себя, то на приближенного Злыгада.
     - Прекрати! - Строго прервал чертовушку начальник тайной службы.
     - А потом, тот, кому достанется водить, должен досчитать до ста и сказать: "Кто не схоронился, я не виноват".
     Лобадес повернулся ко мне:
     - Пошли?
     Но Лялечка не желала просто так сдаваться. Она ткнула указательным пальцем, изображая пистолет, в позвоночник начальника тайной службы и зловещим шепотом потребовала:
     - Не дергайся, черномазый. У меня шпалер. И прикажи своим шестеркам, чтобы рассосались, иначе я вышибу тебе мозги. - Чертовушка взглянула, куда направлен воображаемый ствол, и уточнила насчет мозгов. - Спинные.
     То ли Лялечка опережала местное время лет на тысячу, то ли этот мир безнадежно отстал, но классическая фраза из боевика, заставившая любого здравомыслящего человека сто раз подумать, прежде чем что-либо предпринимать, здесь не возымела должного действия. Лобадес только немного удивился и все.
     - Не черномазый я. Девочка, прекрати баловаться. Ты даже не представляешь, насколько серьезно твое положение. - Секретный начальник не глядя отстранил упирающийся в его спину палец и вновь обратился ко мне. - Странная она у тебя какая-то.
     - Это правильно. Я у него. - Неизвестно чему обрадовалась чертовушка. - А он, соответственно, у меня. И поэтому, отпусти нас. А то как стукну тебя аппер-чем-то-там-боксерским. Забыла только чем. Может, аперитивом? Нет. Им не бьют, его пьют. А, вспомнила! Котом! Не в смысле за хвост раскрутить и по морде шмякнуть, а апперкотом. Удар такой. Ты сразу - брык, и пол-уха как не бывало. В боксе всегда так. Ну, мы пошли?
     - Да, пошли. Только туда, куда я скажу. - Бросил Лобадес через плечо.
     - А фигушки с морковками?
     - Скажи ей, чтобы прекратила. И пойдем.
     - Андрюша, давай я заверещу про маньячное изнасилование, - не унималась Лялечка, - народ сбежится советы давать, а мы с тобой под шумок, фьють, и смоемся. Начинать?
     О, господи! Чертовушка продолжала прикалываться. А мне было не до веселья. Поймав в спокойном взгляде Лобадеса мгновенно промелькнувшее сожаление, я вдруг осознал, что на сей раз наше положение серьезно, как никогда. И целая армия папиков, препровождающая нас во дворец Далдона, и шайтанопоклонник Бабахан, со своими кровожадными стремлениями, и похотливый Хитроблуд, и религиозный фанатик Бявлыдок, и герцогствующие сатанисты, - все теперь казались скорее комичными, чем опасными противниками.
     - Скажи ей, чтобы даже не пыталась. Не успеет. - Посоветовал Лобадес лишенным эмоций голосом и словно фокусник продемонстрировал невесть откуда взявшийся и вновь исчезнувший узкий клинок стилета. - Мои люди также вооружены.
     - Ляля, не надо. Нам придется подчиниться.
     - Хорошо иметь дело с разумными людьми. Следуйте за мной.
     Королевский чиновник, уверенный, что его распоряжение неукоснительно будет исполнено, не оборачиваясь, направился вдоль по улице. Сопровождаемые неприметными агентами, мы пошли за Лобадесом.
     Наша процессия свернула с широкой улицы, и дальнейшее продвижение происходило по узким переулкам и проходным дворам.
     - Лобадес, куда ты нас ведешь? - Я решил выяснить, что нас ожидает.
     - В королевский дворец.
     - Но, если я не ошибаюсь, улица, на которой произошла наша встреча, ведет прямо в резиденцию Злыгада. К чему этот окружной путь? Объяснишь?
     - Почему бы и нет? Так сказать, последнее желание... То, что вы доставлены во дворец не узнает ни одна живая душа, из тех, кому не положено об этом знать. Например, шпионы Пахана.
     - К чему такая таинственность?
     - На все вопросы я отвечу, когда прибудем на место.
     Дальше мы шли молча. Долго кружили и петляли по нескончаемым проулкам, наконец, на одной из безлюдных улиц, скрытых от посторонних глаз, Лобадес вошел в неприметный дворик. Мы и еще двое неотступно следовавших чуть сзади агентов последовали его примеру. Там мы спустились в погреб, оказавшийся замаскированным началом подземного хода, и продолжили путь по узкому и низкому тоннелю, освещенному редкими факелами.
     Спустя примерно полчаса, не поднимаясь на поверхность, Лобадес остановился у массивной двери.
     - Пришли.
     За дверью оказалась обыкновенная темница. Каменные стены, нары, тусклый светильник. Начальник тайной службы кивком пригласил нас войти и располагаться. Затем о чем-то переговорил со своими подручными, после чего вошел внутрь.

Мелкие пакости

     - Итак, тебя интересует, почему такая таинственность? Что ж, отвечу. Все равно вы никогда и никому не сможете передать услышанное. - В глазах Лобадеса вновь промелькнула жалость. - Нам стало известно, что Пахан очень обеспокоен событиями, произошедшими в Далдонии и близлежащих государствах. И это беспокойство вызвано появлением там двух человек (я еле успел одернуть Лялечку, которая явно вознамерилась сообщить начальнику тайной службы, что она не человек, а черт), один из которых имеет мандат кардинала и выдает себя за тайного посланца генсека. А вторая, - Лобадес бросил быстрый взгляд на Лялечку, - утверждает, что является сатанинским отродьем. Пахан не разослал еще тайные приказы доставить ему живьем обоих, лишь потому, что хочет выявить всех сопричастных и сочувствующих. Наш король недолюбливает Его Святейшество. Но на открытое противоборство не пойдет ни в коем случае. Такое уже было и закончилось весьма плачевно для тогдашних правителей Злыгандии. А, вот, доставлять мелкие неприятности, это единственное, на что способен король. Причем так, чтобы на него не пало и тени подозрения.
     - Какой тогда смысл пленить нас? Предоставьте нам свободу действий и мы, в силу своих возможностей, обеспечим неприятности главе Паханата и не только мелкие.
     - Смысл есть. Вы, наверное, не представляете, на кого замахнулись. И если Пахан решил заполучить вас, то непременно заполучит. Вернее, заполучил бы, если бы вы не попались мне на глаза. То что вы до сих пор не в пыточной камере Паханата, объясняется лишь одним: генсек даже не мог предположить, что вы сами явитесь в столицу Злыгандии, да еще столь быстро. В противном случае, вам не удалось бы проникнуть вглубь города даже на несколько метров. И мне даже страшно подумать, что ожидало бы вас в дальнейшем.
     - А теперь что нас ожидает?
     - Гм... Сложный вопрос. Одно могу гарантировать точно: в Паханат вы не попадете. Такой радости генсеку доставлено не будет.
     - И все же, хотя бы примерно, можешь сказать, какая участь нам уготована?
     - Что ж, скажу. Скорей всего вас ожидает бесследное исчезновение. Это единственная реальная неприятность, которую вы можете доставить Пахану. Он будет ожидать новых известий о ваших похождениях и вожделенно предвкушать тот момент, когда наконец сможет собственноручно покарать вас за неслыханную ересь. Будет идти время, но вопреки ожиданиям его Святейшества вы пропадете. Он начнет нервничать, беспокоиться. Что за этим последует, покажут дальнейшие события. Не будем загадывать вперед.
     - Великое дело - расстроить Пахана! Мы намереваемся его свергнуть. Так что отпусти нас и увидишь какую нервотрепку мы ему устроим.
     - Это невозможно. Во-первых, я человек подневольный. Все решает мой король. А, во-вторых, ваш замысел неосуществим. Рано или поздно вы попадете в лапы к Пахану и там, под пытками, покажете, что я оказал вам содействие. А это очень хороший повод обвинить Злыгада в ереси.
     - И как долго вы намерены нас прятать?
     - Прятать?
     - Ты же сказал, что мы исчезнем.
     - Да, вы исчезнете. Навсегда. Во избежание каких-либо неожиданностей, вас убьют. А тела действительно надежно спрячут. Но перед этим вас ожидает беседа с королем. Пристрастная беседа. Конечно, пытки Злыгада, по сравнению с делом рук генсека, - детские шалости. Но это только по сравнению. Больно будет, это точно. И пусть вам даст бог, или в кого вы там верите, силы и терпения. Хотя, думаю, девчонку пытать не будут. Скорей всего, Злыгад велит перед тем, как убить, отдать ее на утеху верным солдатам.
     Казалось, ни угроза смерти, ни предваряющие ее пытки не испугали так Лялечку, как последняя фраза Лобадеса. Чертовушка встрепенулась:
     - Нельзя меня солдатам! Никак нельзя! Оморковился совсем! Да я же заразная! Да, так сильно, что во мне даже микробы с вирусами дохнут, вот!
     В этот момент распахнулась дверь, и в проем (не узкий) с трудом протиснулся здоровенный человек.
     Лобадес проворно вскочил с нар, на которые он присел во время беседы, и бодро поприветствовал вошедшего:
     - Мой король!
     Злыгад был огромен. Минимум два с половиной метра ростом, ширина, естественно, уступала высоте, но незначительно. Взлохмаченные короткие волосы клоками торчали во все стороны.
     - Я таких только в кино видела, - прошептала Лялечка мне на ухо, - думала ненастоящие, а компьютерные или надувные.
     - Сиди, Лобадес, - громогласным басом разрешил король, - а если хочешь, можешь навсегда здесь оставаться.
     И взорвался оглушительным хохотом, обнажая кривые, желтые зубы (клыки?). Ему, наверное, показалось, что он очень удачно и весело пошутил. Смех оборвался так же резко, как и вспыхнул.
     - Вот, значит, они какие, - внимательный цепкий взгляд маленьких злобных глазок из-под узкого лба, - просто не терпится с ними побеседовать, - бас превратился в зловещее шипение. - Но придется подождать. Вы уж потерпите немного. До завтра. - Новая порция хохота. Король явно находился в прекрасном расположении духа. - Ты, Лобадес, разузнай завтра с утра, не пронюхали ли наши духовные наставники о пленниках, а если нет, то доставь их ко мне для "беседы". - Злыгад вновь порадовал нас своим весельем. - Все. Пошли.
     Он кивком велел своему подчиненному следовать вперед, потом напоследок, уже находясь в коридоре, одарил нас колючим взглядом, после чего захлопнул дверь с такой силой, что откуда-то сверху посыпались мелкие и не очень камешки. Лязгнул тяжелый засов. Удаляющиеся шаги нескольких пар ног засвидетельствовали, что мы остались одни.
     Лялечка спрыгнула с нар, подбежала к двери, подобрала самый крупный из упавших сверху камень, имеющий клинообразную форму. Подсунула его под нижний край двери.
     - Чик-пок - на замок! - Прокомментировала чертовушка свои действия. - Придут завтра за нами, а мы закрылись!
     Конечно, спасти это нас никак не могло, но это было единственное, что можно было сделать в данных обстоятельствах.

Бог любви

     В полумраке темницы вдруг появилось что-то белое, трепещущее, похожее на большую птицу. От неожиданности я вздрогнул. И, если честно, струхнул. А Лялечка отрешенно уставилась в стену, словно ее ни грамма не заинтересовало такое внезапное появление. Даже начала что-то насвистывать. Мне показалось, что мелодию "Волшебника-недоучки".
     Приглядевшись, я понял, что это вовсе не птица, а маленький человечек с крыльями. Ребенок. Он и сам не меньше моего был удивлен своим появлением.
     - О кась, куда это я и как?
     - Ты в тюрьме.
     - Надо же... - вновь удивился крылатый незнакомец, - и здесь сподобились...
     - А ты кто?
     - Божок языкастый, тьфу! Языческий. Амуреросом кличут. Слыхал?
     - Краем уха.
     - Ну, я, это, летаю везде, в людишек стреляю, - он продемонстрировал лук и колчан стрел, - фигурально, конечно. В смысле, не насмерть и не больно, и незаметно. А они после моих попаданий - того. - Распутный ангел неприличным жестом изобразил, чем занимаются люди после его выстрелов. - Детишки еще от этого получаются. Ну, так, в кого стрельбануть? Вообще-то, я всегда без спроса это делаю. Но раз уж вы меня видите, хоть и не должны... Боги что ли? Или ангелы?
     - Черти. - Буркнула Лялечка.
     - Одна фигня. Так будем кого-нибудь поражать всепожирающей страстью или мне улетать? Дел невпроворот...
     - А ты сможешь своей стрелой короля местного поразить? - У меня зародилась зыбкая надежда, что влюбленный Злыгад будет не столь злобным и изощренным, и может, просто, без пыток, убьет нас.
     - Без проблем. В кого его влюбить? В тебя? - Он направил лук на чертовушку.
     Лялечка скривилась от отвращения и усердно затрясла головой.
     - Тогда в тебя? - Амурерос похабно залыбился. - Я и такое могу. Мужская любовь немного своеобразна, но имеет место быть. По крайней мере, до сих пор ни кто не жаловался.
     - Ни в коем разе.
     - Как знаешь... Тогда говори, в кого требуется короля влюбить? Хочешь, в первого, кого увидит, или по фотографии?
     - Вот это подойдет?
     Я достал из кармана забытый и скомканный портрет царевны. То ли Фрюси, то ли Хрюси.
     Ангел посмотрел на изображение, хмыкнул:
     - Ты, оказывается, еще и юморист. Портретик забрать можно? С возвратом.
     - Без вопросов. Хоть без возврата.
     - Еще пожелания будут?
     - Да, вроде, нет...
     - Никак не пойму, как здесь оказался?..
     Амурерос растворился в воздухе.
     - Объяснишь? - Обратился я к Лялечке.
     - А что, чуть что, сразу я? Как что-нибудь произойдет, так Лялечка тут же виновата. Нашел крайнюю. С чего ты взял, что я к этому причастна?
     - Давай по честному...
     - Ишь, что удумал, фигню какую, по честному... Но раз обещала тебе не брехать... Кто меня тогда за язык тянул? Нечаянно получилось, не хотела я.
     - Вот, с этого места, пожалуйста, поподробней.
     Лялечка была похожа на пойманную со шпаргалкой старшеклассницу.
     - Я же не все прогуливала. Кое-что учила... Хотела вызволить нас из темницы, чтобы мы отсюда - фьють... А получилось, что он сюда, вот... Как, сама не понимаю. Еще разочек попробовать? - Она загорелась энтузиазмом. - Думаю, теперь должно получиться.
     - Уверена?
     - Ну, не то, чтобы...
     - Тогда ни в коем случае! Вдруг, вместо амура появится какой-нибудь демон?
     - Не исключено...
     - Тем более...
     Вновь появился Амурерос. Протянул мне холстину.
     - Не вышло?
     - Обижаешь. Фирма веников не вяжет. Гарантия - сто процентов. Пока не найдет ее, не успокоится. Сами не надумали?
     - Как-нибудь без тебя разберемся.
     - Ну, тогда прощевайте... Я полетел. Размножаемость повышать.
     Гыгыкнув напоследок, ангел любви исчез.

Автоответчик

     Утром лязгнул отпираемый засов, затем с обратной стороны двери раздалось натужное кряхтение и донеслось испуганное перешептывание:
     - Почему не открывается?
     - Не знаю.
     - Не должны темницы запираться изнутри.
     - Что будем делать?
     - Давай вместе попробуем.
     Снова кряхтение, теперь уже удвоенное, глухие удары плечами в кованую поверхность. Бесполезно. В Злыгандии умели строить темницы.
     - Что теперь?
     - Может за подмогой сбегать?
     - А ты знаешь куда нас с тобой определят, если выяснят, что мы не способны даже безоружных пленников из темницы привести?
     - Не знаю.
     - А я догадываюсь, а, вот, что делать, не знаю...
     Лялечка подмигнула мне и на цыпочках подкралась к двери.
     - А что всегда делают, когда куда-нибудь приходят, а дверь закрыта? - Задала чертовушка наводящий вопрос незадачливым стражникам.
     - Гм... Стучат... Но стучат кому-нибудь домой, а не в темницу!
     - Жизнь у меня веселая, преступная. "Украл, выпил - в тюрьму". Так, вот, и получается, -Лялечка тяжело вздохнула, - что мой дом - тюрьма.
     Из-за двери донеслось совсем тихое и неразборчивое шушуканье. Затем раздался робкий стук.
     Лялечка, размышляя, пробормотала:
     - Поиграть с ними что ль в ктотамов Печкинских? Нет. Не буду... Придумала. - И уже громко. - Никого нет дома!
     - Э, нет, - хитрый голос идиота, сообразившего, что его хотят разыграть, - там есть ты!
     - Я не считаюсь. Я для того и придумана, чтобы разговаривать, когда никого нет дома.
     - Да, кто ж ты?!
     - Я - автоответчик. Японский, между прочим, а не какой-нибудь там малазийский или, того хуже, отечественный.
     Снова продолжительный шепот, затем категоричный вердикт:
     - Брешешь!
     - Это почему же?
     - Потому что, если ты этот..., как его?
     - Автоответчик.
     - Во-во, он самый. Так, вот, тогда ты должна мужиком быть, потому что он - он!
     - Правильно, если это "Панасоник" или "Фунай", но я "Соня", так что никаких разногласий.
     - А что это такое? Автоответчик?
     - Я же уже говорила. Это такая штуковина, которая вместо хозяев отвечает, когда их нет дома. Как магнитофон.
     Объяснение явно было непонятно. Новая пауза. Шушуканье.
     - А где твои хозяева?
     Лялечка не удостоила стражников ответом.
     - Эй, что молчишь-то? Почему не отвечаешь, раз для этого и придумана?
     - Потому что я и тогда не должна была вам ничего говорить, просто пожалела.
     - Почему?!
     - Потому что сначала вы должны мне позвонить, а я на звонок ответить.
     - Как позвонить?! Чем?!
     - Хоть вы оба и томатозвоны, но помидорами не надо. Придумывайте сами. Кому надо звонить, мне или вам?
     После очередного совещания, раздалось бряцанье оружия.
     - Так подойдет?
     - Нет. Я могу подумать, что это электричка мимо прошла, и не ответить. Ладно, так и быть, помогу. Звоните голосом. Вот так : "Дзинь-дзинь-дзинь!". Только громко и хором. Ясно?
     - Ага!
     - Тогда начинайте.
     - Дзинь-дзинь-дзинь!
     Лялечка не ответила.
     - Почему молчишь?
     - Я подключаюсь когда достигнуто устойчивое соединение, то есть после прохождения двух сигналов (я представил рожи тюремщиков). Два раза "дзинь-дзинь-дзинь" надо.
     - А, понятно! Дзинь-дзинь-дзинь! Дзинь-дзинь-дзинь!
     - Здравствуйте! Лялечки и Андрюши нету дома. Где их носит, понятия не имею. Может Пахана свергают, может сатанистов гоняют, а может, где припрятались от всех и решили, наконец, осчастливить этот мир новой расой чертолюдиков. Не знаю. А с вами говорит автоответчик. И я обязательно передам ваше сообщение. Говорите после сигнала... Ой, я забыла сигнал придумать! Придется все заново. Звоните еще. Громко и два раза!
     - Дзинь-дзинь-дзинь...
     Они успели только раз.
     - Идиоты! Вас за смертью посылать! - Голос Лобадеса был полон презрения и холодной ярости. - Что вы тут дзинь-дзинькаете? Где пленники?
     - Их нет дома...
     - Как нет?
     - А вот так. Дверь заперта. А внутри только автоответчик, специально придуманный...
     - Пошли с глаз моих долой! Прямым ходом на свинарник. А должность почетную я вам придумаю.
     Лобадес толкнул дверь. Она не поддалась.
     - Андрей, Лялечка, не знаю что случилось, но король не в себе. Странный какой-то. Задумчивый. Ни кому морду еще не набил. Подобрел что ли? Может и вас пронесет? Все равно, рано или поздно вас отсюда достанут. Так что не надо его гневить. Открывайтесь и пошли, пока есть шанс.
     Он был прав. И мы подчинились.
     По дороге Лобадес посетовал на нерадивых стражников:
     - Ох, уж мне эти родственнички дворцовых сановников! Один другого тупее. А подавай им должность приличную, но неопасную. Я уж перепугался, не проворонили ли они вас...
     И посмотрел на меня как-то странно. Может начальник тайной службы, посылая за нами двух дуболомов, как раз и надеялся, что мы попытаемся сбежать? Именно, попытаемся. Потому что, пожелай он даровать нам свободу, мог бы и не арестовывать. А если сия благая мысль посетила чиновника уже после нашего пленения, то он мог бы придумать что-нибудь и получше. Да и не из тех начальник тайной службы, кто мог допустить такую оплошность. Скорей всего Лобадес решил даровать нам легкую смерть "при попытке к бегству". Акт, конечно, гуманистический, если брать во внимание все слышанное о Злыгаде. И, кажется, моя догадка оказалась верной. Когда я внимательно взглянул на придворного, он как-то стушевался и заторопился, отведя глаза.
     - Ляля, если, вдруг, что, - успел я шепнуть чертовушке, перед тем, как мы попали в "приемный" зал, очень напоминающий пыточную, - ты, того, делай фьють...

Влюбленный король

     Злыгад совершенно не был похож на себя вчерашнего. Какой-то потерянный. Казалось, он витал где-то в облаках. Взглянул на нас невидящим взором и равнодушно, осипшим голосом задумчиво произнес:
     - Вообще-то, вас полагается сей