в
сторону,    бросок    вперед,   парирование,   удар!   Свирепая
киммерийская кровь вопила в его ушах дикую песнь!
     Шум и  столпотворение  вокруг  него  уже  казались  Конану
обыденным  фоном.  Он  чувствовал себя всемогущим и неуязвимым,
враги падали перед ним, как подкошенные.
     Но тут юный варвар услышал сзади громкий настойчивый крик,
заставивший  его  вернуться  к  реальности.  Дико  озираясь  по
сторонам,  он  увидел,  что  из  нижней  тюрьмы подоспели новые
стражники и закрыли выход из камеры,  затолкав  туда  при  этом
несколько  заключенных.  Некоторые  вообще  не  покидали  ее из
трусости или физической немощи; одним словом,  ряды  мятежников
поредели. Высокий круглолицый надзиратель Флетта, стоя у дверей
камеры  вместе  с  двумя  стражниками  усердно  работал тяжелой
медной колотушкой, с азартом опуская ее  на  головы  тех,  кого
только мог достать.
     Для   тех   заключенных,   кто  еще  продолжал  сражаться,
оставалась надежда прорваться вверх по  лестнице.  Ее  защищали
двое  стражников,  медленно отступавших ступенька за ступенькой
под натиском Рудо и Фалмара.
     Но вот  наверху  зазвучали  отрывистые  команды.  Раздался
топот  ног  подоспевшего подкрепления, и вниз по узкой лестнице
устремились Железные гвардейцы, одетые в  черные  металлические
шлемы  и  панцири.  Приблизившись  к  схватке,  они молниеносно
вытащили длинные кривые сабли.
     Их командир шагнул  под  арку  и  остановился  на  верхней
ступеньке.  Это был высокий худощавый человек с жестким лицом и
аккуратными  черными  усиками.  Положив  руку  на  эфес  сабли,
скрытой  под  плащом,  он  молча  смотрел  вниз на сражающихся,
шепнув только несколько слов младшему офицеру, спускавшемуся по
лестнице.
     С этого времени борьба стала жестокой  и  короткой.  Более
удачливые  заключенные  падали под дубинками стражников, другим
повезло меньше -- их или рубили, или пронзали насквозь  длинные
сабли  Железной  гвардии.  Конана окружили и обезоружили, но он
продолжал отчаянно биться, пока сзади ему не набросили на  лицо
какую-то грязную вонючую тряпку.
     Рухнув  под  ударами  врага на колени, варвар еще яростнее
замолотил кулаками, отбивая  удары  со  всех  сторон,  в  любой
момент  ожидая  почувствовать леденящий холод стали, пронзающей
внутренности. Однако северянина только били и пинали, не  давая
подняться.  Потом навалились, скрутили руки и крепко связали за
спиной, прижав голову к коленям.
     Вокруг раздавались звуки резких ударов, стоны и  мольбы  о
пощаде.  Схватка закончилась. Конан не мог понять, почему с ним
обошлись не так, как с другими, и воображение уже рисовало  ему
ужасные картины пыток и унижений, которые, должно быть, ожидали
его в будущем.
     Он  услышал,  как  оставшихся  в живых заключенных погнали
обратно в камеру, сопровождая их водворение  на  место  бранью,
проклятьями  и  пинками,-- но его все еще держали на коленях. И
вот наконец он услышал, как кто-то произнес рядом с ним  ровным
спокойным голосом:
     -- Этого парня зовут Конан?
     -- Да,  господин. Он киммериец. Опасный бунтовщик и скорее
всего один из зачинщиков мятежа,-- голос  стражника  был  полон
ненависти  и презрения.-- С вашего позволения, маршал Дарвальд,
ему надо бы укоротить руки. А лучше всего просто прибить.
     -- Дайте-ка на него взглянуть.
     Тряпку стащили, и Конан увидел перед собой пол,  устланный
телами недавних участников сражения. Повернув голову, он увидел
высокого  офицера  в черном плаще и стражника с разбитым носом.
Офицер мельком глянул  на  пленника  и  без  всякого  выражения
произнес:
     -- Посадите  его  в  одиночную  камеру,  а  затем  мы  его
перевезем,
-- Маршал Дарвальд повернулся и пошел прочь, бросив на ходу
через плечо.-- Он будет отослан под власть барона.

     Глава 2. Дворец барона.

     Боевая  колесница  неспешно  громыхала  по  тихим   улицам
Динандара,  и  десятки невидимых глаз тайно наблюдали за ней из
темных  окон  и  укромных  щелок.  Несмотря  на  поздний   час,
появление   колесницы   было   немедленно  замечено.  В  унылом
провинциальном городке происходило не  так  уж  много  событий,
поэтому  появление  колесницы вызвало такой интерес -- или ради
того, чтобы наутро пустить какие-нибудь сплетни  о  готовящемся
военном  перевороте  или политических интригах, или из простого
обывательского страха.
     Для пассажиров колесницы это путешествие было  не  слишком
приятным.  На  мощеной  булыжником  дороге, приспособленной для
конных,   немилосердно   трясло.   Окованные   железом   колеса
периодически   застревали   в   сточных  желобах,  перерезавших
мостовую.
     Возница и пассажир, сидевшие бок о бок на обитой  войлоком
доске,  неистово тряслись, то и дело наваливаясь друг на друга.
Но гораздо тяжелее было тому,  кто  лежал  ничком  на  полу  со
связанными сзади руками.
     -- А  ну,  лежи тихо, грязный варвар, или я сейчас успокою
тебя дубинкой! --  Угрозу  возница  тут  же  подкрепил  сильным
ударом тяжелой рукояткой кинжала.
     -- Кром! Я ведь сейчас сдохну! -- Крик того, кому достался
удар, приглушило грубое войлочное одеяло, наброшенное сверху на
пленника.-- И так дышать нечем!
     -- Тихо,  киммериец!  -- Голос пассажира, одетого в черный
плащ,  был  как  всегда  спокойным  и   невозмутимым.--   Барон
приказал,  чтобы  ни  одна живая душа тебя не увидела, иначе ты
уже не будешь нужен барону. Тогда  тебя  ждет  участь,  которая
больше  соответствует  твоему положению в мире и твоим недавним
преступлениям.  Если  будешь  лежать  спокойно,  еще   поживешь
немного,--  Маршал  Дарвальд  презрительно посмотрел вниз.-- Не
суетись и не пытайся распутать свои веревки. Мы почти приехали.
     Возница присвистнул и тряхнул поводьями, подстегивая  трех
гнедых  жеребцов.  Колесница  покатила  по  бревенчатому мосту,
казавшемуся  гладким,  как  полотно  по  сравнению  с   мощеной
булыжником  дорогой. Конан услышал оклик, краткое приветствие и
скрип открываемых ворот, затем колесница остановилась.
     С Конана сдернули одеяло и выволокли из колесницы в густую
грязь. Он упал на одно колено и, с трудом сохранив  равновесие,
резко  выпрямился.  Маршал двинулся к большому высокому зданию,
похожему на мрачный дворец или на крепость; возница  подтолкнул
Конана в том же направлении. Варвар глянул на него так, что тот
отпрянул,  забыв  о  связанных  руках пленника. Конан огляделся
вокруг, разминая затекшие конечности, затем мрачно пошел вперед
в сопровождении своего конвоира.
     Входная дверь была открыта, и изнутри на каменное  крыльцо
лился  уютный  желтый  свет.  Но  маршал  Дарвальд  не  обратил
никакого внимания на этот  знак  гостеприимства  и,  подойдя  к
обитой  железом  небольшой  двери, хорошо спрятанной в глубокой
нише, вытащил ключ и  вставил  замок.  Дверь  с  тихим  шорохом
открылась,   все  трое  прошли  в  большую,  хорошо  освещенную
прихожую. Сквозь арочный проем Конан увидел просторный,  богато
украшенный  холл  с  яркими  цветными  гобеленами  и  массивной
лестницей посередине.
     -- Закрой двери,-- приказал маршал,-- и возница закрыл  на
засов  сначала дверь, через которую они вошли, а затем поспешил
прикрыть массивную резную дверь, ведущую в зал.
     Дарвальд жестом приказал Конану сесть на скамью, тянущуюся
вдоль стены, а сам остался стоять рядом.
     -- Эй, киммериец,-- Маршал пристально взглянул  на  своего
пленника.--  Когда тебя схватили, при тебе были монеты Заморы и
золотые драхмы Бельверуса. Ты тогда болтался на юге, ведь так?
     Северянин неопределенно кивнул. Он знал, что в немедийской
столице  был  совершен  ряд  кровавых   преступлений,   которые
запросто могли повесить на него.
     -Отвечай,  когда  с  тобой  говорят!  Как  долго  ты был в
Динандаре?
     -- Да дней двенадцать,-- Конан опустил глаза в пол,  чтобы
взгляд не выдал его.
     Маршал задумчиво -- потрогал усы.
     -- У  тебя  есть  какие-нибудь родственники или знакомые в
Немедии?
     -- Нет,-- Конан про себя немного удивился вопросу.
     -- Ты уверен? Может быть,  каких-нибудь  женщин  из  твоей
родни привозили на юг как невест? -- Дарвальд наклонился, глядя
пленнику  в  глаза,  но  на  лице  варвара  было только мрачное
недоумение. Не  дождавшись  ответа,  маршал  выпрямился.--  Ну,
хорошо,  парень.  Вот  ты  пришел  с  северных равнин, и что ты
думаешь о чудесах нашей цивилизации? -- Он улыбнулся с каким-то
новым,  фальшивым   оттенком   сердечности.--   Тебе   нравятся
хайборийские земли?
     Юный варвар несколько мгновений размышлял, затем посмотрел
Дарвальду прямо в лицо.
     -- Не  знаю...  я никогда не видел такого богатства, как в
южных городах. Впрочем, как и грязи,  мерзости  и  нищеты,--  с
трудом проговорил Копан, удивленно мотая головой.-- В Киммерии,
конечно, тоже случается голод, могут голодать целые племена, но
уж  если  они  процветают,  то  процветают  все вместе. А здесь
честные люди умирают с голода, а прожорливые богачи  жируют  за
их счет.
     Глаза Дарвальда сузились от отвращения.
     -- Тебе  бы лучше оставить эти рассуждения в своих снежных
болотах, приятель, а не то в Динандаре  за  это  могут  вырвать
язык,--   Он   помолчал,  затем,  с  любопытством  взглянул  на
Конана.-- Однако ты довольно  неплохо  говоришь  по-немедийски.
Как тебе удалось выучить его?
     -- Немедийцы  часто  появлялись  у  наших  границ, пытаясь
захватить наши земли,-- пожал плечами Конан.-- В  юности  я  не
раз сражался с их бандами,-- у него был такой вид, как будто он
и  впрямь  считал,  что  его  юность была в довольно отдаленном
прошлом.-- Помню, мы  хорошо  помяли  им  бока  возле  крепости
Улайю.
     -- Это были восточные немедийцы, да?
     -- Селяне с равнин... И прочий сброд...
     -- Понятно,--  задумчиво кивнул маршал.-- А что ты думаешь
насчет твоего поступления на службу барону?
     -- Почему бы  и  нет?  --  равнодушно  отозвался  Копан.--
Только  убивать  моих  сородичей  или  шпионить против них я не
собираюсь.
     Лицо Дарвальда впервые смягчилось.
     -- Ладно,-- Он  повернулся  к  вознице.--  Ему  надо  дать
одежду   получше,   чтобы  предстать  перед  бароном,--  Маршал
брезгливо  сморщил  нос.--  Вот  только   с   мытьем   придется
подождать. Свайнн, поищи для него что-нибудь подходящее.
     Свайнн  повернулся  к  развешенной  на  крюках вдоль стены
одежде и выбрал короткую зеленую куртку  и  рыжевато-коричневые
штаны, затем молча показал их Дарвальду.
     Маршал кивнул:
     -- А теперь освободи его от веревок.
     Свайнн  недоверчиво  взглянул  на  маршала,  затем положил
одежду на скамью, вытащил нож и  подошел  к  Конану.  Северянин
встал и повернулся к нему боком.
     Свайнн снова застыл в нерешительности.
     -- Не  бойся,-- подбодрил его Дарвальд.-- Если у него есть
хоть капля здравого смысла, он  поймет,  что  здесь-то  уж  ему
будет всяко лучше, чем в тюрьме или на рудниках.
     Резким  движением  клинка  Свайнн  перерезал  путы.  Конан
вытянул руки вперед, разминая их и сбрасывая  остатки  веревки.
Свайнн потянул его за рубашку, чтобы помочь переодеться.
     -- Назад!  --  Резким  ударом  локтем Конан отбросил его к
стене.
     Свайнн едва удержался на  ногах.  Крепко  выругавшись,  он
замахнулся на Конана кинжалом.
     -- Оставь    его,    Свайнн,--    нетерпеливо   проговорил
Дарвальд.-- И  убери  подальше  свой  тесак  для  репы.  А  ты,
парень,-- он повернулся к молодому варвару,-- давай-ка скидывай
эти грязные лохмотья, которые ты бог знает где стащил.
     -- Это моя одежда,-- Конан метнул злобный взгляд на обоих,
потом  чуть расслабился.-- Если бы мне вздумалось украсть, то я
выбрал бы что-нибудь получше.
     Он стянул с себя рубашку, треснувшую  на  спине  во  время
битвы на дубинках, затем снял грубые потрепанные штаны и бросил
их  на пол, обнажив красивое мускулистое тело, обильно покрытое
ссадинами, синяками и рубцами. Но несмотря на то, что эти  раны
еще явно давали о себе знать, двигался киммериец с удивительной
гибкостью и мощью молодого леопарда.
     Облачившись  в  новую  одежду  и  завязав на ногах кожаные
сандалии, Конан выпрямился и взглянул на Дарвальда.
     -- Годится,-- кивнул маршал.-- Пошли.
     Дарвальд толкнул деревянную  дверь  в  стене,  за  которой
открылась  винтовая  лестница,  ведущая в одну из угловых башен
замка.   Они   поднялись   в   небольшую   комнату   с   узкими
окнами-бойницами и, миновав галерею, вошли в роскошный покой.
     Увидев  их,  с  кресел с высокой резной, спинкой поднялись
двое
-- высокий пожилой господин с серебристыми усами и пухлый
розовощекий человечек, по-видимому, его вассал.
     -- А, Дарвальд! Значит, это и есть тот мальчишка?
     Высокий господин, стоявший к ним вполоборота, был истинным
аристократом.  Одетый  в  красивую  кожаную  юбку  и   шелковую
рубашку,   с   серебряным   кинжалом   на   поясе,  он  казался
олицетворением мужественности  и  благородства.  Жесткие  черты
лица  немного  смягчали  седые  усы  и  бакенбарды. Но когда он
повернулся  к  вошедшим,  Конан  увидел,  что  благородный  лик
аристократа обезображен синевато-багровым шрамом. Шрам рассекал
лицо   от   глаза   до   нижней  губы  так,  что  оно  казалось
удивленно-надменным. Один глаз, по всей видимости, был мертвым,
но тем не менее Конан поежился, ощутив  на  себе  силу  взгляда
барона.
     Тот,  кто  находился  в  комнате вместе с ним, являл собой
разительный контраст по сравнению  со  старым  аристократом.  С
первого  взгляда  ясно,  что  этот  пухлый  розовощекий толстяк
-полное ничтожество. Однако, уверенно  напускает  на  себя  вид
знающего себе цену незаменимого помощника. Его невзрачная серая
куртка  была  слишком  туго  подпоясана  ремнем,  так что живот
потешно выпячивался, но  при  этом  толстяк  держался  гордо  и
уверенно.
     Дарвальд коротко поклонился, неотрывно глядя на барона.
     -- Да,  милорд,-- как всегда ровным голосом произнес он.--
Это тот самый парень, о котором я вам говорил. Дикий киммериец,
но тем не менее, как мне кажется, имеющий  достаточно  здравого
смысла.  Конан,  тебе  предоставляется  возможность  преклонить
колени перед бароном Бальдром Эйнарсоном.
     Но Конан ограничился лишь кивком.
     Дарвальд в бешенстве повернулся к нему:
     -- Киммериец, ты должен встать на колени!  Это  необходимо
для твоего же блага.
     Конан продолжал стоять, бесстрастно глядя на барона.
     Рука Дарвальда потянулась к эфесу сабли.
     -- Упрямый  варвар!  --  злобно  воскликнул  он.-- В твоем
положении следует быть посговорчивее!
     -- Маршал! -- спокойно, но с оттенком  удивления  произнес
барон.--  Оставьте  его.  В  том,  что вы от него требуете, нет
никакой необходимости.  Более  того,  это  даже  лучше,  что  у
мальчишки нет привычки повиноваться. Это только помешало бы ему
исполнить свою роль должным образом.
     -- Конечно,  милорд,--  кивнул  маршал,  бросив  еще  один
взгляд на мрачного пленника.--  Прошу  меня  простить.  Так  вы
находите сходство соответствующим?
     -- Да,--  улыбнулся Бальдр.-- В его лице есть нечто такое,
что придает киммерийским мужчинам суровость, а...  их  женщинам
красоту,-- При этих словах бровь барона слегка дернулась, будто
от  нахлынувших  воспоминаний,  затем  он  принялся  пристально
изучать Конана.-- Так, волосы ему надо постричь  покороче,  усы
тоже  подровнять,  как  у  моего  сына, тогда их сходство будет
вполне подходящим.
     Толстяк,  сложив  пухлые   руки   на   животе,   церемонно
поклонился барону:
     -- Милорд,  вы  действительно  полагаете,  что этот грубый
варвар может сойти за молодого Фавиана?
     -- Да, Своретта,-- рассмеялся барон.-- И если  мой  сын  и
наследник  будет  иногда  ходить  в  простой  одежде,  как  его
телохранитель, и почаще носить шлем, это только пойдет  ему  на
пользу.
     -- Понятно,--  кивнул Своретта.-- Милорд, но вы не боитесь
ввести в ваш дом незнакомца, да  еще  такого  строптивого,  как
этот?  Не создаст ли это еще большую опасность, чем та, которую
вы пытаетесь избежать? Поскольку я отвечаю за безопасность,  то
могу  заверить  вас,  что  сохранить  в  тайне задуманное будет
чрезвычайно трудно.
     -- Своретта, мы ведь уже все обсудили,-- резко прервал его
барон, не глядя на своего советника, как будто привык, что  тот
все время рядом.-- Может быть, в Динандаре действительно трудно
сохранить  в тайне весь этот маскарад, но в походе по провинции
это будет намного проще. Я  не  хочу  рисковать  жизнью  своего
наследника,  поэтому  твердо  убежден,  что  двойник ему крайне
необходим. В наше неспокойное  время,  когда  то  тут,  то  там
вспыхивают  бунты и мятежи, моя единственная забота -- укрепить
власть баронства в Динандаре. Мы должны сделать все,  чтобы  не
допустить гражданской войны,
-- Бальдр возвысил голос, как будто, произносил тронную речь.
-- Моя власть здесь достаточно крепка, но когда закончится
мой земной срок, ее переход к следующему поколению не должен
вызвать никаких осложнений. А это возможно только при
сохранении нашего рода, ведущего свое начало от моего
священного предка Эйнара, к которому благоволили бессмертные
боги! Ну, так как вы считаете, является ли жизненно важным
для нас, чтобы жизнь моего единственного сына и наследника
была сохранена?
     Пылающим   взглядом   Бальдр   окинул   своих  слушателей,
хранивших напряженное молчание,  которое,  впрочем,  тотчас  же
сменилось  льстивыми  улыбками  и  поклонами  полного согласия.
Однако барон,  казалось,  не  удовлетворился  зим  и  продолжал
сверлить   взглядом  присутствовавших,  выискивая  какие-нибудь
признаки сомнения.
     Наконец, Своретта решился успокоить своего сюзерена:
     -- Да, милорд, вы совершенно правы.  Я  полностью  с  вами
согласен  и  могу  предложить  в  поддержку  вашей божественной
миссии только одно --  свою  жизнь,--  Для  пущего  эффекта  он
сделал  паузу, склонившись в глубоком поклоне.-- Поэтому сделаю
все возможное от меня, чтобы обеспечить  успех  этого  плана,--
Своретта  еще  раз поклонился и приник губами к протянутой руке
барона.
     -- Вот и хорошо,-- с  удовлетворением  в  голосе  произнес
Бальдр  и  величественно подняв руку, указал на Конана.-- А что
касается этого юноши,  то  он  войдет  в  наш  дом  как  личный
телохранитель. Вы говорите, он драчун? Великолепно! Но ему надо
еще  многому  научиться  --  и  хорошим  манерам,  и  искусству
верховой езды, и еще многому другому. А еще он должен  поменьше
раскрывать  рот,  потому  что вряд ли когда-нибудь избавится от
своего ужасного киммерийского акцента!
     Конан бесстрастно смотрел прямо  перед  собой,  как  будто
этот разговор касался не его, а кого-то другого.
     Бальдр повернулся к маршалу.
     -- Дарвальд,  обеспечьте его необходимой одеждой и жильем.
И не забудьте позаботиться о том, чтобы его усы были похожи  на
усы  моего сына! -- Барон вновь окинул присутствовавших суровым
взглядом.-- И запомните все: наша  тайна  не  должна  выйти  за
пределы  этой комнаты. Если даже возникнут какие-нибудь слухи и
подозрения, никто из вас не должен сделать ни единого намека  в
подтверждение  их.  Ты понял, мальчик? -- Он посмотрел Конану в
глаза.
     -- Да,-- спокойно кивнул киммериец и неожиданно  для  всех
спросил: -- А сколько вы будете мне платить?
     Дарвальд  напрягся,  не зная, как реагировать на очередную
дерзость варвара, но Бальдр лишь слегка усмехнулся.
     -- Не о таких  пустяках  тебе  сейчас  надо  беспокоиться.
Помимо  того, что тебе даруется жизнь, еда и крыша над головой,
ты  будешь  получать  еще  одну  золотую  драхму   каждые   две
недели,-Барон  извлек  монету из небольшого кошелька, лежавшего
на столе, и бросил ее Конану.
     В этот момент занавес из зеленого бархата в  задней  части
комнаты откинулся, и перед взорами присутствующих предстал юный
аристократ, немного нетвердой походкой вошедший в комнату.
     Это  был  высокий  и  мускулистый ю