- Правда?
   - Нет конечно. Я доставил себе это маленькое удовольствие.
   - Ты... Я презираю тебя! Джентльмен не стал бы так поступать!
   - Ну, не знаю. Однако джентльмен мог позволить себе поцелуй на ночь.
   - Так ты целовал меня?
   - Разве мог я удержаться,  когда  ты  выглядела  как  ангел  с  волосами,
рассыпавшимися по подушке, и такими манящими губами! -  И  Адам  внимательно
посмотрел на меня.
   Я закусила губу, как будто она все еще таила тепло тайного поцелуя.
   - Тебе следовало позвать горничную!
   - Не думаю, что это было бы правильно.., во время первой брачной ночи.  -
Он слегка улыбнулся - мое негодование вызвало у него лишь усмешку.
   - Ты.., ты просто ужасный наглец.
   - Прошу вас, миссис Деморест, люди подумают, что мы ссоримся!
   - Сегодня утром я встретила Джаспера Биля. Твоего Пятницу  -  мастера  на
все руки!
   - Да, он очень способный малый.
   - Это ты сделал так, чтобы он занял место настоящего стюарда?
   - Да.
   - Думаю, ты не скажешь зачем.
   - Нет, не скажу. - И  он  улыбнулся  своей  умопомрачительной  улыбочкой,
доводящей меня до исступления.
   Я вскочила.., и тут же наткнулась на чету Хавершамов.
   - Так вот вы где! - воскликнула Моди. - А я как раз рассказывала Джорджу,
что сегодня утром вы выглядели несколько растерянной.
   - Рад снова видеть вас. - Одутловатое лицо Хавершама сморщилось в улыбке.
- Моди говорит, что мы могли бы вместе пообедать.
   - Прошу прощения, но мы должны идти, - быстро сказал Адам, беря  меня  за
руку.
   - Жаль.  Моди  сказала  еще,  миссис  Деморест,  что  ваша  кузина  много
путешествует. Я подумал, что, возможно, мы с ней встречались.
   Я  перевела  взгляд  с  непроницаемого  лица  Адама  на  лицо  Хавершама,
светящееся любопытством. Может, это и есть то непредвиденное осложнение,  на
которое я так надеялась?!
   - Мою кузину зовут Деллой...
   - Макферсон? - закончил он и хлопнул в  ладоши.  -  Делла  Макферсон.  Мы
вместе были в Гонконге. Помнишь, Моди, темноволосая женщина, которая  всегда
так ярко одевалась? Надо же, вы - ее кузина. Подумать только! Как тесен мир,
не правда  ли?  Помнится,  она  говорила  что-то  о  том,  что  этой  весной
собирается в Лондон.
   Адам предостерегающе сжал мою руку. Я чувствовала, что он весь Напрягся.
   - Ее.., ее планы изменились, - сказала я с запинкой. Теперь, когда нужный
момент пришел, я не знала, что делать. Хавершамы мне нисколько не  нравились
и не хотелось обращаться к ним за помощью.
   - Она вас, должно быть, провожала, - предположила Моди. - Жаль, что мы ее
не видели. Мы стараемся поддерживать отношения с нашими прежними спутниками,
правда, Джордж?
   - Да, конечно. Нет, теперь мы действительно  должны  как-нибудь  посидеть
вместе.
   - Возможно, в другой раз, - сказал Адам и быстро увел меня. По  холодному
блеску серых глаз я поняла, что он встревожен таким поворотом событий.
   Что ж, мне следовало радоваться: кто-то еще на борту "Лучании"  знал  мою
кузину.  Но  почему-то  я  не  испытывала  удовлетворения,  более   того   -
чувствовала тяжесть в душе. Что произойдет, если я  расскажу  Хавершамам  об
исчезновении Деллы? Сумеют ли они мне помочь или эта затея обернется  против
меня и навлечет неприятности на моего отца?
   - Я  думала,  мы  с  кем-то  встречаемся,  -  заметила  я,  очнувшись  от
размышлений и обнаружив, что стою около двери наших апартаментов.
   Не ответив, Адам открыл дверь и довольно-таки грубо заставил меня войти.
   - Возможно, будет лучше, если мы станем проводить в нашей каюте как можно
больше времени.
   - Но я не хочу чувствовать себя как в тюрьме! возмутилась я.
   - Ты совсем не заключенная, а сознательная заложница, - возразил он.
   - Сознательная?! Любопытно, что ты понимаешь под этим словом?
   - Ты сотрудничаешь со мной, - отчеканил Адам.
   - Только потому, что ты угрожаешь моему отцу. Это эмоциональный шантаж  и
тебе не удастся выйти сухим из воды! - воскликнула я, радуясь перемене в его
поведении. Хавершамы заставили его нервничать. Это было похоже  на  то,  как
если бы в моих руках оказалась козырная карта - вот только я не  знала,  как
ею воспользоваться! - Ты не можешь все время держать меня взаперти.  У  меня
на этом пароходе друзья. От нас ждут что, каждый вечер мы будем  ужинать  за
столом профессора.
   Адам  откинулся  в  кресле,   вытянув   ноги.   Выглядел   он   абсолютно
расслабленным, но я-то  знала,  что  это  не  так.  Он  был  подобен  зверю,
готовящемуся к прыжку, и казался спокойным, в то время как каждый его мускул
был напряжен.
   - Ты боишься, что я расскажу им о так называемых неприятностях кузины!
   Задыхаясь от гнева, я плюхнулась в  ближайшее  кресло.  В  первый  раз  я
увидела, что он  тоже  уязвим.  До  этого  Адам  обращался  со  мною  как  с
марионеткой,  и  вот  теперь  одна  из  ниточек  порвалась.  Я  намеревалась
воспользоваться этим для собственной выгоды.
   - Кузина Делла объездила со своим мужем весь  мир...  А  когда  он  умер,
стала путешествовать одна. На "Лучании" вполне  могут  оказаться  еще  люди,
знающие ее, - атаковала я. - Ты думал, что сможешь изолировать меня от всех,
чтобы выполнить свою грязную работу, в чем бы она ни заключалась! Теперь  ты
знаешь, что, если со мной что-то случится...
   - С тобой ничего не случится, - сказал он терпеливо,  -  если  только  ты
сама не сделаешь какую-нибудь глупость, например поощряя дружбу Хавершамов.
   Мне и самой не улыбалась перспектива тесного общения с Хавершамами, но  я
не собиралась давать понять это Адаму.  Моди  -  ужасная  прохиндейка.  Если
заподозрит что-то экстраординарное, ни за что не оставит меня в покое.
   - А чем этот Хавершам занимается? - задал мне вопрос Адам.
   Голова его была откинута на спинку кресла, глаза полуприкрыты, как  будто
он сосредоточенно размышлял над всем тем, что я ему говорила.
   - Я.., я не знаю. По-моему, Моди не говорила. Но, судя по всему,  у  него
неплохо идут дела и он может позволить себе  много  путешествовать.  Знаешь,
есть такой сорт людей, которые только и делают, что путешествуют.
   Он посмотрел на меня в упор, и в его глазах сверкнула злость.
   - Я не верю в совпадения. Это не случайность, что Хавершамы оказались  на
борту "Лучании". Думаешь,  что  наконец-то  представился  случай  рассказать
кому-нибудь о том, что случилось с твоей  кузиной?  Но  ты  ошибаешься.  Это
прекрасная возможность лишиться своей прелестной головки!
   Адам поднял меня на ноги и взял за подбородок, глядя мне прямо в глаза.
   - Ты слушаешь меня, Шарль? Впредь  не  смей  поддерживать  с  Хавершамами
никаких контактов, ясно?
   Теперь в его глазах, холодных как льдинки, была такая ярость, что у  меня
не возникло никаких сомнений в том, что он сделает все, чтобы , добиться  от
меня исполнения желаемого. Если понадобится, будет держать меня взаперти  до
конца путешествия.
   Его рука, державшая мой подбородок, не позволила мне кивнуть,  поэтому  я
процедила сквозь зубы:
   - Да.
   - Хорошо. Я верю тебе, потому что не думаю, что  ты  захочешь  подвергать
себя опасности. А это неминуемо случится, если ты ослушаешься меня.
   Адам отпустил мой подбородок, но не отошел. Тон его смягчился:
   - Я не хочу пугать тебя.
   С моих дрожащих губ сорвалось истерическое хихиканье.
   - Я постараюсь, чтобы ты была в безопасности. Это серьезное дело.  Каждое
твое неосторожное движение может привести к несчастью.  Оставайся  в  каюте,
если меня нет рядом. Мы будем ужинать  вместе  с  профессором  и,  возможно,
посетим несколько вечеров.., но держись подальше от Хавершамов.
   Я не поняла, почему Хавершамы представляют  угрозу,  а  профессор  и  его
семья - нет. Ведь к ним мой лжесупруг относился терпимо. И  я  задала  Адаму
этот вопрос.
   - Потому что профессор не знает твою кузину Деллу.

Глава 8

   Следующие несколько дней на борту "Лучании" прошли спокойно. Когда,  б  я
ни выходила из каюты, Адам был со мной. Все  считали  нас  неразлучными.  Мы
проводили время, гуляя по палубе, исследуя библиотечные залежи, загорая.
   К моему удивлению, иногда мы просто разговаривали - и надо же! - находили
общие темы.
   Похоже, Адама не слишком  интересовали  карточные  игры  и  прочие  вещи,
которыми обычно мужчины развлекают себя на досуге.
   - А как ты вообще предпочитаешь проводить свободное время? -  спросила  я
как-то.
   - Когда я не женат на красивых молодых леди? - Он  усмехнулся.  -  Ну,  у
меня не очень-то много свободного времени, но одна слабость у  меня  все  же
есть.
   Мои брови взметнулась вверх.
   - Ив чем же она заключается?
   - В лошадях. - Адам рассмеялся. - Разочарована?  Неужели  думала,  что  я
признаюсь в некоем тайном пороке?
   - Возможно, - согласилась я. - Твой ответ меня удивил.
   - Но почему? Я  обожаю  ездить  верхом.  Нет  большего  наслаждения,  чем
скакать на чистокровной лошади, чувствовать ветер на своем лице, прижиматься
к ее гриве... Нет,  не  существует  в  мире  ничего  лучше!  -  Серые  глаза
блеснули, и на секунду в его лице появилось что-то мальчишеское.
   Безусловно,  Адам  Деморест  был  человеком  не  поверхностным.  То,  что
переживал, он переживал глубоко. И раз уж взялся за какое-то дело,  то  вряд
ли его оставит!
   - Наверное, в Бостоне у тебя было немного  возможностей  побаловать  себя
верховой ездой.
   - Я не всю жизнь провел в Бостоне. - И он сменил тему разговора.
   Для посторонних  глаз  мы,  очевидно,  были  типичной  влюбленной  парой.
Напряжение, существовавшее между нами, было спрятано глубоко внутри.  Только
когда нам приходилось  обмениваться  приветствиями  с  Хавершамами,  тревога
Адама передавалась мне. Мне не нравилось, когда тяжелые  раздумья  углубляли
морщины между его бровями.
   Я не подозревала о направлении мыслей Адама, и  это  пугало  меня  -  кто
знает, чем могли обернуться для меня его размышления?
   Каждый вечер мы ужинали с Линвудами. Я поистине наслаждалась их обществом
и очень жалела, что жизнь профессора в Штатах закончилась на столь  грустной
ноте. Ведь если бы эксперименты, которые он проводил для правительства  США,
были успешными, Александр Линвуд вряд ли возвращался бы сейчас в Англию.
   Его племянник, Ларри, сказал мне как-то, что коллеги  не  слишком  хорошо
обошлись с дядей:  вместо  того  чтобы  ценить  за  исследования  в  области
аэродинамики, подвергли его насмешкам. Мне стало стыдно за свою страну, и  я
была счастлива продемонстрировать профессору свое глубокое уважение.
   К Ларри я испытывала жалость. Он сознавал,  что  наружностью  и  умом  не
вышел.
   - Из всех нас один только дядя Алекс сумел выбиться в люди.  Отец  только
попусту растратил свою жизнь и умер без гроша в кармане,  оставив  Памелу  и
меня зависимыми от щедрости дяди. А я такой же неудачник, как и мой отец.
   - Но это не правда! - запротестовала я.
   - Нет, правда. Если бы не сестра, я бы даже не сумел  вести  как  следует
хозяйство в поместье дяди. У нее такая отличная голова.., а у меня - увы.
   Иногда Памела и Фредди приглашали нас составить  им  компанию.  Я  хорошо
чувствовала себя в обществе Фредди, потому что его легкая болтовня разгоняла
мои темные и путаные мысли. Общительный торговец умел развеселить компанию -
в его обществе мир представлялся светлым,  а  жизнь  -  лишенной  каких-либо
трудностей. Все люди казались ему друзьями, а  каждая  женщина,  которой  он
дарил свое внимание, льнула к нему. Памела переживала из-за его контактности
так же, как любящая мать переживает из-за выходок привлекательного отпрыска.
Вне всяких сомнений, она была без ума от него.
   Однажды я подслушала  разговор  между  Ларри  и  Фредди,  когда  случайно
наткнулась на них, прогуливаясь по палубе. Лицо Ларри было  пунцовым,  и  он
говорил что-то о добром имени Памелы. Ясно,  что  его  беспокоило  отношение
Фредди к женщинам. Он старался играть роль любящего брата, оберегающего свою
сестру.
   Но, на мой взгляд, Памела и сама могла прекрасно о себе позаботиться. Она
не возражала,  чтобы  мы  вместе  посещали  танцы  и  другие  увеселительные
мероприятия только потому, что я была замужем и не могла быть ее соперницей.
Я же радовалась, что Адам принимает эти приглашения,  потому  что  мне  было
легче находиться в компании других людей, нежели наедине с ним.
   Однажды днем, одеваясь  к  концерту,  который  должен  был  состояться  в
музыкальном салоне,  я  вспомнила  о  шляпной  коробке  и  чемодане  кузины.
Поддавшись порыву, я вытащила их из-под кровати,  куда  сунула  подальше  от
посторонних глаз.
   Я  рассудила,  что  она,  должно  быть,  упаковала  вещи  до  того,   как
столкнулась с непредвиденными обстоятельствами, помешавшими ей отправиться в
путешествие. Не знаю уж почему, но руки мои дрожали, когда я снимала  крышку
с полосатой коробки. В ней оказалась розовая шляпа  с  шелковыми  цветами  и
страусовым пером. Именно такие роскошные головные уборы обожала Делла. Шляпа
была  абсолютно  новой,  вероятно,  она  купила  ее  специально   к   нашему
путешествию. Глаза мои невольно наполнились слезами.
   Когда  я  откинула  крышку  чемодана  из   крокодиловой   кожи,   комната
наполнилась ароматом жасмина. Внутри лежала одежда,  маленькая  коробочка  с
драгоценностями, несколько флаконов с косметикой и  пара  туфель.  Вероятно,
это были вещи первой необходимости, которые она приготовила на случай,  если
ее сундук вовремя не доставят  на  корабль.  Впервые  за  все  это  время  я
задалась вопросам, где же сундук Деллы. Или его сняли с парохода после того,
как обстоятельства изменились? Я решила спросить  об  этом  Адама,  хотя  не
рассчитывала на чистосердечный ответ.
   Открыв черную лакированную коробочку, выполненную в  восточном  стиле,  я
увидела несколько ниток бус, в основном из стекла или резной кости,  и  пару
цветных браслетов. Никаких жемчугов  или  бриллиантов  -  только  бижутерия,
которую так любила кузина. Я села на корточки и вынула из чемодана все,  что
в нем находилось. Там не было ничего необычного: бутылочки с розовой водой и
зеленым ароматическим маслом для ванны, несколько баночек с кремами -  такие
же я видела на ее туалетном столике.
   Я перерыла всю одежду Деллы, просмотрела белье, в том числе и  прелестный
отрез шелка, расшитый золотом,  -  в  такой  кузина  любила  заворачиваться,
изображая индианку. И больше ничего. Я не знала, что, собственно,  надеялась
найти, однако меня охватило чувство разочарования.
   В дверь постучали, и я вздрогнула.
   - Ты готова?
   - Да...но...
   Адам открыл дверь и увидел меня сидящей на полу в окружении  разбросанных
вещей. Я постаралась стереть с лица выражение вины. И должно быть, весьма  в
этом  преуспела,  потому  что,  когда  он  спросил   меня:   "Охотишься   за
чем-нибудь?", тон его был игривым.
   Так он не знал, что это чемодан  Деллы!  Наверное,  решил,  что  ее  вещи
остались дома.
   - Да... Хотела.., взять этот веер. И пришлось перебрать все,  прежде  чем
удалось его найти.
   Притворно улыбаясь, я принялась лихорадочно засовывать все  обратно,  при
этом привела вещи в такой беспорядок,  который  неминуемо  разъярил  бы  мою
родственницу, доведись ей его наблюдать.
   Адам протянул руку, чтобы помочь мне встать. Я собралась было  отказаться
от помощи, потому что избегала какого-либо физического контакта  с  ним,  но
передумала, чтобы не возбудить его подозрений.
   - Спасибо, - сказала я и с легкостью поднялась. -  Как  ты  думаешь,  это
платье подходит для дневного концерта? - Мне хотелось отвлечь  его  внимание
от вещей Деллы.
   Мой лжесупруг поднял бровь.
   - Ты ищешь моего одобрения?
   - Да.
   - А если я его не выкажу?
   - Все равно пойду в нем.
   - Тогда это хорошо, что я одобряю его. - Он придирчиво оглядел платье  из
темно-зеленого органди, с кружевными оборками. Я прекрасно знала,  что  этот
цвет идет к моим глазам и волосам. - Да, веер будет кстати... Но надеюсь, ты
не собираешься разыгрывать  из  себя  этакую  простушку,  которая,  хихикая,
прячется за ним, как француженка-кокетка.
   В ответ на это я не могла не рассмеяться.
   - Француженка-кокетка? Это было бы забавно. - И, потупившись, я взмахнула
веером.
   - Но тебе бы не пошло.
   Мое женское тщеславие было задето.
   - А почему бы и нет?
   - Ты чересчур... - Адам тщетно пытался подобрать нужное слово.
   - Неинтересная? - подсказала я.
   - Безыскусная. - Он  улыбнулся,  и  я  поразилась  тому,  как  изменилось
выражение его лица. - Тебе ни к чему все эти дамские ухищрения. Ты и без них
очень привлекательна. - Не успела я опомниться, как Адам наклонился и  нежно
поцеловал меня в губы. - И вот тебе доказательство моих слов.  Ну  а  теперь
пойдем, и пусть толстая  обладательница  сопрано  вдоволь  поиздевается  над
нашими ушами.
   Певица была вовсе не толстой, к  тому  же  обладала  прекрасным  голосом.
Темноволосая стройная женщина пела арии из "Мадам Баттерфляй",  и  страдания
несчастной, брошенной своим возлюбленным, тронули меня. Я всегда знала,  что
являюсь неисправимым романтиком. Больше всего на свете  мне  хотелось  найти
своего принца и жить с ним счастливо до гробовой  доски.  Возможно,  поэтому
роль, которую мне навязали, была так трудна  для  меня.  В  глубине  души  я
мечтала  оказаться  в  настоящем  свадебном  путешествии  и  не  с  каким-то
прохвостом, который выбрал меня только потому, что я подхожу для  выполнения
его бесчестных планов. За то,  что  Адам  Деморест  разрушил  мои  мечты,  я
никогда его не прощу!
   Арии в замечательном исполнении настолько взволновали меня, что Адам взял
меня за руку, стараясь успокоить. Но я даже  не  взглянула  на  него.  После
концерта он сказал с удивлением:
   - Музыка так на тебя подействовала, что ты  забыла  обо  всем  на  свете,
правда? А ведь это всего лишь рассказ, положенный на ноты.
   - Но тем не менее рассказ правдивый. И оттого вдвойне мучительный. Ну как
ты не понимаешь: она полюбила его всем сердцем, а он бросил ее!
   - Но не всегда же так, - возразил Адам. - Бывают и  хорошие  концы.  Если
мужчина любит женщину по-настоящему...
   - Да?
   - Он и до Китая доберется, лишь бы быть с ней. - И улыбнулся мне так, что
мое глупое сердце забилось сильнее.
   Уже во второй раз за день он предстал предо мной совсем другим человеком.
Если бы  только  мне  удалось  усыпить  его  бдительность,  воспользовавшись
обнаруженной мною слабостью, он понял бы, насколько ошибся относительно моей
неискушенности! И когда мы пошли в салон первого класса, чтобы выпить чаю, я
умышленно взяла Адама  под  руку.  Затем,  повинуясь  внутреннему  импульсу,
взмахнула веером и искоса взглянула поверх него.
   Мы оба расхохотались, и внезапно я обнаружила, что вовсе не  притворяюсь.
Мне  пришлась  по  душе  теплота,  возникшая  между  нами.  Осознание  этого
заставило меня прекратить глупый флирт. К  счастью,  в  этот  момент  к  нам
подошел Ларри, потому что, находясь наедине  с  Адамом,  я  уже  чувствовала
некоторую неловкость.
   - Я решил, что на костюмированный бал оденусь Юлием Цезарем, - сказал он,
расплываясь  в  улыбке.  -  Почему  бы  и  не  побыть  императором,  раз  уж
представилась такая возможность? А вы, Шарлотта, не согласитесь  стать  моей
Клеопатрой? - Ларри взглянул на меня, и я смутилась, поняв, что  он  говорит
серьезно.
   - А мы пойдем на бал? - спросила я Адама.
   - Если захочешь, дорогая.
   Нежное обращение застало меня врасплох. Обычно он называл меня Шарль, что
вроде бы было достаточно интимно.
   - Ну конечно, захочет, - рассмеялся Ларри. - Женщины обожают такие  вещи.
Костюмированный бал - это же самое большое событие любого круиза!
   - А как насчет костюмов?
   - О, нас снабдят ими, причем всевозможными.., за некую плату, разумеется.
Подозреваю, что компания Кунарда покупает костюмы у  сошедших  с  подмостков
трупп. Ну да в любом случае мы получим море удовольствия.
   Я поневоле заразилась его энтузиазмом. За ужином в этот вечер все  кругом
только и говорили, ч