убку, Наташа решила, что у нее до вечера полно времени, чтобы разработать стратегию. Но знакомый акцент Марка подействовал на нее разрушительно: он целый день отдавался эхом у нее в голове, лишая способности принять какое-нибудь решение.
     Через дорогу, по другую сторону Пятьдесят девятой улицы, располагался Центральный парк. За три недели, прошедшие с их последней встречи, с деревьев слетел красочный наряд. Ясное осеннее небо утратило синеву и с приближением зимы все чаще становилось серым и хмурым.
     Волнуясь, Наташа критически взглянула на свое отражение в витрине ресторана. Почему она решила встретиться с Марком лично? Вопрос гнездился в глубине ее сознания с самого утра. В телефонном разговоре можно было бы добиться ровно столько же, сколько при встрече лицом к лицу. Можно было даже попросить Трейси стать посредником в их переговорах.
     Откинув назад блестящие темные волосы, Наташа наконец призналась самой себе честно: ей просто нужно было снова его увидеть. Она должна еще раз прощупать раны, чтобы узнать, болят ли они до сих пор. Девушка понимала, что поддается опасному порыву, но, возможно, ей удастся победить своего демона, взглянув ему прямо в лицо. Посмотрим.
     Швейцар, одетый в униформу отеля, услужливо распахнул перед Наташей дверь. Она почувствовала легкую дрожь в теле, но, к счастью, голос ее, когда она отвечала портье, кого она хочет видеть, прозвучал достаточно твердо.
     Портье позвонил в номер Марка, и через мгновение лифт уже возносил Наташу на восемнадцатый этаж. Как-то он ее примет? По телефону голос Марка звучал довольно сухо. Наташа ожидала, что он отнесется к ее звонку как к нежеланному продолжению уже законченного дела. К такому варианту она была мысленно готова и могла с ним справиться. Но его голос не выразил ни удивления, ни досады, и в ожидании неизвестного у Наташи замирало сердце. Этот человек совершенно непредсказуем!
     Дверь номера открылась, когда Наташа еще шла по коридору. Прежде чем она успела в последний раз со-браться с мыслями, Марк был уже на пороге.
     - Bon soir, Наташа.
     Как обычно, его вопиющая мужественность ошеломила, оглушила Наташу, хотя пора бы уж ей и перестать удивляться. У нее захватило дух. Марк был в точности таким, каким она его помнила: безупречно вылепленные черты, непослушные черные волосы, высокое, сильное тело. На нем был дорогой, явно сшитый в Париже, костюм-тройка, что еще усиливало исходившую от Марка ауру мощи и властности.
     Приветствуя Наташу, он непринужденно склонился в дверях. Быстрый взгляд скользнул по ее костюму из шерстяной юбки и свитера, под которыми угадывалось соблазнительное стройное тело. Это было тело, все сокровенные тайны которого он знал, и это знание искрой проскочило между ними, когда глаза Марка вернулись к ее лицу и встретились с ее глазами.
     - Ты лишилась дара речи, ma cherie?
     - Нет. Только здравого смысла. Я жду, когда ты пригласишь меня войти.
     - Ну конечно. - Он посторонился, давая ей дорогу, но освободил ровно столько места, чтобы она могла протиснуться мимо него в дверь, и ни на дюйм больше. Наташа прошла, невольно вдыхая запах его одеколона - запах чистой кожи и леса после дождя.
     Интерьер роскошного номера был выдержан в кремовых и бледно-зеленых тонах. Элегантная европейская мебель и восточные ковры ручной работы, на стене - великолепная репродукция работы Констебля. Изумительный вид из окна на Центральный парк, темнеющий в сгущающихся сумерках, лишний раз подтверждал, что номер явно дорогой. Следовало бы догадаться, что именно в таком месте Марк и остановился.
     Звук закрываемой двери заставил Наташу оглянуться. Марк смотрел на нее со странным выражением: в его взгляде сквозило что-то среднее между настороженностью и замешательством, густые брови слегка нахмурены.
     - Холод покрыл твои щеки очаровательным румянцем, - мягко проговорил он. Неверно истолковав его замечание, Наташа бросила в ответ:
     - Рада, что ты находишь меня забавной.
     - О, я как раз не вижу ничего забавного, скорее, я чувствую необъяснимую грусть, увидев тебя снова.
     Не зная, что ответить, Наташа нервно огляделась по сторонам.
     - Может, присядешь? - вежливо предложил Марк. - Не терпится узнать, зачем ты хотела меня видеть.
     "Еще бы!" - с горечью подумала Наташа. Она протянула Марку свой шарф и села в кресло, на которое он указал. Марк сел напротив нее, так что их разделял низенький кофейный столик. Его гибкое тело легко опустилось в глубокое кресло, Наташа как завороженная наблюдала за его экономными, точными движениями, в который раз восхищаясь его хищной грацией.
     - Может быть, ты пришла извиниться?
     Словно резкий толчок вывел Наташу из оцепенения. Она не ослышалась?
     - Извиниться? За что?
     - За свою неоправданную вспышку. - Наташа с трудом верила своим ушам, но Марк продолжал как ни в чем не бывало:
     - Признаюсь, у меня тоже было сильное искушение позвонить. Воспоминания о фантастической ночи, которую мы провели вместе, сводили меня с ума. Но мне мешала уязвленная гордость француза. Хотя я мог понять твои чувства, но бездумные обвинения, которые ты на меня обрушила, приводили меня в бешенство. Хорошо, что ты первая сделала шаг к примирению!
     - Наоборот! - Наташе с трудом удавалось собраться с мыслями. - Я... я здесь затем, чтобы попросить тебя оставить меня в покое.
     Брови Марка недоуменно взлетели вверх.
     - Но не это ли самое я делал до твоего звонка? Может быть, ты бы хотела, чтобы мы снова начали встречаться, тогда в твоем требовании появится некоторый смысл?
     Он преднамеренно исказил ее плохо продуманное и двусмысленное высказывание! Наташа залилась гневным румянцем.
     - Я выразилась не в буквальном смысле, а образно. Ты уже перевернул вверх дном всю мою жизнь, и вполне возможно, что сделаешь ее еще хуже.
     Марк покачал головой:
     - Боюсь, тебе придется объяснить, что ты имеешь в виду.
     Наташе пришлось сделать глубокий вдох, чтобы утихомирить бешено бьющееся сердце. Очень трудно привести в порядок мысли, когда Марк сидит всего лишь в нескольких футах от нее. Как обольстительны линии его чувственного рта... Однако Марк выжидающе смотрел на нее, и она решилась.
     - Дело в том, что тебе будут задавать вопросы...
     Он бросил на нее непонимающий взгляд.
     - Вопросы возникли у страховой компании, - уточнила Наташа. - Прошлой ночью из галереи украден Матисс, и Якоб сказал, точнее, намекнул, что воров нанял... ты.
     Повисла пауза, пока Марк переваривал информацию. Наташа почувствовала, что в комнате словно становится холоднее.
     - Ты говоришь так, будто сама в это веришь!
     Наташа пожала плечами с фальшивым равнодушием.
     - Так ты не крал?
     - Конечно, нет! Более того, я не верю, что ты всерьез можешь считать меня способным на такое! Однако Якоб Нокс меня поражает... - На миг он задумался, сложив руки ладонями вместе и постукивая кончиками пальцев у себя перед носом. Наташа сердито приказала себе продолжить разговор. Учитывая, с какой силой воздействовало на нее его соседство, она должна завершить свое дело и убраться отсюда как можно скорее. Но прежде чем она смогла перехватить инициативу, Марк вклинился с вопросом:
     - Скажи, не вчера ли твой босс встречался с Шимазу?
     - Вчера.
     - И японец рассмотрел так называемого Матисса, следуя моим указаниям, и обнаружил, что это подделка?
     Наташа подтвердила, что так оно и было. Марк с удовлетворенным видом откинулся на спинку кресла и кивнул.
     - Что ж, ситуация ясна.
     Однако Наташа была далека от какой бы то ни было ясности. Она сознавала только то, что быстро теряет контроль над течением разговора и теперь совершенно не представляет, как вернуть его в нужное русло. Марк между тем не давал ей такого шанса. Ее молчание он расценил как замешательство.
     - Полно, Наташа! Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что задумал месье Нокс.
     Замечание показалось Наташе оскорбительным, и она ощетинилась:
     - Значит, я на редкость тупа. Понятия не имею, что ты имеешь в виду!
     - Прекрасно, я объясню. Говоря проще, твой босс украл картину сам.
     Сенсационное обвинение повисло в воздухе, как вспышка огненного фейерверка. Наташа была сражена. Ситуация совершенно вышла из-под контроля! Она пришла сюда с простым требованием - чтобы Марк сохранил в тайне ночь, которую они провели вместе, а дело кончилось тем, что он обвинил Якоба в уголовном преступлении!
     - Что-что? Чего ради он стал бы это делать?
     - Все очень просто. Чтобы получить страховку.
     Наташа посмотрела на него как на ненормального.
     - Но это же нелепо!
     - Совсем наоборот, это его единственный шанс. Послушай, и тебе станет ясна логика его плана. Прежде всего, согласна ты признать, что Матисс - подделка?
     - Откуда я знаю! Я не специалист по творчеству Матисса.
     - Тогда поверь мне на слово, картина не настоящая, - уверенно заявил Марк. - На самом деле она, вероятно, написана в последние год-два, и ее автор - квалифицированный реставратор картин из Ниццы. Этот мошенник весьма умен, власти о нем знают, но им никак не удается собрать достаточно улик, чтобы его арестовать. Якобу Ноксу известно... Наташа! Не смотри на меня с таким ужасом!
     - Но Якоб купил картину на аукционе! - возразила она.
     - Аукцион этот проходил случайно не в районе Ниццы?
     - Э... где-то на юге Франции, - призналась Наташа, вспоминая, что Якоб не слишком вдавался в подробности, когда рассказывал эту историю.
     Уголки губ Марка изогнулись в кривой улыбке:
     - Ну, что я говорил? По-моему, твой босс знал, что картина поддельная. Именно поэтому он и пытался помешать мне ее осмотреть. Однако, как мы теперь знаем, его план совершенно случайно рухнул...
     Наташа бросила на него свирепый взгляд.
     - Он не мог знать, что это фальшивка, - прошептала она.
     - Когда Шимазу разоблачил картину как фальшивку, - невозмутимо продолжал Марк, - с чем в результате оставался Якоб? Не с шедевром Матисса стоимостью в четыреста тысяч долларов, а с имитацией, пусть и превосходной, но которая стоит от силы четыре сотни. Согласись, весьма существенная потеря! - Марк сощурился. - Однако у него оставался еще один вариант, который позволил бы полностью получить всю объявленную стоимость картины...
     - Украсть ее самому ради получения страховки, - подсказала Наташа.
     - Вот именно.
     - Но это же мошенничество! Он может попасть в тюрьму! Якоб не стал бы так рисковать собственной свободой.
     - Неужели не стал бы?
     - Нет, - повторила Наташа, сознавая при этом, что ее уверенность далеко не так непоколебима, как бы ей хотелось.
     - А тебе не показалось странным, что картина была украдена в первую же ночь после того, как в ней разоблачили фальшивку?
     - Совпадение... - неуверенно предположила она.
     - Весьма удобное совпадение! Учти еще невероятную историю его "находки"! Подумай об этом, Наташа. Матисс, ранее не известный ни коллекционерам, ни историкам искусства! Наверняка он захотел бы предать гласности столь удивительное открытие, ты не находишь?
     - Статья в "Арт-Ньюс" могла бы привлечь немало покупателей, - признала Наташа, вспомнив, что сама высказывала подобную мысль, но Якоб категорически отказался от этого.
     - Более того, статья создала бы ажиотаж и, значит, повысила бы цену. Между прочим, мне тоже показалось странным, что такой человек, как Нокс, который выжимает из любого полотна, попавшего к нему в руки, все до последнего цента, вдруг решил продать картину такого класса частным порядком, а не через аукцион.
     Наташа замялась, не зная, что возразить. Марк был прав: если бы картина стала предметом торга на аукционе Кристис или Сотбис, она могла бы принести Якобу вдвое больше той суммы, что он запросил.
     Мысли путались. Все получалось совсем не так, как рассчитывала Наташа! Она приехала в отель к Марку, только желая спасти свою карьеру, а теперь рушился сам фундамент, на котором строились ее отношения с начальником. Если Марк прав, то выходит, она работает на преступника!
     Девушка почувствовала, что больше не может смотреть в глаза Марку. Она поднялась и подошла к окну. Снаружи расстилалась темная ширь Центрального парка. Извилистые дорожки уличных фонарей пересекали его, как сверкающие цепочки. В любой другой вечер зрелище привело бы Наташу в восторг, но сегодня парк казался ей пустым и зловещим. Как сердце Марка Дюшена, подумала девушка.
     Она почувствовала прикосновение его руки.
     - Наташа, - прошептал Марк.
     Звук его голоса вызвал у Наташи ощущения, очень далекие от пугающих, она смутилась и почувствовала, как изнутри ее поднимается какое-то приятное тепло. Одно безумное мгновение - и она вспомнила покой и безмятежность, которые нашла ненадолго в его объятиях. Но все это было лишь жестоким обманом, мысленно одернула она себя. Сущность Марка Дюшена не изменилась.
     Наташа сердито развернулась, смахивая его руку.
     - Я тебе не верю! Не могу поверить! У тебя нет доказательств!
     Пронзительные голубые глаза Марка полыхнули огнем.
     - Точно. Ты права. С моей стороны это всего лишь догадки.
     Воспользовавшись случаем, Наташа воскликнула:
     - Все это выдумка, от начала до конца! Ты цепляешься к мелочам!
     - Может быть. Однако, по-моему, взятые вместе, эти "мелочи" складываются в весьма внушительную картину.
     Наташа пробежала пальцами по волосам. Было тревожно находиться так близко от Марка, но она была не способна сделать даже шаг в сторону. Казалось, он притягивал ее к себе магнетической силой, противостоять которой Наташа не могла.
     - Мне так жаль, cherie, если мои слова тебя расстроили, но я должен сказать правду - какой я ее вижу, - продолжал он деликатно. - Похоже, ты и не подозревала о действительной репутации своего босса.
     - А в чем дело?
     - Репутация у него, скажем так, не вполне безупречная. - На лице Марка мелькнуло неприязненное выражение. - Серьезно, Наташа, ты можешь приобрести дурную славу, продолжая работать на этого escroqueur.
     Мошенник! Даже если она и не поняла по-французски, тон Марка не оставлял сомнений в значении этого слова.
     - Спасибо, что предупредил. Полагаю, ты делаешь это из чистой благотворительности, или, может быть, тебя беспокоит моя репутация в художественном бизнесе?
     - Неужели так трудно мне поверить?
     Жесткое выражение лица Марка смягчилось, и на нем появилось неподдельное участие. Эта перемена неожиданно задела Наташу за живое. Черт бы его побрал! Как он может заставить ее чувствовать себя упрямым неблагодарным ребенком? Именно он безжалостно разрушил ее крепость и перевернул дотоле стабильную жизнь с ног на голову! А она даже не может смотреть на него без того, чтобы у нее не перехватило дыхание!
     Отвернувшись, Наташа стала осмысливать его обвинения. Доказательства, хотя и косвенные, выглядели весьма и весьма убедительно. Дело не в том, что она считала Якоба не способным ни на что дурное, она не так наивна. Дело в том, что она не могла смириться с тем, что Марк оказался прав в этой ситуации. А он, похоже, решил извиняться.
     - Может быть, я напрасно описал суть дела так прямолинейно, не слишком-то деликатно с моей стороны. Боль, которую тебе причиняет это открытие, ранит меня самого. Прошу тебя, Наташа, прости...
     Этот голос! Если бы только он был визгливым и тонким, а не бархатным, глубоким, соблазнительным... Он неотвратимо затягивал ее в свою паутину. Но нет, во второй раз она не попадется! Наташа вновь стремительно повернулась лицом к Марку, чтобы противостоять ему с огнем в глазах.
     - Забудь об извинениях! - крикнула она. - Они мне не нужны, потому что я не верю ни одному твоему слову! Ты всего лишь наносишь Якобу ответный удар, мстишь за то, что он посмел тебя заподозрить.
     Марк замер, потом выпрямился.
     - Это глупо. Однако если ты предпочитаешь смотреть на создавшуюся ситуацию именно таким образом...
     - Вот именно!
     - Ну хорошо! - В его глазах появился холодный стальной блеск, заставивший Наташу вздрогнуть. - В таком случае давай обсудим причину, по которой ты хотела меня видеть.
     Наконец-то! Наташа начала было рассказывать, но Марк заставил ее замолчать лишь одним повелительным взмахом руки.
     - Я уже сам знаю причину.
     - Откуда?
     - Понять нетрудно. - Он равнодушно пожал плечами и отвернулся. Вернувшись к своему креслу, он удобно расположился в нем и не спеша достал из кармана пиджака золотой портсигар. - Первое; о чем ты заговорила, так это о представителях страховой компании. Именно они тебя беспокоят, или, вернее, то, что они, как тебе кажется, могут сообщить твоему дражайшему месье Ноксу, после того как допросят меня!
     Конечно, он обо всем догадался! Наташа похолодела, осознав, что, он уже опередил ее на шаг.
     - Почему бы тебе не присесть, дорогая? Хочешь чего-нибудь выпить? У меня есть виски и коньяк, но если ты предпочитаешь что-то другое, я могу заказать по телефону в номер...
     - Нет, спасибо, я скоро уйду, - твердо отказалась Наташа.
     - Возможно. Может - да, а может - нет. - Марк щелкнул зажигалкой, и крошечный язычок пламени взметнулся вверх. Он поднес пламя к кончику сигареты, и тот засветился красным огоньком.
     Наташа почувствовала, как у нее по спине пробежал тревожный холодок. Аура властности, всегда окружавшая Марка, стала теперь невыносимой, подавляющей. Наташа впервые заметила, что его красивые черты могут обретать суровое, высокомерное выражение. У девушки вдруг появилось отчетливое и очень неуютное ощущение, что он каким-то образом обрел над ней абсолютную власть.
     Отрывистым движением Марк вынул изо рта сигарету и выпустил к потолку облачко дыма.
     - Так вот, - медленно начал он, - ты пришла, чтобы попросить об одолжении или, это будет точнее, чтобы потребовать. Могу тебе признаться, - он помедлил, подбирая слова, - что сначала, когда я увидел тебя в холле - такую нежную, ранимую, - я проникся к тебе сочувствием. У тебя был взгляд испуганного ребенка, и у меня защемило сердце.
     Ха! Ведь у него нет сердца! Это последнее, что можно от него ожидать! Наташа прислонилась к подоконнику, и ее стройная фигура четким силуэтом вырисовывалась на фоне потемневшего неба.
     - Потом, - продолжал Марк, и в его голосе появилась твердость, - я подошел с точки зрения фактов, логики. Я надеялся, что когда ты ясно представишь себе реальную ситуацию, то поймешь, что положение вовсе не так ужасно, как тебе представлялось вначале. Ты же вместо этого повела себя как истеричка, набросилась на меня с обвинениями, стала кричать в тех же визгливых тонах, как и в то утро, когда мы расстались. Это причиняет мне гораздо большую боль, чем ты даже можешь себе представить.
     Наташа с вызовом тряхнула головой, отбрасывая назад волосы. Она испугалась, но смотрела ему прямо в глаза.
     - Продолжай. - Она не сознавала, как побелели костяшки ее пальцев, вцепившихся в подоконник.
     - Как видишь, ma cherie, ты отвергла понимание и утешение, которые я тебе предложил, поэтому я вынужден сделать не очень приятные выводы.
     - Например?
     - Во-первых, я хочу убедиться, что правильно понимаю, что именно ты хочешь от меня потребовать. Ты боишься, что Якоб Нокс выступит против тебя, если узнает, что ты, пусть даже невольно, позволила мне осмотреть так называемого Матисса?
     Марк описал ситуацию несколько странным способом, но в основном объективно.
     - Мне будет гораздо хуже, чем ты думаешь. Я могу не только потерять место в галерее Нокса, может так оказаться, что мне не удастся найти вообще никакой работы по специальности.
     Марк открыл было рот, словно собирался возразить, но тут же закрыл его, так ничего и не сказав. Вместо этого он затянулся сигаретой.
     - Конечно.
     - Но ничего подобного не случится, если только ты умолчишь о... о той ночи. Я думаю, после того, как бессовестно ты меня использовал, молчание - это самое меньшее, что ты мне задолжал!
     Лицо Марка помрачнело.
     - Ты так думаешь? - Вдруг он неожиданно взглянул на ч