разным  потолком.
Стены и потолок матово отблескивали. Кедрин не  сразу  понял,  что  это  -
громадный экран. Он был пуст; но не составляло труда представить, как  его
усеивают нетерпеливые звезды Галактики.
     Посредине рубки возвышался небольшой пульт. Нигде  -  на  стенах,  на
полу, на облицовке пульта - не было ни пылинки.  Казалось,  люди  покинули
эту рубку совсем недавно и ненадолго. В любой момент из вот этой дверцы  в
стене могли показаться те, кто в полете был дутой и сердцем корабля.
     Кедрин усмехнулся. Сердцем  корабля  был  вот  этот  пульт.  Под  его
блестящей  облицовкой  скрывались  тончайшие  электронные   схемы,   хитро
размещенные в небольшом объеме. Они-то и были нужны Кедрину.
     Ну, а что касается души... это уже мифология.
     Кедрин  обошел  пульт.  Вот  эта  панель  снимается.  Снимем  ее.   В
открывшемся гнезде торчали многочисленные концы  аккуратно  разъединенного
кабеля. Автомат был отключен от сетей корабля. Это  было  естественно,  но
Кедрин почему-то вздохнул.
     Он снял вторую панель и уселся  на  пол,  скрестив  ноги.  Предстояло
пробраться   по   всем   излучинам    мысли    неведомого    конструктора,
овеществившейся в этом автомате. Сначала Кедрин насвистывал, потом  умолк.
Потом громко засопел и взъерошил волосы. Потом вскочил, зашагал по  рубке,
размахивая руками, но, смирив себя, снова уселся. Мысль  конструктора  все
больше раскрывалась перед ним. Хотелось смеяться и плакать. Как  мало  он,
Кедрин, еще знает  и  умеет!  Почему-то  нам  зачастую  кажется,  что  вся
мудрость и умение сосредоточены в наших руках. Как мы обедняем этим мир...
     А Учитель? Как тактично, осторожно он  натолкнул  Кедрина  на  мысль:
раньше, чем изобретать велосипед, посмотри, не создали ли его  другие.  Не
успокаивайся на том, что ничего подобного нет в  памяти  наших  Элмо.  Они
тоже не всесильны.
     Что же, теперь принцип ясен. Каждый блок здесь выполняет не  одну,  а
две-три различных функции. Не линейное, а многостепенное  конструирование.
А ты-то...
     Он вернул панели на место  и,  почувствовав  усталость,  опустился  в
кресло, стоящее у пульта. Теперь он видел пульт и экран под  другим  углом
зрения: взглядом участника, а не наблюдателя.
     Отдыхать ему всегда помогала фантазия. Кедрин позволил ей  расцветить
экран огнями звезд. Для этого пришлось на миг закрыть глаза. Внезапно  ему
показалось, что кресло уходит из-под него. Он встрепенулся.  Нет,  ничего;
это, наверное, порыв ветра качнул корабль, как качает он высокие башни.
     А при желании можно вообразить, что это был первый  удар  двигателей.
Что начинается старт...
     Старт! И люди улетают. Зачем? Ведь,  если  все  остальные  устройства
корабля сконструированы не менее  остроумно,  чем  исследованный  Кедриным
автомат, людям здесь нечего делать. Недаром на  пульте  так  мало  органов
управления. Но ведь люди летели  на  этом  корабле!  И  летают  сейчас  на
других.
     Значит, было что-то, чего не хотели доверить автоматам? Что это могло
быть?
     Рассуждая разумно, ничего.
     Но ведь трудно предположить, что эти люди понимали  меньше,  чем  он,
Кедрин.
     Наверное, Учитель - Меркулин  -  понимает  больше.  Но  тогда  почему
временами так хочется с ним спорить?
     Кедрин снова закрыл  глаза.  Итак,  где-то,  очень  далеко...  Но  из
корабля не выйдут люди. Житель иной системы напрасно будет дожидаться. Зря
будет стучать его сердце. Ну, не сердце; но что-то  такое  у  него  будет.
Автоматы  бесстрастно  сфотографируют  и  запишут  его.  И  снова  включат
двигатели.
     А  может  быть,  и  там  будет  автомат.  Корабли  будут   висеть   в
пространстве  рядом  друг  с  другом.  Час,  день,  неделю.  Потом  начнут
осторожно отдаляться. И, наконец, включат двигатели. Встреча не состоится.
     Люди хотят встреч. Может быть,  поэтому  они  и  летают?  Ведь  вести
корабли доверено автоматам. Но известно же, что вероятность  таких  встреч
ничтожна. И ради этого - рисковать жизнью? Нет.
     Что же влечет людей, вопреки логике, здравому смыслу?
     Самое простое: попытаться поставить себя на  место  такого  человека.
Это несложно - ты уже сидишь на его тлеете. Представь:  настал  час.  Курс
вычислен, команда на местах. Время! Вот клавиша с надписью: "Пуск".  Итак,
нажмем ее! Легкое движение, пальцем...
     Он сделал это движение.
     И внезапно на пульте вспыхнули огни. Экран осветился; по  нему  плыли
облака. Едва заметная  дрожь  прошла  по  панелям  и  передалась  Кедрину.
Автомат включился. Сердце памятника забилось, как будто  он  все  еще  был
живым кораблем. Теперь представим себе,  что  кабель  не  разъединен,  что
команды идут по своим маршрутам...
     Кедрин представил - и  двигатели  ударили.  Перегрузка  вжала  его  в
кресло.  Облака  на  миг  окутали  экран  и  провалились  вниз.  Атмосфера
засветилась. Автоматы стонали от  напряжения.  Корабль  набирал  скорость.
Солнце клокотало в  фокусе  рефлектора.  Звезды  протягивали  лучи.  Земля
стремительно отлетала, как отбитый сильным ударом мяч. У Кедрина захватило
дыхание. Такого испытывать никогда не приходилось.
     Раздался сухой треск; огни погасли, в рубке слегка  запахло  резиной.
Замыкание. Старый корабль, его качает ветром, в нем замыкаются провода. Но
его люди знали что-то, что сильнее логики.  И  ради  этого  оставили  себе
несколько переключателей. Чтобы чем-то заниматься. Вот хотя бы эта круглая
пуговица на пульте. Ее зачем-то нажимали.
     Кедрин нажал. Но кнопка не поддавалась. Вместо этого  она  скользнула
по пульту, прочертив по панели след. Эге, это вовсе  не  кнопка.  Какая-то
бляшка... значок. Странно массивный значок, забытый на  пульте,  наверное,
одним из членов экипажа.
     Кедрин повертел значок в пальцах. На внешней стороне  был  непонятный
рисунок. То ли модель атома, то ли еще что-то... На  оборотной  -  обычный
винтик. И что-то написано на металле.
     Кедрин поднес значок к глазам. Все-таки здесь темновато.
     На  значке  чем-то  острым  было  выцарапано  имя:  Ирэн.  И   номер:
77-368-901.
     Да, на значке стояло: Ирэн.


     На свете много женщин, носящих такое имя. Но  настоящая  Ирэн  только
одна.
     Кедрин размашисто шагал по аллее. "Джордано" остался  далеко  позади.
Смеркалось, деловито гудели жуки.
     Это имя - на найденном в корабельной рубке значке... Случайность?  Но
немногому же тебя научили, если простое совпадение лишает покоя.
     Сначала тебе кажется, что люди должны рисковать собой. Потом под руку
подвертывается нелепый значок. На нем - имя.  Мало  того:  на  нем  еще  и
номер.
     А по номеру всегда можно найти. Это номер связи.  Куда  бы  ни  уехал
человек...
     Нет, не надо. Лучше думать  о  чем-то  другом.  О  природе.  Чудесный
вечер. Зажигаются первые звезды...
     Почему-то  люди  хотят  летать  к   звездам   сами.   А   ведь   куда
целесообразнее, чтобы летали автоматы. Люди не должны гибнуть. Так говорит
Учитель...
     Опять?
     Это наверняка не она. И номер не ее. На  Земле  сто  миллионов  Ирэн.
Даже двести.
     Она тогда тоже говорила: человек должен...
     Ну, перестань, пожалуйста. Успокойся.
     Кедрин усмехнулся. Призовем на помощь логику. Так советует  Меркулин.
Что говорит логика? Советует призвать  на  помощь  теорию  вероятности.  А
теория?
     Теория говорит, что эта Ирэн - не Ирэн. И номер - не ее номер.
     Если бы ты был твердо уверен в этом...
     О, тогда бы я спал спокойно.
     Думаешь? Так убедись. Вызови этот  номер.  И  поговори  с  Ирэн.  Она
окажется... да не все ли равно - кем? Не той, и все.
     Кедрин облегченно вздохнул. Конечно, надо позвонить.
     Он быстро разыскал лодку и попросил отвезти  его  на  станцию  связи.
Когда освободилась кабина, набрал номер, уселся и принялся ждать.
     Чтобы отвлечься и сократить время ожидания, Кедрин стал представлять,
как автоматы среди  невообразимого  множества  каналов  связи  разыскивают
нужный. Интересно, где он окажется? Может оказаться в этом самом городе. А
может и где-нибудь в Антарктиде. Или мало ли где.  Почтенная  старая  дама
подойдет к аппарату. Ее выцветшие глаза будут  с  удивлением  смотреть  на
Кедрина... Тогда он извинится.  Или  ничего  не  скажет,  просто  выключит
аппарат. И вообще, не следовало набирать номер. Лучше отозвать заказ.
     Он протянул руку к аппарату. И в это время раздался слабый  звонок  и
экран засветился.
     На  нем  была  молодая  женщина.  Светлые  волосы,   веселые   глаза,
вздернутый нос. Нет, не Ирэн. И ничего похожего.
     Кедрин облегченно вздохнул, но сердце его сжалось.
     - Добрый вечер, - вежливо сказал он. - Я вас побеспокоил...
     "А милая девушка! Интересно, это далеко?"
     - Ничего, - сказала девушка. - Собственно, вызов был  по  шифру  моей
подруги. Но она сейчас на  Архипелаге.  Все  наши  сейчас  на  Архипелаге.
Решили отдохнуть, и связь оставили здесь. Что-нибудь передать? Не  зря  же
вы набрали ее номер.
     Кедрин молчал, собираясь с мыслями. Девушка весело глядела  на  него.
Потом по экрану поплыли какие-то волны, незнакомка на секунду превратилась
в бабу-ягу. В следующий миг изображение стало нормальным,  но  Кедрин  уже
понял: раз такие помехи - это очень далеко.
     - Ее зовут Ирэн? - спросил он. Девушка кивнула. - Какая она?
     Девушка насмешливо улыбнулась.
     - Хорошая.
     - Да ну... Сколько ей лет?
     Девушка подняла брови.
     - Не знаю... Она старше меня. - И милостиво прибавила: - Ненамного.
     - А скажите... - Кедрин запнулся. Он понял вдруг, что не  знает,  что
спросить, как описать  Ирэн.  И  вдруг  закричал:  -  У  вас  там  нет  ее
фотографии?
     - Нет, - сухо сказала девушка. - Вас интересует еще что-нибудь?
     Вот несчастье: она, кажется, принимает тебя за искателя приключений.
     - Ну, хотя бы скажите, кто вы?
     - Елена. Но я вряд ли смогу заменить... И мне некогда.
     - Да нет! - закричал Кедрин. - Не то... Где это? И  потом  -  как  ее
фамилия?! - Он вдруг вспомнил, что и у Ирэн есть фамилия.
     Но девушка уже отключилась; экран потемнел.  Кедрин  с  досадой  сжал
кулаки. В дверь кабины деликатно постучали. Ну да: торопят.  Мог  спокойно
добраться до дома и разговаривать оттуда.
     Впрочем, все равно ее нет, она сейчас на Архипелаге.
     И вдруг в голову пришла странная, абсолютно  лишенная  логики  мысль:
поехать на Архипелаг. И найти эту Ирэн. Чтобы убедиться.
     Нет, ты окончательно расклеиваешься. То старый корабль производит  на
тебя какое-то уж чересчур сильное впечатление, то имя  женщины  заставляет
совершать нелепые поступки.
     Правда, последнее время было  тяжелым.  Этот  проклятый  автомат  для
землехода отнял немало сил. И оказывается, они потрачены почти зря: стоило
только забраться в "Джордано"...
     А эти люди, которые...
     Опять?
     Кедрин даже застонал. Нет,  невозможно.  Домой.  И  скорее  -  спать.
Впрочем, он сомневался в том, что сможет уснуть.


     Дома он улегся сразу, едва успев вынуть все из карманов  и  аккуратно
сложить и повесить одежду.
     Против ожидания, он уснул быстро, но сон был тяжел. Обрывки  каких-то
видений   преследовали   его.   Звезды   кружились    вокруг,    автоматы,
замаскированные  под  людей,   выходили   из   звездолетов   и   церемонно
раскланивались. А иногда не было никаких видений, и Кедрину снился  голос.
Знакомый голос - голос Ирэн.
     - Велигай, - говорил голос. - Почему ты не отвечаешь? Ты спишь? Герну
удалось найти Гончего пса,  теперь  связь  устойчива.  На  круглый  ставят
последние куски обшивки. Мы на Архипелаге; так  хотелось  побыть  у  моря,
отдохнуть... Приезжай поскорее. Почему ты молчишь? Почему молчишь?..
     Голос бормотал еще что-то, умолкал и начинал снова.  Потом,  наконец,
настала тишина.  Спал  Кедрин  плохо.  Торопливо  позавтракав,  с  тяжелой
головой, Кедрин отправился в институт. К кому еще,  как  не  к  Меркулину,
следовало идти в такие вот минуты, когда не хватало душевного равновесия?


     Впоследствии  этот  разговор  вспоминался  Кедрину  не   целиком,   а
какими-то урывками. От первой части - пока Кедрин рассказывал о звездолете
- не осталось в памяти вообще ничего. А от второй...
     - Откровенно говоря, я им позавидовал, - сказал тогда Кедрин,  потому
что ему хотелось вернуться ко вчерашнему разговору. - Тем, кто летал.
     По сути дела, на этом разговор должен  был  закончиться.  Но  тут  он
только и начался по-настоящему.
     - Не завидовать надо, а жалеть! - необычно резко ответил Меркулин.  -
Какой смысл в парусной романтике? Это красиво со стороны, а для  тех,  кто
на реях вязал паруса,  это  был  тяжелейший  труд!  Наш  долг  -  избавить
человека от подобных вещей.
     - Но ведь они сами... - пробормотал тогда Кедрин.
     - Сами! Косность мышления. Людям все  кажется,  что  автоматы  что-то
упустят. Виноваты не машины, а люди, которые так думают. - Ты казался  мне
более... гм... логичным. Конечно, не в моих силах - запретить тебе  думать
так. Но у меня есть обязательное требование к моим сотрудникам: чтобы  они
были и моими единомышленниками! Иначе - на Земле полно других  институтов.
Пожалуйста! Нельзя конструировать машины, не веря в них.
     Кедрин верил в машины. Но,  наверное,  минуты,  проведенные  в  рубке
"Джордано", накрепко засели в памяти - и не только в  памяти.  Ирэн...  Не
говорила ли она когда-то?.. И Кедрин промолчал.  Только  кровь  прилила  к
голове.  Наверное,  он  покраснел.  Потому   что   Учитель   впервые   был
несправедлив.
     - Люди заслужили счастливую жизнь, - после паузы уже мягче проговорил
Меркулин. Кажется, он и сам понял, что был чересчур резок. - Жизнь  в  тех
оптимальных условиях, какие только может дать современная техника - и лишь
на Земле. Разве это так трудно понять?
     Тут Кедрин, кажется, начал оправдываться. Заговорил о чем-то таком...
Помнится, приплел даже сон. Это развеселило Меркулина.
     - Я не истолкователь снов, - сказал он. - Но о  Велигае  я  сам  тебе
говорил вчера. А Ирэн... Наверное, что-то тебе напомнило о  ней.  Но  ведь
нельзя менять убеждения в зависимости от того, что тебе приснилось.
     Это Кедрин знал. Однако дело было не только в сие. В чем -  Кедрин  и
сам не понимал как следует.
     - Ты просто устал, - произнес в заключение Меркулин.  -  В  последнее
время ты очень много работал. Не рассчитываешь силы. Знаешь, что?  Поезжай
на месяц куда-нибудь. Отдохни. И ты сам увидишь, как пропадут  все  эти...
гм... не очень умные мысли.
     - Хорошо, - согласился Кедрин, хотя вовсе не думал, что именно сейчас
должен ехать отдыхать.
     Он вышел из лаборатории Меркулина. И не успел закрыть за собой дверь,
как в голову снова толкнулась нелепая мысль:  "А  что,  если  съездить  на
Архипелаг?"



                                    2

     Порой снится много всякой чепухи. Как, например, тот  голос,  который
бормотал Кедрину что-то про Велигая и гончего пса.
     А между тем, "Гончий пес" существует. Правда,  находится  он  далеко:
где-то на орбите Трансцербера. На так называемой  орбите  так  называемого
Трансцербера.
     На так называемой - потому что  еще  неизвестно,  существует  ли  сам
Трансцербер, небесное тело за орбитой Цербера (десятой  планеты  Солнечной
системы). Может быть, смиренного мудреца Герна на сей раз  просто  подвела
аппаратура.
     Что же, и это не исключено. А пока что "Гончий пес"  идет  по  следу.
Ученые возятся  у  приборов,  пилоты  устроились  за  шахматным  столиком,
капитан Лобов для собственного удовольствия крутит в кают-компании  старые
фильмы, а инженер Риекст сидит боком к пульту  и  старается  хоть  на  миг
уловить  голос  диагравионных  двигателей,  которые,  как  всем  известно,
работают совершенно бесшумно. Что же, у всякого свои странности.
     Одним словом, все в порядке, и с  того  момента,  как  Герну  удалось
наладить канал связи, капитан Лобов регулярно уведомляет  Землю  о  полном
благополучии. Конечно, сказываются условия необычно долгого рейса.  Ученые
- очень милые люди, хотя и не очень слетанные - успели разделиться на  две
группы и сидят у приборов спиной друг к другу. Спины одной группы выражают
непреклонную уверенность в том, что Трансцербер уже где-то почти  в  сфере
действия приборов. Спины второй группы - что поименованное  небесное  тело
вообще существует лишь в воображении Герна. Что выразила бы  спина  самого
Герна - неизвестно,  ибо  достойный  ученый  пребывает  в  Приземелье,  на
расстоянии двенадцати с половиной миллиардов километров от "Гончего пса".
     Кончается еще один условный  день  полета.  Капитан  Лобов  досмотрел
очередной фильм и теперь пьет  чай,  поглаживает  щеку  и  поглядывает  на
ящичек, в котором лежит бритва. Инженер Риекст перестал  прислушиваться  и
направился к контрольной системе. Вероятно, он вспомнил  поговорку:  лучше
один раз увидеть, чем сто - услышать.
     Что касается пилотов, то каждый из них лишился  двух  пешек  и  одной
легкой  фигуры.  Белые  получили  несколько  лучшую  позицию,  но   черные
исполнены оптимизма и вскрывают центр.
     - Держитесь, гроссмейстер, - говорят черные.
     - Ай-яй-яй... - произносят белые, и голос их полон сарказма.
     Потом наступает тишина.


     Тишина звенела в  ушах.  Кедрин  выдохнул  воздух  -  белые  пузырьки
заторопились вверх. Но Кедрин, сильно оттолкнувшись ногами, обогнал  их  и
первым взлетел над неровной, постоянно меняющейся поверхностью.
     Вокруг изламывались волны. Их гребни, торопясь,  опережали  основания
и, не  сумев  удержаться  на  весу,  обрушивались,  разбивались  и  таяли,
оставляя в воздухе радужный туман и колючую водяную пыль.
     Остров то скрывался в  этом  тумане,  то  выныривал.  Он  расталкивал
мятущуюся воду крутыми боками  конической,  с  усеченной  вершиной,  горы.
Остров медленно приближался.
     Волна подтолкнула к Кедрину доску. Он вцепился пальцами  в  ее  края.
Доска была очень кстати. Сзади наползал вал, мрачный как туча. Он был  еще
монолитен, молекулы его  двигались  в  полном  согласии,  и  тем  страшнее
казался вал снизу, из зыбкой водяной долины.
     Кедрин  медленно  заполз  на  доску.  Волна,  притворяясь  пологой  и
смирной, исподтишка подлезала под нее, словно невзначай  поднимая  Кедрина
все выше. Остров рос на глазах. Тогда  Кедрин,  подобрав  ноги,  встал  на
четвереньки.  Волна  понесла  его  вперед,  все   убыстряя   бег.   Кедрин
неторопливо распрямил колени, встал во  весь  рост.  Он  раскинул  руки  и
полетел, балансируя на доске, помчался сквозь мириады клубящихся  водинок,
сквозь радужный блеск, сквозь свой торжествующий, никому, не слышный крик.
Земля!
     Это была стоящая вещь - схватка  один  на  один  с  природой.  Кедрин
громко смеялся. В  следующий  миг  доска,  неожиданно  вильнув,  вырвалась
из-под ног, Кедрин снова очутился в воде.
     Он сделал несколько судорожных движений и вынырнул,  показавшись  над
морем почти по грудь. Но волна ударила его в лицо и заставила  опять  уйти
на глубину.
     Кедрин сильно отталкивал воду руками,  стремясь  забраться  поглубже.
Надо уметь плавать, иметь запас воздуха в легких - и никакое море  нам  не
страшно. Тут-то уж мы обойдемся без автоматов. Глубже! Глубже! Еще!..
     В темной воде под ним вспыхнул тусклый красный огонь.  Он  прерывисто
мигал. Потом Кедрин услышал голос. "Глубже не ныряйте, - заботливо  сказал
кто-то невидимый. - Поднимайтесь. Вам может не  хватить  воздуха".  Кедрин
перестал грести, и вода подтолкнула его вверх.
     Внезапно он насторожился. Слева и чуть ниже промелькнуло темное тело.
Акула? Кедрин невольно усмехнулся и почувствовал на языке соль.  Какие  уж
тут акулы! Это автомат-спасатель пристроился за  ним,  как  только  Кедрин
достиг запретной глубины. Теперь он не отстанет до самого мелководья.
     Это почему-то  не  понравилось  Кедрину.  Он  попробовал  перехитрить
автомат, резко меняя направление. Акула