Ничего удивительного: там вырабатывается огромное  количество  пара,  -
пошутил он. - У вас был совершенно остекленевший взгляд, когда вы посмотрели
на меня. Боюсь, наш Лестер на всех оказывает такое воздействие.
   - Вы из его издательства? - осмелилась предположить Робин, уцепившись  за
слово "наш".
   - В  каком-то  смысле.  -  Он  подошел  поближе  и  встал  рядом  с  ней,
облокотившись на балюстраду. Внимательный проницательный взгляд  остановился
на ее лице; - Я тоже пишу для него.
   - О? - Робин была еще больше очарована. - Возможно, я слышала о вас?
   - Не исключено. - В его голосе звучали смешливые  нотки.  -  Я  пишу  под
псевдонимом Мэтью Картер, но настоящая моя фамилия Темпл. Для друзей - Пол.
   Зеленые глаза округлились.  С  каждой  секундой  все  лучше  и  лучше!  -
изумленно подумала Робин.
   - Я прочла все, что вы написали! - заявила она, слегка покривив душой.  -
Все ваши книги возглавляют списки бестселлеров!
   Темноволосая голова склонилась в полунасмешливом признании.
   - Никогда бы  не  подумал,  что  они  так  заинтересуют  автора  любовных
романов.
   - Из того, что я пишу романы, вовсе не следует, что и читаю я только  их,
- с легкой обидой ответила Робин.
   - Я вовсе не подвергаю сомнению ваш интеллектуальный уровень, - без  тени
смущения заметил Пол. - Просто это совсем разные жанры - вот и все.
   Уже сожалея о своей обидчивости, Робин решила, что впредь лучше всего  не
обращать внимания на подобные уколы.
   - А кстати, откуда вы узнали, что я пишу романы?
   - Навел справки, - ответил он. -  Робин  Милн,  псевдоним  Дороти  Уивер.
Близка к тому, чтобы стать одним из  наиболее  плодовитых  во  всех  смыслах
авторов Сони Б.
   Робин невольно улыбнулась.
   - У меня впереди еще долгий путь.
   - У вас достаточно времени, чтобы пройти его. - Пол тоже улыбнулся. -  Вы
и так далеко продвинулись для своих двадцати двух.
   - Для ваших тридцати двух вы тоже  достигли  немалого,  -  заметила  она,
пытаясь припомнить, что читала о нем в прессе. - Как могло случиться, что  я
ни разу не видела ваших фотографий?
   Пол пожал плечами.
   - Возможно, это оттого, что я не люблю позировать фотографам.
   - А вы не делаете того,  чего  не  хотите,  -  предположила  она.  -  Это
свидетельство темпераментной натуры.
   - А вы весьма близки к тому, чтобы испытать на себе, каким темпераментным
я могу быть, - подхватил он, сверкнув глазами.
   - Молчу, молчу! - Робин взмахнула ресницами и приложила к губам палец.  -
Я трепещу!
   Его смех тоже ее не разочаровал.
   - Должен заметить, вы просто сплошная провокация!
   - И на что же я провоцирую? - невинно спросила она и увидела, как в серых
глазах зажглись искорки.
   - Вот на что, - сказал он, притягивая Робин к себе и отыскивая ее  рот  с
недвусмысленной целью.
   Ее целовали далеко не впервые, но этот поцелуй был совершенно отличен  от
всего, что она знала прежде.  Его  губы  были  твердыми,  но  податливыми  и
двигались легко, нежно, разъединяя ее губы. Руки, скользнув по  предплечьям,
нашли теплую обнаженную кожу над глубоким вырезом платья, и  большие  пальцы
принялись поглаживать ее ключицы. Робин потонула в ощущениях, в ушах  у  нее
шумело, каждый нерв словно звенел. Она хотела - ей было просто необходимо! -
прижаться к нему и почувствовать всем телом эту подтянутую мускулистость.
   Чего она не хотела - так это того, чтобы он останавливался.  Ее  охватило
острое чувство потери, когда Пол Темпл поднял голову. Потребовалось  большое
усилие, чтобы придать лицу подходящее беспечное выражение.
   - Какая техника, - пробормотала она. -  Должно  быть,  свидетельствует  о
большой практике.
   Он провел костяшками пальцев по ее щеке и чуть заметно усмехнулся.
   - Случалось. Вы голодны?
   "Да, но к еде это не имеет никакого отношения", - могла  бы  сказать  ему
Робин.
   - Как волк!
   - Тогда пойдем отсюда. Сначала  пообедаем,  а  потом  решим,  куда  пойти
после.
   Этот человек не привык, чтобы пренебрегали его вниманием, уж  это  точно,
подумала  Робин,  не  в  силах   отрицать   дрожь   возбуждения,   вызванную
повелительным тоном. Он хотел ее, это читалось в смотревших на  нее  глазах,
но конечно же не собирался добиваться  ее.  Однако  уже  само  по  себе  это
вдохновляло. Женщина, которая была с ним, давала Робин сто  очков  вперед  в
том, что касалось внешности и изысканности, и тем не менее он уходит с ней.
   - Мне казалось, вы были не  один,  -  сказала  Робин,  страшась  услышать
подтверждение.
   Пол на мгновение свел темные брови, а затем лицо его прояснилось.
   - Вы имеете в виду Моник? Она мой агент.
   - А вы, конечно, никогда не смешиваете дело с удовольствием?
   Уголки его губ приподнялись.
   - Можно сказать и так.
   С этого все и началось. Робин села на  кровати,  прислонившись  спиной  к
изголовью и обхватив колени руками. Интересно, а как сложилась бы ее  жизнь,
откажись она тогда пообедать с Полом?  Сохранился  бы  в  таком  случае  его
интерес к ней? Может, стоит спросить его  об  этом?  Впрочем,  какая  теперь
разница!
   Нужно отдать ему должное, он не пытался затащить ее в постель в первый же
вечер. Никакого примитива. Его наступление было сдержанным  и  начиналось  с
легчайших поцелуев, заставлявших жаждать большего. В последующие недели  оно
постепенно  развивалось,  пока  не  достигло  той  точки,  когда  Робин  уже
мучительно хотелось уступить, познать  то  страстное  слияние,  которое  она
описывала  в  своих  книгах,   но   которого   никогда   не   испытывала   в
действительности.
   Робин держалась только потому, что была по уши  влюблена  и  боялась  его
потерять, после того как он получит все, что она может дать. И тем более  не
предполагала, что через каких-то два месяца после знакомства выйдет за  него
замуж...
   Скорее  благодаря  репутации  Пола,  чем  ее  собственной,  на   венчание
слетелась толпа репортеров. Робин была почти рада, когда все  закончилось  и
она смогла сбросить атласное свадебное платье и  романтически  развевающуюся
длинную фату, на необходимости которой так  настаивала  ее  мать,  и  надеть
бледно-голубой костюм, который выбрала для приема.
   Обед в роскошном отеле, должно быть, стоил ее отцу целого  состояния,  но
он отказался поделить расходы с ней, хотя Робин вполне могла бы оплатить все
сама.  Ни  одной  из  моих  дочерей,  заявил  он,  не  придется  платить  за
собственную свадьбу, сколько бы та ни стоила!
   Они с Полом быстро нашли общий язык, несмотря на разницу в возрасте.
   - До чего же умен твой муж! - заключил отец,  прочтя  все  опубликованные
творения Пола. - А  какое  феноменальное  обилие  технических  подробностей!
После прочтения последней книги мне кажется,  я  и  сам  смог  бы  управлять
яхтой. И характер тоже твердый, - с хитрецой  добавил  он.  -  Его  тебе  не
обвести вокруг пальца, как всегда удавалось со мной.
   - Отец считает тебя образцом совершенства, - шутливо заметила она,  когда
муж появился на пороге гостиной.
   - А что думает его дочь? - спросил Пол, подходя сзади, обхватывая  ее  за
талию и щекоча губами шею под водопадом золотистых волос.
   - Что она  счастливейшая  женщина  из  живущих?  Красивый,  богатый  муж,
прекрасный загородный дом, апартаменты в городе... О чем еще можно мечтать?
   Пол медленно улыбнулся и, подняв руки, накрыл выпуклости ее грудей.
   - Лучшее еще впереди.
   - А ты не боишься, что я тебя разочарую? - пробормотала Робин, всем своим
существом откликаясь на ласку. - К тому, что  ты  обо  мне  знаешь,  я  могу
оказаться еще и фригидной!
   Он тихо рассмеялся.
   - Ни за что на свете! Неужели ты считаешь, что я не  способен  распознать
женское возбуждение? Ты так же хочешь заниматься любовью со мной, как и я  с
тобой.
   Она взглянула ему в лицо и,  стараясь  сохранить  легкий,  шутливый  тон,
спросила:
   - А ты женился бы на мне, если бы я с тобой спала?
   Он снова засмеялся, дразня ее взглядом.
   - Этого мы никогда не узнаем, не правда ли?
   Совсем не тот ответ, на который она надеялась, но  единственный,  который
смогла получить. Уверения в вечной любви были не в его стиле - Робин это уже
поняла. Оставалось удовлетвориться кольцом на пальце.
   Они решили переночевать в отеле рядом с аэропортом,  чтобы  ранним  утром
отправиться на Ямайку, где собирались провести медовый  месяц.  Пол  заказал
ужин со свечами в номер. Наблюдая через стол, как он разливает  вино,  Робин
испытывала желание уколоть себя булавкой, дабы убедиться, что не грезит.
   Все слишком прекрасно, чтобы длиться вечно, мелькнула  непрошеная  мысль,
немедленно отброшенная. Этот брак будет самым счастливым на  свете!  Пройдет
двадцать пять лет - и они отпразднуют свою серебряную свадьбу!
   - За нас! - предложил Пол, поднимая бокал. - Пусть Фортуна улыбается  нам
и впредь!
   - Так и будет! - с воодушевлением заявила Робин.
   Его смех укрепил ее беспочвенную уверенность.
   - Врожденный оптимизм!
   Смех стих, когда Пол посмотрел на ее лицо, освещенное пламенем свечей,  и
сияющие глаза.
   - Я ждал достаточно долго, - мягко сказал он.
   Робин ничего не ответила. Сердце ее билось так, словно  хотело  вырваться
из грудной клетки. Пол поставил бокал  и,  отодвинув  стул,  встал.  Сейчас,
когда этот момент настал, она испугалась. Не самого акта любви, а того,  что
не сможет удовлетворить его так,  как  ей  страстно  хотелось.  Воображение,
которое Робин использовала при написании книг, не  могло  в  реальной  жизни
заменить опыт. Пол и до нее был близок  с  женщинами  -  женщинами,  которые
знали, как угодить мужчине.
   Беспокойство исчезло, едва он начал целовать ее, вытесненное  куда  более
приятными эмоциями. Робин с жадностью целовала его в ответ,  тело  двигалось
инстинктивно и призывно.
   Пол еще раньше снял пиджак. Ее пальцы с неожиданной ловкостью расстегнули
рубашку и, распахнув ее, открыли  широкую  грудь.  Она  прижалась  губами  к
завиткам темных волос. Его кожа была слегка влажной и солоноватой на вкус  и
возбуждала сама по себе. Кончиками указательных пальцев Робин забралась  под
ремень  его  брюк  и,  медленно  продвигая  их,  нащупала  застежку,   спеша
расстегнуть ее и прикоснуться к нему так, как не  прикасалась  прежде  ни  к
одному мужчине.
   Он поймал ее руки прежде, чем они смогли  преуспеть  в  своем  намерении,
поднес к губам и поочередно поцеловал ладони.
   - Не сейчас, - пробормотал Пол и, подняв  ее  на  руки  так,  словно  она
весила не больше перышка,  пронес  через  комнату  и,  положив  на  постель,
сдернул сначала свою рубашку,  а  затем  ее  блузку  и  крошечный  кружевной
лифчик.
   Встав на колени рядом с кроватью, он опустил голову, с  тем  чтобы  взять
губами по очереди оба ее пульсирующих соска и, играя с ними  языком,  водить
по ним и вокруг них до тех пор, пока Робин не потонула в волнах чувственного
наслаждения. Она не помнила, как  лишилась  остатков  одежды,  осознав  свою
наготу лишь тогда, когда Пол провел руками вдоль ее тела.
   Робин задвигалась, повинуясь его безмолвным командам Одно  восхитительное
содрогание за другим сотрясали ее тело,  но  доставляемого  этим  облегчения
было недостаточно - далеко недостаточно!
   - Еще, - хрипло шептала она. - Еще, еще!
   Пол гортанно рассмеялся и вскочил на ноги, чтобы избавиться от оставшейся
на нем одежды. Робин наблюдала за ним сквозь полуприкрытые веки,  дрожа  как
осиновый лист. Ей и  прежде  случалось  видеть  обнаженное  мужское  тело  -
правда, лишь на художественных изображениях Чего она не видела никогда,  так
это мужчины, возбужденного до последней степени.
   Глаза его потемнели, из горла с хрипом вырывалось дыхание. Пол наклонился
и, найдя ее рот своим, приник к нему в долгом глубоком поцелуе, в  то  время
как его тело забалансировало, раздвигая ее бедра, а затем опустилось,  чтобы
слиться с ней, продвигаясь осторожно и бережно, насколько это было возможно.
Его губы смахнули невольный вскрик при неожиданной боли, целуя и целуя ее до
тех пор, пока Робин  вновь  не  вернулась  в  то  состояние,  в  котором  не
существует ничего, кроме восхитительного чувства единения.
   Какое бы наслаждение он ни доставлял ей до этого, оно не шло ни  в  какое
сравнение с восторгом,  воцарившимся  внутри  нее,  когда  Пол  снова  начал
двигаться, то замедляя, то ускоряя темп и унося ее с собой  к  тем  берегам,
где весь мир сливается в одно сияющее марево...
   Робин вернулась на землю, почувствовав, как давит на нее его вес.  Темная
голова лежала на ее плече. Только когда она пошевелилась. Пол приподнялся на
локтях и взглянул на нее с улыбкой на губах.
   - Как ты себя чувствуешь?
   - Наслажденной, - ответила она.
   - Нет такого слова!
   - А должно бы быть. -  Робин  слегка  сдвинулась  -  и  округлила  глаза,
почувствовав что-то между бедер. - Опять!
   - Это жалоба?
   - Нет, просто удивление,  -  призналась  она.  -  Я  всегда  думала,  что
мужчинам требуется большее время, чтобы... восстановиться.
   -  Зависит  от  стимула.  -  Он  поцеловал  ее  в  кончик  носа.   -   Вы
очаровательная, чувственная и бесконечно  желанная  леди,  миссис  Темпл.  -
Серые глаза вновь загорелись. - А следовательно...
   За окном уже стало совсем светло. Робин взглянула на  часы,  стоявшие  на
столике, и с удивлением отметила, что, с тех пор как  поднялась  в  спальню,
прошло более трех часов. Она не слышала скрипа деревянных ступеней,  значит,
Пол по-прежнему оставался внизу. Наверное, заснул на диване в гостиной.
   По крайней мере, снегопад вроде бы кончился, но,  учитывая,  сколько  уже
навалило, выбраться отсюда в ближайшее время вряд ли  удастся.  Если  только
она не дозвонится до фермы и  не  упросит  мистера  Флеминга  пригнать  сюда
трактор. Во всяком случае, стоит попытаться. При сложившихся обстоятельствах
все что угодно будет лучше, чем это заточение!
   Впрочем,  вряд  ли  Пол  предпримет  новые  поползновения  сейчас,  когда
нуждается в ее помощи. Даже если он не кривил душой, говоря, что по-прежнему
хочет ее, - это было всего лишь физическое  желание,  с  которым  без  труда
справится. Интересно, а не отсутствие ли глубокого чувства с его  стороны  в
конечном счете оттолкнуло  и  Эдну?  Один  лишь  секс  не  способен  надолго
удержать людей вместе, это Робин знала по собственному горькому опыту...
   Первые недели после свадьбы были восхитительными. О лучшей жизни Робин не
могла бы и мечтать. Многолюдный и в  высшей  степени  удачный,  по-домашнему
теплый прием, который они устроили, повлек за собой серию приглашений,  и  в
результате почти все вечера они проводили вне дома. Некоторые из приглашений
Пол склонен был отвергнуть, но Робин,  наслаждавшаяся  завистью  отвергнутых
соперниц, настаивала на их принятии.
   Она испытала нечто вроде шока, когда  Пол  впервые  проявил  твердость  и
наотрез отказался провести очередной вечер в компании.
   - Нам надо хотя бы иногда побыть наедине, - сказал он. - Провести длинный
неторопливый вечер  вдвоем,  просто  слушая,  например,  музыку.  Какое  это
наслаждение!
   Робин сморщила маленький упрямый нос.
   - У нас будет для этого уйма времени, когда мы состаримся и поседеем! Все
идут на эту вечеринку!
   - В таком случае наше отсутствие вряд ли заметят. - Пол покачал  головой,
когда она открыла рот, собираясь оспорить это  утверждение.  -  Все,  мы  не
идем.
   - Тогда я пойду одна! - вспыхнула Робин, не терпевшая диктата.
   Пол едва заметно улыбнулся.
   - Думаешь, я тебя отпущу?
   - А ты думаешь, что сможешь меня остановить?
   - Разумеется.
   Он подошел к ней и, весело игнорируя протесты, склонил голову и нашел  ее
губы с тем, чтобы поцелуем добиться податливой уступчивости.
   - Тебе все еще хочется пойти на эту вечеринку? - мягко спросил он  долгое
время спустя, когда они лежали рядом перед камином, который  Пол  разжег  по
случаю ненастной погоды.
   - Нет, - прошептала Робин, слишком обессиленная любовными  играми,  чтобы
думать о чем-то еще. - Предпочитаю всю жизнь пролежать с тобой здесь!
   Он хрипловато рассмеялся.
   - Твои желания для меня закон!
   Что-то новенькое! - мелькнуло у нее в  голове,  прежде  чем  она  всецело
сосредоточилась на прикосновениях длинных тонких пальцев к ее груди.
   Это была далеко не единственная их размолвка. В течение следующих месяцев
Робин поняла, насколько  был  прав  отец  в  оценке  будущего  зятя.  Нельзя
сказать, чтобы ей нужен был мужчина, которого можно обвести  вокруг  пальца.
Но Пол, случалось, был слишком несговорчив, когда ей очень чего-то хотелось,
и не отступал ни на шаг.
   - Предполагается, что в браке должны и давать, и брать, - обрушилась  она
на него однажды, когда он отказался совершить в уик-энд лодочную прогулку по
озеру. - И все из-за того, что тебе, видите ли, не нравятся Чендлеры!
   - Дело не в том, нравятся они мне или нет, - терпеливо возразил Пол. - Мы
впервые встретились с ними всего пару недель назад, а  мне  требуется  более
длительное знакомство, чтобы решиться провести с  ними  пару  дней  на  этой
тесной посудине. В любом случае весь уик-энд я собираюсь работать.
   - Ты всегда работаешь!
   - Неправда. Я на два месяца запоздал с началом книги.
   Робин прикусила язык, не рискуя спорить с тем, что, как она  знала,  было
правдой. В ноябре Пол  обычно  сдавал  готовую  рукопись  для  публикации  в
следующем году, а сейчас была середина  октября,  и  он  не  дошел  даже  до
половины. И не он один забросил работу. Робин к этому времени  тоже  обещала
Соне закончить роман.
   - Прости, - порывисто сказала она. - Я не подумала. Конечно же ты  должен
работать. Это я виновата в том, что ты не укладываешься в сроки.
   - Ты, несомненно, была помехой. - Он снова улыбнулся и нежно погладил  ее
по щеке. - Впрочем, весьма приятной.
   Как всегда, стоило ему прикоснуться к ней - и она воспламенилась. О,  как
же я его люблю! -  мысленно  воскликнула  Робин,  встречая  губы  Пола.  Все
остальное не имеет никакого значения.
   Так оно и было в действительности. Но в  следующие  несколько  недель  ей
приходилось прилагать немалые усилия, чтобы умерить свои  посягательства  на
его время.
   К Рождеству рукописи у обоих были уже готовы и отпечатаны, а после Нового
года они уже наслаждались длительными каникулами  на  Суматре,  которую  Пол
хотел сделать местом  действия  следующего  романа.  Закончив  тем  временем
очередной роман, Робин собиралась в апреле поехать  с  ним  в  Иран  и  была
сражена, когда Пол дал ей понять, что брать ее с собой не намерен.
   - Мне придется бывать в таких местах, куда я не рискнул бы тащить тебя, -
сказал он. - И я не настолько тебе доверяю, чтобы надолго оставлять  одну  в
номере отеля. Меня не будет самое большее две недели.
   Он оставался непреклонным, несмотря на все ее протесты и обещания, и лишь
смиренно пожал плечами, когда она, надувшись,  отказалась  проводить  его  в
аэропорт. Эти две недели Робин жила в вашингтонской квартире,  почти  каждый
вечер проводя вне дома, в основном с компанией друзей, а однажды - со старым
приятелем, внимание которого стало бальзамом для ее израненной души.  Нельзя
сказать, чтобы она очень  веселилась.  Без  Пола  даже  шампанское  казалось
пресным.
   Ко времени его возвращения она уже  превратилась  в  самую  уступчивую  и
понимающую жену, которую только видел свет. Вновь оказаться в его  объятиях,
ощущать его губы своими - какое это было блаженство! Эйфория  длилась  целых
три дня - пока кто-то не счел нужным сообщить Полу о том, как она  проводила
время в его отсутствие. В  ссоре,  которая  вспыхнула  вслед  за  этим,  оба
наговорили много обидного. Однако больше всего Робин  задели  слова  Пола  о
том,  что  он  мог  бы  предпринять  что-нибудь  получше,  чем  жениться  на
испорченной девчонке.
   С тех самых пор все у них пошло наперекосяк. Его предложение  подумать  о
продолжении рода она отвергла с ходу на том основании,  что  связывать  себя
детьми в ее-то годы - полное бе