и  музыку  фоном
для работы с клиентами?
   Смешно, но уже в те дни Сандра не сомневалась: у  нее  будет  собственная
психологическая консультация. Казалось бы, откуда ей  взяться?  Денег-то  на
это у Сандры нет, и быть не может.
   Но, наверное, правда, что все, увиденное в жизни  и  понятое,  никуда  не
исчезает, оно лишь до поры до времени оседает в тайниках мозга,  а  потом  в
один прекрасный миг тряхнешь головой и то, чего, казалось,  никогда  там  не
было, вылетает...
   Кондиционер в машине работал отлично, и незачем открывать окно, но Сандра
открыла, желая глотнуть воздух чужой страны.
   Нистремы  давно  поселились  в  Праге,  столице  Чехии,   бывшей   страны
Восточного блока. , Сандра  однажды  приезжала  к  ним,  и,  признаться,  ей
понравился их дом с видом на спокойную реку  Влтаву,  по  которой  скользили
огромные белые лебеди с невероятно длинной шеей. В  Орландо  тоже  на  пруду
живут лебеди, но они черные. Во Флориде полно и  розовых  фламинго,  поэтому
Сандра воспринимала их как что-то само собой разумеющееся, естественное.  Но
могла ли она подумать, что в Восточной  Европе,  в  бывшей  социалистической
стране, захотят жить столь вольнолюбивые птицы? Никогда.
   Говард решил поселиться в Праге, где у него обнаружились  единомышленники
в музыке. Он не прочь был сойтись с польскими  джазменами,  более  того,  он
даже познакомился с ними, но жизнь в Польше  оказалась  не  по  нему.  Прага
лучше подходила Говарду Нистрему. "В ней больше Европы  на  каждый  акр",  -
объяснял он любознательным соотечественникам.
   Сандра соглашалась с ним, проезжая по узким улочкам старого города, чтобы
перебраться в другую часть Праги и там, в  тенистом  саду,  найти  старинный
особняк Нистремов.
   Она вдруг почувствовала слабость в коленях и в руках, сжимавших теплый от
солнца руль, когда до нее со всей ясностью  дошло:  никогда  больше  она  не
поговорит с Пэт. Впервые за  последние  напряженные  часы  на  глаза  Сандры
навернулись слезы, и она ничего не могла с собой поделать.
   Притормозив у  обочины,  положив  голову  на  руль,  она  сотрясалась  от
рыданий. Сандра не останавливала себя: это пройдет, она сумеет взять себя  в
руки, когда приедет к.., ним. К тем, кто остался в доме.
   Говард узнал в Пэт свою единственную женщину уже в первую встречу  -  так
рассказывала  Сандре  подруга,  указывая   на   светловолосого   гиганта   с
саксофоном, взошедшего на маленькую клубную сцену в университете Беркли.  Он
поднес инструмент к губам, пальцы забегали по металлическим клапанам,  и  по
телу Сандры растеклось невыразимо сладостное чувство.  На  какой-то  миг  ей
показалось: этот парень играет только для нее.
   - Ну и как он тебе? - шепотом спросила Пэт.
   Нет, Говард Нистрем играл не  для  нее,  а  для  Пэт  Трифиро,  тоненькой
хрупкой девушки. Такой же светловолосой и светлокожей, как он сам.
   Именно Пэт, которая готовилась стать музыкальным обозревателем,  написала
первую статью о Говарде Нистреме-саксофонисте.
   Сандра не собиралась соперничать с подругой, да в ее планы и  не  входила
любовь, которая увлекла бы ее по-настоящему, и уж тем более  -  в  брак.  Ей
предстояло еще многое сделать в жизни, и у  них  с  Пэт,  если  честно,  был
слишком разный старт. За спиной Пэт Трифиро - солидное состояние, а у Сандры
- ничего, кроме непомерных амбиций.
   Она хорошо запомнила и поездку в Атланту, штат Джорджия, где они  слушали
спиричуэлз в церкви Мартина Лютера Кинга Вернувшись в мотель,  разошлись  по
номерам - Говард и Пэт уже жили вместе, а Сандра поселилась через стенку. Не
надо обладать богатым воображением, чтобы понять, на каком саксофоне играл в
эту ночь Говард  И  какой  терпкой  была  мелодия  -  крики  Пэт  не  всегда
музыкальные, не стихали до утра - Сандра, ты не  представляешь,  как  я  его
люблю! - щебетала наутро подруга сверкая синими, как  небо,  глазами.  -  Он
такой, такой... - Пэт зажмурилась. - Он может довести до...
   - До скэта. - Сандра усмехнулась. - Я слышала.
   На минуту Пэт умолкла, тараща на нее глаза, а  потом  расхохоталась.  Они
сидели на скамейке под густыми кронами яблонь.
   - Ты очень образованная джазовая поклонница.
   - Я много читала. И о скэте тоже. Как  утверждают  знатоки,  скэт  -  это
джазовый вокал, без текста. Конечно, могут вырываться  отдельные  слова  или
сочетания звуков, похожие на голос духовых инструментов.
   - А.., было слышно?
   - Мотели не  предназначены  для  громкого  музицирования,  дорогуша.  Пэт
захохотала.
   - Представляю...
   - Не представляешь. Я даже позавидовала.
   - Но разве ты со своим не...
   - О, не надо! Он не музыкальный человек, он скорее спортсмен. И для  него
важнее всего...
   - Драйв, - перебила ее Пэт.
   - Да, движение.
   - Музыкальные критики определяют его как  волевой  посыл.  Раскрепощенная
энергия. Нарастающий темп...
   - У слушателя создается впечатление нарастающего  темпа,  хотя  на  самом
деле он остается неизменным.
   Подруги взглянули друг на друга и расхохотались.
   - Мы с тобой великие любительницы джаза. - Пэт  тряхнула  гривой  светлых
мелко завитых волос.
   - И понимательницы, - поддержала ее Сандра.
   - Такого слова не существует.
   - Теперь будет. - Сандра пожала плечами. - Почему бы и нет?
   - Почему бы и нет? Гм, ты очень любишь это выражение, Сандра Мередит.  Не
означает ли сие, что ты готова попустительствовать чему угодно...
   - А почему  бы  и  нет?  -  снова  повторила  Сандра,  но  уже  с  другой
интонацией, в которой слышался вызов.
   И этот вызов словно подтолкнул Пэт к ответу.
   - Действительно, а почему бы  мне  не  принять  окончательное  решение  -
посвятить себя музыкальной критике и  специализироваться  на  джазе?  -  Она
выжидательно смотрела на подругу, сама не зная, какого именно ответа ждет от
нее. Карьера Пэт обещала  сложиться  удачно  -  она  любила  музыку,  хорошо
владела словом. - Все равно я езжу и буду ездить за Говардом по фестивалям и
концертам.
   - Ты собралась заделаться группи? - ехидно осведомилась Сандра, но сердце
ее тревожно забилось.
   Почему тревожно? Наверное,  если  Пэт  примет  такое  решение,  то  в  их
отношениях многое переменится.
   - Да нет, быть одной из девушек, которые спят с музыкантами на гастролях,
не по мне. Говард хочет на мне жениться, Сандра.
   Пэт подняла на подругу синие глаза, и Сандра увидела в них беспомощность.
Ей стало невероятно жаль Пэт Трифиро.
   - Что ты ему сказала? Пэт пожала плечами.
   - Но ведь ты его любишь.
   - Да, и очень. Я просто не смогу без него жить.
   - Ну и живи с ним.
   - Он хочет жениться. Он  хочет  детей,  сына,  которому  сможет  передать
золотой саксофон.
   - У него есть золотой саксофон?
   - Нет,  но  Говард  уверен,  что  будет.  Он  надеется  получить  его  от
знаменитой звукозаписывающей фирмы.
   - А ты...
   - Девушки, привет! Дамские секреты? Подруги  вздрогнули.  Из  тени  сада,
свежий и розовощекий, вынырнул Говард.
   - Пробежался? - спросила Сандра, переводя все внимание на него.
   - Да, это было здорово. Сад отличный.
   - И ни одна собака за тобой не увязалась?
   - На этот раз нет. - Он засмеялся, сверкнув белыми зубами. Между верхними
передними виднелась щелочка, о которой  Говард  всегда  говорил,  будто  она
позволяет ему вдувать больше воздуха в инструмент, поэтому  он  и  звучит  у
него столь неповторимо. - Но вчера еле унес ноги. За мной гнался  мастиф,  а
за ним хозяйка.
   - А не наоборот? Ты за хозяйкой, а она за мастифом?  -  ревниво  уточнила
Пэт, но глаза ее светились любовью.
   - Нет, детка, все произошло так, как я сказал. Я пожалел, что при мне нет
инструмента, иначе я бы показал животному, что такое звук иерихонской трубы.
   - Ты это можешь, - вставила Сандра.
   - Еще и не то могу, - самодовольно согласился  Говард.  -  Вам,  девочки,
крупно повезло. Вы даже сами не знаете, насколько крупно. Вы застали будущую
знаменитость в самом начале расцвета.
   - Мы с Сандрой обнаружили большой прогресс в нашем джазовом  образовании.
Благодаря прошлой ночи.
   Подруги засмеялись, а Говард снисходительно оглядел их.
   - Что ж, одной из вас.., тебе, Сандра, я, пожалуй,  доверю  готовить  мою
публику - разогревать ее...
   - Ты это о чем, Говард?
   - Когда ты откроешь свою  психологическую  консультацию,  то  в  качестве
исцеляющего средства станешь продавать клиентам мои диски. Рекламная  акция,
милочка, и для тебя, и для  меня  очень  полезная.  На  мои  концерты  будут
ломиться толпы...
   - Ясно.
   - А я? - поспешила напомнить о себе Пэт. . - О, у тебя совершенно  другая
задача. Будешь славить меня на бумаге.
   - И все? - Сандра недоуменно посмотрела на Говарда. - Разве ты не...
   - Да, я - да. Я обязуюсь каждую ночь совершенствовать ее искусство скэта.
Пэт подскочила.
   - Ты подслушивал!
   - О чем ты, дорогая? Я бегал, и довольно далеко отсюда.
   - Тогда откуда ты знаешь?
   - У меня музыкальный слух, и, когда я занимаюсь с тобой любовью, уши  мои
не заложены. Особенно хорошо у тебя получается...
   Пэт замахнулась, но Говард  перехватил  ее  руку  за  тонкое  запястье  и
невозмутимо продолжил:
   - А когда ты станешь моей женой, твой талант достигнет апогея.
   - Надеюсь, тогда у нас будет собственный дом с толстыми стенами.
   - Да, конечно. Мы обязательно обошьем стены  звукоизолирующими  панелями.
Иначе соседи просто не вынесут веселую семейку. Они от нас оглохнут.
   Все трое расхохотались, воображая прекрасное будущее.
   Сандра вспомнила эту сцену и печально улыбнулась. Потом в  памяти,  тесня
друг друга, всплывали другие...
   Она с трудом подняла голову и посмотрела за окно машины.  Там  жил  своей
жизнью чужой город, который находится далеко-далеко от Атланты,  только  что
привидевшейся ей. Но в этом восточноевропейском поселении  есть  человек  из
прежней жизни - Говард Нистрем...
   Тыльной стороной руки Сандра вытерла слезы и включила  зажигание.  Дальше
она ехала без остановок, до самых ворот старинного особняка.
   Большой дом, который вполне  можно  назвать  замком,  обнесенный  высокой
каменной оградой, утопал в зелени. Листья на  деревьях  были  густые,  ветки
усыпало множество зеленых плодов - наверное, вишни, но они пока  не  крупнее
прыщиков.
   Сандра затормозила у ворот и вышла. По ступенькам  навстречу  ей  сбегала
Линн - единственная разумная голова во всем доме в данный печальный момент.
   - О, Сандра, как я рада, что ты приехала! - Линн облегченно вздохнула.  -
Ты не представляешь, как он плох.
   Она кивнула в сторону дома, откуда из  открытого  окна  летели  протяжные
звуки саксофона. Такие, которые способны разорвать душу и остановить сердце.
   - Ты не пробовала попросить его не играть?
   - Да что ты! - Линн даже замахала руками. - Пускай уж лучше играет, а  то
на нем лица нет. Как бы с ним не  случилось  чего-то  плохого.  Иначе  Келли
останется сиротой.
   Келли.
   Сандра почувствовала, как мурашки побежали по коже,  несмотря  на  жаркий
день. Девочка Келли. Ей сейчас... Сколько сейчас Келли?  Да  не  притворяйся
ты! - одернула  она  себя.  Ты  прекрасно  знаешь,  сколько  лет  Келли.  Ты
прекрасно помнишь, когда это произошло.
   А что произошло? Когда ты... Или когда она... Или  когда  открылась  твоя
консультация.
   Прекрати! - строго велела себе Сандра.
   Сейчас речь не об этом. Я должна заняться тем, зачем приехала. Говард  не
справится, поэтому я должна взять на себя печальное дело, исполнить волю Пэт
до мелочей.
   Сандра резко выпрямилась и сказала Линн:
   - Я пойду к нему.
   Линн кивнула и направилась следом.
   Сандра хорошо помнила замечательный дом,  который  могли  позволить  себе
Нистремы. За последние годы Говард стал не  просто  популярен,  а  знаменит.
Одна  фирма  даже  задумала  выпустить  оригинальные   детские   игрушки   -
"Нистрем-сакс".
   Что ж, понятно, Говард Нистрем  теперь  звезда  не  только  американского
джаза, но и мирового. Он  хотел  еще  несколько  лет  провести  в  Восточной
Европе,  внедряя  здесь  свое  любимое  направление  в  джазовой  музыке   -
симфоджаз.
   Сандра, по пути из аэропорта пересекшая Прагу из конца в конец,  заметила
огромные афиши, на которых был изображен Говард в обнимку с  саксофоном.  Из
его инструмента лился золотой денежный дождь, который позволял Говарду  жить
так, как хочется.
   Взбежав на второй этаж, Сандра подошла к двустворчатой  дубовой  двери  и
постучала. Ответом  была  все  та  же  музыка.  Она  тихо  открыла  дверь  и
заглянула.
   Одетый в черное - черные джинсы  и  черный  свитер,  обтягивающий  мощные
тренированные плечи и широкую грудь, - с совершенно белой маской отчаяния на
лице и белыми выгоревшими на солнце волосами, Говард сидел на подоконнике  и
играл.
   Сейчас он играл соул. Разве могла чего-то другого жаждать рыдающая  душа?
Пускай эту музыку придумали негры, но  человеческая  душа  болит  одинаково,
неважно, под какой кожей она скрыта - белого, черного или желтого цвета.
   - Господи, какой красавец... - прошептала Сандра.
   Горе, которое мало кого красит, придало облику Говарда нечто  такое,  что
не возникает при полном  благополучии  и  довольстве.  Ах,  если  бы  сейчас
записать его игру!
   Но ее и на самом деле записывай!  Сандра  заметила  мигающие  огоньки  на
мощной записывающей технике. На секунду ей  стало  не  по  себе.  Как..,  он
может?!.
   А почему нет? - в следующее мгновение спросила себя Сандра. Разве ты одна
такая  на  свете,  которая  все  увиденное,  услышанное  и  прочувствованное
складывает в подсознание - про запас?  Говард  Нистрем  тоже  понимает,  что
похожей обнаженности и искренности чувств ему никогда не добиться, а значит,
так и не сыграть.
   Сандра тихо притворила дверь.
   Он справится. Он выживет. Без сомнения, Линн совершенно напрасно за  него
опасается.
   А ей, Сандре, надо сосредоточиться на печальном ритуале - просьба Пэт  не
совсем стандартная: подруга просила кремировать ее тело и развеять  прах  по
ветру.
   В день отъезда Сандры Говард по-прежнему сидел на подоконнике и продолжал
играть. Казалось, он не прерывался ни на секунду.
   Сандра отправилась на поиски  Линн,  желая  попрощаться,  и  оказалась  в
комнате, в которую в этот свой приезд не заходила. Она огляделась и внезапно
почувствовала сильную дрожь в коленях. Со стены на нее смотрел  портрет.  Ее
собственный.
   Такой она была в семь лет.

Глава 3

Рапсодия в стиле блюз

   Сандра понимала - этого не может быть, на  стене  не  ее  фотография,  ее
собственный портрет лежит в  альбоме  в  родительском  доме.  Она  давно  не
навещала отца и  мать,  давно  не  листала  старомодный,  обтянутый  красным
бархатом альбом с золотыми застежками.  Просто  у  Келли  Нистрем  такая  же
прическа, как у нее. Сандра видела девочку всего один раз, после рождения, а
на фотографиях, которые присылала  Пэт,  Келли  другая.  Совершенно  другая.
Впрочем, тогда она была еще дитя. Так что же получается, с годами...
   О нет!
   Ну и что? - строго одернула себя Сандра. Сколько похожих людей на  свете?
Неважно, что у Келли светловолосые родители, а сама девочка темноволосая...
   Сердце Сандры оборвалось и покатилось вниз, душа протестующе заныла.
   Пэт больше нет...
   У Келли нет матери.
   Ничего подобного! У Келли есть мать!  И  ты  это  знаешь  лучше  всех!  -
отчаянно  взвизгнул  противный  голос,  стараясь  заглушить  мысли,  которые
роились в голове Сандры.
   Нет, нет, нет! У Келли есть отец. Только отец. А мать, которая родила ее,
умерла. Потому что ноша оказалась для нее слишком тяжелой. Не по силам.
   Сандра медленно вышла из комнаты и столкнулась с Линн.
   - Уже уезжаешь, Сандра?
   - Да, попробую попрощаться с Говардом, когда он доиграет, и поеду.
   - О, тогда придется ждать несколько дней.
   - Ты думаешь?
   - Да, Сандра... - Линн пожала плечами.  -  Когда  он  переложил  на  тебя
исполнение воли Пэт, я подумала: спятил. Хотя Говард мне сразу  сказал,  что
для него Пэт просто перешла в другое измерение. Ее душа сможет услышать  его
музыку, и поэтому он будет играть и  играть,  чтобы  облегчить  ее  полет  в
другие миры. Ну, что ты на это скажешь?
   Сандра пожала плечами. Может, Говард и впрямь  спятил.  А  кто  нет?  Она
криво усмехнулась. К примеру, мы с Пэт?
   Теперь Пэт ушла и оставила меня один на один  с  нашей  тайной.  Страшной
тайной, которую они поклялись хранить до могилы.
   Пэт свою клятву уже выполнила. А мне еще предстоит.
   Сандра глубоко вздохнула.
   - А Келли? Что с ней? Как она?
   - Говард по-прежнему не разрешает взять девочку из школы. Он хочет, чтобы
мать осталась в ее памяти живой. Знаешь  Сандра,  он  ведь  очень  необычный
человек.
   - Знаю, Линн. Иначе Говард Нистрем не стал  бы  великим  музыкантом.  Где
сейчас Келли? В какой школе?
   - Она в Брно, это не слишком далеко от Праги.
   - А, все там же? Пэт говорила, очень хорошая школа.
   Пэт писала о Келли всякий раз с невероятным  благоговением,  от  которого
Сандре становилось нехорошо. Или, точнее, тревожно. Подруга словно  пыталась
соединить Сандру с девочкой, предчувствуя свой приближающийся уход из  мира,
готовясь оставить в нем всех дорогих ей людей  и  по  возможности  соединить
их...
   Сандра внезапно узнала, что именно играет Говард. "Рапсодия в стиле блюз"
Гершвина,  в  которой,  казалось,  органически  соединилось  несоединимое  -
симфония и джаз. Говард тоже  всегда  стремился  к  чему-то  подобному  и  в
творчестве, и в жизни.
   Но как трудно добиться органичности в подобной попытке! Сандра и Пэт тоже
устремились по нестандартному, непривычному пути  -  и  что  же?  Разве  все
случившееся не доказывает обратное: природа мстит за насилие над  ней.  Если
тело Пэт не задумано для вынашивания  детей,  то,  поддавшись  насилию,  оно
подчинилось и выносило Келли, а потом было отнято - как плата за насилие над
природой. Жизненный запас организма, предназначенный для поддержания в  этом
мире только Пэт, оказался истрачен в девять месяцев...
   Сандра покачала головой и повернулась к Линн.
   - Ну что ж, Линн, я поеду. Больше я здесь не нужна. -  Она  помолчала.  -
Очень тебя прошу, звони мне, пиши, как Говард. Я хочу знать  о  нем  все.  -
Сандра снова помолчала, не  в  силах  отключиться  от  голоса  саксофона.  -
Знаешь, Линн, у меня есть предложение: ты мне посылаешь сообщения о Говарде,
а я тебе  плачу.  Ты  будешь  кем-то  вроде  моего  тайного  агента.  -  Она
выжидательно смотрела на  девушку.  -  Кажется,  Говард  не  намерен  отсюда
уезжать, я правильно понимаю?
   - Да, только на гастроли, Казалось, эта  мысль  пришла  Сандре  в  голову
только сейчас, спонтанно, но она хорошо знала: не бывает ничего спонтанного,
все давно заложено в подкорке. Разве она не понимала, что может произойти  с
Пэт? Разве не думала в связи с этим о Говарде, о Келли? И  разве  она  может
взять и уехать и больше никогда ничего не знать о жизни Говарда  Нистрема?..
Услуги Линн, которая не собиралась покидать осиротевший  дом  Нистремов,  ей
просто необходимы.
   Сандра снова посмотрела на Линн.
   - Так ты согласна поработать на меня?
   - Согласна,  конечно.  Спасибо.  Девушка  улыбнулась,  а  Сандра  впервые
отметила: совсем молоденькая и довольно симпатичная.
   - Значит, ты пока не хочешь вернуться домой?
   - Ты о чем? Об Америке?
   - Ну да.
   - Нет, только вместе с Келли.
   - Ты любишь ее?
   - Больше жизни. Сандра кивнула.
   - Но ты редко ее видишь. - - Я часто к ней ездила вместе с Пэт. Ах, какая
прелестная и умная  девочка!  -  Сандре  показалось,  что  Линн  пристальнее
обычного посмотрела на нее, и  она  похолодела.  -  Если  бы  ты  видела  ее
сейчас...
   Нет, пронесло! - с облегчением  подумала  Сандра  и,  призвав  на  помощь
самообладание, ровным и довольно безразличным голосом произнесла:
   - Я видела ее недавнюю фотографию.
   - Вон ту? - Линн улыбнулась. - Между прочим, я снимала.
   - Ты?! Ну ты просто мастер!