да.  Вернем  скилий  владельцу,  а  сундук
продадим в Горькухах. Уж сколько-то за него, верно, дадут! А  сами  поедем
дальше и будем смотреть вперед, а не назад...
   - Да ты что, с ума сошла? - не поверил своим ушам Вандиен. - Зачем,  во
имя Луны? Я, конечно, понимаю, что на мою рожу тебе глубоко наплевать,  но
нам еще и золото обещали! ЗОЛОТО! Такой хорошенький, пухленький мешочек...
   - А я? - подхватила Джени. - С  какой  стати  мне  по-воровски  удирать
ночью, чтобы они тут по-прежнему мусолили мое имя?  Позволить  им  думать,
что я со стыда сбежала? Да никогда!..
   - Ладно, ладно, я просто в порядке бреда, - попробовала умаслить их Ки.
И замолчала, сожалея про себя, что они не согласились с  ее  предложением.
Между тем каждый шаг тяжеловозов приближал  их  к  корчме.  К  разборке  с
односельчанами, которой жаждала Джени,  и  к  щедрому  вознаграждению,  на
которое надеялся Вандиен. Но Ки смотрела вперед и  видела  перед  собой  в
основном  тьму,  которую  лишь  подчеркивали  желтые   огоньки   в   окнах
деревенских  домов.  Чернота  затопила  поселок,  а  душу   Ки   понемногу
охватывала тоска.
   Вывеска  гостиницы  раскачивалась  на  морском  ветру,   словно   петля
виселицы, изнутри слышался гул множества голосов. Похоже, удары подводного
колокола подняли  всю  деревню  из  теплых  постелей  и  согнали  народ  в
харчевню. Напуганным людям хотелось общества. И выпить для храбрости.
   - Ступай, Ки, объяви о нашем прибытии!  -  легко  спрыгнув  наземь,  со
смехом сказал Вандиен. - А мы с Джени вкатим наше сокровище.
   Ки поставила фургон на тормоз. Вандиен с  Джени,  хихикая  и  дурачась,
занялись скильями. Ки привязала вожжи к коновязи и внезапно почувствовала,
что ЗАВИДУЕТ своим спутникам. Их беззаботное веселье почему-то никак ей не
передавалось.
   Наконец живой шар с глухим шмяком обрушился наземь с фургона. Вандиен и
Джени покатили его вперед и вверх по мосткам, пристроенным к  крыльцу  для
тележек и бочек. Ки растворила тяжелую входную дверь.
   Шум и смех выплеснулись на улицу.
   - А ну-ка все с дороги! - повелительно прокричала Ки. Вся таверна мигом
умолкла и повернулась к ней, стоявшей в дверях.
   - Закрой дверь, сквозит, - начал было Хелти,  но  тут  у  него  отвисла
челюсть: с крыльца вкатился огромный клубок перепутанных скилий. Он слегка
застрял в дверях, но Вандиен налег снаружи  плечом,  так  что  шар  рывком
преодолел  проем  и  даже  немного  прокатился   по   полу,   прежде   чем
остановиться. Рыбаки вскакивали на ноги, изумленно глазея на путаницу  лап
и хвостов.
   - Какого хрена?.. -  первым  спросил  кто-то,  и  следом  зашумели  все
остальные.
   - Ущипните меня, я, по-моему, сплю,  -  улыбнулась  Берни.  -  Зверюшки
действительно занимаются ЭТИМ, или мне кажется?
   - Эй, вы что делаете! По чистому полу!.. - возмущенно заорал Хелти. - А
ну, живо уберите их отсюда! Что за шуточки у этих сухопутных  крыс!  Чтобы
всякие мерзкие твари спаривались прямо здесь и все мне провоняли!.. Я кому
сказал, убрать их! А ну, живо!..
   - Тихо!.. - отчетливо и удивительно властно прозвучал среди общего гама
голос Зролан. Ее темные глаза обшарили ухмыляющуюся" физиономию Вандиена и
перебежали на сияющее лицо Джени. Старая женщина медленно  выпрямилась  во
весь рост. Она откинула голову, разметав  по  плечам  волосы,  и  ее  смех
прозвучал пророчески и грозно. - Вы что, не видите?  -  обратилась  она  к
односельчанам. - Вы все слышали колокол. Вы сбежались сюда, чтобы  друг  у
друга позаимствовать мужества. Но неужели вы и теперь  не  поняли,  ПОЧЕМУ
звонил колокол? Смотрите же! - Ее вытянутая рука указывала на живой ком. -
Сундук! Сундук Заклинательниц! Эти люди вытащили его из моря и принесли  к
нам сюда!
   - Все случилось  В  ТОЧНОСТИ  так,  как  предсказывал  мой  дедушка!  -
подхватила Джени, и Зролан умолкла.  Выйдя  вперед,  девушка  с  гордостью
положила руку на угол сундука. В ее глазах  впервые  не  было  смущения  и
робости, когда она обвела ими толпу и задержала взгляд на Колли,  сидевшем
возле очага.
   Тут Ки почувствовала, что  настала  пора  собраться  с  духом.  Тишина,
установившаяся в таверне,  показалась  ей  предгрозовой.  Кое-кто  опустил
глаза, уткнувшись в  кружки  с  вином.  Хелти  стоял  столбом,  машинально
вытирая руки о мешковину, повязанную у него на поясе в качестве передника.
Ки заметила человека, отпускавшего похабные шуточки о них  с  Вандиеном  в
ночь Храмового Отлива. Он не сводил глаз со скилий. Его капюшон был  низко
надвинут, скрывая лицо, но Ки так и ощетинилась под его взглядом.
   - Храмовый Отлив, между прочим, давно  миновал,  -  вдруг  сказал  этот
человек. Поднял кружку к губам и выпил с таким видом, словно говорить было
более не о чем и беспокойные чужаки могли убираться на все четыре стороны.
   - А он прав, - заявил Хелти. И тоже - тоном окончательного решения.
   - Совершенно прав, - отозвался еще один старый  рыбак.  И  передвинулся
поближе к огню, не обращая больше никакого внимания на скилий.  -  Слушай,
Джени, и что тебе неймется посреди ночи?
   У  Джени  ошарашенно  приоткрылся  рот,  а   глаза   округлились.   Она
отказывалась понимать происходившее. Она судорожно пыталась найти какие-то
необходимые слова... Одной Ки было более-менее все ясно. Деревня  попросту
НЕ ЖЕЛАЛА НИКАКИХ ПЕРЕМЕН. Она не желала  признавать  их  победу  и  таким
образом ставить точку на освященном временем празднестве.  Она  не  желала
платить золото какому-то чужаку.
   Но  более  всего  она  не  желала   признавать   правдивость   истории,
рассказанной дедушкой Джени.
   И нипочем не признает.
   Ей так проще.
   И не  помогут  никакие  вещественные  доказательства,  таскай  их  хоть
охапками, хоть мешками. Деревня их просто не примет. Не пожелает заметить.
   Седобородый рыбак, гревший руки возле огня, наконец  поднял  глаза.  Он
сказал:
   - Ты же помнишь соглашение, возчик. Мы  обещали  заплатить  золотом  за
сундук, вытащенный В НОЧЬ Храмового Отлива. Вот если  бы  ты  управился  с
этим тогда, во время шторма, да, вот тогда бы  ты  действительно  совершил
знатный подвиг, достойный и награды, и почестей. А то, что мы тут видим, -
это не подвиг, а просто неплохо провернутая работенка. С которой любой  из
нас  справился  бы  не  хуже.  Неплохая  работенка,  да,  очень  неплохая,
приуменьшать не буду. Но не подвиг. А  у  нас  тут,  извини-подвинься,  за
обычную работу золота не отстегивают.
   Ки сглотнула, увидев, что взгляд Вандиена стал ледяным.  И  лишь  потом
она заметила, какое бешенство отразилось на лице Зролан.
   - Трусы!.. Малодушные скупердяи! - хлестнул толпу резкий голос старухи.
- Безмозглые твари! Вы все!.. Он притащил вам сундук! СУНДУК! А вы  готовы
выставить его вон, словно это уличный попрошайка пришел тряпье  продавать!
У вас что, совсем память отшибло? Где  ваша  гордость,  ублюдки?  Вы  что,
подавитесь, если признаете, что дед Джени сказал правду? Хоть один из  вас
когда-нибудь сам туда лазил? А? Не слышу!  Ваш  деревенский  совет  жмется
из-за  паршивых  денег,  предпочитая  расстаться   с   последней   толикой
порядочности! Мне стыдно за вас! Я сожалею, что родилась здесь, среди вас,
а не где-нибудь в другом месте! Что ж,  поступайте  как  знаете,  а  я  от
своего слова не отступлюсь! Вандиен!.. Знай, что моя  часть  нашей  сделки
будет исполнена!
   - Что же это за часть такая, Зролан? - подал голос человек  за  угловым
столиком, тот самый, с противным  голосом  и  в  капюшоне.  -  Деревенский
совет, кажется, ясно сказал, что  за  работу,  выполненную  с  опозданием,
никакого золота платить не намерен...
   Взгляд Ки перебегал с  лица  на  лицо.  Вандиен  неотрывно  смотрел  на
Зролан, мучительно  ожидая  ответа,  и  взгляд  сильного  и  мужественного
мужчины был таким беззащитно-детским, что сердце Ки стиснула жалость.  Ибо
какое-то глубинное чувство уже подсказывало ей: тому, чего он так  жаждал,
не суждено было исполниться.
   Джени больше не поглаживала сундук. Куда только  подевалась  ее  гордая
прямая осанка! Она съежилась, терзая пальцы, лицо пошло красными  пятнами.
Ребенок. Только совсем не такой,  какого  Ки  мгновение  назад  увидела  в
Вандиене.
   Зролан наконец отвернулась от Вандиена и почти с ужасом  уставилась  на
человека в углу. И лишь тут Ки обратила внимание,  что  человек  сидел  за
своим  столиком  совершенно  один.  Никто  из  рыбаков  компании  ему   не
составлял.
   - Кому, как не тебе, знать, что  я  говорю  не  о  золоте!  -  охрипшим
голосом проскрипела она. - Какое предательство ты задумал, Дреш?
   - Вот так всегда! - Дреш не торопясь отвел с лица капюшон, так что свет
масляных ламп упал на его лисьи черты. Он слегка вздохнул и пожал плечами,
этак насмешливо-отрешенно. -  Сколько  раз  я  убеждался,  что  женщина  и
секреты - вещи несовместимые! И  была  же  охота  выносить  сор  из  избы,
Зролан? Это ведь только наше с тобой дело, твое и мое.
   - Сдается мне,  я  тоже  лицо  отчасти  заинтересованное,  -  проворчал
Вандиен.
   - Ты был БЫ. ЕСЛИ бы поднял сундук в ночь Храмового Отлива, и  ЕСЛИ  бы
мне было предоставлено право  первому  заглянуть  внутрь.  Только  в  этом
случае я подрядился оказать Зролан  две  маленькие  услуги.  Ха!  Ты  что,
возчик, вообразил, будто она так печется о шраме на твоей никому не нужной
физиономии? Как бы не так. Она, видите ли, недовольна тем, что  умудряется
сохранять юношескую энергию.  Ей  подавай  еще  и  юное  тело.  Загвоздка,
однако, в том, что за работу, выполненную с опозданием, я не  плачу.  Если
не веришь, спроси Ки.
   Зролан в смятении повернулась к молодой женщине. Ки  ответила  яростным
взглядом, адресованным сразу им обоим. Воспоминания вспыхнули в ее памяти,
подобно вновь открывшимся  ранам.  Только  теперь  ей  стало  понятно  все
хитросплетение паутины, сотканной Дрешем. Видно, Заклинательницы и колдуны
были сделаны из одного теста. С одной и той же поганой начинкой.
   - Все именно так, Зролан, - сказала она.  -  Когда  колдун  дает  слово
чести, так и знай, что у него на уме  какая-нибудь  пакость.  Я,  впрочем,
никогда не могла заставить себя нырнуть в дерьмо достаточно глубоко, чтобы
в полной мере постичь образ их мыслей.  Что,  Дреш?  Надеюсь,  ты  получил
должное удовольствие,  устроив  весь  этот  балаган?  Что  ж,  ты  неплохо
расписал роли, да и актеров подобрал что надо.  Тебя  бы  в  эту  деревню.
Забавником. Праздники Храмового Отлива устраивать.  Одно  тебя  только  не
заботит: пьеса-то не кончается в тот момент, когда тебе  заблагорассудится
опустить занавес. Да и актерам ты, как видно,  не  платишь.  Все  здесь  с
самого начала плясали под твою дудку. Особенно мы с Вандиеном...
   - Это что, финальный монолог? - сухо поинтересовался Дреш.
   - Да! - прорычала Ки.
   Рыбаки глазели на них, разинув рты, словно  выловленные  карпы.  На  их
лицах не было  ни  малейшего  сочувствия,  не  говоря  уже  об  угрызениях
совести. Для них все происходившее было заключительным аккордом  Храмового
Отлива, неожиданным развлечением, и притом бесплатным. Единственной  среди
них, кто чего-то лишился, была Зролан.
   - Дреш... -  прокаркала  она  голосом,  враз  лишившимся  присущей  ему
музыкальности. - Пожалуйста...
   - Вот что, друзья, - медленно проговорила Ки. - Похоже,  та  идея,  что
пришла мне в голову по дороге, была не так уж и плоха.  Джени,  сбегай  за
Сашей. Нет, правду говорят  ромни:  потерял  покупателя  -  не  горюй,  за
поворотом встретишь другого, побогаче...
   И Ки, повернувшись, уперлась плечом в клубок скилий, чтобы выкатить его
вон.
   Дреш вскочил на ноги так стремительно, что едва не перевернул стол.
   -  Эй,  погоди-ка!  -  прокричал  он,  поспешно  шагая  вперед.  Берни,
попавшуюся ему под ноги, он попросту отшвырнул, словно тряпичную куклу.  -
Погоди,  милая  возчица,  -  сказал  Дреш,  упираясь  рукой  в  клубок   с
противоположной стороны. - Забирай своих скилий,  не  возражаю,  а  сундук
оставь. Он тебе не принадлежит.
   - А чей же он? Наверное, колдун, он  твой?  -  вежливо  поинтересовался
Вандиен, но весь вид его излучал недвусмысленную угрозу. Дреш встретился с
ним взглядами и, конечно, особого страха не испытал, но, каково бы ни было
его первоначальное намерение,  он  его  явно  пересмотрел.  А  Ки  впервые
бросилось в глаза, насколько походили друг на друга телосложением и ростом
эти двое мужчин. Даже не будь у  Вандиена  на  лице  рубца,  Дреш  был  бы
красивей; но проглядывало в его  красоте  что-то  неуловимо  подленькое  и
заставлявшее невольно насторожиться.  Да  еще  эти  бесчувственные  глаза,
которые портили его гораздо хуже всякого шрама. Вандиен  был  ястребом.  А
Дреш - пестро окрашенной ядовитой змеей. И эта змея  свернулась  кольцами,
чтобы стремительно укусить.
   - Вандиен... - прошептала Ки, желая предупредить друга, но Вандиен  уже
переступил ту грань, когда  люди  думают  об  осторожности.  Дреш  жестоко
посмеялся  над  его  сокровенными  надеждами  и  растоптал   их.   Вандиен
улыбнулся, и при виде этой улыбки у Ки подвело живот.
   - По существующему обычаю, - сказал Вандиен, - добро, поднятое  со  дна
морского, принадлежит тому, кто его вытащил. В данном случае - мне.
   - А вот и ошибаешься, возчик, - с готовностью ответствовал  Дреш.  И  с
дружеской улыбкой обернулся к рыбакам, приглашая их поучаствовать в  споре
- естественно, на его стороне. - Кто знал о затопленном сундуке?  Деревня.
Кто нанял тебя, чтобы его вытащить? Опять  же  деревня.  -  Дреш  выдержал
многозначительную паузу. - Нам всем следует поблагодарить  Зролан  за  то,
что она наняла именно тебя. Может, я еще помогу  местным  жителям  должным
образом отблагодарить ее... - В глазах Зролан  вновь  вспыхнула  отчаянная
надежда, и Дреш довольно улыбнулся: - Итак, сундук  по  праву  принадлежит
деревне. Если, допустим, я нанял возчика  перевезти  мои  вещи,  и  возчик
подзадержится с доставкой, означает ли  это,  что  груз  переходит  в  его
собственность? Да никоим образом...
   И вновь - хорошо поставленная улыбка,  обращенная  сразу  ко  всем,  но
главным образом к Ки.
   - Святая правда, - осторожно согласился  Хелти,  и  там  и  сям  рыбаки
нерешительно закивали головами. Даже Зролан и та смотрела  на  Вандиена  с
душераздирающей мольбой и просила:
   - Оставь его... оставь... это моя последняя надежда...
   - Сундук не может  быть  увезен  отсюда,  -  провозгласил  Дреш.  -  Он
принадлежит местным жителям. Ты бы никогда до него не  добрался,  если  бы
они не рассказали тебе, где  искать  и  что  именно  высматривать.  Только
местные жители это знали. А значит...
   - ...Он мой! - Вскрик Джени перешел в шепот. Дреш потрясение  уставился
на нее, а она продолжала: - Он мой по тем самым причинам, о которых ты тут
распространялся, чародей! Он мой! Я одна знала, где он лежит, и  только  я
могла подсказать, где надо искать! И я помогала поднимать его со  дна!  Он
мой, колдун, и тебе придется убить меня прежде, чем  ты  посмеешь  к  нему
прикоснуться!
   Взгляд Джени был безумен.  Она  бесстрашно  пошла  прямо  на  Дреша,  и
чернокнижник попятился перед ней. Видимо, в безумии  таится  особая  сила.
Джени возложила руки на  угол  сундука  движением  жрицы,  благословляющей
святые реликвии.
   - Погоди, Джени, - обратилась к ней Зролан. - Успокойся. Послушай...
   - Заткнись!.. - бешено оборвала ее Джени, и Зролан умолкла, не в  силах
противостоять ее гневу.
   - Сделай что-нибудь, - встревоженно повернулась она к Вандиену. - Убеди
ее...
   - В чем? - спокойно спросил Вандиен. - По мне, так она права целиком  и
полностью. Чего это ради я буду отнимать у нее сундук?
   - Он мой! - снова  подала  голос  Джени.  Ее  испепеляющий  взгляд  был
устремлен на Дреша, который сделал было шаг вперед.
   - Мне не хочется тебя убивать, - тоном разумного увещевания  сказал  ей
колдун.
   - Ну так и не убивай, - прорычал Вандиен.
   - Она мне другого выбора не оставляет! - прорвало  наконец  Дреша.  Его
пальцы взволнованно дергались, и он сжал их в кулаки.
   - Готовь упряжку, Ки, - усмехнулся Вандиен.  -  Ну  что,  Джени?  Будем
грузить?
   Она повернулась к нему, явно не узнавая. И предупредила:
   - Он мой!..
   - Сломали, - глухо проговорила Ки. - Сломали-таки девчонку.
   -  Он  мой!..  -  прокричала  Джени,  и   в   голосе   ее   было   мало
человеческого...
   ...И в ответ прозвучал уже совершенно нечеловеческий рев.  Из  конца  в
конец харчевни пронесся ледяной вихрь, заставивший всех затаить дыхание  и
погасивший не только свечи - даже и огонь в  очаге.  Обвальный  рев  ветра
легко заглушил вопли ужаса, послышавшиеся в темноте. Ки почувствовала, что
перестает видеть, слышать и ощущать. Тяжелый деревянный стол,  принесенный
смерчем с другого конца комнаты, больно ударил ее по бедру. Она  упала  на
четвереньки. Вокруг ощупью толкался народ. Кто-то наступил Ки на руку. Она
кое-как отползла прочь, но найти укромный уголок было невозможно.  Ревущий
ветер наконец улегся, но тьма стояла кромешная. Люди в темноте кричали  от
страха.
   - Вандиен!.. -  позвала  Ки,  и  от  противоположной  стены  послышался
ответный крик. Ки поползла на голос и стукнулась о перевернутую скамейку.
   - Он мой!.. - провизжал голос, который едва можно было приписать Джени.
   - ОН МОЙ, - возразил другой голос, глубокий и гулкий, порождающий  эхо.
На его фоне все прочие звуки попросту уничтожились  и  исчезли.  Несколько
мгновений кто-то еще шуршал в темноте, потом стихли и шорохи. Ки убрала  с
лица растрепавшиеся волосы и потихоньку поднялась на ноги. В это время  во
мраке расцвел золотой цветок яркого пламени. Огонь бережно удерживали  две
изящные, прекрасной формы ладони. Вот эти руки пересадили огонек на свечу,
чудом сохранившуюся на  устоявшем  столе.  Высокий  силуэт  выпрямился,  а
огонек, ухватившись за фитиль, принялся деловито разгонять тьму. Никто  не
произносил ни звука. Между тем в длинных пальцах вспыхнул еще один золотой
огонек. Рыбаки ахнули, когда  неведомый  гость  попросту  метнул  огненный
шарик, без промаха попав им прямо в очаг. С ревом взвилось яркое пламя.
   - ЗАЖГИТЕ СВЕЧИ, - приказал голос, и каждый, кто сумел обнаружить подле
себя хоть какой-нибудь огарок, послушно пополз растепливать  его  от  огня
очага.
   В таверне царил  полнейший  разгром.  Столы  и  скамейки  валялись  как
попало. Под ногами хрустели черепки разбитой посуды, кислая вонь пролитого
пива мешалась с рыбными запахами чоудера,  выплеснутого  из  мисок.  Когда
глаза Ки привыкли к полутьме, она увидела, что рыбаки  сгрудились  в  одну
кучу,  словно  стадо  перепуганных  овец.  Все  они  стреляли  глазами  по
сторонам: им нужен был виноватый. Плечо Ки сжала чья-то рука: рядом с  ней
стоял Вандиен.
   - Посмотри на Джени, - шепнул он ей на ухо.
   Деревенский люд старался держаться подальше от скилий, а  Дреша  вообще
нигде не было видно. Одна Джени стояла возле живого шара,  готовая  зубами
загрызть всякого,  кто  посягнет  на  ее  сокровище.  Отчаянная  решимость
прогнала  прочь  последнюю  осторожность.  Расправив  плечи,  Джени  прямо
смотрела в лицо рослой, облаченной в синее Заклинательнице...
   - Рибеке!.. - с ужасом выдохнула Ки, и Вандиен ответил ей:
   - Так я и думал.
   Рибеке не оглянулась на них. Мечущееся пламя бросало блики на ее  лицо,
покрытое тонкой чешуей. Она была безоружна и стояла, спокойно опустив руки
вдоль тела. Однако вся ее фигура была исполнена такой грозной мощи, что  в
угрозах  попросту  не  было  нужды.  Она  не  торопясь  обозрела  комнату,
задержавшись, как и Дреш, взглядом на Ки. Нет, ни у кого не возникало даже
мысли о неповиновении. Люди отводили глаза либо вовсе прятали  лица.  Даже
Зролан, вздрогнув, отшатнулась, как собачонка,  получившая  пинок.  Рибеке
медленно повернулась к Джени. Она по-прежнему молчала,  и  никто  иной  не
отваживался нарушить тишину. Заклинательница долго рассматривала  странную
девочку-женщину, и взгляд этот проникал в самую д