прыгнул в Панадуру на Шри Ланка, оттуда - в
индийский город Малегаон, далее меня занесло в Китай - в город Голмуд, там
я задержался ненадолго и перенесся через монгольский Улэгэй  в  Бурятию  -
есть там такой поселок Багдарин. Дальше - просто: Кызыл-Мажалык -  Кулунда
- Карасук - Большие Уки - Верхняя Салда - Оханск  -  Арбаж  -  Кулебаки  -
Судогда - Ликино-Дулево, - и вот я здесь. Здравствуйте, мои дорогие!
     Потом, когда  все  перецеловались,  переобнимались  и  сели  обедать,
начался разговор о самом важном - об Алике.
     - Что - никаких следов? - нарушил Багров молчание,  воцарившееся  над
супом-пюре из спаржи.
     - Абсолютно, - прожевывая гренку, проговорил Филин. - Более того,  во
время  схватки  на  нашей  квартире  ТИПы  выкинули   во   внепространство
компьютер. Так что никаких следов нет и не будет.
     - Кто выкинул - Бэр? - уточнил дотошный Лавровский.
     - Понятия не имею. Они вели бой очень  искусно.  В  трансвизор  я  не
поймал ни одного лица.
     - Давно пора обратиться в милицию, -  вступила  в  разговор  Маша.  -
Какие-то вы бездушные прямо. Или недалекие. Пропал  ребенок,  все  ясно  -
нужно привлекать органы. Отправить в милицию видеозаявление: так и так, по
нашим предположениям мальчик был переброшен в  неизвестном  направлении  с
помощью ручной ТП-установки.
     - Ну да! - Иван Данилович хлопнул рукой по  столешнице,  и  блюдо  со
свежим авокадо подпрыгнуло. - А через  пять  минут  вся  эта  банда  будет
здесь. Откуда мы знаем: может, среди милиции тоже есть ТИПы.  Может  быть,
первый  же  милиционер,  к  которому  попадет  наше  заявление,   окажется
каким-нибудь важным ТИПом. Или, положим,  дальним  родственником  Жабрева.
Соблазн-то велик: ТИПы  вон  какими  преимуществами  пользуются  -  у  них
каталоги, ТОПки. Если уж узнал о таких вещах  -  удержаться  от  искушения
очень трудно.
     - Тебя послушать - вообще ни к кому обращаться  нельзя,  -  процедила
Маша, разделывая хвост омара. - Каждый может оказаться ТИПом.
     - Ваня прав, -  подтвердил  Лавровский  и  потянулся  за  фисташковым
паштетом. - Доверять мы никому не можем. Пока. Временно. Вся надежда -  на
наши собственные силы. - И почему-то с надеждой посмотрел на Багрова.
     - Точно! - Паша словно бы подвел итог дискуссии. Он  положил  себе  в
тарелку порцию мусса из трюфелей, но есть не стал. -  Будем  искать  Алика
сами. Есть у меня одна идея.
     Все перестали жевать.
     - Из подручных  средств  можно  собрать  приборчик,  которому  я  дал
название "трейсер". У тебя биоэнергетическая карта Алика есть? - обратился
Павел к Маше.
     - Это не проблема, - Маша пожала  плечами.  -  Можно  подключиться  к
медицинской компьютерной сети и вызвать карту  из  банка  памяти  районной
поликлиники.
     - Хорошо. И еще потребуется микрореактор ТП-станции. Он попроще,  чем
микрореактор ТОПки, и с переналадкой его я, пожалуй, справлюсь.
     -  Предположим,  достану.  Дальше  что?  -   Иван   Данилович   вдруг
почувствовал, что дрожит от возбуждения.
     - Дальше - такая штука. Я могу доказать, что  биоэнергетика  человека
оставляет следы во внепространстве. В  сущности,  внепространство  как  бы
исчерчено следами всех людей, когда-либо  пользовавшихся  ТП-переносом.  И
каждый след - индивидуален, как радужка глаза. Переоборудовав определенным
образом ТП-реактор и получив из  него  поисковый  прибор,  настроенный  на
заданные биоэнергетические параметры, можно найти человека - пусть даже он
прыгнул или его прыгнули очень далеко, пусть даже это было очень давно.
     - Паша! - всплеснула руками Мария. -  Откуда  такие  таланты?  Да  ты
понимаешь, что говоришь?
     -  Понимаю,  Машенька.  Ты  забыла,  что  я  не  всегда  был  научным
журналистом. Образование-то у меня физическое, да еще десять лет работы  в
Институте пространства, - кое-что понимаем, а?
     Самое трудное было раздобыть  ТП-реактор.  Ради  этого  Филин,  меняя
ТП-узлы, прыгнул как  можно  дальше  -  в  райцентр  Сковородино  Амурской
области. ТП-станция  там  работала  только  в  дневные  часы,  а  на  ночь
закрывалась.  Дождавшись  полуночи,   Иван   Данилович   зверски   взломал
ТП-станцию, с помощью ТОПки снес  защитный  кожух,  выковырял  реактор  и,
настроившись на "самопал", был таков. В Акрихин он вернулся через Западное
полушарие,  побывав  в  ТП-кабинах  Японии,  Канады,  Исландии,  Фарерских
островов, Норвегии и Финляндии. На весь путь у него ушло полчаса.
     Всю ночь Багров паял что-то в подвале дачи, и наутро ТП-искатель  был
готов. Павел подключил к нему ТОПку, и теперь след Алика - если,  конечно,
схема принципиально верна - должен был появиться на экране трансвизора.
     Багров включил ТП-реактор, набрал координаты  дома,  в  котором  жили
Филины в Москве,  и  нащупал  прицелом  ТОПки  требуемую  квартиру.  Экран
показал разгромленный кабинет Ивана Даниловича, а затем детскую. На экране
запульсировала желтая полоса: это означало, что  биоэнергетические  данные
Аликовой карты и внепространственный  след  в  детской  совпадали.  Багров
переключил прибор на поисковый режим. Комната на экране размазалась, и тут
же возникла картинка, изображавшая какое-то  буро-зеленое  болото.  Желтая
полоска порозовела.
     - Все идет отлично, - отметил Багров.
     Филин и Маша с надеждой переглянулись.
     Изображение болота сменилось  ледяным  пейзажем:  на  переднем  плане
виднелся странный торос, изъеденный идеально круглыми дырами.  Полоска  на
экране стала уже красной. Потом появились какие-то гигантские  растения  и
насекомые: прибор остановился на драке двух муравьев размерами с верблюдов
-  для  масштаба  компьютер  ТОПки  нарисовал  на  экране   синий   контур
человеческой  фигуры.  Затем  картинка  почернела,  и  на  ней  ничего  не
вырисовалось. Однако индикатор показывал, что след не потерян, наоборот  -
Алик где-то близко:  багровая  полоска  налилась  кровью  и  пульсировала,
Очевидно, на экране был мир, лишенный света.
     И тут маленькое окошко прибора словно распахнулось. Там была  голубая
бескрайняя пустота; в отдалении парило несколько зловещего вида птиц, а на
переднем плане - казалось, протяни руку, достанешь - парил-летел-падал...


               ...лго был без  памяти,  потому  что  когда  очнулся,
          пришел в себя и осмотрелся, то вся  эта  гадкая  жижа  уже
          засохла на мне, и моя кровь тоже засохла, так что  весь  я
          был покрыт, словно ржавчиной, коркой, и  понять,  где  моя
          кровь, где гной, а где кровь того  самого  чудовища,  было
          невозможно. Нет, папка, я не оговорился,  я  действительно
          сначала очнулся, а потом пришел в себя. Я  куда-то  падал.
          Глаза мои были закрыты или залиты кровью, в лицо бил поток
          воздуха, я падал и думал: "Вот сейчас...  ух,  вот  сейчас
          грохнусь... вот треску-то будет... брызги во  все  стороны
          полетят..." Но проходили секунды, а я все не грохался, и в
          горле стоял кислый комок и подкатывал  ко  рту,  и  спазмы
          ударяли вверх  из  желудка,  выталкивая  этот  ком,  но  я
          удерживался от рвоты, хотя непонятно зачем:  на  мне  была
          такая мешанина  всякой  дряни,  что  блевотина  ничего  не
          прибавила бы нового к наряду. И  все  же  я  сдержался.  А
          потом ради интереса открыл - разлепил - глаза. И весь этот
          рвотный ком тяжелым кирпичом упал в  желудок  -  настолько
          удивительным было зрелище.
               Я попал в голубую  синь.  Да,  вот  так  мне  хочется
          сказать: голубая синь. И во все стороны  голубая  синь.  Я
          падал из неба в небо, и не было внизу никакой  тверди.  По
          крайней мере, я ее не видел. Вверху плыли редкие  облачка.
          И внизу плыли редкие облачка. А под ними все та же голубая
          синь.
               Не знаю, что это за мир. Не знаю, что это  за  место.
          По крайней мере, на Земле такое невозможно. Мне  пришло  в
          голову, что вот так падать можно вечность, и тут я осознал
          весь ужас своего положения, вспомнил прошлое,  в  отчаянии
          заглянул в будущее, - это я и называю: пришел в себя.
               Дышать было трудно, но можно. Дышат же в конце концов
          спортсмены-парашютисты.  А  я  словно  совершал   затяжной
          прыжок - очень затяжной, - только вот  тренированности  не
          хватало.
               Снова накатил приступ  тошноты.  Я  понял,  что  лечу
          неправильно - обхватив плечи руками,  скрючив  ноги,  -  и
          меня  попросту  болтает,  крутит,  как   пришпиленного   к
          тележному колесу. Я раскинул руки, раздвинул ноги -  сразу
          же стало  легче:  меня  развернуло  лицом  вниз,  болтанка
          прекратилась. По-прежнему  кружилась  голова  и  ощущалась
          пустота в желудке, - но с этим, я  надеялся,  можно  будет
          свыкнуться.
               Внизу виднелись несколько черных  точек.  Они  быстро
          приближались.  Еще  несколько  секунд  -   и   уже   можно
          разглядеть: это  большие  птицы.  Огромные  черные  птицы,
          раскинув широкие крылья, парили в  голубом  просторе.  Все
          ближе, ближе... Что это? Папка, ты  представляешь?!  Снизу
          поднимались  -  точнее,  это  я   падал   -   колоссальные
          ископаемые птицы,  прямо  какие-то  археоптериксы,  только
          величиной не с ворону,  как  полагается,  а  с  планер,  с
          дисколет,   с   птеранодона.   Да,    папка,    гигантские
          археоптериксы: тело и крылья - в перьях,  но  на  передней
          кромке крыльев  -  когтистые  пальцы,  пасть  полна  зубов
          величиной с напильники.
               Я поравнялся с птицами и полетел вниз дальше. Уффф, -
          перевел дыхание, - пронесло. Смотрю, ан нет: птицы перешли
          в пикирующий полет и несутся за мной.  Вот  одна  заложила
          вираж - фссссс! - прошла подо мной, вывернула голову  и  -
          цап меня за рубашку! Заскорузлая ткань подалась,  рубашка,
          слетев  с  моих  плеч,  осталась  в   зубах   сумасшедшего
          археоптерикса. Меня охватила дрожь, я весь посинел и пошел
          пупырышками - не от холода:  от  страха,  что  сейчас  эти
          летающие крокодилы разорвут меня на куски.
               Фссссс...  -  второй  археоптерикс  пошел  на  боевой
          разворот. Он пронесся в метре от меня, вернее, надо  мной,
          - о-о-о, какая боль! - коготь полоснул по спине, развалив,
          по-моему,  дельтовидную  мышцу   надвое.   Кровь   так   и
          заполоскалась на ветру. Ну, думаю, что ж вы делаете, гады,
          рвать  так  рвите,  глотать  -  глотайте,  но   зачем   же
          издеваться?  Что  за  ископаемый   садизм!   Археоптериксы
          унеслись подальше - теперь я увидел, что их четыре  штуки,
          - собрались в стаю и развернулись в  мою  сторону,  избрав
          построение ромбом. Но в  этот  момент  опять  раздалось  -
          хлоп! - в глазах чернота и в...


     Алик...
     - Лови его в прицел! - заорал Багров, забыв,  что  имеет  дело  не  с
обычной ТОПкой, а с новым прибором, им самим же и  созданным.  Требовалось
оценить дистанцию, совместить поисковый канал прибора с осью боевого  луча
ТОПки, а на все это нужно было время.
     Иван Данилович, окаменев, смотрел на сына - на  окровавленного  сына,
покрытого гноем и сукровицей! - и в голове у него  крутилось  одно  слово:
"Убью! Убью! Убью!" Он  словно  раздвоился.  Одна  половина  его  существа
испытывала бесконечную, разрывающую сердце жалость  к  несчастному  Алику,
впервые в жизни познавшему страх, боль, запах  собственной  крови  и  ужас
смерти. Вторая же половина мечтала только  об  одном  -  убить  того,  кто
сотворил с его сыном такое.
     В это время Паша совместил прицельный канал прибора с лучом  ТОПки  и
нажал на курок. В ту же секунду Алик  -  полуобнаженный,  с  рваной  раной
через всю спину - свалился к ногам Филина. Мария вскрикнула, побелела,  но
самообладания не потеряла.
     - Иван! Очнись! Аптечку! Быстро!
     И Филин очнулся. Стряхнув с себя  наваждение,  он  умудрился  сделать
сразу несколько дел: перелистнул каталог раз-другой, набрал код на  ТОПке,
нажал, снова набрал, нажал. На землю плюхнулась аптечка первой помощи, а в
свободной руке Филина сказался какой-то тяжелый предмет -  Иван  Данилович
даже ухитрился перехватить его в воздухе, не дав упасть на землю. Это  был
автоматический пистолет Стечкина образца  1951  года  с  полным  магазином
патронов. Удивительно, между прочим, не то, что  Филин  нашел  его  код  в
каталоге, удивителен сам факт попадания этого оружия в каталог.
     - Зачем это тебе? - изумился Лавровский.
     Но Ивану Даниловичу не  дали  ответить.  Знакомо  задрожал  воздух  -
бззуммм-ччпппок! - и дачный флигель исчез.
     - Засекли! - страшным голосом закричал Багров. - Маша, бинтуй  Алика,
мы тебя прикроем.
     Три ТОПки были у Филина и его друзей, три ТОПки на пятерых, а сколько
врагов - неизвестно. Снова затрещали хлопки. Снова стали разверзаться  ямы
на садовом участке. Но теперь друзья были умнее и злее.
     Враги еще не знали, какую опасность представляет для них Филин.  Иван
Данилович нащупывал ТОПкой канал атаки, парировал удар,  а  затем  стрелял
одновременно из ТОПки и из Стечкина - пуля калибра  9  миллиметров  летела
через внепространство и  искала  цель  среди  тех,  кто  нападал,  пытаясь
остаться неуязвимыми. Конечно, это была стрельба  вслепую,  и  большинство
пуль ушли в "молоко", но доподлинно известно, что после того памятного боя
Вукол Черпаков долго ходил с забинтованной рукой, а у Панкратия  Кабанцева
была прострелена филейная часть, и старый Тур в течение месяца не  мог  ни
сидеть, ни лежать на спине.
     Очень умело вели бой Лавровский и  Багров.  Настолько  умело,  что  у
Марии ни один волосок на голове не шевельнулся,  и  она  быстро  закончила
перевязку Алика. Мальчик сначала улыбался, скрипя зубами от боли, и только
повторял: "Потом, мама... Потом я все-все расскажу... Все-все наговорю  на
дискету..." - но вдруг взгляд его упал на "трейсер" Багрова,  лежавший  на
земле.
     - Что это, мама?
     - Где? А-а, это машинка, с помощью которой мы тебя вытащили.
     - Там все еще горят какие-то цифры.
     - Цифры? Наверное, дистанция, сынок.
     - Дистанция?!!
     Тут и Мария бросила взгляд  на  индикатор.  И  обомлела.  Цифры  были
такие: 3х10^17. Это означало, что воздушный мир  бесконечного  падения,  в
котором только что страшные птицы атаковали Алика, лежал от Земли в десяти
парсеках.
     Видимо, Багров не обратил внимания на дистанцию. Сейчас ему тоже было
не до этого. В отличие от Ивана Даниловича, который  просто  палил  сквозь
ТП-каналы из тяжелого  пистолета,  Павел  мечтал  вырвать  сюда  несколько
врагов и обезвредить их. Он уже  видел  в  трансвизоре  лицо  Бэра,  почти
поймают его в прицел, но в этот  момент  пропал  Коля  Лавровский.  Багров
остановился, озираясь, и тут его едва  не  накрыло  самого:  яма  глубиной
метров пять открылась в каком-то шаге от Павла.
     Впрочем, Коля уже появился невысоко в воздухе и спрыгнул на землю. Он
был почему-то мокрый и отплевывался, из ушей его текла кровь. Потом, когда
все кончилось, Коля рассказал,  что  его  швырнули  в  какое-то  море.  Он
очутился на приличной глубине - вода стиснула его - не  вздохнуть,  кругом
был зеленоватый сумрак, дыхание он сумел задержать, но в рот  и  нос  вода
все равно  попала  -  соленая,  противная.  Колю  спасло  то,  что  он  не
растерялся. И еще спасла ТОПка - отличный все же прибор, безотказный. Коля
вслепую поставил на ТОПке километровую дистанцию,  навел  прибор  вверх  и
включил  реверс  -  тут  же  большой  пузырь   воздуха,   выхваченного   с
километровой высоты, окружил Лавровского, и вместе  с  этим  пузырем  Коля
ринулся к поверхности. Уши не лопнули, и то спасибо, но слышать с той поры
он стал хуже. Оказавшись на  поверхности,  Лавровский  "самопалом"  вернул
себя в Акрихин.
     Наконец Багрову удалось поймать в прицел Бэра. Альфред  вывалился  из
внепространства перед Пашей и мешком свалился на  землю.  Он  еще  пытался
что-то сделать со своей ТОПкой, но Багров ударом  ноги  выбил  ее  из  рук
Медведя. На Бэра навалился Лавровский, а Багров принялся  ловить  Жабрева.
Минуты через две ему удалось и это. Бой тут же стих -  видимо,  нападающих
больше не осталось.
     - Даром вам это не пройдет, - заговорил Бэр, едва успев отдышаться. -
Вы же все смертники. Вы еще просто не представляете, что такое  ТИПы.  Нас
много, все ТП-станции в наших руках. Вас уберут под землю или под воду при
первой же возможности.
     - Ах ты, гад! -  тихо  произнес  Иван  Данилович  и  поднял  пистолет
Стечкина.
     - Убери оружие! - завизжал Бэр. - Оно же убивает!
     И тут произошли два события одновременно. Багров ударил Филина  снизу
по руке - раздался выстрел, пуля ушла в небеса, - и в ту же секунду  Алик,
подобрав с земли поисковый прибор, что было силы запустил его в Медведя.
     - Вот тебе!
     "Трейсер" угодил в голову Альфреда Бэра, в тот же миг оба - и прибор,
и Бэр - исчезли.
     Алик так и сел.
     - Я же не хотел, чтобы так! - выкрикнул он.
     Иван Данилович в удивлении озирался,  словно  не  веря,  что  Медведь
исчез. А Багров - ворчун и брюзга Багров - вдруг разразился хохотом.
     - Ну молодец! Ну уделал ты его, Алик! Он ведь теперь,  скорее  всего,
улетел туда, откуда мы выдернули тебя.  А  без  моего  "трейсера"  его  не
вернуть!..
     Тут все вспомнили про Жабрева и повернулись  к  нему.  Сыч  стоял  на
коленях и  плакал.  Его  глаза,  прикованные  к  пистолету  в  руке  Ивана
Даниловича, смотрели не мигая, они прямо плавали в слезах,  и  две  мокрые
дорожки бежали вниз по щекам.
     - Не убивайте, Богом молю, не убивайте! - шептал Жабрев. - Я вам  все
расскажу, только уберите это...
     - Что же ты можешь нам рассказать, Сыч? Мы,  по-моему,  и  без  твоей
помощи разобрались  во  всем,  -  ярость  ушла,  и  Филин  теперь  говорил
спокойно.
     - Вы всего не знаете, - хрипел Жабрев. - Вы не знаете, и никто, кроме
ТИПов, не знает, что путешествия в прошлое - это, конечно,  блеф,  игрушка
высшего руководства ТИПов, нонсенс, курсы кройки и  шитья  истории.  Самое
большее, что могут ТОПки, - это  заслать  человека  в  черноту  сдвинутого
пространства, а назад во времени - никогда. Никто, кроме ТИПов, не  знает,
что ТП-каналы - они всюду, нет  никакой  сети  ТП-линий,  и  нет  нужды  в
пучностях пространства. Вы же знаете ТОПку в работе, вот так же работают и
стационарные ТП-установки.
     - Постой, а как же размыкание каналов, смыкание каналов?  -  удивился
Лавровский. - Как  же  очереди  на  ТП-станциях?  Эта  вечная  сутолока  в
Екатериновке? Эти катания вверх-вниз на лифтах в Малаховке?
     - Антураж все это, театр, цирк, клоунада...
     -  Что-что?  -  Иван  Данилович  никак  не  мог  понять.  -   Значит,
бездействие каналов - липа? Значит, кабины могут работать круглосуточно?
     - Они и работают. Нужных людей и нужные грузы мы доставляем всегда, в
любую секунду. Но массовый доступ время от времени перекрываем.
     - Но зачем, Жабрев, зачем?!!
     - Так ведь дефицит-то должен быть! Хоть  в  чем-нибудь!  Как  же  без
дефицита?..
     - Тьфу, пакость! - Иван Данилович подошел к Жабреву,  отобрал  ТОПку,
два раза с безжалостной силой хряпнул ее о металлическую  стойку  калитки,
чудом уцелевшей после боя,  потыкал  в  клавиатуру,  набирая  произвольные
координаты, поставил на "самопал" и вернул прибор Сычу.
     - Жми на курок!
     - Ваня, может, не надо? - вступилась Мария.
     - Папа, он же погибнет! - крикнул Алик.
     - Ты не прав, Иван, - пожал плечами Лавровский.
     Багров промолчал.
     - Жми на курок, Сыч!
     - Пощади, Филин. Помнишь, я же н