- Я возвращалась не из-за денег. Я приехала узнать, откуда они взялись.
   - Не трать мое время!
   - Не надо кричать, Эрин может услышать.
   Они оба замолчали, услышав шаги дочери.
   - Пап. - Она остановилась на пороге.
   - Возвращайся в свою комнату, Эрин, - сказал Дилан, не  отрывая  тяжелого
взгляда от Тесc. - Мне нужно поговорить с твоей мамой. Наедине.
   - Но... - Голос ребенка поблек. Брови девочки в смятении нахмурились, и у
Тесc сжалось сердце.
   - Мам, что происходит?
   - Милая, папе и мне нужно поговорить, - сказала нежно  Тесc.  -  Послушай
папу, возвращайся в свою комнату, а я поднимусь чуть позже  и  пожелаю  тебе
спокойной ночи. Я обещаю.
   - Но я слышала, папа кричал.
   - Эрин, - в голосе Дилана слышалось предупреждение, - иди. - Он глянул  в
темноту холла. - И закрой дверь.
   Послышался хлопок двери в спальню. Дилан перевел тяжелый холодный  взгляд
на Тесc.
   - Чего я не могу понять, так это к чему все эти романтические игры? -  Он
говорил так, что было ясно - ему не  нужны  ответы,  он  просто  пользовался
случаем,  чтобы  высказаться.  -  Зачем  тебе  надо  было  так   безжалостно
забавляться моими чувствами? Делать из меня дурака, поддразнивать меня, если
тебя интересовали только деньги? Ты что, мстила мне за то, что я сделал тебе
много лет назад? - Он пожал плечами, приподнял  подбородок  и  с  презрением
посмотрел на нее. - Отлично,  твоя  поездка  в  Сосновую  Рощу  удалась.  Ты
поставила меня на колени  и  получила  денежное  вознаграждение  за  лишения
десяти лет. - Его сарказм был хуже пощечины. - Я предлагаю тебе взять деньги
и катиться к черту из Сосновой Рощи. Ты ведь не хочешь оставаться здесь.
   - Это не правда! - с криком выбежала из прихожей Эрин, где все это  время
пряталась и подслушивала. - Я хочу, чтобы  ты  осталась,  -  закричала  она,
обхватив Тесc за талию, - я не хочу, чтобы ты уезжала! Мне  все  равно,  что
говорит папа. Ты не можешь уехать, не можешь!
   Тесc почувствовала, как к горлу подступили слезы. Она перевела взгляд  на
Дилана, но из-за слез его образ расплывался.
   - Милая, - тихо проговорила она, крепче прижимая ребенка к груди,  -  все
будет хорошо.
   Тесc почувствовала, что Эрин дрожит.
   - Ты обещаешь? - прошептала девочка.
   - Конечно, - сказала Тесc, провожая дочь в ее комнату. -  Пойдем,  отведи
меня в свою спальню. Мы не сможем поговорить с папой, если  ты  не  оставишь
нас наедине.
   В комнате Тесc усадила дочь в  кресло,  а  сама  присела  на  корточки  и
заглянула в детские испуганные глаза.
   - Милая, это проблема между мной и папой, - объяснила Тесc, - ты здесь ни
при чем.
   - Но папа кричал.
   - Ну и что, он злится. А люди иногда кричат, когда  злятся.  Но  ведь  он
злится не на тебя, так же как и я. Мы оба любим тебя очень-очень  сильно.  -
Она погладила руку Эрин. -  Я  не  хочу,  чтобы  ты  беспокоилась.  Мы  сами
справимся с этим.
   - Он говорил тебе, чтобы ты уехала.
   - Ничто  и  никто  не  способен  разлучить  нас,  Эрин.  -  Тесc  ласково
улыбнулась. - Ты веришь мне?
   Эрин молча кивнула головой.
   - Не я ли обещала тебе, что не уеду, не попрощавшись? Я  хочу,  чтобы  ты
доверяла мне. - Тесc нежно поцеловала ее в макушку. - И я также хочу,  чтобы
ты хорошо училась и получила пятерку за свой тест. Ради меня.
   Тесc вышла за дверь.
   - Мам!
   Она обернулась.
   - Да, сладкая?
   - Я получу пятерку, - прошептала Эрин. - Только ради тебя.
   Послав дочери воздушный поцелуй, Тесc закрыла за собой дверь  и  пошла  в
кухню.
   - Все эти годы, - начала она прямо с порога, - когда мы были  порознь,  я
чувствовала, что недостаточно хороша для тебя и твоих родителей.
   Дилан смотрел, явно захваченный врасплох.
   - Я никогда не относился к тебе так.
   - О! Да! Ты молодец! В противном случае мы бы не скрывали наших отношений
от твоих родителей.
   - Извини, но мы скрывались также и от твоего отца, - заметил он резко.
   - Но ты же прекрасно знаешь, что мы это делали из-за разницы в  возрасте.
- Не дав ему ответить, она сказала:
   - Если ты будешь искренен, то признаешь, что не хотел рассказывать о нас,
потому что знал отношение твоих родителей ко мне и сам относился так же.
   Он отвел виноватый взгляд, но через несколько секунд прямо взглянул ей  в
лицо.
   - Ты ошибаешься, - хрипло сказал он, - я не был с ними согласен.
   - Да? А я всю  жизнь  чувствовала  себя..,  недостойной.  -  Гнев  достиг
апогея. - Но сейчас мне неважно, что ты думаешь, что думает твоя мать, важно
лишь то, что я сама думаю о себе. - Она смерила его взглядом.
   Дилан прислонился к стене.
   - Но ты еще не объяснила это, - он, указал на бумаги.
   - У меня нет намерений что-либо объяснять тебе. - Тесc подошла к столу  и
взяла сумочку. - Я не собираюсь чувствовать  себя  обязанной  и  благодарной
мужчине, который не хочет меня любить такой, какая я есть.
   - А какая ты? - спросил он. - Я все еще пытаюсь понять. Ты  сказала,  что
годы изменили нас, я согласен с тобой. И я совсем не знаю тебя.
   Тесc подошла к двери и повернула ручку, затем вновь посмотрела на него:
   - Конечно, не знаешь, но ты прекрасно знаешь свою  мать.  -  Она  бросила
взгляд на нетронутые бумаги, потом на него и произнесла  холодным  и  ровным
тоном:
   - Поройся поглубже, может, узнаешь что-то очень важное.
   С этими словами она вышла и захлопнула дверь.
   ...Перед отъездом Тесc собрала все нужные документы и перевела сбережения
со счета отца на имя Эрин. Ей казалось это наиболее разумным решением, и она
надеялась, что проблема денег разрешена раз и навсегда.
   Документы вместе с банковской книжкой отца она положила в папку и решила,
что опустит ее в почтовый ящик Дилана по пути из города. Вложила она туда  и
конверт с письмом, в котором написала несколько слов на прощанье Эрин. Слова
шли  мучительно  медленно.  Она  надеялась,  что  Эрин  поймет  причины   ее
стремительного отъезда из города. Когда она приедет домой, будет обязательно
звонить дочери каждый день, как и обещала.  Прижав  письмо  к  сердцу,  Тесc
молила, чтобы Дилан передал его дочери.
   Вздохнув, она закрыла небольшой чемодан и, последний раз окинув  взглядом
номер, вышла на живительный осенний воздух.
   Листья падали  на  дорогу,  превращая  ее  в  красно-желтый  ковер.  Тесc
опустила окно в машине в надежде, что прохладный воздух поднимет настроение.
   Через час езды Тесc свернула в придорожное кафе. Она не была голодна,  ей
просто было трудно переехать границу  штата  и  покинуть  Нью-Джерси.  После
второй чашки кофе она решила, что полентяйничала достаточно и настало  время
вернуться на дорогу.
   Тесc не проехала и четверти часа, как заметила свет фар, бьющий ей  прямо
в зеркало заднего вида. Сначала она подумала,  что  это  полицейская  машина
подает ей сигнал остановиться. Но затем, присмотревшись, она поняла, что это
вовсе не полиция, а канареечно-желтый "родстер", висящий у нее на хвосте.
   Дилан преследовал ее.
   Она остановила машину на обочине, "родстер" встал позади. В зеркало  Тесc
наблюдала, как Дилан выходит из машины и направляется к ней. Господи, как он
хорош! Высокий, темноволосый. Но тут гнев вспыхнул в ней. С какой  стати  он
преследует ее?
   - Что ты здесь делаешь? Ты прочитал письмо для  Эрин?  Но  ты  не  можешь
изменить мои намерения. Я уезжаю в Коннектикут, чтобы  продать  дом  отца  и
отказаться от практики, а затем вернусь в Сосновую  Рощу  и  открою  офис  в
"Коттеджах". Ты и твоя мать не сможете  выгнать  меня  отсюда.  Я  собираюсь
видеть свою дочь каждый день. И ничто и никто не сможет остановить меня.
   Передняя дверь машины отворилась, и Эрин выпрыгнула из салона.
   - Эрин! - Дилан и Тесc  одновременно  схватили  дочь  и  оттащили  ее  от
дороги.
   - Милая, это опасно, - с нежностью в голосе предостерегла ее Тесc.
   - Конечно. Господи, взрослые такие серьезные!
   Тесc вдруг  почувствовала,  что  злость  испарилась  и  ее  место  заняли
смущение и замешательство. Зачем было Дилану привозить Эрин, если он  против
ее возвращения в Сосновую Рощу? Она смотрела на них, переводя взгляд  то  на
дочь, то на него.
   - Что вы делаете здесь? Эрин быстро выкрикнула:
   - Папа сожалеет, что накричал на тебя. Он не думает так, как говорил.  Он
сказал мне, что хочет...
   - Помолчи, - перебил Дилан ребенка. - Эрин, я правда  ценю  твое  желание
помочь, но, если ты не возражаешь, я сделаю все сам.
   Тесc не знала, что и подумать. Все, что она видела, - это  большие  глаза
дочери, смотрящие на нее с волнением.
   Эрин пожала плечами и бросила:
   - Конечно, пап. Все что хочешь.
   - Спасибо. Оставь нас, мне  хотелось  бы  ненадолго  уединиться  с  твоей
мамой.
   - Па-ап, это же шоссе. Как ты собираешься здесь уединиться? - Раздраженно
вздохнув, Эрин пошла к машине.
   Неловкое молчание образовалось между ними. Тесc ненавидела  себя  за  то,
что, несмотря на боль, которую он причинил ей, несмотря на все то, через что
они прошли, и, наконец, несмотря на то, что она так и  не  знает,  зачем  он
здесь появился, она по-прежнему любит его.
   - Я прочитал записку для Эрин, - сказал Дилан. Что-то  было  в  его  тоне
такое, из-за чего пульс забился учащенно,  и  она  почувствовала  непонятное
волнение. Не будь глупой, сказала она самой себе. - Я завез Эрин домой после
школы и нашел конверт, который ты оставила для меня.
   Он замолчал. Обоюдное смущение  увеличивалось  с  каждой  секундой.  Тесc
облизала губы. Чувствуя необходимость разрядить обстановку, она сказала:
   - Когда я поняла, что это ты следуешь за мной, я подумала, что ты  хочешь
уговорить меня не возвращаться в Сосновую Рощу.
   - Да нет же, - покачал он головой, - я приехал не за этим.
   - Эрин сказала, что ты хочешь извиниться за то,  что  накричал  на  меня.
Тебе было не обязательно догонять меня для этого. Тем более, если ты знал  о
моем возвращении. Это могло подождать.
   - Нет, - снова сказал он, но уже более настойчиво, - это не может ждать.
   - О!
   Они выжидающе смотрели друг на друга.
   - Тесc! - в конце концов воскликнул Дилан. - Я такой идиот!  Я  не  знаю,
сможешь ли ты меня простить, но надеюсь, что ты попытаешься.
   Одарив его легкой улыбкой, она сказала:
   - Ты прощен. Нам нужно ладить, у нас есть  дочь,  которую  нужно  растить
вместе. Он разочарованно вздохнул:
   - Пожалуйста, не говори, что Эрин - единственная причина, по  которой  мы
должны быть вместе... С твоим приездом я осознал и ощутил,  какой  могла  бы
быть наша жизнь, если бы не родители. Я все знаю... Мать была вся в  слезах,
когда я в конце концов вытянул из нее правду.
   - О, Дилан, мне жаль. Я хотела открыть тебе  тайну.  Я  должна  была  это
сделать, знаю. Особенно когда мы  стали  ближе  друг  другу.  Но  я  боялась
разочаровать тебя в твоих родителях и моем отце.
   - Нелегко простить поступок матери, который она совершила десять лет тому
назад, да и тот, совершенный несколько дней назад. Но факт, что твой отец не
воспользовался деньгами, оправдывает его. Ты так не думаешь?
   - Я так страдала от потери, - пробормотала Тесc, глядя в землю.
   - Это разбивает мое сердце, стоит мне подумать об этом. Черт, я  сожалею,
что нас обманули, сожалею, что не поверил тебе. Но больше всего  я  сожалею,
что встал на сторону матери. Ты была права, ведь я знаю, что она за человек.
   - Такое ощущение, что весь мир против нас, - вздохнула Тесc.
   - О нет! Не весь мир! Даю сто очков, что эта маленькая  девочка  за  нас.
Она любит тебя... И я люблю тебя.
   У нее закружилась голова.  Неужели  он  действительно  произнес  эти  три
слова?
   - Я не мог отпустить тебя, не сказав это. Каким-то образом она  оказалась
у него в объятиях.
   - О! Дилан, - слезы радости навернулись на  глаза,  -  и  я  люблю  тебя!
Всегда любила тебя! И буду любить...
   Он жадно поцеловал ее.
   - Если вы, ребята, бросите эти сентиментальные штучки, - выкрикнула  Эрин
из окна, - я скажу кое-что маме.
   - Не можешь подождать? - добродушно проворчал Дилан. -  Мы  заняты.  Тесc
засмеялась:
   - Что, милая?
   - Я получила пятерку за тест.
   - Ура! Это восхитительно!
   - Жизнь прекрасна! - воскликнул Дилан что есть силы.
   Он подхватил Тесc на руки и закружил  с  ней  прямо  на  дороге.  Откинув
голову, Тесc счастливо засмеялась. И  она  знала,  что  ее  маленькая  семья
победит все разногласия. Несправедливости прошлого канули в  Лету.  Счастье,
которое она обрела с Диланом и Эрин, настолько огромно, что  его  хватит  на
всю жизнь.



   Донна КЛЕЙТОН
   ЛУЧШАЯ ПОДРУГА


   ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru

Анонс

     Доктор   Слоан   Рэдклифф,   воспитывающий   после   смерти    жены
дочерей-тройняшек, не справился бы с трудной задачей, если бы не  помощь
Рэйчел Ричарде лучшей подруги его жены. Рэйчел любит девочек  как  своих
детей и делает все, чтобы они были счастливы.
   Но она любит и их отца - доктора Слоана и очень хотела  бы  надеяться
на взаимность. Однако ложное чувство вины перед умершей подругой  делает
ее мечты несбыточными...

Глава 1

   Доктор  Слоан  Рэдклифф   уже   полчаса   выдерживал   натиск   своих
двенадцатилетних дочерей-тройняшек. Их взгляд выражал упрямую готовность
к бунту и способен был  заставить  трепетать  от  ужаса  сердце  всякого
нормального родителя.
   Множество противоречивых мыслей  мелькало  в  голове  Слоана.  Однако
сейчас главное - сосредоточиться и сохранять полное спокойствие.
   В такую минуту нервы должны быть твердыми как сталь.
   - Девочки, - начал он мягко, хотя знал по опыту, что миролюбивый тон,
как правило, оказывается неэффективным, но здравомыслие и жизненный опыт
подсказывали,  что  нужно   действовать   в   соответствии   со   своими
представлениями о корректности. Доктор Рэдклифф намерен был продержаться
столько, насколько хватит сил. - Правила Вы знаете, -  продолжал  он.  -
Девять часов. Не позднее. И на большее не рассчитывайте. Вам  двенадцать
лет.
   - Почти тринадцать!
   О господи! Сидни, самая бойкая  из  трех  его  дочерей,  всегда  была
готова надерзить отцу. Он счел благоразумным проигнорировать ее выпад  о
возрасте, сделанный с вызывающим высокомерием.
   - Папочка, - жалобно захныкала Саша, - это же  новогодняя  вечеринка.
Там будут самые крутые ребята. Нам очень нужно пойти туда,  обязательно.
Если мы не пойдем, все станут считать нас полными  дурами.  -  Ее  глаза
были широко раскрыты, она морщила лоб и  разводила  руками,  всем  своим
видом показывая, что от предстоящего события зависит ее будущее.
   Это добило Слоана. Собственно, на него подействовало  не  драматичное
выступление Саши, которое для  нее  стало  обычным  делом,  а  ужасающая
перспектива оказаться втянутым в спор, где  она,  со  своим  потрясающим
умением убеждать, явно одержала бы  победу.  Вечеринка  в  канун  Нового
года, вероятно, по каким-то непостижимым причинам имела для его  дочерей
большое значение. Посмотрев на Софи, третью из его милых  жизнерадостных
девочек, он был удивлен, увидев, что  она  стоит,  плотно  сжав  губы  и
решительно скрестив руки на груди.
   Слоан всегда удивлялся своим  дочерям.  С  длинными  прямыми  темными
волосами и карими глазами, внешне они были похожи  друг  на  друга,  как
горошины в стручке, но в характерах не имели ничего общего.  Особенности
выражения всех их чувств - от радости и успеха до гнева, разочарования и
отчаяния - так же отличались друг от друга, как снежинки, которые роняет
декабрьское небо.
   - Слушай, папочка, - заговорила Сидни, - мы просили у тебя разрешения
пойти на эту вечеринку месяц назад. А теперь уже пора ехать в магазин за
одеждой и туфлями.
   - В магазин? - переспросил он. - Но вы все трое получили  подарки  на
Рождество.
   Глаза Саши расширились  от  ужаса,  сдержав  его  готовое  прорваться
возмущение.
   - Ты не понимаешь! Мы не можем надеть их, - объяснила  Саша,  -  ведь
подаренные тобой джинсы и свитер -  повседневная  одежда.  А  нам  нужны
выходные платья.
   - Да, - поддержала сестру Сидни,  -  нам  нужны  длинные,  элегантные
платья. Там все будут так одеты.
   Уяснив наконец, о  чем  идет  речь,  Слоан  скептически  улыбнулся  и
позволил себе язвительно заметить:
   - Ребята собираются, чтобы поглядеть на симпатичных дурочек в...
   - Папа!.. - воскликнули хором Сидни и  Саша,  замотав  от  возмущения
головами.
   - Я говорю о наших подругах, - возразила Сидни, - ты знаешь,  что  мы
имеем в виду.
   - Мы должны дать ответ, - добавила Саша, до вечеринки осталось четыре
дня. Ты разрешишь нам пойти?
   Он  сопротивлялся,  сколько  мог.  Теперь  необходимо  было   принять
решение:  позволить  им  пойти  или  запретить  и   тем   самым   ужасно
разочаровать дочерей?
   В такие моменты  Слоан  ненавидел  участь  отца-одиночки.  Бабушки  и
дедушки с обеих сторон умерли, и ему даже не с кем посоветоваться, не на
кого положиться. Он чувствовал себя совершенно беспомощным,  одиноким  и
неуверенным  в  себе.  Он  никогда  не  знал  наверняка,  правильно   ли
поступает. Ему необходимо было время, чтобы все обдумать.
   - Девочки, вы ворвались в мой кабинет, требуя...
   - Все твои пациенты уже ушли, папа, - сказала Сидни, - в холле никого
нет.
   - Тебе пора домой, - Саша уперла руку в бок, кроме того, ты ведь ждал
нас. Вспомни. Ты сказал Анни, чтобы она нас пропустила.
   Конечно, Слоан об этом помнил. Он просто тянул время.
   - Я помню, - добродушно согласился он, встал и снял свой белый халат.
- Как насчет того, чтобы по пути заехать поужинать? Мы отправимся в ваше
любимое место.
   Три пары глаз недружелюбно посмотрели на него.
   - Мы еще не договорили, папа, - теперь уже  подбоченилась  Сидни,  ее
брови недовольно изогнулись.
   - Мы хотим пойти на вечеринку! - настаивала Саша.
   Софи только кивнула, но ее взгляд выражал все то упрямство, на  какое
она была способна.
   Слоан вздохнул. Почувствовав смертельную усталость,  он  опустился  в
кресло и положил руки на колени.
   - Хорошо, - сказал он, - можете пойти на вечеринку.
   - Ух, - вздохнула Сидни.
   - Ура! - Саша подняла руки и радостно заплясала.
   Даже Софи улыбнулась и заметно расслабилась. От напряжения  она  была
натянута как струна.
   Девочки начали болтать друг с другом все сразу:
   - Я собираюсь купить черное без пояса платье, такое, как мы видели на
прогулке...
   - А я надену ярко-голубое с разрезами с обеих сторон...
   - А мне нужно облегающее, и еще  я  хочу  те  туфли  на  платформе  с
ремешками...
   - И надо купить косметику. Я видела алую губную помаду,  которая  мне
очень подходит...
   Платье без пояса? Ярко-голубое с разрезами?
   Облегающее? Туфли на платформе? Алая помада?
   У Слоана голова пошла кругом. Наконец он собрался с духом.
   - Прекратите!
   Дочери повернулись к нему. Их радость неожиданно омрачило откровенное
возмущение отца.
   - Я не закончил, - продолжал он,  не  заботясь  более  о  том,  чтобы
сохранять спокойствие.  -  Вы  можете  пойти  на  вечеринку,  но  должны
вернуться домой к двум часам ночи.
   - Ну папа... - захныкала Саша.
   - О, нет!.. - В восклицании Сидни  слышался  жалобный  стон  раненого
животного. - Он хочет обмануть нас. Хочет все испортить. Хочет заставить
нас уйти рано. Все будут пальцами на нас показывать.
   Она представляла себе необходимость  раннего  возвращения  домой  как
некую разновидность постыдной болезни. Слоану захотелось возразить,  что
вид двенадцатилетних девочек в декольтированных нарядах, с  накрашенными
алой помадой губами едва ли привлекателен и весьма не к месту.
   Софи тихонько напомнила:
   - Папа, мать Дебби арендует зал.
   Слоан возмутился:
   - Меня не интересует, что она делает, пусть снимает хоть стадион. Мои
дочери должны вернуться домой вовремя. Вам двенадцать лет...
   Тогда в спор вступила Сидни, вспыхнув от возмущения:
   - Но мне через три недели будет тринадцать.
   - Мне тоже, - сказала Саша.
   Софи подытожила:
   - Нам всем.
   Это был их