротестовал он.
     - С тобой ни в чем нельзя быть уверенной, - отозвалась она.
     Хэл был озадачен и заинтересован, но Холли махнула рукой, призывая его не обращать на эту пару внимания.
     - Я все же не понимаю, - сказала она. - Как вы принимаете душ?
     - А мы его не принимаем, - любезно проговорил он.
     - Вы не принимаете душ и пользуетесь допотопным туалетом? - Вид у Холли был далеко не радостный.
     - И за что мне такое наказание? - Гвен развела руки с безукоризненным маникюром. - Почему я вырастила столь изнеженное дитя? Все будет хорошо, Холли. Искупаешься в озере.
     - Холли никогда не будет хорошо, - заметил Джек, однако, произнося эти слова, он придвинул свой стул к стулу сестры и обнял ее за плечи, - если она удалится от своего факса больше чем на три шага.
     - Тогда привозите с собой факс, - предложил Хэл. - Правда, работать он не будет. У нас нет телефонной линии, нет электричества, но если так вы будете чувствовать себя лучше, то привозите.
     Вернувшись в Нью-Йорк, Холли купила для матери сотовый телефон, который можно было подзаряжать от автомобильного аккумулятора. Гвен отослала его назад.
     - Это очень мило с твоей стороны, но Хэл говорит, что на озере не работают даже сотовые телефоны. Слишком далеко от трансляционных вышек.
     - Но сотовые телефоны работают везде, - не могла успокоиться Холли. Она говорила с Джеком по своему радиотелефону, Джек - по телефону в машине. - Даже альпинисты берут с собой сотовые телефоны!
     Джек покачал головой. Каких только людей не было в числе знакомых Холли!
     - Мы не дети, Холли. Нам нет нужды разговаривать с нашей матерью каждую минуту. Она станет звонить нам, когда будет ездить в город за покупками.
     Оказалось, что это совершенно неподходящий выход из положения. Гвен бывала в городе только в середине дня, поэтому по большей части разговаривала с секретарем Холли и автоответчиком Джека. Это их буквально выводило из себя. Они звонили друг другу и брюзжали.
     - Видимо, мы все-таки дети, - пришел к выводу Джек.

***

     Джек собирался пробыть в Миннесоте столько, сколько потребуется его матери. Дети Хэла, по всей видимости, должны были остаться примерно на месяц.
     - Разве они не работают? - изумилась Холли. - Как это они могут уехать так надолго?
     Джек и сам сомневался, удастся ли ему на столько времени оставить дела. Он, разумеется, начальник, но это еще хуже. Едва ли можно ожидать, что люди станут надрываться на работе, когда тебя там нет. Но у руководителя его бригады, Пита, недавно умерла бабушка, чей дом, как оказалось, стоил огромных денег. Будучи ее единственным внуком, Пит унаследовал все и подумывал, насколько было известно Джеку, о собственном деле.
     - А как тебе этот бизнес? - спросил Джек.
     Пит вытаращил глаза:
     - Ты что, хочешь его продать? Дела же идут отлично!
     Это было правдой, дела шли прекрасно. У Джека была неплохая сумма, отложенная на черный день в виде банковского счета, приличный доход в конце года и список ожидающих своей очереди клиентов. В этом-то и состояла вся загвоздка.
     Начинать новое дело было потрясающим занятием, ведь каждую минуту можно ждать, что разразится какой-нибудь кризис. Это почти так же увлекательно, как борьба с пожарами. Но управление налаженным, успешным предприятием было не для Джека. Он понял это для себя во время краткого пребывания на посту владельца скобяной лавки. Очевидно, ему надо бы начать какое-то дело, которое прогорит. Вероятно, его чрезвычайно позабавило бы управление корпорацией, которая взлетит на воздух и рассыплется пылающими осколками металла по всей Австралии, но пока что ему не посчастливилось добиться такого провала. После скобяной лавки у него остался солидный кусок наличности, с которым он не знал что делать, а теперь все шло к тому, что и это дело собиралось сыграть с ним ту же чертову шутку.
     Но похоже, успех казался Питу тем бременем, которое он вполне мог вынести. Они пожали друг другу руки, договорились нанять кого-нибудь для установления цены и проделали все насколько возможно быстро. Джек надеялся покончить с бумажной работой до своего исчезновения в направлении Неведомого Лагеря, ко вскоре обнаружил, что придется отложить отъезд на пару дней.
     - Даже хорошо, что ты приедешь немного позже, - сказала ему мать в один из тех редких разговоров, когда они могли непосредственно слышать друг друга. - Тогда Феба и Йен приедут до тебя. Мне кажется, что они очень ревниво относятся к владению этой территорией. Им будет нелегко, если, приехав, они увидят, что ты там уже поселился.
     Джека ни в малейшей степени не волновали собственнические чувства Фебы и Йена.
     - Почему для них это так важно? Что, участок настолько хорош?
     - Там невероятно красиво, и надо помнить, что они ездят туда всю свою жизнь.
     - Ладно. - Джек знал, что, немало поездив, они с Холли, так же как и мама, не были привязаны ни к какому месту, как большинство людей. - Но разве их не бесит такая изолированность? - Ближайший телефон был в пятнадцати милях по такой разбитой дороге, что добираться туда приходилось почти полчаса.
     - На самом деле, - мать понизила голос, - именно это им и нравится. Думаю, изолированность заставляет их в большей мере чувствовать себя семьей.
     - Странно как-то... - Джек не мог представить себе ничего, что заставило бы маму, Холли и его чувствовать себя в большей или меньшей мере семьей.
     - Может, я и ошибаюсь, - сказала Гвен, хотя оба они знали, что вряд ли. - Надеюсь, ты ничего такого при них не скажешь.
     - Господи, конечно нет!
     Джек начал склоняться к мысли, что ему же будет лучше, если он ничего и ни о чем не скажет детям Хэла.

***

     Два дня спустя Холли сообщила о том, что ей звонила Феба Ледженд, старшая дочь Хэла.
     - Она сказала, что там холоднее, чем ожидалось, так что надо привезти свитеры и что-нибудь теплое, в чем спать, а вот дождевиков там много. Можешь не брать.
     Джек вовсе не волновался о том, о чем, как считалось, следовало бы, и уж конечно, не волновался о сборе вещей.
     - Как она с тобой говорила?
     - Вежливо. Она была вежлива, я была вежлива, больше ничего.
     - Ты это хорошо умеешь.
     - Благодарю. Еще я получила сообщение от мамы, но не уверена, что правильно его поняла. Там говорится, чтобы я проследила, чтобы ты не привез генератор.
     - Генератор? Я? - запротестовал он. - С чего это она подумала, что я стану это делать?
     - Не знаю, - вздохнула Холли. - Я даже не уверена, что знаю, что это такое, но все равно не привози, ладно? Она этого не хочет.
     - Ладно.

***

     Томми был уже на льду, когда Эми подошла к бортику и сняла с коньков чехлы. Вокруг сновали технические служащие, группка школьниц тесной кучкой сидела на дешевых местах для зрителей, получив разрешение посмотреть тренировку, но Томми и Эми были единственными фигуристами.
     В этом не было ничего удивительного. Генри Кэррол, Томми Сарджент и Эми Ледженд, три фигуриста Оливера Янга, были широко известны своими длительными и усердными вступительными и завершающими разминками. Они всегда последними на льду снимали свитеры, последними начинали отрабатывать прыжки, выполнять упражнения. Они никогда не делали растяжек, пока их мышцы не разогревались, никогда не заканчивали тренировку, не сделав растяжку. Даже когда время тренировок было ограничено, как это часто бывало в больших соревнованиях, они никогда не укорачивали разминки. На этот счет они были требовательны.
     И ни у одного из них ни разу не было серьезной травмы.
     Эми помахала школьницам - позднее она раздаст им автографы - и подъехала к Томми. Еще только начало разминки, можно поговорить.
     - Как Марк? - спросила она.
     - Отвратительно.
     Они находились в Канаде, куда приехали в качестве гостей телевизионной передачи канадского фигуриста Марка Вайдманна. Из них троих приехали только Эми и Томми. Генри не пригласили, потому что они с Марком были похожи - оба мускулистые, мощные, с безупречной техникой, только Генри был лучше, и Марк был бы просто идиотом, если бы позволил Генри затмить себя в своем же собственном шоу. Все, включая самого Генри, это понимали. Но у Марка были проблемы с лодыжкой. Как и многие фигуристы, он слишком часто пренебрегал тренировками.
     Эми и Томми продолжали разогреваться. Первые десять минут всегда были для Эми самыми трудными. Потом тело включалось в привычный ритм, но до этого только самодисциплина заставляла ее проделывать все эти упражнения.
     Генри и Томми были ее самыми близкими друзьями в мире фигурного катания. Почти никто из женщин, с кем она раньше соревновалась, не катались уже на ее уровне, а поскольку женское катание стало теперь походить на гимнастику, где среди любителей преобладали очень молоденькие девочки, у Эми было мало общего с новыми фигуристками. У нее, Генри и Томми был самый высококлассный менеджмент в мире фигуристов. В свободное от выступлений и тренировок время, пока другие фигуристы играли в пинг-понг или листали журналы, все трое читали отчеты благотворительных учреждений и изучали деловые соглашения. Зачастую сопровождаемые личным помощником, они по-прежнему оставались фигуристами, которыми больше других интересовались средства массовой информации. В то время как всем им была ненавистна сама мысль о превращении в недоступных звезд, даже претендующая на всеобщую любовь Эми вынуждена была признать, что они мало времени проводят с новичками.
     Эти трое дополняли друг друга, и это казалось сутью личной карьеры каждого. В Генри по-прежнему был жив дух здорового соперничества, что заставляло их показывать лучшее, на что они способны. Томми оставался остроумным шоуменом, он помогал им не воспринимать себя слишком серьезно. Генри был мускулатурой, Томми - мозгом, а Эми - сердцем их маленького сообщества, а вместе они, как часто шутил Томми, составляли единое целое человеческое существо.
     Их разогревающая разминка была маленькой историей обучения фигурному катанию. Они начинали с повторения всех шагов при движении вперед, а затем повторяли эти же шаги, двигаясь назад. Они проделывали все прыжки в один оборот, в том порядке, как они их учили, затем шли прыжки в два оборота и, наконец, те тройные прыжки, которые они выполняли в текущей программе.
     Томми и Эми занимались своими двойными прыжками, когда Эми заметила Гретхен, их личного помощника. Та стояла у бортика и делала им знаки. Эми окликнула Томми, и они вдвоем подъехали к Гретхен.
     - Все отменяется, - поспешно сказала Гретхен. - Запись отменили. У Марка совсем плохо с лодыжкой. Наверное, потребуется операция.
     Томми присвистнул:
     - Не повезло!
     Но дело было не только в этом. И Томми, и Эми это знали. Разумеется, любой из них мог неудачно приземлиться и получить травму - это могло произойти в каждую минуту, - но им это грозило намного меньше, чем кому бы то ни было.
     - Значит, мы можем уезжать? - спросила Эми.
     - Об этом объявят не раньше десяти, так что, наверное, вам лучше собраться к этому времени.
     - И что дальше? - спросил Томми.
     Никто из них никогда не обращал внимания на то, что у них запланировано дальше. Они принимали решение что-то сделать и тут же намеренно об этом забывали, предоставляя Гретхен и всем остальным заботиться о деталях, чтобы полностью сосредоточиться на том, они что делали в данный момент.
     - Дальше у вас перерыв. - Оливер настаивал, чтобы каждое лето в течение трех недель ноги их не было на льду, чтобы они старались как можно меньше думать о катании. Это восстанавливает организм, говорил он, и позволяет подсознанию работать более творчески. - Оливер говорит, что вы можете присоединить к нему и эту неделю.
     Если бы на них не смотрели школьницы, Эми состроила, бы мину. Никто из них перерывов не любил. Настолько полно живя в настоящем, они ничего не планировали на свои перерывы, и все заканчивалось тем, что эти три свободные недели они болтались по Денверу. Результат оказывался положительным. Когда отдых заканчивался, они были полны идей и отчаянно хотели кататься, но сам перерыв отнюдь не являлся таким удовольствием, каким бы должен быть.
     Генри и Томми обычно навещали свои семьи, но в июле семья Эми жила на озере, а ей там не нравилось.
     - Знаешь, - сказал ей Томми, - тебе следовало бы поехать к своим.
     - Ты говоришь это каждый год.
     Томми поражался тому, как мало времени она проводит со