Отец
Артур распорядился, чтобы мы доставили палатина в Аквитон.
   - Да, я знаю. А вы, братья, я полагаю, знаете о том, что по ордену прошло
распоряжение не доверять письменным приказам.
   - И поэтому вы появились здесь лично? - Элидор подал руку  Кине,  помогая
ей перебраться через  поваленный  ствол.  За  деревьями  открылась  широкая,
длинная прогалина, заросшая цветами.
   - Обстоятельства изменились, - спокойно объяснил магистр. - Да, кстати, а
где сэр Рихард? "помятые... цветы..." Эльрик вскинулся запоздало, выхватывая
из петли топор;
   Голос у рыцаря был спокойный, мягкий и чуть сожалеющий.
   Сколько воинов  вышло  на  заросшую  лютиками  и  незабудками  прогалину,
император даже  не  сообразил  поначалу.  Уж  больно  неожиданным  оказалось
появление  врагов  без  привычного  предупреждения.  Куда  девалось  чувство
опасности?
   Может быть, лес был слишком мирным. И слишком ласковым солнце.
   А может быть, спокойное сожаление на  лицах  огненосных  убийц  притупило
рефлексы?
   Он не знал.
   Рыцари не были опасны. Они просто собирались  избавить  врагов  своих  от
тяжести грехов.
   А мир от врагов.
   - Ну что, Элидор. - Место магистра, или кем там был безоружный проводник,
занял сейчас высокий мужчина с тяжелым мечом  на  поясе.  -  Признайся,  где
спрятал ты беззаконного изменника,  бывшего  палатина  де  Шотэ.  Признайся.
Тогда мы дадим тебе и брату Симу умереть, как подобает Опаленным.
   - Сэр Гельмут, настоятель монастыря Гортара  Воздающего,  один  из  самых
славных рыцарей ордена Бича Божьего,  правая  рука  сэра  Зигфрида...  Самый
рьяный рилдиран и тем  не  менее  хреновый  колдун!  -  Ровный  голос  эльфа
зазвенел металлом. - Не тебе бы, "рыцарь", говорить об Анласе!
   -  Удостоился,  -  устало  прошелестел   Эльрик,   прикрывая   глаза.   -
Отец-настоятель, как живой.
   - Это не правильный настоятель, - совершенно серьезно возразил Сим.
   - Где де  Шотэ?!  -  рявкнул  сэр  Гельмут.  Он  стоял  так  близко,  что
достаточно было лишь поднять и опустить топор.
   Только вот и остальные бойцы ждали с нетерпением именно этой попытки.
   Чтобы начать убивать. Не дожидаясь, чем кончатся переговоры.
   - Не ори. - Эльф брезгливо поморщился. - Палатин в Тальезе.  То  есть  не
палатин  уже,  а  то,  что  от  него  осталось.  Эльрик,  от  него  осталось
что-нибудь?
   - Пепел, - чуть виновато ответил шефанго.
   - Безумцы. - Рыцарь покачал головой, берясь за рукоять меча.  -  Женщина,
ты можешь уйти. Но поторопись.
   - Уходи, Кина, - кивнул Элидор. - Возьми наших коней и уходи.  На  юг.  В
Грэс. А оттуда на Айнодор. Только обязательно на Айнодор, слышишь?
   Эльфийка молча поднялась в седло. Еще три  усталых  лошади  поплелись  за
ней. Через густой подлесок, по узкой, почти незаметной тропе.
   Кина не плакала - не осталось в ней слез.
   И не спорила - не было сил.
   Эльрик проводил ее взглядом, опустошенно удивляясь тому, что их  все  еще
не убили. Чего ждут-то рыцари? Боя? Да какой тут бой -  три  десятка  против
трех равнодушных ко всему нелюдей?
   Но первые атаки, которые обрушились на них с четырех сторон  сразу,  едва
сомкнулись кусты за уехавшей Киной, император отразил совершенно машинально.
И кровь алым плеснула на утоптанную траву. Пронзительно завопил Сим. Сим, не
утоливший жажды убийства. Рванувшийся в бой, как рвется в галоп застоявшийся
конь.
   Эльрик выдернул топор из податливо хрустнувшего тела. Древком отбил удар,
летящий в голову гоббера, и вновь лязгнула сталь. И вновь сменилось лязганье
ласкающим слух хрустом.
   А умирать следует достойно. Радостно. Гневно.
   Сим дрался рядом с де Фоксом, атаковал бесшабашно, уходил юлой от разящих
тяжелых клинков. Гоббер чувствовал себя почти неуязвимым  рядом  с  ужасающе
огромным шефанго. Ему было весело. И страшно. А еще  знал  половинчик,  что,
когда убьют и его, Сима,  и  Элидора,  когда  останется  Эльрик  один...  Он
засмеется. И тогда никто из "Бичей" не уйдет живым с залитой кровью поляны.

Эльрик де Фокс

   Это был бой! Бой из тех, что воспеваются потом в  легендах.  Правда,  те,
кого воспевают, уже никогда не оценят этих песен. Бой, который принимают  от
отчаяния. От страшного, всепобеждающего  желания  продать  жизнь  как  можно
дороже. Бой за кровь ради крови! Безнадежный. И от этого  страшный.  Не  для
нас. Для наших врагов.
   Как говорят у нас, на Анго, жизнь хороша только первую пару  тысячелетий.
Потом надоедает. Это не так. Но желание убивать в крови у шефанго. А  сейчас
мы дрались плечом к плечу, Свет и Тьма, Покой и  Ярость,  Добро  и  Зло.  Мы
сделали невозможное, уничтожив вечное противостояние. И мои друзья  постигли
наконец радость шефанго, убивающего врага.
   За нас!
   Против целого мира.
   За нас!
   Против бессмысленной, тупой вражды.
   За нас!
   За право, нет, не жить - погибнуть с честью.
   Может быть, поэтому мы продержались так долго.
   Но упал Сим. Удар  тяжелого  меча  рассек  ему  голову,  и  лицо  гоббера
превратилось в кровавую маску.
   Упал Элидор. Я не знаю, сколько раз ранили его. Какое-то время  эльф  еще
стоял, уже не поднимая меч. Просто стоял под  рушащимися  на  него  ударами,
каждый из которых должен был быть смертельным.
   Я дрался над ними. Скоро должна  была  прийти  моя  очередь.  Но  я  буду
драться даже после того, как умру. Буду... какое-то время. Потому что  жажда
убийства стала сильнее желания жить.
   Порыв ветра - и звездная круговерть  мелькнула  перед  глазами.  А  когда
рассыпались звезды, я увидел мраморный Зал. Девять колонн. И  девять  фигур,
столпившихся перед широким окном, выходящим на залитую кровью  и  заваленную
телами поляну.
   Раз, два, три... Великая Тьма! Больше двух десятков уложили мы втроем.
   Красная мешанина мозгов, вывалившихся из разрубленного вместе  со  шлемом
черепа. И трогательно сияющий солнечным золотом лютик...
   Аплодисменты я услышал позже.
   Они  стояли  и  аплодировали  мне.  Все   девятеро.   Аплодировали.   Как
талантливому менестрелю. Как циркачу, отколовшему какой-то невиданный трюк.
   - А ты славно бьешься, шефанго. Право же, славно. - И улыбки на лицах.  А
там, на поляне, лежали тела моих друзей.
   Только сейчас я осознал, что сижу на полу, а топор валяется рядом.
   Кровь капала  с  лезвия  и  тут  же  исчезала  на  безукоризненно  чистых
мозаичных плитах.
   Встать оказалось довольно трудно.
   - Да, - произнес один из Демиургов, словно меня вовсе не было в  Зале.  -
Такие не останавливаются.
   - Не переживай, шефанго, - обратился ко мне другой. (Как и в первый  раз,
сейчас они все казались  на  одно  лицо.  Одинаково  красивые.  И  одинаково
далекие.) - Там, у вас, время остановилось. Нам  не  захотелось  зря  терять
такого бойца.
   Благостные какие, мать их! Высокомерно благостные. Они достигли  величия,
уничтожив весь свой народ, но мыслят себя более мудрыми и  утонченными,  чем
мы, беспомощные и слабые. И мы  позабавили  их.  А  развлечение  заслуживает
награды. Вот и вытащили последнего, кто остался. Самого... забавного.
   - Кае тэшэр... вам нужно?
   Они озадачиваются на секунду. А  потом  переглядываются  понимающе  и  не
скрывают улыбок. Конечно. Помнят мой первый визит сюда. И  сейчас  я  лишний
раз доказываю собственную дикость. Интересно, а можно убить Демиурга?
   - Мы поручим тебе дело, - говорит самый  веселый.  -  Ты  с  ним,  скорее
всего, не справишься. Но ведь так и так тебя убили бы здесь, в лесу. Значит,
терять тебе нечего. Отправляйся в Эрзам. Это город в Эзисе. И привези оттуда
Перстень. С рубином. В камне маленькая черная клякса, похожая на паука.  Где
он и у кого, мы сказать не можем. Но за пределы Эрзама  он  еще  не  уходил.
Привезешь - хорошо. Нет - найдем другого вояку.
   Другого? Блефуете, господа Величайшие! Мне-то терять нечего. А вот вам...
Ведь не найти в Мессере равного мне бойца. Нет такого. Просто нет! И  знаете
вы это прекрасно.
   - Сим и Элидор живы? - спрашиваю я.
   - А почему тебя это интересует?
   - Варварские  представления  о  чести,  -  тоном  знатока  вмешивается  в
разговор еще один Демиург. И обращается ко мне:
   - Насколько я понимаю, недостойно воина было  предоставить  этим  монахам
драться в одиночку. Но сейчас-то не все ли равно? Ведь ни  эльф,  ни  гоббер
никогда не узнают, чем закончился бой.
   Вот тут я и одурел. Захотелось потрясти  головой,  чтобы  все  услышанное
улеглось в черепной коробке - там слишком мало  свободного  места,  и  кость
здорово мешает мыслить.
   Однако трясти головой я благоразумно не стал - и так перед глазами  плыло
и двоилось.
   - Вы чо, мужики? Вы охренели, что ли? - Я машинально перешел на  лексикон
Сима и, поймав себя на этом, заговорил на зароллаше:
   - Долг воина не исчерпывается тем, чтобы дать погибнуть друзьям, а  потом
бежать. Это приемлемо  лишь  тогда,  когда  есть  одна  общая  цель.  Но  мы
сражались не ради спасения, а ради гибели, достойной бойца.
   - Эй, шефанго...
   - Торанго, с вашего позволения.
   - Как-как?
   - Мне что, учить вас хорошим манерам? Ближе к делу, Величайшие. Что у нас
там с Эрзамом? Найдете другого, да? Ну-ну. Вы  можете  вместо  меня  послать
туда с полсотни бойцов. Примерно столько стою я один. - "Ну, Эльрик,  ну  ты
наглец!" - Не исключено, что они сумеют миновать границу. Возможно,  хотя  и
маловероятно, что там, в Эрзаме, они убьют, кого нужно, и возьмут то, за чем
пришли. Но на возвращение у них шансов нет. И вы это понимаете.  Верно?  Вам
нужен я. Я готов продать свои услуги. Но  это  будет  дорого  стоить.  А  не
согласитесь... Вы сами сказали - мне терять нечего.
   Во! Сказал так сказал! Куда там эллийскому парню, убей бог, не помню, как
его звали! Он, помнится, набивал в рот  камней  и  учился  говорить.  А  еще
здорово удивлялся, как это я умудряюсь  разговаривать  членораздельно,  имея
полную пасть зубов.
   Демиурги ошеломленно молчали. Минуты две. И лица у них  были  любо-дорого
посмотреть. А я от собственной наглости отходил. И сам себя боялся.
   - Говори свои условия, - бесцветно сказал наконец один из Величайших.
   - Во-первых, жизнь и безопасность Кине, Элидору и Симу.
   Бедные  Демиурги  были  настолько  сбиты  с  толку,   что   скушали   мое
"во-первых", не поморщившись.
   - Хорошо. Жизнь и безопасность.
   - Во-вторых, всю информацию об этом треклятом перстне и о звездочке.  Что
это за магия? Как ее использовать? И почему все так заинтересованы в них?
   - Зачем тебе эти знания... Торанго? Мелькнула было мысль похвалить его за
вежливость, однако я воздержался. Не стоит зарываться.
   - Я хочу знать, за что буду убивать.
   - Ты ставишь тяжелые условия. Нам надо подумать. Есть ли еще требования?
   - Есть. Не ждите,  что  я  полезу  на  верную  смерть,  как  вы,  похоже,
рассчитываете. Я сделаю все, что смогу, но не больше. И отвяжитесь  от  меня
по возвращении независимо от того, добуду я эти побрякушки или нет.  Все.  Я
жду информацию.

Элидор

   - Он жив. Это невероятно, но он жив.
   - Везти его можно?
   - Только завтра.
   Я открыл глаза. Надо мной стояли мой настоятель и незнакомый брат.
   Настоятель склонился ко мне:
   - Все в порядке, Элидор. Ты среди своих. Предатели уничтожены.  Все,  кто
путешествовал с тобой, живы. Отдыхай. Завтра мы едем в монастырь.
   И я снова отключился.
   Трясло на этой телеге немилосердно. Но идти он все равно  не  мог.  Рядом
сидел отец Лукас. Конь настоятеля тащился следом и старался не напоминать  о
себе.
   Сим лежал на второй телеге, а Кина ехала  верхом,  и  рядом  с  ней  ехал
Шарль, рассказывая ей что-то невероятно легкомысленное.
   "Кина... Говорят, что Ты справедлив. Творец, так почему же тогда?"
   Кажется, отец Лукас сказал что-то?
   Может быть. Какая сейчас разница?
   Потом Элидор разобрал слово "Джероно". Джероно... Да, та тварь с  посохом
Магистра. Как это случилось?
   - Он предал орден?
   - Хвала Творцу! - Черный Беркут изобразил улыбку. - Ты снова в  состоянии
думать. Да. Он нас предал. Брат Оттон слишком поздно  понял,  что  наследник
Магистра изменил ордену.
   - Снюхался с "Бичами"?
   - Да. Он же виновен в смерти отца Артура. Сейчас идет проверка  всех  его
людей. Но скорее всего он действовал один.
   - Почему?
   "Почему? - Этот вопрос крутился в мыслях. - Кина... Почему? За что? Ее-то
за что?!"
   И снова голос настоятеля вырывает из горького недоумения:
   - Я не знаю. И никто не может понять, почему он это сделал. Да и  не  так
это важно. Главное - орден снова един.
   Нужно что-то спросить. Обязательно нужно. Потому что... Да!  Орден  снова
един. Орден...
   - Кто сейчас Магистр?
   - Должен был стать брат Отгон, но он отказался  и  убедил  всех,  что  ни
одного из Управителей  секретов  Магистром  выбирать  нельзя.  В  результате
Магистром стал я.
   Черный Беркут кивнул на посох Магистра, что лежал в ногах Элидора.
   Эльф закрыл глаза.
   Потом он смотрел на появившиеся на небе мелкие  облачка.  Мыслей  уже  не
было. Никаких.
   Орден снова стал орденом. И пришла суеверная надежда, что все  наладится.
Что вылечится Кина. Поправится Сим. Найдется Эльрик. Все будет хорошо.
   - А теперь  я  буду  задавать  вопросы,  -  вновь  услышал  Элидор  голос
настоятеля. - Это твоя женщина? - Черный Беркут кивнул в сторону Кины.
   - Да.
   - Хорошо, с этим мы разберемся  позже.  Когда  вы  оба  придете  в  себя.
Расскажи короткого твоем последнем задании.
   - Нам нужно было...
   - Что тебе приказали, я знаю. Расскажи о выполнении.
   - В Тальезе нас задержал какой-то  человек,  по  утверждению  Эльрика  де
Фокса, маг, и потребовал, чтобы мы доставили  палатина  к  нему.  Взамен  он
пообещал крупную сумму денег и защиту от ордена. Себя он назвал Князем.
   - Когда к вам присоединился де Фокс?
   - В Картале.
   - То есть еще до получения задания?
   - Да.
   - Эльфийка... Кстати, как ее зовут?
   - Кина.
   - Кина появилась тогда же?
   - Она путешествовала с Эльриком де Фоксом. Настоятель взглянул  на  Кину,
задумчиво почесал щеку, потом повернулся к монаху:
   - Вы согласились на предложение?
   - Да. Без этого нас не выпустили бы живыми. Отец Лукас кивнул.
   - Через три дня после прибытия в  Шотэ  мы  сумели  вывести  палатина  из
замка.
   - Дальше.
   - Из Шотэ мы ушли втроем. Кина уехала раньше. Мы договорились встретиться
в Аквитоне.
   - Можно было поступить иначе?
   - Нет.
   "Нет? - Он задавил в себе неожиданно рванувшийся из горла смех. Но кто-то
в нем, в душе, хохотал. Громко. Дико хохотал. - Нет?! Кому ты лжешь, Элидор?
Можно было... Нужно было  поступить  иначе.  Нужно  было  забыть  обо  всем,
наплевать на задание, на орден..."
   - Нет. - Повторил эльф. Орден был его миром. И Кина, она тоже  стала  его
миром. Он выбирал...
   - Дальше. - Магистр смотрел на узоры резьбы, вьющиеся по дереву посоха.
   - Вскоре, после того как мы проехали Лоску, мне приснился сон, в  котором
Князь сообщил, что Кина у него и он готов обменять ее на палатина.
   - Ты  согласился?  -  Безразличный  и  ровный  до  этого  голос  Магистра
превратился в шелестящий шепот.
   - Да. - Он выбирал. Но так и не выбрал...
   - Ты понимаешь, что ты сейчас сказал?
   - Да. - ...И предал оба мира.
   Отец Лукас достал трубку и  тщательно  выверенными  движениями  начал  ее
набивать.
   Только что Элидор подписал себе смертный приговор.
   Орден прощал многое. И все, что сделал эльф, можно было простить.  Только
не предательство. А выбор между орденом и Князем был предательством  ордена.
И  никакие  прежние  заслуги  не  могли  послужить  оправданием.  "Смерть  -
предавшим". Этот принцип Белый Крест исповедовал всегда.
   - Брат Сим не знал о  моем  выборе,  -  безразлично  произнес  Элидор.  -
Решение принял я один. А он был обязан подчиниться.
   Магистр курил и не чувствовал крепости табака.
   Лучший боец монастыря. "Тот, кто  всегда  возвращается".  Первый  нелюдь,
способный перейти в класс "элита".
   Магистр смотрел вперед. В никуда.
   Его привезли в монастырь рыбаки. Он ничего не помнил. Совсем ничего.  Его
почти всему пришлось учить заново. Его происхождение так и осталось  тайной.
Имя найденышу дал брат Генри, не потрудившись объяснить, что оно обозначает.
   Черный Беркут сам учил эльфа.
   И тот учился.
   И создавалось впечатление, что он просто вспоминал забытое.
   А потом был его  первый  выход.  С  которого  его  привезли  порубленным,
полумертвым.
   Но все-таки не мертвым.
   Он выполнил задание.
   Тогда и  появилось  его  прозвище:  "Тот,  кто  всегда  возвращается".  И
следующие семнадцать лет он это прозвище подтверждал. Не всегда он  выполнял
задания. И далеко  не  всегда  его  привозили  по  частям.  Но  прозвище  он
подтверждал. Такое везение до этого отец Лукас встречал только один раз.  Но
и брату Генри в конце концов отрубили ногу. А Элидор  пока  возвращался  без
необратимых потерь.
   Его дружба с Шарлем,  еще  одним  найденышем.  Шарль  тоже  был  когда-то
бойцом. Но Беркут распознал в нем другой дар.
   Лучший боец и лучший аналитик. Странная пара. Они идеально смотрелись  бы
во главе какого-нибудь государства. Но отнюдь не в монастыре.
   Магистр доверял Элидору. Полностью. Как себе. Как брату Генри.  Как  отцу
Артуру.
   Но Элидор предал.
   Изменил ордену.
   И ладно бы ради идеи. А то - ради бабы. Это была  уже  вторая  измена  за
несколько дней. Сначала отец Джероно, теперь этот эльф.
   Сжатый зубами чубук треснул. Глава ордена недоуменно посмотрел на остатки
трубки и выбросил их.

***

   - Дальше, - мертвым голосом потребовал Магистр.
   - Мы повернули к Тальезе. Там Князь вернул  нам  Кину...  -  Голос  вдруг
изменил, и пришлось ждать несколько секунд. - Потом мы схватились с  Князем.
Палатин был уничтожен в бою вместе со  звездочкой.  Мы  покинули  Тальезу  и
вечером того же дня встретили отца Джероно. Остальное вы знаете.
   Отец Лукас кивнул, спрыгнул на землю и стал дожидаться телеги, на которой
везли Сима.

***

   Их привезли в монастырь Фелисьена-Освободителя. Элидор знал, что когда-то
здесь был обычный рыцарский замок, но лет пятьдесят назад последний  здешний
барон завещал замок ордену.
   Эльфа поместили в келью в донжоне. Через несколько минут  к  нему  явился
здешний  лекарь.  Ужаснулся.  Помянул  Творца  и  взялся  осматривать  чудом
выжившего бойца.
   - Пятнадцать ран... - слышал Элидор недовольное бурчание.  -  Пятнадцать!
Каждая  смертельна!  Почему  же  ты  жив?  -  Эльф  встретился   глазами   с
требовательным взглядом лекаря. И не ответил. Он знал, почему живет.  Потому
что нельзя умирать, не отомстив. Но объяснять это... Он никому и  ничего  не
собирался объяснять.

Часть II
ЧЕРНЫЙ ЛЕБЕДЬ

ФИГУРЫ

Аквитон

   Деревья карабкались на холм, спотыкаясь  и  клонясь.  Ноги  по  щиколотку
утопали в прелой листве. И пахло здесь так, словно стояла  на  земле  сухая,
солнечная осень, а не сумрачное лето, лениво дремлющее на облаках.
   Эльрик  настороженно  огляделся.   Раздул   ноздри,   вдыхая   нелюбимый,
щемяще-тоскливый запах опавших листьев.
   Толстые стволы буков, подбадривая друг друга, тянулись к  вершине  холма.
Корячили крепкие ветви. Ловили листьями скупые солнечные лучи.
   И тихо было.
   Металл брякнул неподалеку. Чистый звук  глуховато  просел  в  неподвижном
воздухе,  и  шефанго  развернулся  к  сребролистым  кустам,  из-за   которых
донеслось неуместное здесь позвякивание.
   За кустами фыркнуло. Звякнуло снова.
   Эльрик ухмыльнулся и направился к зарослям.
   Объедающий серебряные листья  конь  мотнул  головой,  увидев  незнакомца.
Покосился недоверчиво  темно-фиолетовым  глазом.  Человек  игнорировал  его.
Человек шел мимо. Человек был не опасен.
   Конь потянулся мордой к кусту.
   Когда чужая рука  мягко  захватила  повод,  зверь  попробовал  дернуться.
Рванул голову вверх, заплясал, пятясь, прижал уши, испуганный и злой. Он  не
привык к такому.
   Человек должен быть медлителен. С человеком,