Как показала эта ночь, они хорошо сделали, взяв в путешествие 
Бильбо. Он долго не спал, а когда наконец заснул, то видел 
отвратительные сны. Ему снилось, будто трещина в задней стене пещеры 
растет, раскрывается все шире и шире; ему стало страшно, но он не мог 
крикнуть, не мог пошевелиться и просто лежал и смотрел. Потом ему 
приснилось, будто пол пещеры наклоняется и сам он падает, катится - 
неизвестно куда!
     Он сильно вздрогнул и проснулся и тут же понял, что то был не 
совсем сон. Трещина в конце пещеры действительно разошлась и 
превратилась в широкий проход, в щели мелькнул хвост последнего пони и 
исчез. И тут Бильбо завопил, да так громко и пронзительно, как умеют 
вопить только хоббиты, несмотря на свой маленький рост. И тогда в одно 
мгновение, не успели бы вы проговорить "ой, стой!", из трещины 
посыпались гоблины, большие-пребольшие, уродливые-преуродливые - 
несметные толпы гоблинов. На каждого гнома их пришлось по шесть штук, и 
даже на Бильбо - два. Они похватали наших путешественников и протащили 
через щель так быстро, что вы не успели бы молвить "куда - беда!". Но 
Гэндальфа они не успели сграбастать! И причиной тому был вопль Бильбо. 
Волшебник проснулся в мгновение ока, как будто и не спал, и когда 
гоблины подступили к нему, в пещере сверкнул ослепительный свет, 
запахло порохом и нескольких гоблинов убило на месте. Щель со стуком 
сомкнулась, и Бильбо и гномы очутились по другую ее сторону! Куда же 
девался Гэндальф? Этого не знали ни они, ни гоблины, да гоблины и не 
стали этого выяснять. Они продолжали тащить Бильбо и гномов. Вокруг 
стояла темень сплошная, непроницаемая, в такой тьме умеют видеть только 
гоблины, привыкшие жить в глубине гор. Проходы шли во всех 
направлениях, пересекаясь, перепутываясь, но гоблины знали нужную 
дорогу так же хорошо, как вы знаете дорожку к ближайшей почте. Тропа 
все спускалась и спускалась, и внизу была невыносимая духота. Гоблины 
вели себя грубейшим образом, безжалостно щипали пленников и хохотали 
ужасным деревянным смехом.
     Наконец впереди замерцал красный свет, и гоблины запели, затянули 
хриплыми голосами жуткую песню, пришлепывая в такт плоскими ступнями по 
камням и потряхивая своих пленников:
                       Хлоп! Стоп! Вот тебе в лоб!
                       Глядь! Хвать! Как тебя звать?
                       Живут гоблины тут,
                       Эй, смелей, сюда!
     
                       Стук! Звон! Топот и стон!
                       Раз-два - молоток! Три-четыре - свисток!
                       Вперед в подземный ход,
                       Эй, шевелись побыстрей!
      
                       Треск! Свист! Кнут, хлыст!
                       Бей и стучи! Рычи и мычи!
                       Врешь, врешь! От нас не уйдешь!
                       Гоблины пьют, хохочут, поют -
                       А ну-ка вперед, в подземный ход,
                       Живей, живей, живей!
      
      Звучало это устрашающе. Стены содрогались от "хлоп, стоп", 
"треск, свист" и от безобразного смеха. Смысл песни был достаточно ясен 
: гоблины достали кнуты и погнали пленников перед собой, хлеща их: 
вжик,вжик! Гномы жалобно стонали и повизгивали. И вдруг все они 
ввалились в огромную пещеру.
      Посредине пылал большой красный костер, по стенам горели факелы, 
в пещере было полно гоблинов. Все они загоготали, затопали ногами и 
захлопали в ладоши, когда внутрь вбежали гномы, и последним (а значит, 
ближе всего к кнутам) - бедняга Бильбо. За ним, гикая и щелкая кнутами, 
следовали погонщики. В углу сбились в кучу пони, на земле валялись тюки 
и мешки, вспоротые и развороченные; гоблины рылись в них, обнюхивая 
вещи, ощупывая их и переругиваясь. Как это ни печально, гномы больше 
никогда не видели своих отличных пони, в том числе крепенького веселого 
белого, которого одолжил Гэндальфу Элронд, так как лошадь не смогла бы 
пройти по горным тропам. Скажу по секрету: гоблины едят лошадей, и 
пони, и осликов, и кое-кого еще и вечно голодны. Но сейчас пленникам 
было не до пони, они думали только о себе. Гоблины сковали им руки за 
спиной, привязали всех гуськом к одной длинной цепи и поволокли в 
дальний угол пещеры. Малютка Бильбо болтался в самом хвосте.
      В углу, в полумраке, на большом плоском камне восседал большущий 
гоблин с огромной головой, а вокруг стояли воины, вооруженные топорами 
и кривыми мечами. Гоблины, надо сказать, жестокие, злобные и скверные 
существа. Они не умеют делать красивых вещей, но зато отлично делают 
все злодейское. Они не хуже гномов, исключая наиболее искусных, умеют 
рыть туннели и разрабатывать рудники, когда захотят, но сами они всегда 
грязные и неопрятные. Молоты, топоры, мечи, кинжалы, мотыги, клещи и 
орудия пытки - все это они прекрасно делают сами или заставляют делать 
других. Другие это пленники, рабы, которые работают на них, пока не 
умрут от недостатка воздуха и света. Не исключено, что именно гоблины 
изобрели некоторые машины, которые доставляют неприятности 
человечеству, особенно те, которые предназначаются для уничтожения 
большого числа людей за один раз. Механизмы, моторы и взрывы всегда 
занимали и восхищали гоблинов. Однако в те времена, о которых мы 
рассказываем, и в той дикой местности гоблины еще не доросли до такой 
стадии цивилизации (так это называется). Они ненавидели всех без 
разбора, особенно порядочных и процветающих, а не то что питали именно 
к гномам особую ненависть. В некоторых местностях отдельные 
бессовестные гномы даже заключали с гоблинами союзы. Но к гномам того 
племени, к которому принадлежал Торин, гоблины питали самую настоящую 
вражду из-за войны, о которой мы уже упоминали, но о которой речь здесь 
не пойдет. А вообще-то гоблинам все равно кого поймать, лишь бы застать 
жертву врасплох, чтобы та не могла защищаться.
     - Кто эти жалкие отродья? - спросил Верховный Гоблин.
     - Гномы и вот этот! - ответил один из погонщиков, дернув цепь так, 
чтобы Бильбо упал на колени. - Они прятались в нашей передней галерее.
     - С какой стати? - обратился Верховный Гоблин к Торину. - 
Поручусь, что затевали какую-нибудь пакость! Подозреваю, что шпионили 
за моим народом! Нисколько не удивлюсь, если они воры! А еще вероятнее, 
убийцы! И еще, чего доброго, друзья эльфов! Ну! Что скажете?
     - Гном Торин, к вашим услугам! - произнес Торин (это была простая 
вежливость, как вы понимаете). - В тех поступках, которые вы нам 
приписываете, мы не виноваты. Мы укрывались от грозы в удобной и 
пустой, как нам показалось, пещере. В наши намерения никоим образом не 
входило беспокоить гоблинов! - И это была правда!
     - Гм! - сказал Верховный Гоблин. - Так, значит! А могу я 
осведомиться, что вам вообще понадобилось в горах и откуда вы взялись и 
куда направлялись? Я бы хотел знать о вас все. Правда, это вам мало 
поможет, Торин Оукеншильд, мне и так достаточно известно о вашем 
племени. Но лучше выкладывайте все начистоту.
     - Мы отправились в путь, желая повидать наших родственников: 
племянников и племянниц, кузенов и кузин, троюродных и четвероюродных 
братьев и сестер и других потомков наших общих предков, которые 
проживают к востоку от этих поистине гостеприимных гор, - ответил 
Торин. Он находился в затруднении: как выложить все начистоту в 
условиях, где правда не слишком уместна.
     - Он лжет, о величайший из великих! - вмешался один из погонщиков. 
- Несколько наших были поражены молнией в пещере, когда мы предложили 
этим существам спуститься с нами вниз. Наши умерли на месте. И потом, 
как он объяснит вот это? - Тут гоблин показал меч Торина-меч из 
логовища троллей.
     Верховный Гоблин бросил взгляд на меч и испустил леденящий душу 
вой ярости и злобы, и все воины заскрежетали зубами, загрохотали щитами 
и затопали ногами. Они сразу признали меч. В свое время, когда светлые 
эльфы Гондолина теснили гоблинов и сражались с ними под стенами своего 
города, этот меч убил сотни гоблинов. Эльфы называли его Оркрист, или 
Сокрушитель Гоблинов, но сами гоблины прозвали его просто Кусач. Они 
ненавидели его и еще больше тех, в чьих руках он находился.
     - Убийцы гоблинов и друзья эльфов! - завопил Верховный Гоблин. - 
Рубите их! Хлещите их! Кусайте их! Грызите их! Бросить их в ямы со 
змеями, чтоб не видели они больше дневного света!
     Он до того остервенился, что спрыгнул с трона и, разинув пасть, 
кинулся на Торина.
     В этот миг все огни в пещере разом потухли и из костра - п-ф-ф! - 
взметнулся до самого свода столб синего раскаленного дыма, разбрасывая 
белые колючие искры, которые стали жечь гоблинов. Невозможно описать, 
какой поднялся визг, писк, вой, беготня и трескотня, рычание и 
ворчание. Сотни диких кошек и волков, если бы их поджаривали живьем 
всех вместе на медленном огне, не могли бы поднять такой невообразимый 
шум-гам. Искры прожигали гоблинов насквозь; гарь, наполнившая пещеру, 
была такой густой, что даже глаза гоблинов, привычные к тьме, не могли 
ничего разглядеть. Скоро все гоблины катались по полу, сцепившись 
клубками, кусаясь, лягаясь, пинаясь и колошматя друг друга, как 
сумасшедшие.
     Внезапно сам собой сверкнул меч и пронзил Верховного Гоблина. Тот 
упал мертвым, а его воины с диким визгом бросились врассыпную и исчезли 
в темноте.
     Меч вернулся в ножны.
     - Быстро за мной! - приказал спокойно, но сурово чей-то голос. И 
ничего не успев сообразить, Бильбо опять затрусил в конце цепочки по 
темным переходам, а визг и вой гоблинов постепенно затихли вдали.
     - Скорей! Скорей! - торопил голос. - Сейчас опять зажгут факелы.
     - Одну минутку! - попросил Дори, шедший перед Бильбо. Он, 
насколько позволяли связанные руки, помог хоббиту вскарабкаться ему на 
спину, и затем все пустились вперед бегом, позвякивая цепями, 
спотыкаясь и чуть не падая. Они бежали вперед не останавливаясь, бежали 
долго и, вероятно, уже находились в самой глубине гор.
     И тут Гэндальф зажег свой посох. Конечно же, все это было делом 
рук Гэндальфа. Но пока им некогда было расспрашивать его, откуда он 
взялся. Он опять вытащил меч, и опять меч засветился во мраке. Сперва, 
когда вокруг были гоблины, меч пылал от гнева, а теперь он светился 
тихим голубым светом, довольный тем, что убил повелителя гоблинов. Ему 
ничего не стоило перерубить цепи, и он в два счета освободил пленников. 
Меч звали Глемдринг, то есть Молотящий Врагов, если помните. Гоблины 
прозвали его Колотун и ненавидели еще больше, чем Кусача, если это 
возможно. Оркрист тоже удалось спасти: Гэндальф выхватил его из рук 
остолбеневшего стражника. Гэндальф вообще успевал о многом подумать, и 
хотя не был всесилен, многое мог сделать для друзей, чья жизнь 
подвергалась опасности.
     - Все тут? - спросил он, с поклоном вручая Торину меч. - Ну-ка: 
один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять, 
одиннадцать... постойте, где же Фили и Кили? Ага, здесь! Двенадцать, 
тринадцать и мистер Бэггинс четырнадцатый. Неплохо, могло быть и хуже, 
но, опять же, могло быть и получше. А так - ни пони, ни пищи; где мы - 
неизвестно, и по пятам гонится орда разозленных гоблинов. Вперед!
     И они двинулись вперед. Гэндальф оказался прав: позади в темных 
переходах, которые они только что покинули, послышался шум, топот и 
ужасные крики гоблинов. Гномы припустили еще быстрее, а поскольку 
Бильбо не мог за ними угнаться, то они взялись нести его по очереди на 
спине.
     И все-таки гоблины бегают быстрее гномов, к тому же они лучше 
знали дорогу, так как сами прорывали ходы, вдобавок они обезумели от 
ярости. Так что гномы, как ни старались уйти от преследования, вскоре 
услыхали приближающиеся крики и завывания. Шлепанье множества ног 
слышалось буквально за ближайшим поворотом. В туннеле позади них 
замелькали огни факелов. А гномы уже выбились из сил.
     - Зачем, ах зачем покинул я мою норку! - повторял несчастный 
мистер Бэггинс, подпрыгивая на спине у Бомбура.
     - Зачем, эх зачем брали мы с собой в поход этого недотепу! - 
повторял бедный толстяк Бомбур, пошатываясь под ношей. От жары и страха 
пот капал у него с носа.
     В этот момент Гэндальф немного отстал, и Торин, последовал его 
примеру. Они свернули за угол.
     - Меч из ножен, Торин! - крикнул волшебник.
     Ничего другого им не оставалось. Ух, как не понравилось это 
гоблинам! На полном ходу они выскочили из-за угла - и вдруг Сокрушитель 
Гоблинов и Молотящий Врагов остро и ярко сверкнули им в глаза. Передние 
выронили факелы и испустили предсмертный вой. Средние завопили еще 
громче и бросились назад, сшибая бежавших за ними. "Кусач и Колотун!" - 
завизжали они. Началась паника, гоблины, оставшиеся в живых, опрометью 
помчались обратно.
     Еще долго гоблины не осмеливались заглянуть за страшный поворот. 
Тем временем гномы успели углубиться далеко-далеко в темные ходы 
царства гоблинов. Сообразив это, уцелевшие гоблины снова зажгли факелы, 
надели мягкие башмаки и пустили вслед за гномами своих самых быстрых 
скороходов с острым слухом и зрением. Те помчались вперед в темноте 
быстро, как хорьки, и бесшумно, как летучие мыши. Потому-то ни Бильбо, 
ни сам Гэндальф не слышали их приближения. И не видели их. Но зато 
гоблины различали беглецов прекрасно, так как посох Гэндальфа испускал 
слабый свет, освещая гномам дорогу. Внезапно Дори, который теперь 
оказался последним и нес Бильбо, схватили за ногу. Дори закричал и 
грохнулся на землю, а хоббит полетел в черноту, стукнулся головой о 
камень и потерял сознание.
     
                 ГЛАВА 5 . Загадки в темноте
     
              Когда Бильбо наконец открыл глаза, то не понял даже, 
открыл ли их: такая вокруг стояла непроницаемая темень. Поблизости ни 
души. Представьте себе, как Бильбо испугался! Он ничего не слышал, 
ничего не видел и ничего не ощущал, кроме холодного каменного пола под 
собой.
     С великим трудом он поднялся на четвереньки и пополз, пока не 
дотронулся до стенки туннеля. Ни гоблинов, ни гномов не было слышно. 
Голова у него кружилась, он даже не мог определить, в какую сторону они 
бежали, перед тем как он свалился.
     Выбрав, как ему показалось, правильное направление, он так и 
пополз на четвереньках и полз довольно долго, пока рука его не 
коснулась маленького холодного металлического колечка, лежавшего на 
земле. То был поворотный момент в его карьере, но он этого еще не знал. 
Машинально он положил колечко в карман - сейчас оно было ни к чему. 
Потом сел на холодный пол и долго предавался горестным раздумьям. Он 
представлял себе, как жарит яичницу с беконом у себя дома. Желудок 
давно намекал ему, что пора бы подкрепиться, и от голода он чувствовал 
себя еще более несчастным.
     Он не мог сообразить, что делать дальше, не мог вспомнить, почему 
его бросили одного, почему в таком случае гоблины его не подобрали, а 
также почему у него так болит голова. Причина же заключалась в том, что 
он завалился в уголок и лежал себе в темноте. Как говорится, с глаз 
долой... и почти что дух вон.
     Через некоторое время он нащупал в кармане трубку, она не 
сломалась - уже хорошо. Потом достал кисет, там оставалось немного 
табаку - еще того лучше. Потом пошарил по карманам - и не нашел ни 
одной спички! Мечты его разлетелись в прах. Одумавшись, он, правда, 
решил, что так даже лучше. Бог знает, к чему привели бы чирканье 
спичками и запах табака! Кто кинулся бы на него из черных ходов? Но все 
же на момент отсутствие спичек его огорчило. Охлопывая себя кругом, он 
наткнулся на рукоять кинжала, который взял в пещере троллей и о котором 
совсем забыл. Хорошо, что гоблины не заметили его,-он был засунут за 
пояс. Бильбо вытащил кинжал из ножен - и тот слабо засветился во мраке.
     "Значит, тоже изделие эльфов, - подумал Бильбо, - а гоблины, хоть 
и не рядом, но и не так далеко".
     Он немного успокоился. Все-таки замечательно иметь при себе 
оружие, сделанное в Гондолине для войны с гоблинами, о которой пелось 
столько песен. Он уже заметил, что гоблины, увидев оружие эльфов, сразу 
терялись.
     "Идти назад? - размышлял он. - Исключено! Вбок? Бессмысленно! 
Вперед? Единственная разумная вещь! Итак, вперед!"
     Он встал на ноги и побрел дальше, держа в одной руке перед собой 
кинжал, другой касаясь стены. Сердце его колотилось и трепыхалось.
     Да, Бильбо очутился в чрезвычайно трудном положении. Но вы должны 
помнить, что для него оно было менее трудным, чем было бы, скажем, для 
меня или для вас. Хоббиты все-таки не то, что люди. Кроме того, хотя 
норки у них симпатичные, уютные, хорошо проветрены и совсем не похожи 
на туннели гоблинов, хоббиты все же гораздо больше привыкли к подземным 
переходам, чем мы, и не так легко теряют способность ориентироваться 
под землей. Особенно когда уже опомнятся после того, как трахнулись 
головой о камень. Ступают хоббиты бесшумно, умеют ловко спрятаться и 
быстро оправляются от ушибов и падений. У них неисчерпаемые запасы 
мудрых пословиц и поговорок, о которых люди никогда не слыхали или 
давно позабыли.
     И все-таки мне лично не хотелось бы оказаться на месте мистера 
Бэггинса. Казалось, туннель никогда не кончится. То и дело влево и 
вправо отходили проходы, Бильбо видел их благодаря свечению кинжала. 
Туда он не заглядывал, только торопился дальше, боясь, как бы оттуда не 
выскочили гоблины или еще какие -нибудь страшные твари. Он шел да шел, 
все дальше и дальше, все вниз да вниз. И по-прежнему ни звука, лишь 
изредка взмах крыльев проносящейся мимо летучей мыши. Сперва он 
пугался, но потом перестал - мыши пролетали часто. Не знаю уж, сколько 
он так плелся, но наконец почувствовал, что устал, как никогда; ему 
казалось, что он уже перешел в завтра и так будет идти всю жизнь.
     Неожиданно, ни о чем не подозревая, он плюхнулся в воду! Бр-р-р! 
Вода была ледяная! Это встряхнуло Бильбо и заставило собраться. Он не 
знал, просто ли это лужа на дороге или берег подземного потока, 
пересекавшего туннель, или край глубокого и таинственного подземного 
озера. Кинжал почти перестал светиться. Бильбо замер на месте и 
прислушался: "кап-кап" капали капли с невидимой крыши в воду. Никаких 
других звуков.
     "Значит, это лужа или озеро, а не река", - подумал Бильбо. Он не 
решался войти в воду в темноте. Плавать он не умел, и ему 
представлялись разные противные скользкие создания с выпученными 
слепыми глазами, извивающиеся в воде. Странные существа водятся в 
прудах и озерах в глубине гор: рыбы, чьи предки заплыли туда бог весть 
как давно да так и не выплыли на свет, глаза их все выпучивались и 
выпучивались оттого, что они силились видеть во мраке. Есть там твари и 
более страшные, чем рыбы. Они поселились в пещерах раньше гоблинов и 
теперь скрываются по темным закоулкам, шныряют, подсматривают и 
разнюхивают.
     Здесь, в глубине и в темноте, у самой воды жил старый Голлум - 
большая скользкая тварь. Не знаю, откуда он взялся и кто или что он был 
такое. Голлум - и все. Черный, как сама темнота, с двумя громадными 
круглыми бесцветными глазами на узкой физиономии. У него была лодчонка, 
и он тихо скользил в ней по озеру. Это и в самом деле было озеро, 
широкое, глубокое и ледяное. Он греб своими длинными задними лапами, 
свесив их за борт, греб беззвучно, без единого всплеска. Не таковский 
он был, чтобы шуметь. Он высматривал своими круглыми, как плошки, 
глазами слепых рыб и выхватывал их из воды длинными пальцами с 
быстротой молнии. Мясо он тоже любил. Когда ему удавалось поймать 
гоблина, он бывал доволен: они нравились ему на вкус. Но сам он 
старался не попасться им на глаза. Обычно он набрасывался на них сзади 
и душил, если какому-нибудь гоблину случалось оказаться одному на 
берегу озера, когда Голлум рыскал поблизости. Они, правда, спускались к 
воде очень редко, так как чувствовали, что там внизу, у самых корней 
горы, их подстерегает