вались одни. Поль и Джин часами беседовали и сейчас, казалось, знали друг о друге все.
     При этом он не настаивал на близости. Ложась одна в постель, Джин мечтала о его теплом теле, замирая от острого желания. Она так хотела его, как никогда. И все же, когда вечерами он провожал ее до спальни, она не решалась попросить его остаться.
     Сегодня вечером он исчез из столовой, когда она смаковала последние капли "Икама", болтая с Мари. Еще ощущая во рту сладкий вкус вина, Джин решила разыскать его. Но ни в одном из его излюбленных мест Поля не было, а когда она не задумываясь постучала в его комнату, то не получила ответа.
     Наконец Джин забрела в маленькое боковое крыло замка, где находился рабочий кабинет хозяина дома. Еще в коридоре она уловила приятный запах трубочного табака и толкнула дверь.
     В кабинете горела только настольная лампа. Поль, развалившись в глубоком кожаном кресле с высокой спинкой, читал книгу. У его ног, свернувшись калачиком, дремал Ариэль. Пес лениво приподнял голову, без особого интереса посмотрел на Джин и тут же опять опустил морду на лапы.
     А Поль, в отличие от собаки не отрывая от нее взгляда, в котором явно читался вопрос, улыбнулся и захлопнул книгу. Его трубка лежала на столе в керамической пепельнице и пускала вверх тонкую струйку дыма. - Привет, - просто сказал он. Джин вдруг почувствовала неловкость - своим неожиданным приходом она нарушила его уединение. Не слишком ли эгоистично ее желание постоянно видеть этого мужчину рядом?
     - Я... я не знала, что ты куришь трубку, - наконец проговорила Джин, чтобы только не молчать.
     - Вообще-то я не курю, но уважаю трубку как одно из цивилизованных удовольствий. Выпив "Икам", я решил, что сегодня вечером можно побаловать себя. Почему бы не пользоваться всеми доступными удовольствиями?
     "Входит ли в их число секс?" - подумала она. Как обычно, мысль об этом взволновала ее противоречивые чувства. С одной стороны, ей хотелось укрыться в своей относительно безопасной комнате, но с другой - Джин так устала от этого одиночества.
     Поджав под себя ноги по-восточному, она села на ковер напротив его кресла и опустила голову ему на колени. Он рассеянно начал гладить ее по волосам, и Джин улыбнулась.
     Казалось, Поль понимал, что она пришла сообщить что-то серьезное, и выжидательно молчал. От этого Джин еще труднее было начать разговор. Но наконец она взглянула ему в глаза и сдавленно произнесла:
     - Поль, почему... почему бы тебе не заняться со мной любовью?
     На лице его мгновенно мелькнуло, но тут же исчезло выражение мучительного страдания.
     - Ты не представляешь, как сильно я этого хочу. Но я вижу, что ты еще не готова. Да, я знаю, на простом физиологическом уровне ты желаешь нашей близости, и, наверное, так было уже с первого дня нашей встречи. Но на уровне эмоций я чувствую, что ты еще колеблешься. Разве я не прав?
     Джин задумалась, заставив себя посмотреть правде в глаза.
     - Да, - призналась она наконец.
     - Вот видишь. Мы сейчас довольно хорошо знаем друг друга, но до полного взаимного комфорта еще далеко. Заниматься любовью, не достигнув этого уровня, значило бы рубить сук, на котором сидим.
     Нахмурившись, она вспомнила их первую неудачную попытку в ее спальне.
     - Наверное, меня взволновало то, что ты отступился от меня... что ты не хочешь меня больше. Это глупо, да?
     - Конечно, глупо, - подтвердил он. - Вряд ли мужчина может желать женщину больше, чем я желаю тебя сейчас. Но ты должна быть готова отдаться полностью, забыв про все свои скрытые страхи. Я хочу дать тебе столько времени, сколько тебе нужно, Джин... но, видит Бог, ожидание - это пытка!
     У нее отлегло от сердца, и она улыбнулась. Поль все так же мечтает о ней! Он не забыл об их договоре.
     - А теперь, зеленоглазка, иди спать и не мешай мне читать. Вряд ли я смогу долго выдержать эту сладкую муку - быть так близко от тебя.
     Улыбаясь, она послушно вышла из кабинета.

***

     Однако следующее утро принесло с собой новые тревоги. В машине, когда они ехали в Бордо к Лоуэллу, Джин вдруг поняла, что у них может не хватить времени на осуществление своего договора.
     Лоуэлл лежал в больнице уже больше недели и наверняка уже скоро окрепнет для поездки домой, где лечение продолжит доктор Сандерс. А как же ее отношения с Полем? Появится ли когда-нибудь у Джин возможность снова приехать сюда и увидеться с ним? В Штатах на ее плечи, безусловно, навалится еще более тяжкое бремя управления "Саммитом", чем раньше.
     Они вышли из "ягуара" на стоянке перед больницей, и Джин впервые почувствовала, что не слишком жаждет встречи с дядей. Каждый день медсестры передавали обнадеживающие отчеты доктора Пьерара, и сегодня ей даже не хотелось их слушать.
     Однако, подойдя к палате Лоуэлла, они удивленно замерли в дверях. Кровать его была обставлена множеством сложных медицинских приборов. От датчиков, привязанных к его груди и запястьям, тянулись проводочки к аппарату на передвижной подставке, где на мониторе воспроизводилось его сердцебиение. Над больным висела капельница с внутривенным раствором, а рядом лежали кислородный баллон и маска.
     - У вас есть только пять минут, - предупредила их сестра.
     Обменявшись взглядами, Поль и Джин вошли в палату.
     - Что все это значит? - бодро спросил Поль. Лоуэлл посмотрел на них мутным взглядом. Чувствовалось, что он не сразу узнал их.
     - Какая-то чертовская глупость. Не понимаю, что они хотят.
     Его слова звучали почти невнятным бормотанием, и Джин с тревогой взглянула на Поля. Пока тот отчитывался за их вчерашние поездки, она выскользнула из палаты, чтобы найти доктора Пьерара.
     Он был у себя в кабинете в перерыве между обходами и поднялся из-за стола, чтобы пожать ей руку.
     - Bonjour, mademoiselle. Рад снова вас видеть.
     - Что случилось с моим дядей? - выпалила она, отбросив формальности.
     Он тут же надел на лицо профессиональную маску.
     - Рано утром после пробуждения у вашего дяди случился легкий сердечный приступ. Его вряд ли можно назвать инфарктом, но тем не менее я предпринял некоторые меры предосторожности. Как вы видели, приборы контролируют его состояние, и я временно назначил ему капельницу с валиумом. Надеюсь, завтра уже все будет в порядке, тогда мы отменим лекарство. Поэтому нет особых причин для волнений.
     - Доктор, должны ли мы начинать готовиться к перелету в США? Может, нам надо нанять для сопровождения медсестру?
     - Однозначно нет! - заявил он решительно. - Риск слишком велик. Если в самолете с ним случится еще один приступ, там не будет необходимых средств помощи. Нет, вашему дяде было бы лучше задержаться во Франции. Принимая во внимание сегодняшний инцидент, я бы порекомендовал вам оставить его еще дней на пять как минимум. У вас есть такая возможность?
     Джин вкратце рассказала о соглашении с Полем. Доктор Пьерар улыбнулся.
     - О да, мистер Бюдье! Ваш дядя несколько раз упоминал о нем. Похоже, он очень высокого мнения о вашем дружке.
     "Дружке"? Такое определение удивило Джин, но она промолчала. Видимо, Лоуэлл несколько искаженно представил доктору их отношения, и это лишний раз доказывало неуемное стремление дяди видеть ее влюбленной в неотразимого француза.
     Чуть позже, в машине, когда они ехали к первому пункту их делового маршрута, Джин погрузилась в раздумья. Лоуэлл был бы рад, узнав, что его надежды полностью оправдались.
     Честно оценивая свои чувства, она должна была признать, что по уши влюблена, хотя почему-то это ее не очень радовало.
     Казалось, Поль прочитал ее мысли.
     - Знаю, зеленоглазка, мне тоже не по себе, - сказал он, взглянув на нее.
     - Ах, Поль, я чувствую себя такой виноватой. Где-то в глубине души я будто торжествую оттого, что случилось это несчастье. Но это же скверно.
     - Думаю, тебе не стоит корить себя. В конце концов в том, что у твоего дяди плохое сердце, нет ничьей вины. Но, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. И вполне естественно, что ты радуешься этому. По крайней мере у нас с тобой будет больше времени.
     - Пожалуй, и вправду: нет худа без добра. Но я предпочитаю замечать только "добро" и не заботиться о том, что "худо".
     - Да, - согласился Поль, слегка нахмурившись.

Глава 7

     Состояние Лоуэлла быстро улучшалось. На следующий день хоть и был у него очень утомленный вид, но все же он явно шел на поправку. Вина, которая вчера мучила Джин, исчезла, и она переключила все свое внимание на Поля. Ей хотелось насладиться каждой драгоценной минутой из тех, что им осталось быть вместе.
     Поль, как и обещал, ни разу не нарушил их договоренности. Только иногда в его глазах мелькало яростное желание, которое ему едва удавалось сдерживать.
     Однажды вечером, после дальней поездки к югу от Бордо, они остались в городе и пообедали в великолепном ресторане, который специализировался на nouvell cuisine <новая кухня (фр.).> - легких новых блюдах, революционизировавших традиционную французскую haute cuisine <изысканная кухня (фр.).>. Пока они ждали кофе, Джин разглядывала Поля, втайне восхищаясь элегантным видом своего спутника.
     Заглянув в его глаза, которые тоже исподтишка изучали ее, Джин заметила в них затаенную печаль. Ей вдруг ясно представилось, как он жестоко страдает, разрываясь между отчаянным желанием и необходимостью ждать.
     Потянувшись через стол, она прикоснулась к его руке. Сердце ее так сжалось от любви, что, казалось, сейчас не выдержит и разорвется. Джин захотелось вдруг излить переполнявшие душу чувства, но что-то остановило ее на полуслове.
     Казалось, он понял, что его ранимость открылась, и, как бы надевая на себя защитную маску, вернулся к своей обычной небрежно-ироничной манере.
     Но даже того откровенно любящего взгляда ей оказалось достаточно, чтобы понять силу его любви. Дни летели неумолимо быстро, пока она нежилась в теплых лучах его внимания. Постепенно погребок "Саммита" пополнялся множеством новых вин, при этом все расходы укладывались в ограниченные рамки их бюджета.
     Лоуэлл был в восторге, хотя Джин понимала, что их "удача" объясняется скорее умением Поля торговаться, чем обычным везением. Поль даже нашел время купить в соседнем поместье подержанный трактор, бывший хозяин которого перегнал его к Ла Бруилю.
     Наконец, последние закупки были сделаны. В этот день Джин помогала Мари накрывать к обеду. Поль оторвался от своей газеты.
     - Эй, зеленоглазка! Завтра обещают жаркую солнечную погоду - последний по-настоящему летний денек в этом году. Думаю, мы с тобой могли бы взять выходной. Как насчет поездки на пляж?
     - На пляж? Какой еще пляж? - с сомнением спросила она.
     - Мы всего в часе езды от Кот-д'Аржан, разве ты не знала? Это один из красивейших морских курортов Европы и, к счастью, один из наименее известных.
     Джин с недоверием посмотрела на Поля, тогда он принес из своего кабинета атлас и показал ей.
     - Смотри, Медокский район тянется почти параллельно побережью. Если бы не полоса сосновых лесов между ними, холодные морские ветры сделали бы здешний климат непригодным для виноделия.
     Джин решила, что провести день на пляже - неплохая идея. Она уже сто лет не была на море, к тому же они вполне заслужили выходной.
     Перед сном она, радуясь предстоящему дню, уложила в сумку полотенца и сменную одежду, а наутро, проснувшись пораньше, достала свое бикини из выдвижного ящика, где оно лежало не тронутым со дня ее приезда.
     Последний раз она надевала этот купальник прошлым летом. Она купила его, когда бесцельно бродила по магазинам, не в силах справиться со своей депрессией. Теперь же Джин с удивлением обнаружила, что он шокирующе открыт - всего три крохотных треугольника ткани, скрепленных между собой узкими тесемками.
     Однако другого у нее не было, и пришлось надеть этот. Сверху она натянула джинсы и фирменную майку "Саммит".
     В кухне уже возилась Мари, она встала полчаса назад и собирала им ленч в дорогу. Женщина была по обыкновению весела и приветлива, но Джин заметила в ее движениях какую-то несвойственную вялость. Приглядевшись поближе, она решила, что Мари больна.
     - Мари, с тобой все в порядке? У тебя какой-то расстроенный вид.
     - Нет-нет, - возразила она. - Со мной все прекрасно, просто я очень рано встала, и поэтому еще сонная.
     Джин подумала, что вставать так рано вполне обычно для Мари, но ее мысли прервало появление Поля, яркого и свежего в джинсах и клетчатой фланелевой рубашке с закатанными до локтей рукавами.
     Как всегда при его появлении, словно целый рой мотыльков запорхал у нее внутри, и она почти не могла пить свой кофе с молоком. После завтрака, когда они пошли укладывать вещи в "ягуар", Джин волновалась совсем по-детски. Ариэль, поскуливая, жалостно заглядывал им в глаза, и она взмолилась:
     - Поль, может, возьмем его? Смотри, он так хочет поехать с нами!
     Как будто поняв, о чем речь, пес еще жалобней посмотрел на Поля. Тот расхохотался.
     - Ладно, но ему сегодня вечером придется несколько часов поскучать в машине. Как ты думаешь, он согласен?
     Ариэль вскочил, виляя хвостом, залился радостным лаем.
     - Думаю, он не будет возражать, - сказала Джин, выдвигая вперед переднее кресло, чтобы собака пролезла в узком проходе на заднее сиденье.
     Спустя минуту они уже тронулись в путь. Джин опустила стекло, и Ариэль высунул морду навстречу приятному теплому ветру.
     Поль развлекал ее историями о своей работе над космической программой, и Джин не заметила, как они оказались на параллельной побережью дороге и поехали вдоль бесконечных сосновых лесов на песках.
     Повсюду виднелись соленые морские заводи, представляющие собой обширную сеть сообщающихся болот и озер. Сквозь сосны мелькали одноэтажные коттеджи с наклонными крышами - летние домики, как объяснил Поль.
     Вскоре они свернули с главной дороги, и Поль сообщил, что они почти у цели.
     Наконец они въехали на стоянку и достали из машины вещи. Ариэль радостно помчался вдоль невысоких дюн, а они пошли за ним, нагруженные одеялом, сумками и корзинкой с едой. Джин вскрикнула от восторга, когда они поднялись на песчаную гору и она увидела оттуда расстилавшуюся перед ними серо-голубую гладь Атлантического океана.
     - Как красиво! Я никогда не видела Атлантику с этой стороны!
     - Кажется, я тоже, - многозначительно заметил Поль.
     Океан, может, и был тем же, но такого пляжа она точно не видела никогда. Поль объяснил, что Кот-д'Аржан в переводе с французского означает "серебряный берег", и, глядя на сверкающий светлый пляж, она поняла, почему. На солнце песок становился слепяще белым. Народу на пляже было немного, и они быстро нашли подходящее место.
     Но, оглядевшись, Джин похолодела.
     - Поль, неужели на этом пляже принято загорать без верхней части купальника, - прошептала она.
     - А что тебя шокирует? Сейчас почти вся Европа так загорает. Впрочем, тебе нечего волноваться. Обращать излишнее внимание на чужое тело считается крайне бестактным, так что тебя вряд ли удостоят вторым взглядом.
     - Что? - прошипела Джин. - Уж не думаешь ли ты, что я разденусь?
     - Я почти уверен в этом, - заявил он решительно.
     При мысли о том, что она предстанет перед Полем с обнаженной грудью, ей стало еще жарче, чем от солнца.
     - Если ты стесняешься, - пожал плечами Поль, - я могу раздеться первым, смотри!
     В несколько секунд он скинул с себя рубашку и пляжные тапочки, потом без малейшей тени смущения расстегнул ремень, стянул джинсы и остался в одних плавках. Подобные фасоны она видела в рекламе мужской одежды, но думала, что ни у одного мужчины не хватит духу надеть такое.
     Скромность предписывала Джин не разглядывать пристально своего спутника, но она не могла отвести взгляда от безупречного мужского тела, стоявшего перед ней. От столь совершенной красоты перехватывало дыхание. Он запросто мог позировать классическим скульпторам. Всю фигуру, от мощных плеч до крепких ног, покрывали четко обрисованные под кожей мускулы. Светлые волоски на теле блестели под солнцем, создавая вокруг него золотой ареол. Но это было не видение. Реальный трехмерный красавец из плоти и крови стоял всего в трех шагах от нее.
     Предательски смелые глаза Джин скользнули по его аккуратному торсу туда, где тонкая ткань плавок облегала бедра, ничуть не скрывая его очевидное мужское Достоинство. Джин как зачарованная не могла оторвать восхищенного взгляда, пока вспышка смущения не вернула ее с небес на землю.
     - Ну, видишь? - спросил он с усмешкой. - На пляже нет секретов. Не стоит излишне скромничать: ты прекрасно сложена, и тебе совершенно нечего стыдиться.
     Джин глубоко вздохнула, надеясь унять бешеный стук сердца. Поль прав: ей нечего стыдиться. Ей даже захотелось раздеться перед ним, увидеть его одобряющий взгляд, насладиться его восхищением. И потом, если европейские женщины позволяют себе находиться на пляже без верхней части купальника, то чем она хуже?
     И все-таки пальцы ее слегка дрожали, когда она снимала через голову майку и неловко расстегивала "молнию" на джинсах. Оставшись в одном бикини, она заколебалась.
     - Если честно, - заметил Поль, - то мне кажется, тебе будет намного безопасней ходить без верхней части. Этот купальник чертовски провокационный.
     Странно польщенная, Джин завела руки за спину и все еще трясущимися пальцами отстегнула застежку. Бросив верх купальника на одеяло, она подняла голову и посмотрела прямо ему в глаза. В этом было что-то непривычно приятное - стоять почти обнаженной под жарким солнцем и чувствовать, как морской ветерок беспрепятственно ласкает кожу.
     Джин заметила, что Поль даже затаил дыхание, оценивающе глядя на ее тело. Взгляд его, медленно проследив утонченно плавную линию ее рук и плеч, задержался на совершенной округлости грудей. Джин безумно хотелось избежать этого взгляда, но она вспомнила, что сам он вовсе не стеснялся ее восторженных глаз, и удержалась.
     И все-таки было трудно сохранять спокойствие, когда его глаза устремились вниз по ее молочному телу. Джин захлестнуло горячей волной, но, скользнув по ее стройным длинным ногам, глаза Поля поднялись и встретились с ее взглядом. Она скорее почувствовала, чем увидела, что он с трудом пытается взять себя в руки.
     - Ну что? - спросила она, чтобы только прервать молчание.
     - Что можно сказать о совершенстве? - В следующее мгновение, похоже, он наконец овладел собой и смог даже пошутить:
     - Ты выглядишь бледнее привидения. Ты вообще-то когда-нибудь бывала на солнце?
     Джин схватила полотенце и швырнула ему на голову.
     - Болван!
     Поль, засмеявшись, поймал ее за руку.
     - Пойдем окунемся, моя бледная леди!
     Он потащил ее к воде. Джин со смехом вырывалась. Несколько минут они плескались, стараясь забрызгать друг друга. В какое-то мгновение Джин оказалась очень близко к нему. Их скользкие ноги переплелись, и они, обнявшись, бросились в волну. Это было восхитительное чувство свободы и полной раскованности. Наконец, задыхаясь в притворном возмущении, они вынырнули из воды.
     - Обманщица!
     - Хулиган!
     Они еще поплескались, ныряя и брызгаясь друг на Друга. Ариэль со звонким лаем бегал взад-вперед по мелководью, напрыгивая на волны. Наконец, замерзшие и уставшие, они, пошатываясь, вышли на берег.
     Обсушившись полотенцем, Джин упала на одеяло и подумала, что никогда еще не чувствовала себя такой раскрепощенной. За каких-то несколько минут она абсолютно забыла тот стыд, который испытывала, раздеваясь перед Полем.
     Тем временем солнце пекло нещадно, и Джин, вспомнив про свою бледную кожу, вытащила из сумки солнцезащитный гель. Но проворная рука Поля вырвала у нее тюбик.
     - Эй, отдай, мне он нужен!
     - Я знаю, - усмехнулся Поль, откручивая колпачок. - Ты сгоришь, если я сейчас же не смажу тебя. Поворачивайся!
     Понимая, что спорить бесполезно, она подчинилась. Поль сел ей на ноги и неторопливо провел рукой по ее затрепетавшей спине.
     Его ладони принял