ой умерла. Но прежде чем  я  последую  за  ними,  я
должен передать остатки моей силы и знаний тебе.
     - Мне?! - У человека перехватило дыхание. - Мне, который убил тебя?
     Лицо Феруна окаменело.
     - Сойди с этого насеста, Дэннель Холм! Если бы я считал,  что  ты  на
самом деле виноват, я бы не оставил тебя в кабинете. А  может  быть,  и  в
живых. Любой, носящий в себе  подобные  глупые  мысли  просто  опасен.  Ты
изучал мой план, да и пункт насчет крови тоже, не так ли?
     Холм опустился на колени около друга. Основная  кость  стала  острой,
плоть вокруг нее истаяла, а  кожа  была  лихорадочно  горячей,  и  Дэннель
чувствовал, как бьется сердце.
     Ферун поднял голову. Крылья обняли человека,  губы  коснулись  его  в
поцелуе.
     - Ты помогал мне высоко летать,  -  сказал  Ферун.  -  Если  позволит
война, окажи нам честь, прими участие в нашем ритуале.  Прекрасных  ветров
навсегда!
     Он вышел. Адъютант помог ему сесть в машину и повез на север, к лесам
его чоса, где ждала его Марр.

     - Позвольте представиться, я - Хуан де Иесуса Кайал  и  Поломарес  из
Нью-Мехико, командующий морскими силами Его  императорского  величества  в
настоящей компании. Даю  вам  слово  земного  офицера,  что  луч  плотный,
управление  автоматическое.   Этот   разговор   будет   записан,   но   не
мониторизирован, а лента будет классифицирована как секретная.
     Двое, смотревших на него с экрана, молчали. Тишина  была  такой,  что
Кайал осознал присутствие окружавшего его со всех сторон металла,  услышал
пульс машин, почувствовал слабый химический запах  дующего  в  вентиляторы
воздуха.
     "Интересно, - подумал он, - какое я произвел на них  впечатление.  По
выражению лица этого старого итрианина - Льзу? Да, Льзу - не понять, а он,
очевидно, представляет гражданскую власть".
     Это существо сидело как мрачная статуя.  Жили  лишь  желтые  глаза  в
глубоких складках.
     Дэннель Холм был весь в движении: то  вставлял  в  рот  сигарету,  то
вынимал ее, барабаня пальцами по крышке  стола,  левая  его  щека  немного
подергивалась. Он был измученным, небритым, мрачным, в нем не было и следа
имперской аккуратности. Но в нем не было и следа робости.
     Именно он спросил наконец:
     - Почему?
     - Почему? - В удивлении ответил Кайал. - Почему я послал вам  сигнал,
приглашая на конференцию? Для того чтобы обсудить условия, конечно!
     - Нет, для чего такая секретность? Не могу сказать, чтобы  я  поверил
вам в этом, как впрочем и во всем другом!
     Кайал  почувствовал,  что  у  него  загорелись  щеки.  "Я  не  должен
сердиться".
     - Как вам будет угодно, адмирал Холм! Тем не менее,  наградите  меня,
пожалуйста, какой-то долей здравого  смысла.  Не  говоря  уж  о  моральной
стороне массовых жертв и напрасной траты богатств, вы должны понимать, что
я хочу избежать ненужных потерь. Вот  почему  мы  избрали  дальнюю  орбиту
вокруг Авалона и Морганы и не проявляем никаких  агрессивных  намерений  с
тех пор, как на прошлой неделе закончилась битва. Теперь, когда  мы  знаем
свои возможности, я готов сказать! И я надеюсь,  что  вы  тоже  хорошенько
подумаете. Я не интересуюсь ни славой, ни оглаской.  Подобные  вещи  нужны
только для достижения практических целей. Поэтому наши  переговоры  должны
носить  конфиденциальный  характер.   Надеюсь,   что   вы   воспользуетесь
возможностью говорить также откровенно, как намерен делать  это  я,  зная,
что на ваше слово можно положиться!
     - На наше - да! - Сказал Холм.
     - Прошу вас, - взмолился Кайал. - Вы сердитесь,  вы  бы  убили  меня,
если бы могли, но несмотря на все это вы прежде всего профессионал. Мы оба
исполняем свой долг, каким бы неприятным он ни был.
     - Ну, тогда начнем! Чего вы хотите?
     - Обсудить условия, как я уже сказал. Насколько я понимаю, мы  втроем
не можем осуществить или распорядиться сдачей, но.
     - Я думаю, вы можете, - вмешался Льзу.
     Он говорил на англике с сухим резким акцентом.
     -  Если  боитесь   последствий   военного   суда,   гарантируем   вам
психиатрическую лечебницу.
     Рот Кайала открылся сам собой.
     - Что вы говорите?
     - Мы должны быть уверены в том, что никаких уловок нет. Я  предлагаю,
чтобы вы одновременно вывели свои суда на замкнутую орбиту  для  погрузки.
Транспортные суда для погрузки могут быть приведены в состояние готовности
позже.
     - Вы. Вы. - Кайал глотнул. - Сэр, мне сказали,  что  ваш  собственный
титул переводится примерно как "судья" или "говорящий  от  имени  закона".
Судья, сейчас не время для шуток!
     - Если вы не собираетесь сдаваться, - сказал Холм, - то  к  чему  все
эти дискуссии?
     - Речь идет о вашей капитуляции, пор Диас! - Кулак  Кайала  опустился
на ручку кресла. - Я не собираюсь играть в словесные игры! Вы и так тянули
достаточно долго! Но ваш флот  был  разбит!  Небольшие  действия  с  нашей
стороны -  и  он  был  бы  вообще  загнан  в  угол.  Мы  контролируем  все
пространство вокруг. Помощь извне для вас невозможна. Все, что может  быть
безрассудно  послано  из  других  систем,  будет  развеяно   в   пыль,   и
командованию об этом известно. - Он  подался  вперед.  -  Нам  страшно  не
хочется подвергать вашу планету бомбардировке. Пожалуйста,  не  вынуждайте
нас к этому!
     - Что ж, давайте, - ответил Холм.  -  Наши  интенсенторы  с  радостью
попрактикуются!
     - Но. Вы  считаете,  что  блокраннеры  смогут.  Смогут.  О,  я  знаю,
насколько велика планета. Я  знаю,  что  случайные  маленькие  суда  могут
проскочить мимо наших детекторных установок, ваших патрулей и станций.  Но
я знаю, какими маленькими должны быть эти суда, и насколько случаен должен
быть их успех!
     Холм яростно запыхтел сигаретой, прежде чем ему удалось ее раскурить.
     - Да, конечно, -  отрезал  он.  -  Технический  стандарт!  Уничтожьте
космический флот - и его планете придется уступить, иначе вы превратите ее
в радиоактивную пыль! Неплохая работа для человека, а? Что же, мы с  моими
коллегами предвидели возможность подобной войны годы назад. Мы знали,  что
никогда не сможем создать флот, равный вашему, хотя бы только потому,  что
вы, ублюдки, имеете гораздо больше  населения  и  территории.  Но  защита.
Адмирал,  вы  стоите  у  конца  долгой  череды  коммуникаций  и   складов.
Пограничные миры не могут создать флот, подобный вашему. Ваш флот - детище
всей Империи! Мы здесь  готовились  только  к  тому,  чтобы  достойно  его
встретить. Мы можем проглотить все, что вы намерены в нас швырнуть!
     - Абсолютно?
     - О`кей, допустим, при  удаче,  вам  удастся  приземлиться  с  боевым
зарядным отделением, и оно может быть большим и грязным. Мы это  выдержим,
домашние охраны снабжены обеззараживающими средствами. Шанс за то, что ему
удастся добиться чего-нибудь важного, равен шансу  выиграть  игру  тройкой
против королевского флеша. Ни один ваш корабль не сможет достаточно близко
подойти к  энергетическому  прожектору,  такому  сильному,  что  он  может
разглядеть даже, что делается у вас в желудке! А у наших наземных фотонных
генераторов  нет  ограничений  ни  в  размере,  ни  в  массе.   Мы   можем
использовать целые реки воды,  чтобы  охладить  их,  пока  их  носы  будут
изгонять вас с нашего неба. А теперь скажите мне, почему в  этом  пылающем
хаосе мы должны сдаваться?
     Кайал сел. Он почувствовал себя так, как будто  ему  нанесли  удар  в
спину.
     - Неплохо было бы узнать,  какие  условия  вы  можете  предложить,  -
монотонно сказал Льзу.
     "Спасение расы? Эти итриане должны быть чертовски гордыми, но  не  до
безумия же". Надежда вновь ожила в Кайале.
     - Условия будут самыми почетными, - сказал он. - Ваши корабли  должны
быть конфискованы, но они не будут использованы против  Итри,  а  персонал
может отправиться домой, причем офицеры имеют право сохранить  оружие.  То
же самое относительно вашей защиты. Вы должны согласиться на  оккупацию  и
кооперировать  с  военным  правительством,  но  будет  приложено  максимум
усилий, чтобы все с  уважением  относились  к  вашим  законам  и  обычаям;
индивидуумы получат право подавать петиции с требованиями, а  те  земляне,
которые превысят свой  статус,  будут  наказываться  так  же  сурово,  как
авалонцы в аналогичных случаях. В общем, если  население  будет  правильно
себя вести, я сомневаюсь что оно вообще увидит имперские суда.
     - А после войны?
     - Такие вопросы разрешает королевская власть, но думаю, что вы будете
включены в состав  Реорганизованного  Сектора.  И  вы  должны  знать,  что
губернатор Саракоглу - человек деятельный и добрый. Насколько  только  это
будет возможным, Империя позволит развиваться местному образу жизни.
     - Позволит! Весомое слово!  Но  пусть  так.  Давайте  обсудим  вопрос
демократии. Сможем ли мы остановить возможную волну иммиграции, прежде чем
она нас захлестнет?
     - Пожалуй, нет. Гражданам  гарантирована  свобода  передвижения.  Это
одно из положений, за которые стоит Империя. Черт возьми,  нельзя  же  так
самолюбиво преграждать путь прогрессу только  потому,  что  вы  стоите  за
архаизм!
     - Обсуждать больше нечего. Всего хорошего, адмирал!
     - Нет, подождите! Вы не можете. Сами приговорить свой народ!
     - Если Круач  и  Парламент  изменят  свои  точки  зрения,  вы  будете
проинформированы.
     - Но послушайте! Вы позволяете им  умереть  ни  за  что,  -  с  жаром
заговорил Кайал. - Эта граница должна быть укреплена. Вы,  весь  Доминион,
Итри все равно не  сможете  помешать  этому  процессу.  Вы  можете  только
продолжать убийства,  весь  этот  фарс.  И  вы  будете  наказаны  за  свое
упрямство тем, что вам придется принять мир на более худших условиях,  чем
вы могли бы получить! Послушайте, в этом деле не одна сторона: вы  войдете
в состав Империи! Вы  получите  возможность  торговать,  получите  широкие
контакты,  защиту!  Соглашайтесь  на  сотрудничество,  и   у   вас   будет
равноправное государство, со всеми привилегиями,  какие  только  возможны.
Через  несколько  лет  все   индивидуумы   получат   земное   гражданство.
Естественно, весь Авалон станет частью Великой Земли. Ради любви  к  богу,
будьте реалистами!
     - Мы и есть реалисты! - Сказал Льзу.
     Холм усмехнулся. Оба экрана померкли.
     Несколько мгновений Кайал сидел, глядя  на  них  невидящим  взглядом.
"Они не могли говорить серьезно. Не могли!" Дважды он  протягивал  руку  к
интеркому.  Нужно  повторить  вызов.  Может  быть,  это  какое-то  детское
упрямство, чтобы вынудить Империю пойти еще на какие-нибудь уступки?
     Рука его упала. "Нет, я отвечаю за наше собственное достоинство!"
     Решение  пришло  само.  Пусть  план  "Два"  будет  отложен.  Оставить
необходимые военные силы охранять Авалон. На это  понадобится  не  так  уж
много  судов.  Единственная  реальная  возможность   помешать   переправке
значительных ресурсов этого  мира  на  Итри  и  защитить  Империю  от  баз
Авалона. Осада потребует большего количества людей и кораблей,  чем  этого
потребовала бы оккупация, но придется их потратить.
     Важным было не упустить момент.
     Свободные корабли должны быть немедленно отосланы к Кхрау  и  Хру  на
тот случай, если там повторятся подобные  попытки.  К  первой  системе  он
поведет флот сам, ко второй - его помощник.  То,  что  они  узнали  здесь,
очень им поможет.
     И он был уверен, что в дальнейшем их ожидают быстрые  победы.  Служба
безопасности попала впросак  в  деле  изучения  действенности  авалонского
оружия, но не самого факта:  его  скрыть  было  невозможно.  По  некоторым
сведениям он знал, что остальные планеты не имели своего ворчащего Дэннеля
Холма, способного за годы  развить  такую  защиту.  Он  знал,  что  другие
итрианские колонии обладают маленькими и  плохо  скоординированными  между
собой флотами, а сами миры не вооружены.
     Кетлен, солнце этого сектора, являло собой большую угрозу.  Но  пусть
себе показывает свою силу, Кайал надеялся, что враги его будут  достаточно
благоразумны и капитулируют раньше, чем он поразит их в самое сердце.
     "А потом, после короткого перемирия, несколько  искалеченных  молекул
подарят нам Авалон. Отлично! Лучше, чем борьба.  Знают  ли  они  об  этом?
Хотят ли они  лишь  продлить  на  несколько  недель,  не  больше,  иллюзию
свободы? Что ж, надеюсь, цена, которую им  придется  за  это  заплатить  -
жизни, разрушения, реконструкция всего их общества,  -  надеюсь,  что  эта
цена не покажется им непомерно большой, потому что терпение - это то,  что
станет для них основой дальнейшего существования!"

     Перед заходом солнца Ферун покинул Миствуд.
     В тот день его родной край  вполне  отвечал  своему  названию.  Туман
стелился холодной сырой  дымкой,  тянувшейся  со  стороны  моря.  Особенно
густой она  была  вокруг  деревьев,  так  что  они  казались  странными  и
призрачными; влага капала с ветвей на опавшие листья, образуя в  некоторых
местах маленькие озерца прозрачной воды. Но дальше, в глубине острова, где
остался Старый Авалон, раздавались звуки, пугавшие животных.  Они  неслись
от дома Феруна.
     Собирались крылья. Звук трубы прорезал тишину ночи. Впереди  шли  его
сыновья, встречая товарищей по чосу.
     Они несли тело,  положенное  на  носилки.  Рядом  летели  его  ухоты,
озадаченные неподвижностью своего хозяина.
     Потом шла вдова. За ней - его дочери, их мужья  и  взрослые  сыновья,
несущие факелы.
     Били по воздуху крылья. Свет прорезал  тьму.  Шествие  поднималось  в
воздух. Когда  факелы  оказались  вознесенными  над  завесой  тумана,  тот
обратился в голубоватый призрачный занавес над бледным, как лед, свечением
на востоке. На западе, над морем, сверкали королевским пурпуром  последние
звезды.
     А процессия  продолжала  подниматься,  пока  не  достигла  тех  слоев
воздуха, которые только можно было достичь. Здесь воздух был разреженным и
холодным, но на краю  мерцающего  мира  снежные  пики  Матери  погоды  уже
согревались еще скрытым от взоров солнцем.
     Кортеж направлялся к северу.
     Дэннель  Холм  и  его  семья,  следующие  за  остальными  в   тяжелом
снаряжении и масках для дыхания, видели над собой мелькание  крыльев.  Они
едва различали свет факелов, казавшийся им  таким  же  далеким,  как  свет
самых далеких звезд. Более отчетливым было биение крыльев. Если не считать
этого, тишина была полной.
     Они  достигли  земель,  сохранивших  свою  первозданность  -  уступы,
валуны, быстро бегущие речки.
     Здесь сыновья Феруна остановились.
     Раскинув крылья, парили они в первых волнах тепла еще не наступившего
утра. Впереди была мать, по бокам - члены клана, сзади - чос.  И  вот  над
горами поднялось солнце.
     К Феруну подлетел новый Виван Миствуда. Еще раз он протрубил сигнал и
трижды выкрикнул имя умершего. Подлетела и Марр и запечатлела на лбу  мужа
прощальный поцелуй. Потом Виван произнес слова Новой  Веры,  которым  было
тысячи лет.
     - Высоко летел твой дух над многими ветрами,  но  внизу  настиг  тебя
наконец крылатый Бог охоты! Ты встретил его в гордости, ты сражался с  ним
доблестно, от тебя он узнал о чести! Умри же теперь, оставшееся  да  будет
водой и листьями, да поднимется  ветром.  А  ты,  дух,  останься  навсегда
незабвенным!
     Сыновья подняли носилки. Тело упало, а за ним упали факелы.
     Марр двинулась вперед и вниз, начав танец неба. Остальные последовали
за ней.
     Повиснув между пустотой и вечностью, Дэннель Холм сказал Кристоферу:
     - А эти земляне думают, что мы им сдадимся!



                               ГЛАВА 11

     Льзу из Тарнов заговорил:
     - Мы встретились на Великом Круаче Авалона, где свободный народ может
избрать свой путь. Наш  враг  потерял  повсюду  много  силы,  направленной
против нас. Но это  не  победа,  ибо  оставшиеся  суда  устремятся  против
Доминиона.
     Тем временем он оставил значительное количество судов, которые должны
отрезать нас от остального мира. Вряд ли они нападут на нас. Но они  будут
искать и стараться уничтожить наши базы на родственных планетах и те  наши
военные корабли, которые остались в космосе.  Мы  можем  до  бесконечности
развивать нашу защиту. И все же нельзя поручиться  за  то,  что  мы  будем
покорены. Возможно, что это и правда.  Потом  он  объявил,  что  мы  можем
ожидать лучшего обращения, если сдадимся сейчас, чем если будем продолжать
войну, хотя самое лучшее, на что мы можем рассчитывать - это  попасть  под
власть имперского закона и обычаев. И это, конечно, правда.
     Те, кто говорили от вашего имени, отклонили эти предложения, так  как
не могли поступить иначе, пока  вы  все  не  соберетесь  и  не  решите.  Я
напоминаю вам о сложностях продолжения войны и о жестоких  условиях  мира,
которые ожидают нас в случае поражения. Более того, я напоминаю  вам,  что
если  мы  все-таки  продолжим  сопротивление,  свободному  народу  Авалона
придется отказаться от многих своих прав  и  подчиниться  диктату  военных
лидеров настолько, насколько этого потребует обстановка.
     - Что говорят чосы?
     Он и его коллеги стояли на старинном участке, расположенном на Первом
Острове Гесцерианского моря. За ними возвышался дом Дэвида Фалкайна. Перед
ними зеленая лужайка полого спускалась к берегу и прибою. Но не было видно
никаких кабин, никаких палаток, ни один корабль не стоял на якоре, не было
потока делегатов, стремящихся занять свои места под деревьями.
     На церемонии не было времени. Выбранные на  региональных  митингах  и
индивидуумы,  желающие  говорить,  сообщались  с  остальными   с   помощью
электронной техники.
     Вооруженный компьютерами штаб работал на полную мощность. Несмотря на
нелюбовь к речам среднего итрианина, несмотря  на  его  всегдашнюю  боязнь
показаться смешным, рассуждая об очевидных вещах, все же, когда почти  два
миллиона взрослых оказались  перед  лицом  такого  серьезного,  как  этот,
момента, желающих высказаться  должно  было  оказаться  столько,  что  без
отбора ораторов выступлений хватило бы на год вперед. Тем, кому слово было
предоставлено, предстояло ждать своей очереди.
     Аринниан знал, что его должны вызвать. Он расположился рядом  с  Айат
перед большим экраном. Они сидели на  широкой  передней  скамье.  За  ними
громоздились ряды сидений, на  которых  восседали  члены  дома  Литрана  и
Блоусы с хозяевами во главе.
     Медленно произносимые слова Льзу только  усугубляли  тишину  большого
темного помещения, чьи стены были увешаны оружием.
     И так же подчеркивал  эту  тишину  шелест  перьев,  стук  когтей  или
алатана, когда кто-нибудь слегка шевелился.
     Воздух  был  пропитан  запахом  дерева  и  итрианских  тел.  Ветерок,
проникающий в открытое окно, добавлял к ним  еще  запах  сырой  земли.  Он
шевелил свисающие с флагштоков знамена.
     - Отчитаться о фактах, касающихся.
     На экране возникло  изображение  ранчера.  За  ним  виднелась  прерия
Северного Коронана. Пастбище вдали,  стадо  нагруженных  ношей  циррауков,
ведомое каким-то юнцом.
     Появившийся на экране заговорил:
     - Запасы продовольствия, сделанные на равнинах Лонг-Бич, были в  этом
году удовлетворительными. Прогнозы на  новый  сезон  оптимистические.  Нам
удалось добиться того, что 75% запасов мяса в бункерах надежно защищены от
радиации, и мы надеемся также успешно решить остальные задачи  к  середине
зимы. Детали можно узнать в Центральной Библиотеке. Я закончил!
     Снова возникло изображение Верховного Вивана, и тот вызвал следующего
из выступающих.
     Айат схватила Аринниана за руку. Он почувствовал, как бьется кровь  в
ее пальцах, когти на двух больших пальцах причиняли ему боль. Он посмотрел
на нее. Бронзово-коричневый гребешок был поднят, янтарные глаза светились,
как факелы. Меж полуоткрытых губ сверкали клыки.
     - Сколько можно продолжать это бесполезное жужжание? - Выдохнула она.
     - Они должны знать всю правду, прежде чем решать, - прошепт