сказал об этом.
   Глаза Доминика сузились от едва сдерживаемого гнева.
   - Он заранее был готов сделать с тобой  такое?  Вступать  в  брак..,  без
брачных отношений?
   Роми  уставилась  на  него  округлившимися  глазами.  Ей  раньше   ничего
подобного и в голову не приходило..
   - Марк сказал мне, что секс никогда не вызывал у  него  интереса,  но  он
боялся проконсультироваться по этому поводу у врача. А когда все-таки сделал
это, вскоре после нашей свадьбы, то выяснилось, что  у  нас  осталось  очень
мало времени.
   - И, конечно, ты не могла в тот момент бросить его, верно? - высказал  он
свою догадку.
   - Разумеется, не могла, - сказала Роми. - И он этого не хотел.
   - Эмоциональный шантаж, - медленно произнес Доминик.
   - Ну,  все  было  гораздо  сложнее,  чем  ты  сформулировал,  Доминик.  Я
некоторым образом ощущала, что это самое малое, что я  могла  сделать  после
того, как предала его.., да еще с  его  лучшим  другом.  На  мне  лежала  по
крайней мере часть вины за то, что вашей дружбе пришел конец. И все было  не
так уж плохо, как сейчас кажется. Марк мне нравился. Всегда  нравился.  Нет,
жизнь с ним не была какой-то ужасной тюрьмой. Я радовалась,  что  могла  ему
помочь. И потом, - грустно закончила она, - мне просто  больше  некуда  было
идти.
   Они долго молчали.  Наконец  Доминик  как-то  странно,  тоном  приговора,
сказал:
   - Понятно.
   И Роми решила, что уйдет, не теряя лица. Прежде чем он ее вышвырнет.
   Она неловко поднялась, намереваясь скорее  пойти  наверх  и  переодеться.
Надетая на ней белая рубашка хранила его запах и вызывала у Роми  невыносимо
ясные воспоминания о том,  как  потрясающе  прекрасно  он  занимался  с  ней
любовью.
   - Я, пожалуй, пойду, - сказала она. Он нахмурился, - Куда?
   - Домой. Куда угодно... Во всяком случае, подальше отсюда.
   Он принял настороженную позу человека, решающего,  как  ему  лучше  всего
справиться с молодой, необъезженной лошадью.
   Она направилась к двери, чувствуя,  что  определенно  выглядит  смешно  в
рубашке до середины бедер и туфлях на высоких каблуках.
   - Если ты сейчас выйдешь отсюда, Роми Солзбери,  то  знай,  что  навсегда
выйдешь и из моей жизни, - послышалось у нее за спиной.
   Роми резко обернулась, ища у него на лице какого-то знака.
   - А какая у меня может быть альтернатива?
   - Альтернатива состоит в том, что ты остаешься.
   Но что он ей предлагает? Чудесное любовное приключение? Будет ли ей этого
достаточно? Готова ли она принять такое  предложение,  если  хочет  гораздо,
гораздо большего?
   - Но остаться ты сможешь лишь при одном условии, - продолжал он  все  тем
же невозмутимым, почти бесстрастным тоном.
   А вот и расплата. Интересно, подумала  Роми,  как  он  это  сформулирует.
Будет настаивать на том, чтобы обговорить основные правила с самого  начала?
Будет добиваться, чтобы она от него ничего не требовала? Чтобы просто всегда
была у него под рукой?
   Роми внутренне ощетинилась. Вот пусть и оставит при себе все эти условия!
   Она наклеила на лицо сладенькую улыбочку.
   - - И что же это за условие?
   - Чтобы в один прекрасный день ты попыталась найти в  своем  сердце  силы
полюбить меня почти так же сильно, как люблю тебя я, - мягко сказал он.
   Долгие секунды они оба молчали.
   - О, Доминик! - вскрикнула она и залилась слезами. - Да я же люблю тебя -
с самого начала! Со дня нашей встречи я только о тебе одном И думала!  А  ты
ничегошеньки не понимал - глупый, бестолковый ты  человек!  -  говорила  она
сквозь рыдания.
   Он притянул ее к себе и дал выплакаться. Она рыдала, орошая  слезами  его
голую грудь, потом он нашел платок в верхнем кармане сброшенного  пиджака  и
ласково вытер ей лицо.
   И только когда она перестала всхлипывать, он позволил себе  улыбнуться  и
поцеловать кончик ее носа с той глупой  сентиментальностью,  которую  обычно
презирал в других людях и которой теперь - что было  чрезвычайно  странно  -
захотел предаваться до конца дней своих!
   - Я правда бестолковый? - тихо спросил он.
   - Правда!
   - Значит, надо полагать, о супружестве не может быть и речи?
   Роми подозрительно воззрилась на него.
   -  Если  ты  так  думаешь,  Доминик  Дэшвуд,  -  заявила  она,  -  то  ты
действительно тупой!
   Он опять усмехнулся - на этот раз ошеломляющему отсутствию у  нее  всякой
логики.
   - Когда?
   - Когда хочешь. Мне все равно, лишь бы сразу жить вместе.
   - Тогда надо как можно скорее, - сказал он ей строгим голосом.  -  Потому
что мы только что занимались любовью без малейшей предохранительной меры.
   - Кошмар! - У Роми голова пошла кругом. - И в самом  деле!  -  Потом  она
нахмурилась. - Ты всегда так неосторожен?
   Доминик спрятал улыбку. Он не привык, чтобы  его  отчитывала  женщина.  И
нашел, что это ему нравится.
   - Никогда, - честно признался он. -  Но  я  думал,  что  ты  на  пилюлях.
Пожалуйста, Роми, не делай такое лицо. Ты должна признать, что, учитывая все
обстоятельства,  с  моей  стороны  было  вполне  логично  сделать   подобное
предположение.
   - Может быть. - Она вздохнула и поцеловала его колючий  подбородок.  -  А
если бы у меня до тебя были миллионы партнеров?
   Он глубоко заглянул ей в глаза.
   - Ты знаешь, мысль о предохранении в  целях  профилактической  защиты  от
тебя даже не приходила мне в голову. А ведь раньше я  никогда  не  подвергал
себя такому риску.
   - Почему же ты поступил иначе со мной? Ведь в моем случае защитные меры с
твоей стороны были бы в порядке вещей - учитывая прошлые обстоятельства!
   - Потому что я забыл обо всем! Я следовал инстинкту, - ласково сказал он.
- Может, в глубине души я  знал,  что  рискую  только  остаться  с  разбитым
сердцем!
   Ну, уж это тебе никак не грозило, подумала Роми.
   - Вообще-то, - вслух размышлял он, - если уж говорить  о  неосторожности,
мне было бы интересно услышать, почему  ты  не  предупредила  меня,  что  ты
девственница?.. - Его темные брови вопросительно поднялись.
   Роми вздохнула.
   - Наверное, хотела отплатить тебе. Ты же считал меня нимфоманкой, вот я и
решила доказать тебе, что это не так.
   - Месть в самой сладкой ее форме? - спросил он.
   - Можно и так сказать.
   - Но уж очень драматически обставленная.
   - Ты пробуждаешь во мне все самое отрицательное, Доминик, -  пробормотала
Роми. Но он покачал головой.
   - Все самое положительное.
   Что ж, с этим она спорить не собиралась.
   - Кроме того, - призналась она, - я ужасно боялась, что если ты  узнаешь,
то обязательно захочешь поступить благородно.
   - "Благородно" - это как? Роми пожала плечами.
   - Ну,  ты  настаивал  бы  на  том,  что  я  должна  оставаться  чистой  и
незапятнанной. И не стал бы заниматься со мной любовью.
   Он ухмыльнулся.
   - Во мне могут быть благородные черты, дорогая, но я не полный  идиот!  -
Он прищурил глаза, словно ему в голову только что пришла какая-то  мысль.  -
Это.., гм.., божественное  приключение  в  саду...  Как  девственница  могла
научиться такому, скажи на милость?
   - Просто заставила работать свое  воображение,  -  самодовольно  ответила
Роми. - Видишь ли, Доминик, у меня очень живое воображение!
   Его глаза потемнели.
   - А не пойти ли нам сейчас в постель? - прорычал он.
   - О да, да! - счастливо выдохнула она. - А  можно  будет  опять  заняться
этим?
   Доминик громко рассмеялся. Он уж и не помнил, когда еще смеялся  с  таким
легким сердцем.
   - В любой момент, когда захочешь, дорогая. - Тут  он  заметил  телефонную
трубку, валявшуюся на полу возле дивана. - Вот черт - кто-то из нас,  должно
быть, сшиб трубку ногой, - сухо заметил он и восхитился тем,  как  мило  она
покраснела.
   Он опустил трубку на рычажки,  и  почти  сразу  же  телефон  пронзительно
зазвонил. Роми слушала, как он говорил:
   - Ммм. Когда? Хорошо. Это здорово! Да. Да, она здесь. - И наконец:
   - Я женюсь. Да! Конечно, на Роми. Мы все тебе  расскажем.  Завтра?  -  Он
широко улыбнулся Роми. - Ну, завтра,  пожалуй,  нет.  Я  подозреваю,  что  в
ближайшие несколько дней у нас будет очень напряженно со  временем.  Я  тебе
позвоню. - Он положил трубку со слегка озадаченным видом. - Это была  Трисс,
- объяснил он. - Арчи пытался нам дозвониться, но не смог и  тогда  позвонил
ей и Кормэку. Они с Долли приехали в больницу как раз в тот момент, когда их
невестка  произвела  на  свет  девочку.  Малышка  крошечная,  но   абсолютно
нормальная! И обе чувствуют себя хорошо.
   - О, Доминик! - У Роми перехватило дыхание. - Ведь это же просто чудесно,
правда?
   - Правда. - Он блаженно улыбнулся. - Вообще все чудесно.
   - Да, вот еще что. - Она поджала губы, когда он подхватил ее на руки.
   - Ммм?
   - Откуда Трисс могла знать, что ты собираешься жениться на мне?
   Он усмехнулся.
   - Перед приемом я сказал ей, что хочу.., как бы это сказать.., очиститься
от тебя.
   - Поэтому ты и пригласил меня сюда? - тихо спросила она.
   - Боюсь, что так. -  Вид  у  него  был  покаянный,  а  глаза  отсвечивали
серебром, как лунная дорожка на поверхности пруда за окнами. -  Но  дело  не
только в этом. Ты попала в  самую  точку,  когда  заподозрила,  что  я  хочу
заставить тебя влюбиться в меня, дорогая. Признаться, было такое  намерение.
Но я не слишком скрупулезно анализировал свои мотивы.  Видишь  ли,  Роми,  я
думал, что по истечении приличествующего времени траура после  смерти  Марка
ты захочешь меня разыскать. А когда этого не случилось, то я.., я...
   - Что ты? - прошептала она, думая о том, какое бесчисленное множество раз
она снимала телефонную трубку, чтобы позвонить ему, и снова опускала...  Она
боялась, что он с презрением отвергнет ее.
   - Почувствовал себя использованным, - признался он. - Именно кобелем,  от
которого ты получила дешевое удовольствие... Я не мог  тебя  забыть.  Больше
того, память о тебе не давала мне жить  хоть  каким-то  подобием  нормальной
жизни. Вот я и замыслил хитростью заманить тебя сюда, опутать и  обольстить.
Чтобы иметь возможность причинить тебе такие же страдания и муки, какие  сам
был вынужден испытывать, когда ты была далеко.
   - Месть? - спросила Роми.
   - Месть, - эхом отозвался он, и его лицо потемнело. - Но на сей  раз  мне
не хватило ума, и я не понял, что это я сам все еще околдован  тобой.  -  Он
смотрел на нее открытым взглядом, чуть улыбаясь одним уголком  рта.  -  И  я
никогда не думал, что любовь придет ко мне вот так.
   - Как - так?
   - Как удар грома.  Внезапная,  сильная  и  необъяснимая...  -  Его  глаза
сверкали.  -  И  что  будет  такой  всепоглощающей...  Такая   необузданная,
сумасшедшая любовь больше принадлежала,  как  мне  казалось,  тому  миру,  в
котором я вырос. Там сиюминутное удовлетворение значило все. Из того мира  я
и хотел вырваться.
   - А как ты рисовал себе любовь, Доминик? - мягко спросила она.
   - Ну, медленно зарождающейся.., и обдуманной. И тщательно  взвешенной.  -
Он усмехнулся. - То есть смертельно скучной.
   Он взял ее руку и неторопливо перецеловал по  очереди  все  пальцы.  Роми
ощутила острую радость, увидев изумленное выражение его глаз.
   - А еще я сказал Трисс, что у меня с тобой старые счеты.
   - И что она тебе на это ответила?
   - Что я ступил на опасную почву. И что из собственного опыта  она  знает,
что месть обладает одним пренеприятным  свойством  -  толкает  тебя  в  яму,
которую ты вырыл для другого. Так и получилось, - шепотом закончил он, -  но
с самым восхитительным результатом, какой только можно себе представить.
   - О, Доминик, - вздохнула Роми с переполненным  чувствами  сердцем.  -  Я
тебя очень люблю.
   - Так покажи мне это, дорогая, - сказал он голосом,  который  вдруг  стал
настойчивым. - Покажи мне.

***

   - А теперь я объявляю вас  мужем  и  женой.  -  Регистратор  расплылся  в
улыбке, когда, словно дождавшись нужной реплики,  в  листве  залился  песней
дрозд. - Теперь можете поцеловать новобрачную, - добавил регистратор.
   Второго приглашения Доминику не потребовалось. Он наклонил голову и легко
коснулся губ Роми.  Их  глаза  встретились,  и  они  улыбнулись  друг  другу
долгой-долгой улыбкой, отгородившей их от всего остального мира.
   А потом послышались жужжание  и  гул  голосов,  когда  гости  возбужденно
заговорили все разом.
   - Довольно прохладный поцелуй, - разочарованно  прошептала  Лола.  Она-то
надеялась увидеть страстный  клинч  в  манере  Ретта  и  Скарлетт!  -  И  уж
определенно не то, чего можно было бы ожидать от Доминика Дэшвуда, зная  его
репутацию!
   - Я очень подозреваю, -  отозвался  Герейнт,  -  что  Доминик  специально
держит себя в узде и что если бы он поцеловал ее по-настоящему,  то  у  него
вполне могли бы отказать тормоза. Ты видела, каким взглядом  он  только  что
посмотрел на  нее?  Положительно  не  для  детей  -  даже  если  они  старше
шестнадцати лет.
   Лола прищурила свои синие глаза.
   - Я поняла, что ты имеешь в виду, - восторженно зашептала она. -  Смотри,
как они сейчас впились друг в друга  взглядом  -  влюблены,  словно  парочка
тинэйджеров!
   Герейнт засмеялся и, изобразив на лице отчаяние, притянул ее к себе.
   - А ты, любовь моя, тоже все еще смотришь на меня так?
   Лола самодовольно усмехнулась, вспомнив, как он  расправлялся  с  ней  на
кровати всего какой-то час назад - они едва не опоздали на свадьбу!
   - Я все время смотрю на тебя так,  Герейнт  Хауэлл-Уильямз,  и  тебе  это
прекрасно известно.
   Герейнт засмеялся, и в этот момент  к  ним  подошли  Кормэк  и  Трисс.  У
Кормэка  на  плече  уютно  расположился  спящий  младенец  в   полосатеньком
костюмчике, а Трисс была в  атласных  брюках  цвета  фуксии,  облегавших  ее
словно вторая кожа, в матадорской курточке такого  же  цвета,  с  оранжевыми
пуговицами и в совершенно невозможной, тоже оранжевой, шляпе.
   - Опять твой итальянский модельер? - догадалась Лола.
   Трисс ответила широкой улыбкой. - В точку! Полный отпад,  верно?  Но  мне
нравятся его вещи, а платить за них магазинную цену как-то совестно.
   - К счастью, мне они тоже  нравятся,  -  сказал  Кормэк  и  заблестевшими
глазами с обожанием посмотрел на жену. - Я никогда не  забуду  того  подобия
юбки, которую ты носила во время нашего медового месяца. Гондольер  чуть  не
свалился вниз головой в канал... Помнишь?
   - Ммм. - Трисс увидела гораздо меньше венецианских каналов, чем  ожидала,
зато изучила каждый сантиметр их апартаментов в  "Чиприани"!  Им  стоило  бы
поехать еще раз в Венецию - не во время медового месяца. -  Ой,  мы  ведь  с
тобой  только  что  поженились,  незадолго  до  Роми  и  Доминика.  -  Трисс
мечтательно смотрела мужу в глаза. - А знаем друг друга  на  целую  вечность
дольше.
   - Но уж никак не потому, что я ленился делать  предложение,  -  проворчал
Кормэк.
   - Мне просто очень нравится держать тебя в неведении, - ласково  ответила
его жена и нежно поцеловала шелковистые черные волосенки младенца.
   - Интересно, в неведении о чем ты  держишь  меня  на  этот  раз?  -  тихо
спросил Кормэк.
   - А ты отгадай! - Она улыбнулась, но по его глазам  поняла,  что  он  уже
знает - она носит их второго ребенка.
   - Я люблю тебя, Трисс, - прошептал он.
   - Ты можешь быть уверен, что тебе отвечают полнейшей взаимностью.
   Новобрачные рука об руку прошли под аркой из роз и вышли к пруду.
   Роми была в очень простом  платье  из  кремового  шелка,  подол  которого
задевал при ходьбе траву, а светловолосую головку украшал небольшой венок из
роз такого же кремового цвета.
   Зеркально-гладкая поверхность воды  отбрасывала  ослепительные  солнечные
блики. Слух новобрачных наполняли музыка, смех и пение птиц.
   Какое-то время они стояли  молча,  погруженные  каждый  в  свой  мысли  о
везении и счастье. Потом Доминик повернулся и посмотрел на жену,  испытывая,
как всегда, прилив гордости и радости. , - Ты счастлива?
   - Ммм. Невероятно.
   - Но ты какая-то тихая. Грустишь из-за того,  что  твоя  мать  не  смогла
приехать?
   - Вернее, не захотела приехать, - сухо поправила его она, и в  ее  словах
не было ни капли раздражения. Доминик учил ее, что если не  в  твоей  власти
изменить что-то, то иногда бывает лучше это просто принять... Роми  покачала
головой. - Нет, я не грущу. Я рада, что она счастлива со своим новым другом.
Если бы она приехала, то почти наверняка устроила бы какое-нибудь безобразие
- произнесла бы речь или прыгнула в одежде в бассейн!
   - Тогда почему же ты такая задумчивая? Ты думала о Марке?
   Ее глаза заблестели  от  слез,  и  она  кивнула.  Он  мягко  взял  ее  за
подбородок.
   - Не надо грустить,  дорогая.  Марку  теперь  не  больно.  И  сегодня  ты
выполнила в самой полной мере обещание, которое ему  дала.  Ты  обещала  ему
быть счастливой. И ты обязательно будешь счастливой. Я  собираюсь  потратить
всю оставшуюся жизнь на то, чтобы это твое обещание осуществилось.
   После той ночи, два месяца назад, когда они соединились с такой страстью,
Роми порой чувствовала, что вот-вот взорвется от счастья!
   Но Доминик прав: пора дать прошлому  уйти  навсегда.  Пора  расстаться  с
сожалениями и чувством вины.
   Повинуясь какому-то импульсу, Роми сняла с головы венок из роз и  бросила
его в пруд, как бросают диск. Сверкающая вода расступилась и зарябила, когда
цветы ударились о  ее  поверхность,  а  солнце  позолотило  нежные  кремовые
лепестки. Она про себя коротко помолилась за Марка и простилась с ним, потом
с любовью повернула лицо к мужу.
   Доминик крепко сжал ее руку.
   - Теперь все в порядке?
   - Все в порядке. - Она улыбнулась, потом  посмотрела  на  свой  свадебный
букетик из кремовых роз, который она все еще крепко прижимала к груди.
   Доминик быстро взглянул на нее.
   - Хочешь вернуться к гостям и по традиции бросить букет?
   Чего  Роми  хотела,  так  это  остаться  наедине  со  своим   потрясающим
новоиспеченным мужем, но для этого у нее была вся оставшаяся жизнь.  И  Роми
подумала, что сможет, наверное, поделиться им с другими. Но только сегодня!
   С озорной улыбкой она повернулась к нему.
   - Но ведь в нашей компании больше не  осталось  неженатых  и  незамужних,
верно? Лола и Герейнт. Трисс и Кормэк. А теперь и мы с тобой.
   Доминик нахмурился.
   - А эта твоя приятельница? Такая довольно привлекательная, темноволосая?
   - Стефани? Она  будет  в  восторге,  когда  услышит,  что  ты  назвал  ее
привлекательной.
   - Только она какая-то немного грустная - нет?
   - Она недавно порвала со своим приятелем.
   - А! Тогда ей сам Бог велел ловить свадебные букеты! Пошли, дорогая.
   Он взял ее за руку, но она  остановилась  и  посмотрела  на  него  своими
большими карими глазами.
   - Сначала поцелуй меня, Доминик!
   - Роми, - предостерегающе сказал он,  так  как  очень  хорошо  знал  этот
взгляд.
   - Просто один поцелуй. - Она надула губки.
   - С тобой никогда не бывает  просто  поцелуя.  Ну,  да  ладно  уж.  -  Он
вздохнул, то ли расчувствовавшись, то ли недоумевая. - И почему я не могу ни
в чем тебе отказать? - удивленно пожал он плечами. - Я словно глина в  твоих
руках - это тебе известно, Роми Дэшвуд?
   - Ах, это! - Глаза Роми заблестели. - Это называется любовью! -  И  букет
незамеченным соскользнул на землю.
   Доминик глухо застонал, упоенный поцелуем, а она просунула руки  ему  под
пиджак и обняла его за талию.
   - Роми!
   - Что такое, дорогой? - невинным голоском спросила она, кончиками пальцев
массируя его широкую спину сквозь шелк рубашки.
   Доминику ничего не  оставалось,  как  сдаться.  Смеясь  от  восторга,  он
повалил ее на траву и принялся целовать.