ороль на троне, а все остальные, выбравшись наружу, потащили суденышко из воды. Они едва-едва справились с этим, когда произошло то, что Кеннит предвидел с самого начала. Оказавшись на берегу, Хэвен пустился наутек.
     - Догнать, - коротко скомандовал Кеннит.
     Для этого хватило одного метко пущенного камня. Отец Уинтроу запнулся на бегу и упал, но еще прежде, чем он успел снова вскочить, на него прыгнул Са'Адар. Жрец схватил Кайла за горло и ударил его головой оземь.
     - Свяжите ему руки. Сзади, - велел Кеннит раздраженно. - И пусть жрец его больше не трогает, - сказал он "расписным". И отдал распоряжение Хромоножке:
     - А ты будешь мне помогать. Но только тогда, когда я скажу!
     Девушка заморгала глазами, но, кажется, поняла. И пошла за ним, точно тень.
     Покуда "расписные" тащили в разные стороны матерящихся драчунов и призывали обоих к порядку, Кеннит успел выбраться из гички. Ходить с костылем да на деревянной ноге по песку и камням оказалось не в пример тяжелее, чем по выглаженным палубам "Проказницы". Песок проминался, камни скользили... Кеннит не ожидал, что перейти берег окажется настолько трудно. Ладно!.. Он стиснул зубы и постарался, чтобы его черепашья походка хотя бы не выглядела вынужденно-медлительной. Если капитан Кеннит идет не спеша, значит, ему так нравится!..
     - Ну? За мной! - рявкнул он на своих спутников, заметив, как они провожают глазами каждый его шаг. - Сундучок захватите!
     Он без труда отыскал старую тропку. Она успела сильно зарасти. Ее теперь, наверное, только козы со свиньями и расчищали. Кроме него самого, на этом берегу когда-либо бывали очень немногие, да и Кеннит последний раз проходил здесь годы назад... Скользкие кучки свежего свиного помета нечаянным образом подтвердили его правоту. Он бережно обошел их. Непосредственно за ним двигалась Хромоножка, после нее - жрец и Сейлах. Они вдвоем несли сундучок. Шествие замыкал Деджи, тычками в спину гнавший перед собой Хэвена. Тот больше не проявлял "доброй воли", ну да Кеннита это теперь уже не заботило. Пусть творят с капитаном что заблагорассудится, лишь бы довели его в целости... Кеннит был уверен, что его приказ на сей счет был услышан, понят и правильно истолкован.
     Какое-то время тропинка плавно карабкалась на подъем. А потом пошла вниз и стала виться по слегка всхолмленной внутренней части острова. Кеннит чуть-чуть помедлил у входа в небольшую долину. Лес в этом месте сменялся пастбищным лугом. Кеннит увидел козу: она подняла голову и недоверчиво посмотрела на людей. "Да. Немногое же здесь изменилось..."
     К западу в утреннее небо поднималась тоненькая струйка дыма.
     "А может, вообще все в точности как и было..."
     Тропинка сделала еще поворот и устремилась в направлении дымка. Кеннит пошел по ней.
     Проклятый костыль, кажется, собирался пробить ему подмышку насквозь. Надо будет побольше мякоти намотать на верхнюю ручку. Да и деревянная нога явно напрашивалась на переделки. Гнездо для культи должно быть гораздо, гораздо мягче теперешнего!..
     Кеннит тихо заскрипел зубами и люто воспретил себе выказывать какие-либо признаки боли и неудобства. К тому времени, когда они окончательно выбрались на открытое место, у него по спине градом катился пот. Он остановился на опушке. Позади него изумленно выругался Деджи, а женщина, Сейлах, зашептала молитву. Кеннит не обратил на них обоих никакого внимания.
     Перед ним расстилался уютный клочок обработанной земли. Ровными полосами тянулись грядки. В загородке возле курятника скреблись и кудахтали куры. Вот донеслось откуда-то вопросительное мычание коровы... По ту сторону огорода виднелось шесть небольших домиков. Некогда все они были одинаковыми, точно горошины в одном стручке. Ныне пять тростниковых крыш самым жалостным образом провалились, и только над последней оставшейся поднимался дымок. Больше никакого движения заметно не было.
     За домиками виднелся верхний этаж и покрытая дранкой крыша особнячка. Некогда здесь было целое владение, небольшое, но процветающее. До сих пор чувствовалось, с какой любовью и заботой его обустраивали, как год за годом вкладывали душу и труд. Это был опрятный и уютный мирок, созданный нарочно ради него. Таким он был, пока о его существовании не прознал Игрот Страхолюд...
     Кеннит медленно обвел глазами то, что осталось от поселения. Некое чувство шевельнулось глубоко в душе, но Кеннит подавил его прежде, чем оно обрело определенность и силу.
     Не торопясь он набрал полную грудь воздуха...
     - Матушка! - позвал он затем. - Матушка, я вернулся!
     Несколько мгновений ничего не происходило. Потом медленно растворилась дверь. Из нее выглянула седовласая женщина. Она щурилась на яркое утреннее солнце, оглядывая дворик. Потом заметила пришельцев, стоявших по другую сторону огорода. Ее рука поползла к горлу, глаза расширились... Она даже сотворила перед собой знак, отгоняющий злых духов.
     У Кеннита вырвался вздох раздраженного нетерпения. Он пошел к ней через огород, что было весьма непросто с его ногой и костылем, застревавшим во вскопанной земле:
     - Матушка, это я, Кеннит. Твой сын.
     Ее привычка осторожничать уже начала, как обычно, выводить его из себя. Он успел пересечь половину огорода, прежде чем она отважилась переступить порог. Он с неодобрением отметил, что она была босиком, да еще и одета в хлопчатую рубашку и штаны, точно какая-нибудь крестьянка. Прихваченные шпильками волосы были цвета золы. Она и в молодости-то стройностью не отличалась, а с годами попросту располнела. Вот у нее округлились глаза: она наконец узнала его. И устремилась ему навстречу самой неподобающей рысцой. Пришлось Кенниту вытерпеть удушающее объятие. Не говоря уж о том, что она расплакалась, еще не добежав до него. Она все указывала пальцем на его отсутствующую ногу, ахая и охая от горестного потрясения.
     - Да, матушка, так уж оно получилось... Ну все, все, хватит! - Она продолжала со слезами хвататься за него, и в конце концов он твердо отстранил ее руки:
     - Хватит, матушка!
     Много-много лет назад ей вырезали язык. Кеннит в этом постыдном деянии был совершенно неповинен и пролил по этому поводу немало искренних слез... однако по прошествии лет заподозрил, что все-таки не бывает худа без добра. Она до сих пор сохранила привычку без конца говорить - вернее, пытаться произносить нечто членораздельное, - но теперь Кенниту без труда удавалось направлять разговор, как он считал необходимым. Он просто сообщал ей: "Вижу, ты согласна со мной. Ну и хватит об этом".
     Примерно как и теперь.
     - Боюсь, надолго остаться у меня не получится, - сказал он ей. - Однако я тебе кое-что привез. - Он решительно развернул мать кругом и повел своих потрясенных спутников к уцелевшему домику. - В сундучке несколько мелких подарков, - продолжал он. - Цветочные семена, которые, как мне показалось, должны тебя позабавить. Пряности для кухни, немного материи, шпалера на стену... Так, знаешь, разные пустячки.
     Они добрались до двери домика и вошли внутрь. Там было безукоризненно чисто - нигде ни пятнышка, ни пылинки. И голо. На столе разложены белые и гладкие сосновые досочки. Рядом с ними - краски и кисточки. Стало быть, она по-прежнему рисовала. Среди досочек виднелась ее вчерашняя работа - полевой цветок, запечатленный в мельчайших подробностях, очень правдоподобно. На огне кипел, булькая, котелок. Сквозь дверь в другую комнату была видна опрятно застланная постель... Всюду, куда ни бросал взгляд Кеннит, были приметы немудреной и спокойной жизни. Ей всегда нравилась умеренность и простота. Вот отец, тот был не таков. Он любил изобилие и разнообразие... Они с ней хорошо дополняли друг друга, зато теперь она казалась половиной былой личности...
     Тут Кеннита посетила некая мысль, прорвавшаяся сквозь заслоны самообладания. Он обошел комнату кругом, потом ухватил за плечи Хромоножку и вытащил девушку вперед.
     - Я много думал о тебе, матушка, - сказал он. - Вот. Это Хромоножка. С этого дня она будет твоей служанкой. Она не слишком сообразительна, но зато, кажется, опрятна и чистоплотна... Если же нет, я в свой следующий приезд ей голову оторву! - Его мать от ужаса вытаращила глаза, а несчастная увечная девушка рухнула на колени, бессвязно моля о пощаде. - Короче, для ее же блага как следует постарайтесь поладить! - добавил Кеннит почти ласково. Ему уже смертельно хотелось назад, на палубу своего корабля. Насколько там все было проще... Он указал на пленника.
     - А это - капитан Хэвен. Поздоровайтесь, если охота, и сразу можете попрощаться. Он останется здесь, но тебе о нем особо заботиться не придется. Я намерен посадить его в старый винный погреб под особняком... Ты, Хромоножка, не забывай время от времени давать ему немножко еды и питья, хорошо? Ну, примерно так, как тебя кормили и поили на невольничьем корабле, поняла?.. И это будет, по-моему, со всех сторон справедливо, не так ли?
     Он ждал ответов, но все таращили на него глаза, как будто он внезапно свихнулся. Мать же вцепилась в передок своей рубашки и терзала пальцами ткань. Она выглядела очень расстроенной. Кеннит решил, что догадался о причине.
     - Я, - сказал он, - дал слово, что ему будет сохранена жизнь. Потому-то я и настаиваю, чтобы вы поступали именно так, как я говорю. Я посажу его на цепь, а вам придется позаботиться о еде и питье. Поняли?
     Мать что-то отчаянно и неразборчиво забормотала. Кеннит одобрительно кивнул:
     - Да, да, я так и знал, что ты не будешь возражать. Так... Я ничего не забыл? - Он посмотрел на своих людей. - Ах да, конечно. Смотри, матушка, я еще и жреца тебе привез. Ты ведь любила жрецов! - Его взгляд сверлил Са'Адара. - Моя мать очень набожна, - сказал он ему. - Помолись ради нее. Или благослови.
     У Са'Адара глаза полезли на лоб:
     - Ты с ума сошел...
     - Да прямо! И почему я это слышу о себе от людей всякий раз, когда что-то устраиваю по своему вкусу, а не по их?.. - И он отмахнулся от жреца. - А вот эти двое, матушка, будут твоими соседями. Между прочим, у них на подходе ребеночек. Они мне сами сказали. Я уверен, тебе понравится общество малыша. А обоим его родителям не привыкать к тяжелой работе. Поэтому надеюсь, что к моему следующему приезду здесь все будет выглядеть повеселей теперешнего. Может, даже в особняк опять переедете!
     Пожилая женщина так замотала головой, что из прически посыпались шпильки, в глазах проснулась какая-то застарелая боль. Открыв рот, она испустила срывающийся крик. При этом стал виден обрезанный язык, и Кеннит брезгливо отвел взгляд.
     - Я понимаю, - поправился он. - Этот домик такой уютный. Может, тебе в нем действительно лучше... Однако это не значит, что мы должны сидеть сложа руки и смотреть, как разрушается особняк. - И он покосился на чету "расписных". - Можете выбрать себе один из домиков, какой приглянется. Это, кстати, и к жрецу относится. Только смотрите, чтобы он к нашему капитану близко не подходил. Я пообещал Уинтроу, что его папаша будет содержаться в надежном месте и в добром здравии, чтобы мальчику больше не надо было ни беспокоиться о нем, ни дела с ним иметь...
     Тогда-то Кайл Хэвен впервые подал голос. Когда он услышал о своей предполагаемой участи, у него на некоторое время отвисла челюсть, он задохнулся, но потом все же вобрал в себя воздух и яростно взревел:
     - Так это Уинтроу все подстроил? Мой сын сделал это со мной? - Синие глаза лезли из орбит от оскорбленного чувства и праведной ненависти. - Я знал!.. Знал с самого начала! Ах он змееныш подколодный! Ах он вонючий щенок...
     Мать Кеннита так и отшатнулась от него прочь. Кеннит поморщился и наотмашь, этак небрежно влепил Хэвену по губам. Даже будучи вынужден опираться на костыль, он нанес такой удар, что пленник шатнулся назад.
     - Ты расстраиваешь мою матушку, - заметил он спокойно. - Самое время определить тебя по назначению. Пошли. Вы двое, ведите его! - Это относилось к двоим "расписным". Обернувшись к девушке, он приказал:
     - А ты поесть приготовь. Матушка покажет тебе, где припасы... Ты, жрец, останешься здесь. Можешь молиться или... А в общем, делай, что матушка тебе прикажет.
     "Расписные" потащили капитана Хэвена за дверь. Кеннит двинулся следом.
     - Ты не будешь указывать мне, что делать, а что нет, - объявил Са'Адар. - Ты не можешь сделать меня своим рабом!
     Кеннит оглянулся на него. И усмехнулся уголком рта.
     - Рабом, может, и нет, - сказал он. - А вот мертвецом - запросто. Занятный выбор, не правда ли?
     И вышел, более не оборачиваясь.
     "Расписные" ждали его снаружи. Кайл Хэвен обмяк в их мускулистых руках. На его лице отчаяние мешалось с неверием в то, что это в самом деле происходит с ним и сейчас.
     - Ты не можешь этого сделать. Бросить меня вот так...
     Кеннит не ответил, лишь головой покачал. Как ему надоели все эти люди, то и дело вслух заявлявшие, будто он "не может" сделать нечто такое, что он со всей очевидностью МОГ!.. Кеннит зашагал к особняку, не очень заботясь оглядываться, идут ли за ним. Мощеная дорожка совсем заросла травой, клумбы давным-давно разрушились и исчезли среди сорняков... Кеннит указал на них "расписным":
     - Я бы хотел, чтобы вы здесь привели все в порядок. Если плохо понимаете в садовничестве, спросите мою матушку, она посоветует. Она все знает о том, как сажать и выращивать.
     Они прошли к переднему крыльцу дома. Кеннит не приглядывался к развалинам хозяйственных построек. Что толку зря копаться в минувшем?.. Тем более что трава и ползучие лозы давно укрыли сгоревшие руины. Ну и пускай их...
     Даже сам особняк несколько пострадал в том давнем набеге. На деревянных стенах до сих пор чернели ожоги: туда чуть не перекинулось пламя с ближних построек. То была поистине ночь криков и огня, когда предполагаемые союзники показали свое истинное лицо. Сущая оргия жестокости из тех, которыми любил потешить свою душу Игрот. Стоило Кенниту вспомнить ту ночь, как он явственно ощущал запахи дыма и крови...
     Он поднялся по ступенькам. Дверь не была заперта. Ее никогда не запирали. Отец не доверял замкам... Кеннит открыл дверь и вошел. На миг в памяти всплыли картины мирного минувшего: он увидел внутренность дома такой, какой она когда-то была. С той поры образование и путешествия отточили его вкус, но ребенком он был уверен, что обилие статуй и ковров, подобранных без большого понятия, и есть воплощение роскоши и богатства. Теперь он только фыркнул бы при виде такого смешения безделушек и настоящих сокровищ, но отец пребывал в восторге от убранства своего дома, и сынишка восторгался с ним вместе. "Ты будешь жить как король, парень, - восклицал, бывало, отец. - Хотя нет! Почему "как"? Ты и будешь королем! Королем Кеннитом с Ключ-острова! А? Послушай только, как хорошо звучит! Король Кеннит, Король Кеннит, Король Кеннит..." И, напевая эти слова, словно припев, отец подхватывал его, подбрасывал и кружил в хмельной пляске по комнате... Король Кеннит...
     Он моргнул, прогоняя видение. Перед глазами были ободранные стены и голый пол... далеко не аристократического дворца, как мечталось отцу, а просто хорошего усадебного дома. Кеннит много раз думал о том, как бы заново обставить особнячок. В комнатах наверху уже хранилось довольно изысканной мебели и произведений искусства, чтобы затмить мишурное отцово великолепие. Он сам составлял это собрание, отбирая ценнейшее из добытого и понемногу доставляя сюда в условиях величайшей таинственности. Но... на самом деле ему хотелось другого. Ему хотелось воссоздать все то, что украл отсюда Игрот. Вернуть те же самые картины, ковры и стенные шпалеры, стулья и канделябры... И когда-нибудь, когда настанет заветный час, он вернет свое, привезет сюда и расставит все по местам. Он сам не помнил, сколько раз давал себе клятву исполнить этот зарок. И вот наконец-то у него в руках было средство претворить мечту в жизнь. Теперь ему по праву принадлежало все то, что Игрот когда-либо у кого-либо отнял...
     Его губы скривила жесткая и жестокая усмешка. Да уж. Король Кеннит...
     Его мать в этом участия принимать не хотела. Когда он был еще мальчишкой, в те нелегкие годы он часто забирался к ней на колени, плотно обнимал мать за шею и шептал ей на ухо планы отмщения... а она в испуге пыталась заставить его замолчать. Сама она о мести даже не отваживалась мечтать. И теперь не желала, чтобы свидетельства роскоши и зажиточности были выставлены напоказ. Нет, нет! Она рассчитывала, что простота ее нынешней жизни в случае чего защитит ее. Кеннит знал, какова цена такому заблуждению. Как бы мало у тебя ни было, всегда найдется кто-нибудь, кто все равно позавидует. Бедность и простота никого еще не спасали от чужой жадности. И даже если у тебя совсем ничего нет, кто-нибудь обязательно завладеет твоим телом и обречет его на рабство...
     Размышляя таким образом, Кеннит тем не менее не останавливался и даже не замедлял шага. Миновав прихожую, он повел всех на кухню. Открыл тяжелую дверь, что вела вниз, в погреб, и оставил ее полураспахнутой. Дальше были ступеньки. Погреб некогда с немалыми трудами вырубили в скальном основании острова. Окошек там не было, но Кеннит не озаботился зажечь свечку. Он не собирался задерживаться здесь надолго.
     В подземелье летом и зимой держалась ровная прохлада. Это был отличный винный погреб... Теперь никаких следов его первоначального использования не было и в помине. Зато на полу виднелись ржавые цепи и никем не смытые подозрительные потеки. При Игроте здесь был застенок и пыточная для тех, кому случалось вызвать неудовольствие Страхолюда. И вот теперь в этом качестве погребу предстояло послужить еще раз.
     - Заковать его, - велел Кеннит "расписным", - Да проследите, чтобы цепи держали как следует. Там, в задней стене, вделано несколько колец. Прикуйте его к какому-нибудь. Не хочу, чтобы он напугал бедную Хромоножку, когда та принесет ему пищу... Если, конечно, девочка не забудет сюда заглянуть!
     - Запугать меня хочешь? - Капитан Хэвен все же разыскал в себе последнюю толику гордости. - Не так-то оно легко, знаешь ли. Жаль только, до сих пор понять не могу, чего вообще ты от меня хочешь? Может, скажешь, сделаешь одолжение? - Он даже умудрился изгнать из голоса дрожь, хотя Деджи вел его вниз по ступенькам; женщина спустилась первой и искала подходящую цепь, оставив заниматься пленником своего спутника, столь же неумолимого, сколь невозмутимого. - Что бы ни наговорил тебе мой сын, - продолжал Кайл, - я не так уж непроходимо безрассуден. Обо всем можно поговорить - и договориться. Даже если ты намерен оставить себе корабль и мальчишку, за меня ты можешь взять неплохой выкуп. Ты хоть думал об этом? Живой я принесу тебе больше пользы, чем мертвый. Послушай, я не скупец и не нищий! Что толку просто так держать меня здесь? Какая тебе в этом выгода?
     Кеннит язвительно улыбнулся.
     - Дорогой мой капитан, - сказал он. - Не все в этой жизни измеряется деньгами. Иногда речь просто идет об удобстве. Так вот, мне удобно, чтобы ты посидел здесь.
     Кайл все не сдавался. Когда ржавые браслеты сомкнулись у него на лодыжках, он молча вступил в отчаянную борьбу. Ничего хорошего из этого, конечно, не получилось. Он так засиделся в четырех стенах своей каюты, что теперь "расписные" справились бы с ним и поодиночке, а вдвоем - и подавно. Они скрутили его, точно разбуянившегося пятилетнего малыша. Немазаный замок защелкнулся неохотно, но ржавые ключи, взятые с кольца возле кухонной двери, все же заставили его сработать... Кеннит мог точно сказать, в какой момент Кайл Хэвен сломался. Капитана доконал тихий щелчок закрывшегося замка. Тогда он начал ругаться. Он произносил чудовищные клятвы мести и призывал гнев дюжины богов на головы троих людей, что уходили вверх по ступенькам, оставляя его в одиночестве. А когда они захлопнули дверь и темнота сомкнулась над ним, он начал кричать...
     Дверь в погреб была тяжелая и хорошо пригнанная. Кеннит помнил с давних времен, что, закрываясь, она надежно отсекала любой крик. Так произошло и на сей раз.
     Кеннит повесил ключи обратно на место, на