нечно успокаивали его, убаюкивали страх, что она может испытать запоздалый шок. Удивительно, неохотно признал он, тяжкое испытание не повлияло на нее. Это у него сдали нервы.
     Он привел ее прямо к экипажам.
     Люсинда удивилась:
     - А как же остальные?
     Гэрри распахнул дверцу кареты, и в этот момент подбежали Джошуа и Долиш.
     -Эм и Хетер обо всем расскажут... Мавверли объяснит.
     - Мистер Мавверли? Он здесь?
     Гэрри обругал свой длинный язык.
     - Да, садитесь в карету.
     Он не стал ждать, пока она подчинится, поднял ее и сунул внутрь. Джошуа уже карабкался на козлы. Гэрри повернулся к Долишу:
     - Вернись и объясни все Эм и мисс Бэббакум. Успокой их. Миссис Бэббакум в полном порядке, только промокла. - Люсинда внутри кареты чихнула. У Гэрри снова зачесалась ладонь. Он поставил ногу на подножку. - Я отвезу ее в Хэллоуз-Хаус... мы подождем их там.
     Долиш кивнул.
     - Все остальное уже сделано.
     Гэрри схватил свой плащ, оставленный на крыше кареты, и нырнул внутрь. Долиш захлопнул за ним дверцу. Карета покатилась. Гэрри опустился на сиденье и закрыл глаза.
     Он оставался в таком положении не меньше минуты. Люсинда настороженно следила за ним. Затем он открыл глаза, швырнул плащ на противоположное сиденье, потянулся и закрыл все шторки. Солнечный свет все же проникал сквозь тонкую кожу, наполняя карету золотистым сиянием.
     - Ах... - Не успев решить, с чего начать разговор, Люсинда оказалась на коленях у Гэрри.
     Она открыла рот в формальном протесте, но он поймал ее губы долгим, властным, опаляющим поцелуем, лишив всякой возможности соображать. Она ответила ему так же страстно.
     Когда он наконец поднял голову, она прижалась к его груди, ошеломленно глядя на него.
     Это зрелище вполне удовлетворило Гэрри. Одобрительно хмыкнув, он закрыл глаза и откинул голову на подушки.
     - Если вы еще когда-нибудь сделаете что-либо подобное, приготовьтесь есть стоя всю следующую неделю. По меньшей мере.
     Люсинда бросила на него затуманенный взгляд и потянулась к пострадавшей части своего тела.
     - Больно...
     Уголки его губ поднялись.
     - Может, мне следует поцеловать?
     В ее широко распахнувшихся глазах появился интерес.
     У Гэрри перехватило дыхание.
     - Пожалуй, мы оставим это на потом.
     Люсинда удивленно приподняла бровь, не отводя от него глаз, затем пожала плечами и прижалась к нему.
     - Я не предвидела нападения, вы же знаете. И кто были все эти люди?
     - Это несущественно. - Гэрри повернул ее лицом к себе. - Я кое-что должен вам сказать... и повторять не буду. Вы меня слушаете?
     Люсинда вдохнула, но выдохнуть не смогла. Затаив дыхание, она кивнула.
     - Я люблю вас.
     Ее лицо засияло. Она наклонилась к нему, губы сами собой раскрылись... Гэрри предостерегающе поднял руку.
     - Нет, подождите. Я еще не закончил. Подобные слова от такого мужчины, как я, едва ли могут прозвучать убедительно. Видите ли, я произносил их и раньше, и много раз. И они не были правдивыми, тогда не были. - Его рука нашла ее ладонь, покоящуюся на его груди; он поднес ее пальцы к губам. - До вашего появления я не знал, что значат эти слова, - теперь знаю. Но я не ждал, что мои слова покажутся вам достаточно убедительными. Поэтому я представил вам все доказательства, какие мог: отвез вас погостить у моего отца, показал дом моих предков... - (Люсинда прищурилась, слушая продолжение его списка.) - Вы видели конезавод и дом, который, я надеюсь, будет нашим общим домом. - Он умолк, его глаза, устремленные на Люсинду, блестели, губы улыбались. - И я пошутил насчет шестерых детей - четырех вполне достаточно.
     Затаив дыхание, испытывая головокружение от счастья, Люсинда широко раскрыла глаза.
     - Только четверо? Вы разочаровываете меня, сэр.
     - Может, мы остановимся на четверых для начала? В конце концов, мне бы не хотелось вас разочаровывать.
     На щеке Люсинды появилась ямочка, которую он видел так редко. Гэрри нахмурился.
     - Так на чем же я остановился? Ах да... доказательства моей преданности. Я сопровождал вас в Лондон и вывозил в Гайд-парк, ухаживал за вами всеми мыслимыми способами и даже бросил вызов опасностям ?Алмака?. Все ради вас.
     - Так вот почему вы все это делали - чтобы убедить меня в вашей любви? - Люсинда казалось, ее сердце вот-вот разорвется. Ей достаточно было заглянуть в его глаза, чтобы узнать правду.
     Гэрри улыбнулся, насмехаясь над самим собой.
     - Зачем же еще? Что, если не любовь, могло бросить меня к вашим ногам? - Он взглянул на ее ноги и нахмурился. - К слову сказать, ужасно мокрым.
     Гэрри потянулся и снял ее промокшие туфли. Затем, подняв мокрые юбки, занялся подвязками. Люсинда улыбнулась.
     - И вы танцевали со мной три вальса, помните?
     - Как я могу забыть? - Гэрри обернулся, деловито стягивая с нее чулки. - Более ясного признания в любви я не могу вообразить.
     Люсинда захихикала, поджимая замерзшие пальцы ног. Гэрри выпрямился и заглянул ей в глаза.
     - Итак, миссис Люсинда Бэббакум: после всех моих усилий вы верите, когда я говорю, что люблю вас?
     Улыбка осветила глаза Люсинды. Она обхватила ладонями его лицо.
     - Глупый мужчина, вам надо было только это сказать. - И она нежно коснулась губами его губ.
     Когда она отстранилась, Гэрри недоверчиво хмыкнул.
     - И вы бы поверили мне? Даже после моей оплошности в тот день, когда вы соблазнили меня?
     - О да, - на ее щеке вновь появилась ямочка, - даже тогда.
     Гэрри решил оставить эту тему.
     - Так вы согласны выйти за меня замуж? ? Люсинда кивнула.
     - Слава Богу. - Гэрри обнял ее. - Мы поженимся через два дня в Лестер-Холле. Все готово. У меня в кармане разрешение на свадьбу. - Он опустил глаза и увидел мокрые пятна на своем сюртуке, в который закутал ее. Он нахмурился. - Надеюсь, что чернила не расплылись.
     Он расстегнул пуговицы и снял с нее сюртук.
     Люсинда не смогла сдержать восхищенного счастливого смеха. Она притянула к себе его лицо и жадно поцеловала в губы.
     - Вы совсем мокрая, - наконец проговорил Гэрри. - Нам следует снять с вас все это.
     Люсинда покорно подчинилась. Он освободил ее от платья, уронив его на пол кареты.
     Сорочка, промокшая и почти прозрачная, облепляла ее, как вторая кожа. Покраснев, Люсинда опустила ресницы, следя за руками Гэрри, раздевавшими ее нежно, но решительно.
     Гэрри почувствовал ее жар, услышал прерывистость дыхания, когда последний покров упал с нее. Она задрожала, но не от холода. Затаив дыхание, она посмотрела в его глаза.
     Люсинда смотрела в затененные густыми ресницами, изумрудные глаза, не скрывающие желания, горевшего в их глубинах.
     Она сидела обнаженная на его коленях. Он нежно ласкал ее спину, руки, затем наклонился и прижался губами к синякам, оставленным Скрутторпом на ее плечах. Люсинда затрепетала. Непрошеный, совершенно неожиданный, давно забытый разговор ожил в ее памяти. Она тихонько засмеялась.
     Гэрри жадно смотрел на нее - сирену, ставшую его судьбой.
     Люсинда рассмеялась, наклоняясь к нему.
     - Эм как-то сказала, - прошептала она, - что я должна поставить вас на колени. Не думаю, что она имела в виду именно это.
     Он напрягся, обуздывая свое желание.
     - Ах да. Необыкновенно мудрая дама моя тетя. - Гэрри ласково поднял Люсинду, посадив так, что ее колени уперлись в сиденье кареты по обе стороны от его бедер. - Но она иногда забывает, что очень трудно повесе... резко менять свои привычки.
     У Люсинды внезапно появились сомнения насчет своей новой позы.
     - Ах, Гэрри?..
     - Хм? - Его больше не интересовали разговоры.
     Люсинда осознала это, когда его губы нежно коснулись ее груди, и затаила дыхание.
     - Гэрри, мы в экипаже.
     Ее протест задохнулся в сладком стоне. Она задрожала и закрыла глаза.
     - Вы шутите. - Она наконец умудрилась вздохнуть. - Не здесь же? Не в движущейся карете?
     Он тихо засмеялся в ответ.
     - Вполне возможно и здесь, уверяю вас. Качка лишь усилит удовольствие.
     Люсинда пыталась освободить мысли от сладострастной паутины, которую он так искусно сплел.
     - Да, но... - Ее глаза широко распахнулись. - Боже милостивый! - Ее веки снова опустились. Она прерывисто прошептала: - Гэрри?
     После долгого молчания она глубоко вздохнула:
     - О, Гэрри!
     Час спустя, когда экипаж медленно катился по тенистым улицам Мейфэра (Фешенебельный район Лондона), Гэрри посмотрел на спящую женщину. Он был готов поклясться, что никакая простуда ей не страшна после того огня, что недавно охватил их обоих. Ее одежда лежала на полу мокрой кучей, его сюртук и бриджи займут Долиша на много часов. Гэрри было все равно. Он получил все, что хотел в этой жизни. И, счастливый, поцеловал локоны Люсинды.
     Что и говорить, он долго сопротивлялся, но теперь был готов признать, что побежден окончательно и бесповоротно.
     Наклонив голову, Гэрри посмотрел на счастливое лицо своей сирены.
     Люсинда пошевелилась и прижалась к нему, положив ладонь на его грудь, на его сердце.
     Гэрри улыбнулся, закрыл глаза и обнял ее.



   Стефани ЛОУРЕНС
   НЕВЕСТА ДЬЯВОЛА





Анонс

     Самый блистательный аристократ Англии, самый неотразимый обольститель лондонских дам лорд Кинстер, имел скандальную славу, за что был прозван дьяволом. Его женой мечтала стать не одна девушка из высшего общества, но лишь молоденькая гувернантка Онория Уэзерби сумела разбудить его сердце. В объятиях друг друга познали они восторг и блаженство истинной любви, а связали их не только узы страсти, но и одинаковая жажда приключений...

Глава 1

Сомершем, графство Кембриджшир

Август 1818 года

     - Герцогиня такая... такая... Она... - Мистер Постлтуэйт, сомершемский викарий, с ангельской улыбкой взмахнул рукой. - Она так континентальна, если вы понимаете, что я имею в виду.
     Онория Уэзерби, стоявшая у ворот дома викария в ожидании двуколки, очень хотела бы его понять. Прежде чем занять какую-то позицию, она всегда вытягивала информацию у местного викария. К сожалению, именно сейчас, когда потребность в этом была гораздо острее, чем обычно, его туманные замечания нисколько не проясняли дела. Онория ободряюще кивнула и попыталась вернуть мистера Постлтуэйта к интересующему ее вопросу.
     - Герцогиня - иностранка?
     - Вдовствующая герцогиня. - Мистер Постлтуэйт засиял улыбкой. - Она предпочитает, чтобы теперь ее называли так. Иностранка ли она? - Склонив голову набок, он задумался. - Наверное, можно и так сказать... Герцогиня родилась и воспитывалась во Франции. Но она прожила здесь, с нами, столько лет, что стала как бы частью этого пейзажа. Да, пожалуй, - его глаза посветлели, - герцогиня - самая приметная фигура в нашем маленьком мирке.
     Вот даже как! Онория жадно хваталась за любую мелочь. Но по некоторым причинам ей нужно было знать больше.
     - Разве вдова посещает здешнюю церковь? Я что-то не заметила герцогского герба. - Бросив взгляд на аккуратненькую каменную церковь, стоявшую за домом викария, она вспомнила многочисленные надписи на ее стенах, сделанные в честь покойных аристократов из разных семей. Среди них были и отпрыски рода Клейполов, к которым Онория поступила на службу в прошлое воскресенье. Но дощечек с герцогским титулом и фамилией она нигде не обнаружила.
     - Время от времени, - ответил мистер Постлтуэйт. - В имении у них есть собственная церковь, очень красивая. Мистер Мэрриуэзер служит там капелланом. Герцогиня не изменяет своим привязанностям. - Он печально покачал головой. - Увы, это совсем нехарактерно для ее семьи.
     Онория едва не заскрипела зубами. Какой семьи? Уже три дня она пытается это разузнать. Новая хозяйка Онории, леди Клейпол, убеждена, что ее дочери Мелиссе суждено стать очередной герцогиней. И раз уж Мелисса теперь у нее на попечении, не худо бы выяснить все, что возможно, о герцоге и его семье. По крайней мере их фамилию.
     Онория недолго вращалась в высшем свете - таков был ее собственный выбор. Но благодаря подробным письмам брата Майкла она располагала достоверной информацией о положении дел в семьях, которые считались сливками общества. Онория тоже принадлежит к этому кругу. Зная фамилию семьи или хотя бы полный титул, она сможет раздобыть гораздо больше сведений.
     В воскресенье леди Клейпол битый час объясняла со всякими утомительными подробностями, почему Мелиссе самой судьбой предназначено быть герцогиней. Но при этом она ни разу не назвала имени счастливчика герцога. А Онория не стала ее расспрашивать, решив, что выяснит это без труда. Они ведь только что познакомились. Зачем же сразу показывать свою неосведомленность?
     Наставляя Мелиссу и ее младшую сестру Аннабел, Онория отбросила самую мысль о каких бы то ни было расспросах: связываться с такими штучками - только беду накликать. По этой же причине она не обратилась к прислуге. Она была уверена, что сумеет все разузнать на собрании местного дамского комитета. Получив приглашение, она специально освободила дневные часы, дабы поучаствовать в этом весьма полезном мероприятии.
     Но Онория забыла, что в здешних местах люди будут именовать герцога и вдовствующую герцогиню только по титулу. Их соседи прекрасно знали, о ком идет речь. А вот она - нет. К тому же матримониальные планы леди Клейпол вызывали у других дам презрительную усмешку, и в данной ситуации самые простые вопросы были бы совершенно неуместны. Не сломленная неудачей, Онория выдержала длинное собрание, где решалось, как добыть деньги, необходимые для замены старой церковной крыши. Потом она обшарила церковь, изучая все надписи подряд. И снова никаких результатов.
     Набрав побольше воздуха, она уже приготовилась сознаться в своем невежестве.
     - Вот ты где, Ральф! - По тропинке быстро шла миссис Постлтуэйт. - Извините, что прервала вас. - Она улыбнулась Онории и обратила взор на своего супруга. - От старой миссис Миклем прибежал мальчишка. Она просит, чтобы ты навестил ее. Это срочно.
     - Пожалуйте, мисс.
     Онория обернулась и увидела садовника: он вел под уздцы своенравного серого жеребца, которого впряг в двуколку Клейполов. Умолкнув, Онория любезно кивнула миссис Постлтуэйт и величаво проплыла через ворота, широко распахнутые викарием. Она взяла поводья и несколько напряженно улыбнулась. Садовник помог ей усесться. Мистер Постлтуэйт так и сиял.
     - Надеюсь увидеть вас в воскресенье, мисс Уэзерби. Онория ответила царственным кивком.
     - Никакие препятствия не остановят меня, мистер Постлтуэйт.
     ?И если, - подумала она, тронув Серого, - к тому времени я не узнаю наконец, кто этот чертов герцог, тебе от меня не отделаться!?
     В мрачной задумчивости Онория проехала через деревню и, только когда последние домики остались позади, почувствовала, какая тяжесть разлита в воздухе. Подняв глаза, она увидела, что с запада по небу несутся грозовые облака.
     Тревога сдавила ей грудь, мешая думать. Онория посмотрела на расстилавшуюся перед ней дорогу. Она шла прямо, потом сворачивала на север, как раз навстречу грозе, а мили через три от нее ответвлялась тропа до Клейпол-Холла.
     Порыв ветра с издевательским посвистом обрушился на Онорию. Она вздрогнула от неожиданности; конь заартачился. Успокаивая лошадь, Онория кляла себя на чем свет стоит за то, что так долго просидела у викария. Узнать имя герцога - подумаешь, экая важность. А вот приближающаяся гроза - другое дело.
     Ее взгляд упал на тропку, ведущую к дороге. Она тянулась меж полей, покрытых стерней, а потом исчезала в густом лесу, росшем на низеньком пригорке. Онории говорили, что эта тропка - самый короткий путь к Клейпол-Холлу: она выходит на основную дорогу всего в нескольких ярдах от ворот в имение. Похоже, другой возможности добраться туда до того, как разразится буря, нет.
     Посмотрев на роящиеся облака, нараставшие, словно волны во время прилива, Онория приняла решение. Распрямившись, она щелкнула поводьями и направила Серого налево. Животное резво бежало среди золотистых полей, на которые медленно наползала тень от густеющих облаков.
     И вдруг неподвижную тяжкую тишину прорезал глухой треск. Онория посмотрела вперед, на деревья, к которым быстро приближалась двуколка. Кто это? Браконьеры? Что им делать здесь в такую погоду, когда вся дичь попряталась, ища защиту от грозы? Пока она гадала, что это был за странный звук, лошадь дошла мелкой рысью до леса. И вот их уже со всех сторон обступили деревья.
     Решив не обращать внимания ни на грозу, ни на нарастающую в душе тревогу, Онория принялась размышлять о новых хозяевах. Стоит ли тратить на них свои таланты? Сомнения не оставляли ее. Любая другая на ее месте сказала бы: нищим выбирать не приходится. Но она-то, Онория, к счастью, не какая-нибудь обычная гувернантка. Она достаточно богата, чтобы проводить жизнь в праздности. Только повинуясь собственной прихоти, она променяла безделье на работу, позволявшую ей с толком использовать свои способности. Значит, она имеет полное право выбирать хозяев. И как правило, Онория выбирала их очень тщательно. Но на этот раз в дело вмешалась судьба и направила ее к Клейполам. Эта семья не произвела на Онорию приятного впечатления.
     Ветер взвыл, как привидение, а потом утих со всхлипывающим стоном. На деревьях раскачивались ветви, скрипели сучья.
     Онория поежилась и снова переключилась на семейство Клейполов, в особенности на старшую дочь Мелиссу - будущую герцогиню. На ее лице появилась гримаса. Мелисса так худощава, можно даже сказать, неразвита для своих лет. И слишком уж она белобрысая - скорее, даже бесцветная. Что же касается живости... Да, Мелисса явно приняла к сердцу поговорку: ?Тебя должны видеть, но не слышать?. Из нее и двух слов не выжмешь. Умных слов по крайней мере. В этой девице было только одно достоинство, видимо, врожденное: у нее была очень элегантная осанка. Над всем остальным придется как следует потрудиться, чтобы Мелисса выглядела настоящей герцогиней.
     Радуясь собственному раздражению - оно отвлекало от мыслей о грозовом небе, скрытом от глаз плотной завесой листвы, - Онория обратилась к другому мучающему ее вопросу. Действительно ли этот призрачный герцог таков, каким его рисует леди Клейпол?
     Он якобы человек умный, отличный хозяин, в годах, но еще не стар и готов, как уверяла леди Клейпол, обзавестись женой и заполнить детские комнаты кучей ребятишек. Образец добродетели, да и только! Онория представляла его мрачным, серьезным, замкнутым субъектом, чуть ли не отшельником. Последнее определение она придумала сама: в противном случае какой герцог стал бы просить руки Мелиссы?!
     Лошадь плелась еле-еле. Онория крепко держала поводья. Они проехали мимо двух конских троп, терявшиеся среди деревьев - таких густых, что на расстоянии нескольких ярдов уже ничего не было видно. Чуть поодаль дорожка круто сворачивала влево. Серый жеребец перешел на мелкую рысь, мерно помахивая головой.
     Они одолели подъем, и лошадь, почувствовав облегчение, рванула изо всех сил. Онория чуть ослабила хватку - и поводья едва не выскользнули у нее из рук. Выругавшись, она вцепилась в них намертво, слегка отклонилась назад и начала борьбу с непокорным животным.
     Серый шарахнулся в сторону. Онория взвизгнула, а потом туго натянула поводья, уже не заботясь о губах лошади. Ее сердце бешено билось. Наконец мятежник застыл как вкопанный. Он весь дрожал, даже кожа подергивалась. Онория нахмурилась. В чем дело? Раскатов грома пока не слышно. Она окинула взглядом дорогу: у обочины лежал человек.
     Казалось, время остановилось, даже ветер затих.
     - Боже милостивый! - прошептала Онория, не сводя глаз с тела.
     Эхом по листве отозвался вздох. На дороге, отливая металлическим блеском, растекалась лужица крови. Жеребец шарахнулся в сторону, но Онория послала его вперед. Она сглотнула ком, застрявший в горле, и постаралась отвести глаза от темного сверкающего озерка, которое становилось все больше с каждой секундой. В этого человека стреляли совсем недавно. Возможно, он еще жив.
     О