Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Фантастика. Фэнтези
   Фэнтази
      Олди Генри. Дорога -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  -
нем лжи, и интереса лишнего не было. Тихо было и спокойно. - Когда-то я был молод и много учился. От моих учителей и из книг я узнал о том, что море - это море, а глоток пива - это глоток пива. Потом я стал сомневаться. Я стал задавать вопросы, стал мучиться неразрешимым, и понял, что море - далеко не всегда море, а глоток пива - отнюдь не обязательно глоток пива. Именно тогда я облысел и обрюзг. А теперь... Он помолчал, прислушиваясь к бряцанью сонного слепого кифареда. - Теперь я твердо знаю, что море - это все-таки море, а вкус глотка пива не меняется от моих рассуждений. Кроме того, я знаю, что задающий дурацкие вопросы неизбежно получает дурацкие ответы. Теперь я спокоен. Я знаю все, что мне нужно. Я поднялся из-за стола. Я думал спросить, почему он решился вмешаться в судьбу опального беса, но мне так хотелось промолчать и поплыть по течению... - У меня был сын, - задумчиво сказал Фрасимед Малахольный, глядя на меня снизу вверх. - Он был неизлечимо болен и ему разрешили Реализовать Право до двадцати одного года... Что он и сделал. Ты совершенно непохож на него. Если не считать возраста. И того, что ты тоже болен. Неизлечимо. - Я уже много лет живу... в этом возрасте, - сказал я. - Очень много лет. - А разве в этом дело?.. Неужели ты хоть чуть-чуть изменился за предыдущие годы? И если нет - имеют ли смысл прожитые дни и века?.. - Наверное, ты прав, - кивнул я. - Мы не меняемся. Пошли в твою комнату. 6 ...Ночью я выскользнул из своей новоприобретенной комнаты - второй выход позволял проскочить через узкий лаз на городскую кожевенную свалку - и, зажимая нос от вони намокших бракованных шкур, поспешил к казармам. У забора, с тыльной стороны жилого корпуса, находился тайник - если можно назвать тайником углубление в земле, прикрытое неподъемной с виду плитой. С помощью его бесы обходили разные мелкие ограничения на спиртное и цивильную одежду. Я подозревал, что найду там кое-что для себя - и не ошибся. В тайнике лежал небольшой узел с моими вещами. Поверх узла был привязан трезубец ланисты Лисиппа с аккуратно зачехленными лезвиями, отчего боевой трезубец стал похож на невинный штандарт, или, скорее, на экзотическую швабру. Теперь я знал, кому я обязан оставленными вещами, и даже записка без подписи не смутила меня. Я знал автора. Спасибо, Харон... Я с удовольствием Реализовал бы твое Право на завтрашних Играх, но - не судьба... Извини, друг, сын друга... Извини... Без помех мне удалось оттащить найденное имущество в погреб "Огурца", и легкость эта даже слегка разочаровала меня. Похоже, всем плевать на беглого беса Марцелла, и встреченные патрули Блюстителей выглядели, как обычно, беспечными и в стельку пьяными. Так что вернулся я, плюхнулся на жесткую лежанку, и в колеблющемся свете одной-единственной свечи развернул послание Харона. "Они разогнали мой новый каркас. То есть не то чтобы разогнали, а предупредили, что ты в бегах, а остальные во время Игр могут отказаться работать со мной, и им ничего за это не будет, потому что при открытии объявят какие-то новые обстоятельства. Кастор сказал, что ...л он все обстоятельства, и новые, и старые. Остальные молчат. Беги. Беги и не возвращайся. Все." Я хотел бежать. Хотел - и не мог. ...Рассвет. Беги. Беги и не возвращайся. Возможно, я безумна; возможно, я - выродок, но я не хочу умирать. Эль-Зеббия, бегущий по пыльной улице со сломанным ассегаем. Ухмылка, широкая до неправдоподобия. ...Полдень. Беги. Они разогнали мой каркас. Остальные молчат. Придет, скажем, такой бесик в Зал Ржавой подписи, глядишь, и... Беги. И не возвращайся. ...Вечер. Закончилось открытие Игр Равноденствия. Публика визжит на трибунах. Харон, Леда, Право и новые обстоятельства... Беги. Путь, ведущий к пропасти - от края до рая... ...Ночь. Зашел Фрасимед. Занес поесть. Я вяло жевал, не чувствуя вкуса, и вполуха слушал нескончаемый монолог хозяина. - Когда мне стукнуло девятнадцать лет, меня бросила любимая девушка. Жизнь потеряла смысл, и я пошел в канцелярию Порченых за разрешением на досрочную Реализацию. В канцелярии сидели двое. Один пожилой такой, рыхлый; другой - помоложе, с пышными рыжими усами. Они просмотрели мое заявление, и пожилой спросил: "Ты пишешь, что ты философ. Что это означает?" - Это означает, - сказал я, - что я всем даю советы, как надо жить, но никто не хочет меня слушать. Они посмеялись и отказали мне в разрешении, а усатый добавил, что на месте моей девушки он бросил бы меня гораздо раньше. В тридцать пять лет я узнал, что мой сын неизлечим. Дети не должны умирать раньше своих родителей, и я снова понес в канцелярию заявление на Реализацию. Там сидел один усатый. Он постарел, и усы его стали пегими. "Я узнал тебя, Фрасимед-философ, - сказал он. - Ну и что ты делаешь сейчас?" - Сейчас я никому не даю советов, как надо жить, - сказал я, - но люди от этого не стали жить лучше. Он подумал и сказал: "Если ты нарушишь свое правило и дашь мне совет, как надо жить - я немедленно выпишу тебе разрешение". - Вылечи моего сына, - сказал я. Он возмутился. "Я не могу! И потом, это твой сын, а не мой - почему я должен его лечить?!" - Это твоя жизнь, а не моя, - ответил я. - Почему я должен давать тебе советы?! На следующий день нарочный принес мне разрешение. В нем не стояло ни имени, ни даты Реализации. Чистый подписанный бланк. Через семь лет я отдал его своему сыну. ...Уже уходя, Фрасимед задержался на пороге и равнодушно сообщил: - Игры сегодня смотрел. Сколько лет не ходил, а сегодня надумал. Странные времена пошли, непонятные... На открытии вместо положенной жрицы из Архонтова семейства провинциалку какую-то пустили, из дебютанток; да и уходила серо - яду, что ли, выпила - я отвлекся и рассмотреть не успел... Народ зароптал, так объявили что в первом каркасе, где ланиста из Западных казарм выходить собирался, изменения будут. Дескать, впервые за историю Игр один из Пустотников заявку на участие подал. Бесы каркасные переглянулись и выступать отказались. Один промолчал, сам здоровый такой, бородатый, а глаза дряхлые-дряхлые... Да и он все больше у барьера отирался, а Пустотник хилый совсем оказался, тощий, вроде ящерицы - только бил он ланисту так, что до галерки слышно было. Тот уже и так, и этак, только все мимо да мимо, один воздух рубит, а Пустотник ухмыляется и ладонью его по морде, по морде, наотмашь... Бес от барьера кинулся - не выдержал чужого позора - так Пустотник даже не обернулся. Махнул сплеча, и вынесли беднягу. Сознание, что ли, потерял?.. Власти потом прервали стыд этот и объявили, что завтра продолжат. А после уж обычные бои пошли. Народу понравилось... ...Когда Фрасимед наконец убрался, я долго еще сидел на краю лежанки, пристально глядя в темноту перед собой. - Я ушел недалеко, - сказал я довольно оскалившемуся мраку. - Я услышал все, что необходимо было услышать. Я приду. Клянусь твоей кровью, учитель Лисипп, гордый отец гордого Харона, клянусь краской от пощечин на лице сына твоего, клянусь... Я приду. Ни один бес не согласится добровольно выйти на Пустотника. Кастор согласился. И я приду. Приду... Потом я встал и расчехлил трезубец покойного Лисиппа. Древко привычно легло в мои ладони, и пламя свечи отразилось в кованых лезвиях и полустершемся фамильном клейме... ЗАМЕТКИ НА ПОЛЯХ ДОГОВОР о передаче прав собственности. Мир Малхут "___"_____________ ___г. Господин (синьор, гражданин, товарищ, месье, вайшья, батоно и т.п.) ______________________________________________________________ именуемый в дальнейшем "Душевладелец", действующий на основании свободного волеизъявления личности, с одной стороны, и Пустотник Осознанного уровня (Иблис, Мара, Сатана, Тескатлипока, Сет, Яма, Саурон и т.п.), именуемый в дальнейшем "Душеприказчик", действующий на основании доверенности N_13 и существования Зала Ржавой подписи, с другой стороны, заключили между собой настоящий договор о нижеследующем: I. Душевладелец передает Душеприказчику права собственности на личностную воплощенную сущность, именуемую в дальнейшем "Душа", находясь в момент передачи в здравом уме и трезвой памяти. II. Душевладелец должен представить доказательства своей принадлежности к мужскому полу, ввиду отсутствия у женщин передаваемой сущности. III. Права собственности передаются Душеприказчику в бессрочное неограниченное пользование, без права обратного выкупа или аренды, с возможностью употребления приобретенного имущества по личному усмотрению Душеприказчика. IV. Душевладелец обязуется с момента подписания настоящего договора и до срока исполнения обязательств Душеприказчика, оговоренных ниже, не вступать в секты, общины и сообщества религиозного характера (список культов, подпадающих под запрет, прилагается к настоящему договору.) V. Душеприказчик обязуется со своей стороны обеспечить Душевладельцу с момента подписания настоящего договора полное абсолютное бессмертие, молодость и здоровье в полном объеме, с соблюдением всех положенных стандартов вышеуказанных качеств. VI. Качества, оговоренные в п. IV, передаются Душевладельцу: а) с момента подписания; б) спустя ______ лет; в) после выполнения особых услуг. (нужное подчеркнуть) VII. Особые условия, как то: предоставление на оговоренный срок богатства, власти, удовлетворение чувственных желаний; а также иные услуги, не противоречащие настоящему договору (нужное подчеркнуть). VIII. Споры по настоящему договору не рассматриваются. IX. Юридические адреса сторон: Душевладелец Душеприказчик _____________ Мир Мидгард, _____________ Мелхский оазис, _____________ средняя плита _____________ Восточного источника, _____________ Зал Ржавой подписи. М. п. ...Те, которые Я, высказывали по этому поводу разное мнение - и до, и после случившегося, но какое это имело значение, если подпись у нас была всего лишь одна - одна на всех... пусть даже и с хитрой завитушкой в самом конце... ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ о том, нужно ли ломиться в незапертые двери, а также о кульминациях, за которыми далеко не всегда следует развязка. 1 ...Желтый песок арены, казалось, обжигал глаза. Харон поморгал воспаленными веками и с трудом встал на четвереньки. Потом помотал головой, отчего во все стороны разлетелся град песчинок, судорожным рывком поднялся на ноги, качнулся и сделал один шаг. Медленно наклонившись, ланиста подобрал выпавший меч и, спотыкаясь, побрел к центру арены - туда, где его терпеливо ожидал невозмутимый Пустотник. Сил уже не оставалось, и Харон вложил в резкий косой удар тяжелого лезвия то, что еще могло заменить силы, но ненадолго - память и умение, граненое упрямое умение измученного, кричащего тела. Это был удар отчаяния. Но это был удар. С тем же успехом можно было бы попытаться опередить собственную тень. Меч свистнул у самого лица Пустотника, и тот проводил оружие спокойным насмешливым взглядом. Он не пытался парировать, уклоняться; он вообще не делал почти никаких движений - и тем не менее Харон промахнулся. Не меняя позы, Пустотник небрежно хлестнул ланисту по щеке, и Харон отлетел в сторону, оседая на песок. Галерка одобрительно засмеялась, легкие аплодисменты порхнули по трибунам - людям понадобилось очень немного времени, чтобы научиться получать удовольствие от чужого позора. Всего два дня. Харон лежал навзничь. Щека его горела. Голова ланисты была неестественно вывернута, и краем глаза он видел запасной выход на арену, толпящихся у проема угрюмых бесов из чужих каркасов, видел белого, как мел, Кастора, привалившегося к барьеру... Несколько раз Кастор пытался оторваться от обитого плюшем бордюра. Его вело в сторону, ноги подгибались, и кто-нибудь из стоявших рядом бесов поддерживал Кастора, стараясь не глядеть в безумные, воющие глаза старейшего из бессмертных, и помогал вернуться на место. Уйти ему не предлагали, да и не ушел бы он никуда. Губы Харона тронула усмешка - труп, мумия усмешки, разлагающаяся и страшная. Он еще успел заметить, как бесы расступаются, оборачиваясь назад, а потом над ним склонилось лицо. Скуластое, чуть раскосое, с прядью жестких черных волос, падающей на лоб - и губы ланисты еще раз шевельнулись... неслышно, беззвучно... Здравствуй, Марцелл, молчал Харон, что скажешь?.. А я вот, сам видишь, - лежу... совсем... Здравствуй, Харр, молчал Марцелл, зря ты это, полежал - и будет... Давай, я тебе помогу, держи руку... вот так, не спеша, потихонечку... Неподвижный Пустотник стоял в центре арены. В пяти шагах от него они двинулись в разные стороны, обходя центр по кругу. Трибуны молчали. 2 Не чувствовал я его. Ненавидел - да, боялся - еще бы, но... Не чувствовал. Полуприкрытая дверь, за которой... Зря мы их Пустотниками прозвали. Было, было дно у этой пропасти, что открывалась за дверью; далеко, дико далеко, не долететь... и что-то там ворочалось на дне, скрежеща чешуей, глухо порыкивая, вытягиваясь в полный рост... Нет. Не чувствовал я его. И поэтому знал - промахнусь. Одно мучило меня - почему вчера Кастор кинулся на Пустотника? Гордость, жалость - или понял что-то битый бес, увидел шанс, зацепку - и бросился в пропасть, да не успел?! Я ослабил перевязь, поправил трезубец за спиной и прислушался. Нет, Пауков в цирке не было, их бы я почуял наверняка. Один, один пришел, гад скалящийся, один, но - промахнусь. Как Харон. Как Кастор. Не чувствовали мы его. А он нас - да. Злобу нашу, страх, ненависть... Наверняка бил. Харон шел тяжело, меч оттягивал ему руку, и держался ланиста преувеличенно прямо. Пустотник покосился на приближающегося человека, хмыкнул нечленораздельно, отслеживая взмах, и в это растянувшееся мгновение я увидел то, что бросило вчера Кастора от барьера. Удовольствие, скользкое животное удовольствие от трепыхания жертвы, уже обвитой толстыми пульсирующими кольцами, от укусов ее игрушечных, никчемных - зверь выглянул на секунду из-за двери, зверь жадно облизывал губы раздвоенным языком - и я понял, почему бои провинившихся бесов с Пустотниками проводились при закрытых дверях, и обязательно один на один. Узкая ладонь впечаталась в лицо Харона, в бессчетный раз сбивая его наземь - и я ударил в приоткрывшуюся дверь всем телом, выдергивая из-за плеча родной Лисиппов трезубец... Ударил - и попал. Пустотник рухнул на песок, чуть не придавив собой откатившегося Харона. Я перехватил трезубец для решающего выпада, и в следующую секунду дверь внутри Пустотника распахнулась окончательно - я ощутил, как он пытается сдержать ее неукротимый напор, зажимая рассеченную грудь - и пропасть позади двери перестала быть пустой. С песка вставал Зверь. Плоская, ухмыляющаяся физиономия, утонувшие под низким лбом глазки, розовая пасть с узким длинным язычком и белоснежными клыками. Тело, закованное в зеленоватую чешую с металлическим отливом, прочно покоилось на треугольнике мощных лап и мясистого хвоста. Передние лапы были кротко сложены на груди и выглядели обманчиво хилыми по сравнению с могучим постаментом. По клиновидной груди текла густая кровь. Безумие снисходительно похлопало меня по плечу и выжидающе уселось в первый ряд партера. Зверь сделал шаг в сторону, мимоходом наступив на лежащего Харона, Реализовавшего, наконец, свое Право на смерть. Затем ящер оглядел задохнувшиеся трибуны и повернулся ко мне, топорща теменной гребень. Его чешуя вкрадчиво зашуршала, и в ответ в моем мозгу зазвучал грозный, нарастающий шорох, шелест, бормотание тысяч осенних листьев... На этот раз голос Зала Ржавой подписи не нес с собой видений. Может быть, видения сумели стать реальностью?.. Нет. Просто видения стали воспоминаниями. Просто рядом со мной, перед немигающим взглядом Зверя, молча встали те, которые Я. И я ощутил их тяжелое дыхание. Тот, который БЫЛ Я, не боялся. И страх ушел. Совсем. Тот, который БУДЕТ Я, не умел ненавидеть. И ненависть умерла. Совсем. Тот, который НЕ Я, не хотел умирать. И больше не осталось ничего. Совсем. Зверь легко мог справиться с человеком. С бесом. И даже с другим зверем. Но сегодня перед Зверем стояла Пустота. И эта Пустота - убивала. Я поднял трезубец на уровень лица и медленно двинулся по дуге западных трибун, стараясь оставлять центр строго по левую руку... 3 Все, что в мире нам радует взоры - ничто. Все стремления наши и споры - ничто. Все вершины Земли, все просторы - ничто. Все, что мы волочем в свои норы - ничто. Что есть счастье? Ничтожная малость. Ничто. Что от прожитой жизни осталось? Ничто. Был я жарко пылавшей свечей наслажденья. Все, казалось, - мое. Оказалось - ничто. О невежды! Наш облик телесный - ничто. Да и весь этот мир поднебесный - ничто. Веселитесь же, тленные пленники мига, Ибо миг в этой камере тесной - ничто! Гиясаддин Абу-л-Фатх Хайям ан-Нишапури 4 ...Когда я пришел в себя, то обнаружил, что стою на коленях, упираясь руками во что-то мягкое и стонущее. Этим чем-то при ближайшем рассмотрении оказался лежащий ничком Пустотник. Раненый. Чуть поодаль валялся сломанный трезубец и исковерканное тело ланисты Харона. Голова его осталась почти цела, если не считать разорванного уха, и черные брови резко выделялись на фоне белой окаменевшей маски с заострившимся носом. Красные следы от пощечин умерли вместе с Хароном. Бесконечно долго я вставал, и встал, и опустил взгляд. У моих ног корчился ответ на многие вопросы. Я наклонился, подхватил обмякшего Пустотника, взвалил его себе на плечи и побрел к выходу. Бесы молчаливо расступились передо мной, Кастор откачнулся от своего барьера и на миг прислонился лбом к моей руке. Потом он упал, сел, и уже сидя глядел мне вслед. Выйдя на улицу, я опустил Пустотника в пыль, повернулся к приближающемуся центуриону Анхизу и подумал, что жизнь все-таки довольно скучная штука. За Анхизом виднелись Пауки. Дюжины три ретиариев с сетями и десять метателей. В другой конец улицы я даже не стал смотреть. Там наверняка было то же самое. Анхиз поправил шлем и присел на корточки над Пустотником. - Что ж ты так, Даймон... - пробормотал центурион, трогая лежащего за плечо. - Говорил ведь тебе... А ты - время, мол, придет... Пришло, значит... Пауки ждали. И во второй раз за сегодняшний день я почувствовал чужое дыхание на своем затылке. Я обернулся и встретился с молодым, сияющим взглядом Кастора. - Уходи, Анхиз, - сказал Кастор. - Уходи по-хорошему. И передай Порченым - мы будем в казармах. Поговорить надо. Сам сказал - пришло время. Иначе... Из цирка выходили бесы. Бессмертные, подонки, рабы, грязь манежная - восемьдесят четыре беса Западного округа в полном традиционном вооружении; и пятеро первых несли труп Харона. Восемь школьных ланист стояли в одном строю со своими каркасами. Шипы браслетов, бичи, кованые копыта... и Анхиз не мог не догадываться, что будет с ним, и с его Пауками, и с тысячами горожан, пришедших в цирк - что будет, если все, лишенные Права, одновременно ударятся в амок в центре города. Города свободных людей. Смертных людей. Людей. ...Пауки ждали. Все-таки они были смелые ребята, хотя, думаю

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору