- Тебе показалось, - огрызнулся Грот и, еще раз опасливо взглянув на мертвое тело, пошел к костру. - С такими ранами не живут.
     - Не живут, - согласился Слип, сапогом перевернул Врона на спину и еще раз вгляделся в окровавленное лицо. - Но лучше лишний раз это проверить.
     Он пнул тело, убедился, что оно не шевелится, и на всякий случай еще раз проткнул копьем.
     - Все-таки странно, - сказал он. - Я обошел всю долину не один десяток раз и не увидел ни одного места, где бы можно было спрятаться. К тому же ему надо было что-то есть - я сам обыскивал его и знаю, что, кроме фляги с водой и ножа, у него ничего не было.
     - Нож мы ему зря оставили, - заметил Грот. - Вот была бы потеха, если бы он нас этим ножом и зарезал бы.
     - Я внимательно за ним следил и про нож помнил, - возразил Слип. - Поэтому сразу и ударил копьем, но он к ножу и не потянулся, словно забыл о нем. И вообще он выглядел как-то странно, на лице какая-то бессмысленная улыбка, похоже, что он не очень-то соображал, что делает.
     - Я думаю, пожиратель душ все-таки добрался до него, - сказал Грот, с опаской покосившись на мертвое тело. - И он стал демоном.
     - Ты так не говори, ты демонов не видел и ничего про них не знаешь, - оборвал его Слип. - Демона так просто не убьешь, у него шкура такая крепкая, что стрелы и копья отскакивают. Нет, он не демон и никогда им не был. Завтра утром еще раз обшарим долину, и готов поспорить, что мы найдем ту яму. про которую он говорил.
     - Спорить не буду - сходим посмотрим, - примирительно сказал Грот, доставая из сумы сыр и хлеб. - Хорошо, что он на нас вышел и мы его убили, теперь, по крайней мере, в деревне перестанут говорить о том, что мы его проспали и он сбежал. Слип согласно закивал:
     - На самом деле мальчишка ни в чем не виноват, это просто гадалке в нем что-то почудилось, а так он был такой же, как и все.
     - А мне он никогда не нравился, - усмехнулся Грот. - Все равно он был какой-то блаженный: никогда ни с кем не дрался, хоть и не был трусом. Вроде и парень был не глупый, так, какой-то чудной...
     - Что теперь о нем говорить? Нет его уже и больше никогда не будет, - ответил Слип. - Одно скажу: мертвый, он мне кажется гораздо более симпатичным, чем тогда, когда был живым.
     Они поели, а потом, когда стало понемногу светать, Грот сбегал к дому старосты. Тот долго не мог. поверить, что Врон нашелся, потом, кряхтя и охая от старческих болей, стал одеваться.
     Когда он пришел, вместе с ним пришла и половина деревни; люди долго рассматривали труп, трогали его, переворачивали, словно надеясь что-то в нем увидеть. Даже староста присел на корточки, потрогал уже остывающее тело, вздохнул и сказал:
     - Это и в самом деле Врон. Жалко мальчишку, ну да что тут поделаешь, мертвый - он и есть мертвый. Нужно его закопать, пока запах от него не пошел, погода стоит теплая, вон уже и мухи над ним вьются...
     - А где закопать-то? - спросил настороженно Грот, он уже чувствовал, что и эта работа достанется им со Слипом. - На кладбище нельзя, люди будут против. Стал бы он мумией, конечно, оттащили бы к другим, а так - тяжелый он, одни мы не справимся.
     Староста вызвал из толпы несколько своих помощников, и они, отойдя в сторону, долго совещались.
     - Здесь и заройте, - наконец сказал староста. - Найдите место, где земля помягче, и закопайте.
     Галдящая толпа вдруг притихла и расступилась, пропуская к телу мать Врона; она долго смотрела на него, потом, заплакав, отошла в сторону.
     Ни сестры убитого, ни его отец, которые пришли вслед за матерью, к трупу не приближались, а смотрели издалека; лица их были хмурыми и удивленными оттого, что Врон, который при жизни никого особо не интересовал, после смерти стал вдруг всем интересен.
     Кто-то из помощников старосты притащил лопаты, и могилу, к радости Грота и Слипа, рыли всей деревней.
     Тело бросили в вырытую не очень глубокую яму и закидали землей. Ни один человек не решился сказать что-то хорошее о мертвом; жители деревни неуверенно топтались рядом с могилой, словно ожидая, что еще что-то произойдет. Староста недовольно покачал головой.
     - Чего стоите? - спросил он. - Расходитесь по домам. Все уже. Умер Врон.
     Тут на травянистом склоне появилась гадалка. Она едва тащилась на своих почти негнущихся ногах. Толпа пропустила ее, она долго смотрела на земляной холмик, потом прокричала дребезжащим голосом:
     - Ну и дураки, что здесь закопали, надо было его обратно в долину отнести.
     - Что сделано, то сделано, - вздохнув, сказал староста. - А ты бы еще дольше шла. Теперь никто его выкапывать не будет. Пусть здесь лежит, он никому не мешает, мы же не на кладбище его зарыли.
     - То, что не на кладбище закопали, это вы правильно сделали, но все равно надо было его обратно к пожирателю душ отнести. По закону надо, чтобы пожиратель душ из него все соки высосал, нельзя его было в полном теле хоронить...
     - Разницы-то никакой нет, в полном - неполном, - хмуро возразил староста. - Если бы он был высохшим, как все, мы бы его тоже здесь закопали.
     - В том-то все и дело, что он не высох, не стал его пожиратель душ есть, сбежал Врон от него, - вздохнула гадалка. - Это плохо, очень плохо, будет беда.
     - Какая беда? - возмутился Слип. - Что ты бормочешь, старая карга? Он мертвый, мертвее не бывает, а высохший или невысохший - разницы особой нет. Мы и место нашли, где он от пожирателя прятштся. Яму, стервец, выкопал и там сидел, а когда решил, что мы его уже больше искать не будем, тогда и вылез.
     - Яму-то хорошо смотрели? - спросил староста.
     - А что ее смотреть? - огрызнулся Грот. - Земля разворочена, и все, мы землю обратно притоптали, да еще большой камень сверху положили, чтобы никто другой в следующий раз там не спрятался.
     - Может, вы еще и расскажете, как и чем он в этой яме дышал? - ехидно спросила гадалка. - Или, может, вы думаете, что пожиратель душ его бы в этой яме не нашел? Неправильно это все, неправильно. Надо бы мне эту яму самой поглядеть. Отнесите меня туда, сама я не дойду, далеко очень, да и спуск в долину крутой.
     - Кто же тебя потащит? - усмехнулся Слип. - Мы с Гротом целую ночь не спали, ждали его. И мы выродка этого убили, как и положено по закону. Мы все сделали как надо, а теперь спать пойдем. Пусть тебя кто-то другой тащит, а в наши обязанности это не входит.
     Староста задумчиво подергал свою маленькую седую бородку.
     - Нечего тебе там делать, гадалка, - сказал он. - Место это проклятое, а яма - она и есть яма, что на нее глазеть? Да и не понесет тебя никто, стражи только мне подчиняются, а они устали за ночь. И действительно, они его убили, как и положено. Все обычаи соблюдены, никто нас в этом упрекнуть не может.
     - Дураки вы все, - усмехнулась беззубым ртом гадалка. - Все только начинается, вот попомните мои слова. Беда придет. В мальчишке в этом был свет, поэтому его и отвели в долину, а в пророчестве сказано: тот, в ком свет, обязательно вернется.
     - Он и вернулся, - вставил Слип, хмыкнув. - Вот он лежит, твое пророчество сбылось, хоть света никакого в нем мы не видели.
     - Может, и сбылось, а может, и нет, - вздохнула гадалка. - Ладно, что сделано, то сделано. А что будет дальше, поживем - увидим. Может, вы и правы, не надо мне смотреть эту яму. Но хоть до деревни-то доведете?
     Слип с Гротом посмотрели на старосту, потом друг на друга и вздохнули.
     - До деревни доведем, - сказал Слип. - Даже донесем, если нас больше дураками не будешь называть.
     - Не буду, - засмеялась гадалка. - Хоть вы дураки и есть, но вы в этом не виноваты, родились такими. А вот Врон дураком не был, он многое мог, только сам этого про себя не знал.
     - Теперь и не узнает, - сказал староста. - Ладно, пошли уже, завтракать пора, слишком рано это утро началось.
     Грот посадил старуху на закорки и трусцой побежал к деревне, а за ним потянулись и все остальные.

ГЛАВА ВТОРАЯ

     Когда-то в этих местах жили древние люди, это они построили города и крепости, в которых мы живем. Кроме этих каменных строений и многочисленных преданий, от них ничего не осталось. Никто не знает, куда они ушли и почему бросили столь замечательные постройки, которым уже много тысяч лет, а они все так же прочны, как и тогда, когда их возвели. Они сложены из таких огромных каменных блоков, что даже тысяча человек не может поднять и один из них и тем более вознести на столь огромную высоту.
     Предания гласят, что древние люди были подобны богам. Они умели разговаривать с животными и птицами, и те подчинялись им, выполняя любые желания древних людей.
     Во времена, когда они жили здесь, эти земли были совсем другими, тогда они были заселены огнедышащими драконами и демонами разных мастей и размеров. В некоторых свитках говорится о том, что древние люди и создали всех этих тварей и что именно они и стали причиной их ухода, а возможно и их гибели.
     Когда люди пришли сюда, драконы и демоны еще жили здесь. Во многих преданиях рассказывается о борьбе людей за эти земли, о многочисленных героях, сражавшихся с драконами и побеждавших их. Говорят, что последнего дракона убил сам Рис Мудрый, основатель нашего монастыря и первый и последний король этих земель.
     Драконов было немного, и люди победили их, но демонам нет числа, и война с ними до сих пор не закончена.
     Поэтому наш монастырь - это место, где живут охотники за демонами. Мы убиваем демонов, выполняя завет короля Риса и первого охотника за демонами.
     Из книг монастыря охотников за демонами.

     Тишина и покой. Он заперт в своем теле, которое ему не подчинялось, глаза не открывались, а рук и ног совсем не существовало. Мозг работал вяло, память возвращалась медленно и бессвязными образами.
     Он видел отца, что-то объясняющего Гроту и Слипу, а за стражами стоял что-то бормочущий про себя староста с хмурым недоуменным лицом.
     Потом он почувствовал веревки, врезавшиеся в его тело. Он был связан по рукам и ногам и лежал на земляном полу в каком-то сарае. Он безразлично смотрел на солнечный луч, который медленно полз по бревенчатой стене.
     Когда солнечный луч исчез, ему развязали ноги и, подгоняя ударами копья, погнали в долину.
     Потом он увидел себя, лежавшего в яме со сломанным позвоночником; он не мог двигаться, пожиратель душ висел над ним, и он чувствовал нестерпимую боль во всем теле.
     А потом, когда прошло бесконечное количество времени и он испытал бесконечную нестерпимую боль, он как-то сумел выбраться из ямы и пошел домой, но у выхода из долины, около костра, сидели Грот и Слип. Слип ударил его копьем, а потом... он умер...
     Врон попытался вздохнуть, но это была только мысль. Воздух свободно проникал в развороченную копьем Слипа грудь и так же свободно выходил из нее. Сердце не билось, потому что от него остались только одни кровавые, ничем не связанные ошметки. Он раньше и подумать не мог, что ему будет так не хватать его ритмичного стука в груди.
     Итак, он умер...
     А раз он мертв, то должен находиться в огненном царстве демонов или если ему повезло, то на небесах рядом с богом.
     Но почему он ничего не видит и не чувствует?
     И где его крылья, которые вручают каждому пришедшему, чтобы он мог летать?
     Или если это царство демонов, то где огнедышащая печь, в которой он должен гореть бесконечно долго?
     ... Ничего этого нет, совсем ничего нет, кроме темноты и всплывающих образов.
     Значит, он не на небе и не в царстве демонов. Возможно, он застрял между небом и землей, и сейчас бог и царь демонов сидят за одним столом и решают его судьбу. Когда они договорятся, тогда он окажется там, где ему и положено быть, а пока он должен ждать...
     Врон печально улыбнулся, если можно назвать улыбкой, когда ни одна мышца не сокращается и улыбка находится где-то внутри. И почувствовал: что-то начинает происходить в его мертвом теле, если можно чувствовать, когда есть только вялые мысли, всплывающие воспоминания и больше ничего...
     А потом его безмятежности и покою наступил конец: он услышал стук своего сердца, оно забилось неровно, то убыстряясь, то замедляясь почти до полной остановки.
     Врон недоуменно вслушивался в этот стук.
     Неужели бог и царь демонов решили снова отправить его обратно на землю? Зачем? Должно быть, они хотят, чтобы он что-то для них сделал, но что?
     Почему они не говорят с ним?
     Тут у него сама собой дернулась рука, мучительное содрогание прокатилось по всему телу, а вслед за этим нахлынула боль. Жгучая и безжалостная...
     Теперь он ощутил свое тело, каждую клетку, вопившую от боли, воспоминания смазались, а потом совсем исчезли, и он остался один на один с болью. Он не боролся с ней, а просто терпеливо ждал, когда она пройдет, и она его уже так не страшила, как раньше.
     Он вглядывался в свои ощущения и учился их понимать. Больше всего болело сердце - потому, что в нем сейчас зарастали раны, нанесенные копьем Слипа.
     Болела грудь, там тоже появлялись новые ткани взамен погибших; кровь текла непрекращающейся струйкой из ран, но порванные сосуды скоро закрылись, срослись, и она пошла дальше по жилам туда, где была так нужна.
     Она уносила грязь, остатки мертвых клеток, неся это все почкам и коже, которые вбирали все это в себя, а потом выбрасывали наружу, и вся эта ненужная ему теперь грязь выступала на теле каплями неприятно пахнущей слизи.
     Болело плечо, там была рваная рана от меча, и боль говорила о том, что и эта рана начинает зарастать. Ныл живот, потому что меч Грота проткнул желудок и печень.
     Болела правая нога, там тоже была рана, а все остальное болело просто потому, что, пока не билось сердце, тело не получало кислород и питательные вещества, поэтому многие клетки погибли, и теперь вместо них зарождались новые.
     Врон снова захотел вздохнуть полной грудью, но сообразил, что это сейчас не обязательно и даже опасно, потому что его рот забит землей.
     Так нужный ему воздух поступал теперь в тело через кожу.
     Прошло бесконечно много времени, прежде чем боль стала постепенно стихать, и Врон понял, что сможет двинуться. Он попробовал открыть глаза, но тут же понял, что и это невозможно - земля лежала на веках и на всем его лице.
     "Они меня закопали, как мертвого, - подумал Врон. - И теперь я лежу где-то под землей и если хочу дальше жить, то должен как-то выбраться на поверхность. А хочу ли я?"
     Он прислушался к ощущениям своего тела и понял, что лежит на животе; Врон уперся руками и попробовал подняться.
     У него ничего не получилось, потому что на спину давила земля.
     После нескольких попыток он сумел перевернуться и даже выплюнуть землю изо рта. А дальше он стал подгребать руками землю, стараясь загнать ее под себя. Это был тяжелый труд, но у него уже был опыт, не так давно приобретенный, когда он выбирался из ямы в долине.
     Он не знал, сколько прошло времени, его мозг периодически затуманивался от недостатка кислорода, но в конце концов наступил момент, когда он сумел выбраться из могилы.
     Его легкие заработали, и он долго кашлял, выбрасывая из своих внутренностей зеленовато-желтую слизь, а потом лег на землю и долго лежал, бездумно глядя в темное ночное небо.
     Когда на небе появилась яркая огромная луна, он смог встать и оглядеться. Он лежал совсем недалеко от костра, где когда-то бесконечно давно, в его прошлой жизни, сидели Слип и Грот, ожидая его возвращения из Проклятой долины.
     Он чувствовал острый голод и жажду, его телу нужны были пища и вода, потому что его организм восстановил необходимые для жизни внутренние органы за счет других клеток, и восстановление оказалось неполным. Он сделал несколько шагов и остановился, почувствовав, как задрожали мышцы. Его тело было слишком слабым, чтобы ходить, и оно не сможет бежать, если появятся стражи.
     Если он хочет жить, ему нужно было срочно найти пищу и воду. Врон провел рукой по поясу.
     Так и есть, фляжки не было, как и ножа. Хорошо, что хоть кресало осталось - видимо, никто из жителей селения не захотел рыться у мертвеца в карманах.
     Еду и воду он сможет найти в деревне, но там собаки... Если они почуют его, то поднимут такой лай, что все жители проснутся, и стражи будут охотиться за ним, как за диким зверем.
     Значит, ему ни в коем случае нельзя туда идти...
     Но куда ему идти? С этого места есть только два пути: один через деревню, другой в проклятую долину...
     Врон содрогнулся от одной мысли, что придется снова встретиться с пожирателем душ. Нет, туда он больше не пойдет...
     Значит, он должен пройти через селение так, чтобы собаки не подняли лай.
     Только как это сделать?
     Врон поднял голову и посмотрел на небо. Луна уже спряталась за тучи, близилось утро.
     Что бы он сейчас ни думал, времени у него почти не оставалось, скоро деревня проснется. Если он не хочет снова умирать, он должен идти...
     Врон тяжело вздохнул и медленно, осторожно, привыкая к новым ощущениям в своем истерзанном теле, начал подниматься по косогору.
     Деревня спала, ни одно окно не светилось, и ни один человек не бродил по узким кривым улицам, даже стражей не было видно. Наверно, эту ночь им разрешили отдохнуть в награду за его убийство.
     Врон остановился. До ближайшего дома оставалась какая-то сотня метров, и он каким-то непонятным для себя образом почувствовал первую собаку - она настороженно прислушивалась к его шагам.
     - Это я, - прошептал Врон. - Я не опасен и никому не причиню зла, мне нужно просто пройти мимо. - Он почувствовал, как начинает неровно и быстро биться сердце, как тело готовится к новым неприятностям.
     От прилива крови у него закружилась голова, его сознание раздвоилось: какая-то часть осталась в нем, спокойная и безразличная к тому, что с ним происходит, а другая устремилась к собаке. Это было странное ощущение, он чувствовал не только себя, но и пса, напряженно прислушивающегося к ночным звукам.
     Его отделившееся сознание коснулось мозга собаки.
     "Я не опасен, - мысленно проговорил Врон. - Не беспокойся, я не потревожу тебя, я просто пройду мимо".
     Он медленно, стараясь двигаться бесшумно, прошел мимо дома; пес зевнул и спокойно опустил морду на лапы.
     Врон также мысленно поговорил со следующей насторожившейся собакой, и та тоже пропустила, что удивило его.
     Возможно, это была просто его фантазия, но она ему помогала. Так он дошел до леса, начинающегося на краю селения, разговаривая с каждым псом в деревне.
     Он немного удивился этой своей новой способности, но тут же забыл об этом, потому что почувствовал, что не может идти дальше: его тело было слишком слабо и не готово к таким длительным переходам.
     Врон залез в глубину густого орешника, окаймляющего лес, лег на сырую землю и, закрыв глаза, тут же уснул.
     Сны его были наполнены кошмарами. Он снова был во власти пожирателя душ, тот висел над его беспомощным распростертым телом и наполнял его нестерпимой болью.
     В своем сне Врон еще раз понял, что пожиратель душ сделал с ним. Он изменил программу, по которой его тело развивалось и жило, добавив в нее то полезное, что он нашел в убитых им животных, растениях, насекомых и других людях.
     В результате Врон стал почти бессмертным. Теперь его тело было способно полностью восстанавливаться после любых ран. Даже если оставалась хотя бы одна живая клетка, его тело все равно было бы выстроено вновь, хоть на это и потребовалось бы много времени.
     Дышать он мог - как через легкие, так и через кожу. Врон даже откуда-то знал, что со временем его легкие станут совсем слабыми, потому что этот способ дыхания пожиратель душ считал неэкономичным. Через кожу он получал и воду, улавливая ее из воздуха.
     Он мог брать энергию из всего, что его окружало, он и сейчас получал ее от земли и лучей солнца, пробивавших плотный лиственный покров орешника.
     Его мышцы были приспособлены к любым запредельным нагрузкам, правда, сначала он должен был их нарастить, для этого в организме должны быть запасы. Но их сейчас не было, все