Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Фантастика. Фэнтези
   Фэнтази
      Трускиновская Далия. Королевская кровь -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
а" или "нет". Он кивнул - да, стало быть. Обрадовался Жилло - нашел-таки выход из положения! - Ты знал, где она теперь? Башка мотнулась из стороны в сторону - оказывается, нет. - Она в вышивальной мастерской Коронного замка, это все равно что тюрьма, брат волк. Ты знаешь, почему она туда попала? Опять - нет. - Ладно, попробуем с другого конца, - решил тут Жилло. - Помнишь ли ты, брат волк, тот перстень, который за твое лекарство бабушка лекарю отдала? Волк кивнул. - А знаешь, что это за перстень, чей он? Этого Тармо не знал. Не имел он понятия и о золотом цветке. Не спрашивал у бабушки, откуда этот перстень у нее взялся. Никогда не видел куска бархата с семью углами, на котором вышиты три таких цветка. Словом, унесла бабушка тайну с собой в могилу. На что посланцы Равноправной Думы и рассчитывали... - Что же делать? - спросил Жилло волка. - Ну, что я могу сейчас сделать? Тебе-то хорошо, слоняйся целыми днями по лесу, птичек слушай, овечек из стада потаскивай! А мне? Волк настойчиво глядел ему в глаза. Просил чего-то... Но что мог ему дать Жилло? Еды он никакой не прихватил, а что другое могло вдруг понадобиться лесному волку? Приблизил Жилло свое лицо к морде - может, чем меньше расстояние между глазами, тем легче волчья мысль перетечет в человеческую голову? - Нет у меня ничего, брат волк... - грустно молвил Жилло. И вдруг понял - неправда это! Было у него нечто, материальной ценности не имевшее. Это было - знание! Он знал, что перстень - королевский. Он знал, что и цветок на камне - королевский герб. Он знал, что жива самая младшая из принцесс. Он знал, что красавица-соколица - заодно с принцессой. И еще - что летают в воздухе неизвестно чьи золотые волосы, внушая добрым людям - смутную надежду, а Равноправной Думе почему-то - ужас. Это было знание, которого равноправному населению страны не полагалось - это было тайное знание, тайная правда. И потому им следовало делиться со всеми, кто выламывался из общего ряда. Возможно, кого-то из них оно могло спасти. И Жилло заговорил. Он говорил быстро и коротко, о самом главном. Волк слушал и еле заметно кивал. Если бы не видеть собеседников - ни дать ни взять, разговор двух мужчин. И наплевать, что один из них - в серой шкуре и с клыками. - Ну вот, выговорился, легче стало, - сказал волку Жилло. - И даже ясно мне, что следует предпринять. Есть еще человек, который знает правду о перстне, - ювелир, черти бы его побрали! Волк зарычал. - Ты согласен? - спросил Жилло. - Согласен. Это меня радует. Пусть старый мошенник хоть раз в жизни скажет правду. Это, конечно, потруднее, чем доносы писать. Жаль только, брат волк, что при нужде не смогу я тебя отыскать. Обидно-то как! А, волчара? Завыть мне, что ли? Бедолага ты мой лохматый, и тебе тяжко, и мне не легче... Волк извернулся и скусил с цепи медальон. Осторожно взяв его зубами, поднес Жилло. Тот взял, открыл. Зеркальце внутри оказалось, крошечное и тусклое. - И что же ты имел в виду? - озадаченно поинтересовался Жилло. Но волк, понятно, на такой вопрос ответить не смог. Не хотелось им расставаться, а пришлось. И отправился Жилло в Кульдиг - искать жулика-ювелира. С конем морока вышла - нельзя было на нем среди бела дня в городе появляться. Конь видный был, могли признать. Оставлять в рощице, хотя бы той, где попугая хоронили, тоже опасно - непривязанный уйдет, а если привязать - так неизвестно, когда выйдет случай отвязать. И расставаться с мерином Жилло вовсе не хотелось. Вот уж и высокие городские крыши показались вдали, вот уж и городские стены обозначились - а Жилло все еще не решил, как быть. Опять же, и спать после такой бурной ночки хотелось нестерпимо. А знал он, что бывали случаи, когда человек прямо в седле засыпал и коню под копыта валился. Быть этим человеком ему как-то не улыбалось. И вспомнил Жилло про гавань, про кабачок моряцкий и вставшие на дыбы половинки баркасов. Вот где могли приютить коня. Моряки - народ вольный, вряд ли они художества Равноправной Думы одобрять и поддерживать станут. Тем более - они же не только местные, но и заморские, на Думу им начхать... Если там кто и признает коня - так промолчит. Притом же и сочинился неплохой блеф. Вызвал Жилло хозяина кабачка для тайного разговора. Привет от "Золотой Маргариты" передал. И сказал, что по уговору с капитаном вот он коня привел и оставляет. Что за конь, каково его славное прошлое - пусть хозяин у капитана спрашивает. Возможно, планы изменятся и от капитана поступят иные распоряжения - тогда он, Жилло, заберет коня. А вот и деньги на прокорм. Должно хватить. Что на "Золотой Маргарите" породистых лошадей часто возили - весь Кульдиг знал. И что капитан какую-то свою личную торговлю затеял - тоже в порядке вещей. Так что тут Жилло не промахнулся - коня привязали у стены дровяного сарая, нашлось для него и сено. Теперь можно было спросить колбасы жареной, если нет хорошей - хоть кровяной, хоть крестьянской крупяной, вина подогретого и забраться с завтраком в дальний баркас - тот, где справляли поминки по Дублону. Скамья широкая, там и парочка может с удобствами расположиться, не то что одинокий мужичок в расцвете лет и творческих способностей... вписаться в дугу, прижаться спиной изнутри к теплому от солнца борту баркаса... и спать, спать... спать... Когда проснулся - солнце уже с другой стороны баркаса светило, не снаружи в борт, а вовнутрь, и не поднималось, а опускалось. - Неплохо... - и Жилло присвистнул. - Отдохнул, называется! Вот балбес бестолковый! Вот олух царя небесного! Это он сам себя так приветствовал. А что удивительного? Весь день в переживаниях да всю ночь в седле - тут и похлеще вырубиться можно, на целые сутки. Побрел Жилло к хозяину кабачка. Тот, конечно, видел, что гость спать завалился, но он хозяином состоит, а не петухом - будить людей не его забота, вот разве кто нарочно попросит. Выяснив разницу между хозяином и петухом, разжился огорченный Жилло моряцкой старой шляпой, проданной ему по дешевке, перекусил и отправился в Кульдиг. Нужно было Маго с Лизой объяснить, куда он подевался и где теперь корзина. Опять же, наверняка они сегодня лекарю с графом передачи не носили. Пусть хоть завтра... Подошел Жилло к лекарскому дому - а там в окнах свет, к дверям карета подъезжает и из нее почтенный человек выбирается, а его Кабироль встречает и под локоток вводит. Вернулся, стало быть, господин лекарь? Подпрыгнул Жилло, заглянул в окно. Да... Очень хорошо он понял, что означает это возвращение. Недаром, видно, судья Эрик старался. Пошла лекарю его обработка на пользу... Решил тогда Жилло с черного хода в дом пробраться и хоть про графа узнать - тихонько, неприметненько, чтобы лекаря не скомпрометировать. Пусть хоть слово, хоть полслова - что там решили? Взошел Жилло на три ступеньки, к черному ходу ведущие, а дверь как распахнется. Выскочил кто-то и с треском ее за собой захлопнул. Жилло успел соскочить со ступенек и к стенке отлетел. А по лесенке сбежала вниз Лиза с узелком. Обернулась, протянула руку, сжала кулачок и как будто в дверь что-то невидимое бросила. А потом - быстрым шагом, размахивая узелком, так что шаль на ней парусом вздулась. И это Жилло понял. Лекарь, видно, предупредил свою прислугу, что перстень королевский был молодым графом привезен, и никак не иначе. Маго, скорее всего, спорить не стала, к старости свое спокойствие дороже, а Лиза высказала, что было на душе, и поступила соответственно. Улыбнувшись - потому что представилась ошарашенная народным красноречием рожа лекаря, - пошел Жилло следом за Лизой. Но она как завернула за угол, так и сгинула. Куда подевалась? Вроде все двери и калитки заперты, а летать ей не полагается... Хоть и ведьмочка. Встал Жилло на перекрестке - думать. Собирался-то он к ювелиру. Но ведь и так все ясно - предал лекарь графа и грозит ему гибель. Стоит ли идти в гости еще к одному предателю? Опять, как тогда, притворится, что перепуган, а сам даст какой-нибудь условный знак кому-то поблизости... Жилло прикинул и так и этак. Доноса ювелир не заберет. Поклянется, что вот завтра же с утра за ним, не позавтракав, побежит - и прямиком в полицию. Значит, остается другой выход. Отвратительный, правда. Омерзительный, потому что с одной стороны - крепкий, здоровый, ловкий мужчина, в расцвете сил, вооруженный моряцким ножом, а с другой - старик, одолеваемый хворями и безоружный. Мысль о том, что ювелира неплохо бы того... к праотцам, так сказать... Эту мысль Жилло старательно гнал прочь. Он крови не любил. Он и на охоту-то в Дундаге не ходил. Но граф, мальчишка близорукий, который, того гляди, над книжками своими вовсе ослепнет, сидел в подземелье и визита палача ожидал. С одной стороны - мерзкий старикашка, навредивший всем, кому только мог, а с другой - мальчик светлоглазый, и столько в этого мальчика вложено... Казалось бы, только круглый дурак может мучиться выбором. А Жилло вот мучился. И в то же время продумывал, что следует сделать для спасения графа Иво оф Дундаг. Заставить ювелира написать отступное письмо. Мол, погорячился, солгал, будучи в склоке с господином думским лекарем из-за перстенька и иных предметов. Перстенек у него давно, что может подтвердить прислуга. (Тут Жилло подумал, что наверняка перстень видела только Лиза, а она как в воду канула, прочие же слуги могут с перепугу отпереться...) Больше ни к кому претензий не имею и уезжаю из Кульдига доживать свои дни в тихом Пильтене, где куплю дом. Или не в Пильтене, а подальше. Шагая к ювелирскому дому, сложил в голове Жилло это послание, даже постарался его расцветить на ювелирский лад. И мучился он то оттого, что не решится убить человека, то оттого, что готов на это. Как убить, он знал. Что делать дальше - тоже знал. Завернуть в одеяло, вынести из дома, привязать булыжник к ногам и отправить в Венту. Течением, правда, его хоть медленно, а потащит прямо к водопаду. Может, застрять в борозде, что вода за столетия выгрызла. Так надо пойти следом и убедиться, что ювелир благополучно поплыл к морю. Так, страдая раздвоением личности, Жилло добрался до ювелирского домика. Он знал, что тот держит одну прислугу - ненамного себя моложе. Прислуга, скорее всего, спала поблизости от кухни. А ювелир жил на втором этаже - там он принимал клиентов, и было у Жилло подозрение, что не только клиентов. Человек, знающий толк в камнях и золоте, да еще с характером ювелира, неминуемо должен был давать деньги в долг под залог драгоценностей, причем под зверские проценты. Одно из окон выходило во двор - это была мастерская ювелира. С ним Жилло уже неплохо познакомился. Другое, задернутое занавеской, глядело на улицу. Там горела свеча. Возможно, ювелир собирался в постель. Жилло бросил в окно камушек. - Эй! - негромко позвал он. - Хозяин! Привет от капитана "Золотой Маргариты"! - Кто там шумит? - бурчливо спросил ювелир, выглядывая. - Кому там старый больной человек понадобился? - Слушай, хозяин! "Золотая Маргарита" пришла с грузом, а сдавать некому - не пришел наш покупатель-то. Мы полагаем, он нас так рано и не ждал. А капитан на рейс конюхов брал, с ними расплатиться надо, команда тоже просит хоть немного - ну, отдохнуть-то полагается, а? Вот капитан прислал золотой кубок, просил под залог хоть немного, послезавтра выкупит! Впусти, хозяин! В горле будто кто об стенки когти точит... - Кубок, говоришь? - заинтересовался ювелир. - Покажи! - Да ты что, хозяин! Тут за мной и так двое каких-то шли, а я тебе посреди улицы стану золотым кубком махать! - громким шепотом отвечал на это Жилло. - Вот, гляди... И из-под полы плаща показал рукоять ножа, которая должна была кинуть неясный металлический отблеск. - Леший с тобой, сейчас спущусь, - обещал ювелир. - Но получишь деньги - и сразу чтоб ноги твоей здесь не было! И угощать твою пересохшую глотку я не собираюсь. Похвалил себя Жилло за сообразительность. Казалось бы, грош цена матросской шапке с обвисшим козырьком и ободранным назатыльником, а какая от нее польза! Дальше все было просто - одной рукой рот закрыть, другой - руки к туловищу прижать. Ногой дверь за собой захлопнуть. Трудновато было втаскивать этот ценный груз по витой лестнице, однако Жилло справился. Усадил ювелира на постель, в покрывало замотал, нож к груди приставил. - Только пикни! - говорит. - Мне теперь терять уже нечего. Давай, рассказывай, что там в Коронном замке делается. А потом мы с тобой бумагу одну сочиним. - Ничего особого в Коронном замке не делается... - проворчал ювелир. - Ну, что ты ко мне все цепляешься? Эшафот сколачивают. Две корзинки для двух голов корзинщику заказали. Знаешь, такие высокие, узкие. - Жаль, что принцессе я ничем помочь не могу, - вздохнул Жилло. - Жалко девочку. Что же это она так не вовремя бежать собралась! - Ее не за то осудили, что бежать собралась, - охотно завел беседу ювелир, - а за то, что принцесса. И даже более того - ведь Дума знала, что она принцесса, но позволяла жить на всякий случай. Молчала бы - ничего бы и не случилось. Но вот когда она вслух о себе заявила, что королевской крови... Это было уж чересчур. Сама виновата. Могла ведь и дальше жить в Девичьей башне. Глядишь, что-нибудь бы и поменялось... - Я тебя не о принцессе спрашивал, - одернул его Жилло, понимая, что хитрый черт норовит зубы заговорить. - Я хотел знать, как там граф оф Дундаг. - Рехнулся твой граф, - даже с радостью сообщил ювелир. - Сказал, что с радостью пойдет на эшафот! Что для него жизнь не имеет теперь смысла - если в этом государстве посылают на казнь девушку, виноватую только в том, что кровь у нее - королевская, то почетнее быть покойником, чем живым! - Так я и знал, - кивнул Жилло. - Красиво сказано! Не зря столько с парнем возился. Хоть красиво говорить его научил. Еще бы годков десять - он бы у меня и думать начал. А теперь мы с тобой его спасти попытаемся. Сейчас я тебя за стол посажу и одну руку тебе высвобожу. Лист бумаги мы чернильницей прижмем. Чернильница у тебя красивая. Возьмешь перо и будешь писать под мою диктовку письмо в Равноправную Думу. - Не могу я писать, - сразу возразил пройдоха ювелир. - Мне руку скрючило, я ложку не удержу, а ты - пером писать! - А вот сейчас лечить начну... - и Жилло достал моряцкий нож. Покапризничав, ювелир позволил сунуть себе в руку перо. - Глубокоуважаемая и многопочтенная Равноправная Дума... - начал диктовать Жилло, не забыв уткнуть нож меж ювелировых лопаток. - Хочу я покаяться в совершенном мной злодеянии, причиной которого было вполне объяснимое и невинное желание усовершенствовать свое ремесло. Желая послужить своему равноправному народу и создать творения, прославляющие его свободу и равноправие, я собираю в своем доме шедевры мастеров проклятого прошлого, изучаю их и использую технические приемы их создателей в своей работе. На протяжении нескольких лет я видел у думского лекаря Арно Кандава перстень, выполненный в неизвестной мне манере... Тут Жилло опустил взор с потолка на бумагу и увидел, что на ней не появилось ни строчки. - Ты что это, старая рухлядь? - возмутился он. - Я тут тружусь, а ты и обращения не написал! Действительно, сочинение бумаги было для Жилло тяжким трудом. И не потому, что он двух слов связать не мог - отлично мог, особенно в дамском обществе. А потому, что он официальные документы всего раза три-четыре в жизни видел. Только и запомнил, что писать надо мудро и витиевато. - Ни в чем я каяться не собираюсь, - отвечал ювелир. - Я знаю, к чему ты клонишь! Я, мол, скажу про перстень - и получится, что граф не виноват! Но лекарь-то уже признался, что получил перстень от графа и что тот ради принцессы прибыл! Какой прок от моего покаянного письма? И кто ему поверит, если его втихомолку подбросят? Ты же не собираешься самолично в Думу с ним заявляться? - Не знаю, кто поверит письму, но что я ни одному твоему слову не верю - это исторический факт! Поэтому пиши и не зли меня! - приказал Жилло. - Неужели эти проклятые побрякушки тебе дороже жизни? Подумаешь - перстень! Ну, будет у тебя в хозяйстве одним перстнем меньше... Пиши, рожа неумытая! - Ты молод и не понимаешь, что может радовать старика, - прочувствованно и задушевно молвил ювелир. - Когда женщины уже не представляют интереса, когда богатство не может вернуть молодости и здоровья, остается только это - прекрасные вещи. Хранить их в своем доме - уже великая радость. И состязаться с теми мастерами, которые их создали - о, это более глубокая страсть и более чистая ярость поединка, чем то, что бывает между мужчиной и женщиной... Скажи это кто другой - Жилло заслушался бы и слезу уронил. Но сидела ярость и в нем - может, не такая прекрасная, которую неожиданно принялся проповедовать ювелир, но уж зато не позволяющая забыться и заслушаться. - А ты у нас, оказывается, поэтическая натура! - глумливо заметил Жилло. - Бери перо и пиши! А что будет дальше с твоим покаянным письмом - уже не твое дело! - Все кончится тем, что тебя с этим письмом арестуют! - предупредил ювелир. - А если и не арестуют - будут искать меня, чтобы спросить, не сошел ли я с ума! Это тебе в голову не приходило? - Тебя не найдут, - сказал Жилло. - Я заберу тебя с собой. Больше он ничего сказать не мог. - А если я убегу и сам приду в Равноправную Думу? А если сейчас мой дом сторожат? - спросил ювелир. - Ты затеял страшную глупость, и шел бы ты прочь, пока не поздно! Я даже согласен дать тебе денег - только убирайся. На эти деньги, между прочим, ты сможешь подкупить стражу и добраться до своего драгоценного графа! Это куда умнее, чем сочинять всякую белиберду! Ювелир перешел в наступление лишь потому, что заметил - Жилло вроде бы задумался. А задумался Жилло потому, что ювелир, сам того не подозревая, навел его на путную мысль. - Хорошо, я уйду, - согласился Жилло. - Я уйду, а ты с утра пораньше отправишься в Коронный замок и скажешь правду про перстень. - С чего это вдруг я пойду в Коронный замок нести чушь про перстень? - осведомился ювелир. - А с того, что я уйду отсюда не с пустыми руками! Я заберу всю твою коллекцию побрякушек, и получишь ты ее в тот день, когда граф благополучно уберется из Кульдига! Клянусь честью! Ювелир разинул рот и громко охнул, возмущенный то ли ужасающей выдумкой Жилло, то ли его противозаконной клятвой. - Вот так-то! - подытожил Жилло, крайне довольный своим решением. - Обойдемся без смертоубийства. Ты ведь много всяких штучек насобирал, чтобы с покойниками состязаться... Вот от них и польза будет! Сейчас я тебя опять замотаю и кляп в рот воткну, а потом пойду в мастерскую и соберу там самые ценные побрякушки. Не успел ювелир возразить, как в рот ему въехал шершавый угол одеяла и свернулся там крайне противной трубочкой. Привязав ювелира к стулу, Жилло вышел на лестницу и открыл дверь в мастерскую. Нож он все еще держал в левой руке - кто знает, не пришлось бы сундук взламывать... Ему навстречу кинулась

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору