Он только  начал,  как  из-за  угла рысью  выбежала рота  десантников с
оружием  на изготовку. Сержант увидел Тоби и  навел  на  него лучемет.  Тоби
выбросил  обе руки  вверх.  -  Не  стреляйте! Я  репортер,  веду  передачу о
вторжении!  Сержант презрительно хмыкнул и жестом велел своим людям опустить
оружие и остановиться. Потом заревел на Тоби:
     -  Какого черта вы тут делаете? Всем вашим  давно уже пора очистить эту
зону!
     - Моего оператора засыпало, - ответил Тоби,  осторожно  опуская руки. -
Помогите мне его откопать, и мы уберемся с вашей дороги в ноль минут.
     - Что  угодно,  лишь бы  я вас тут  не видел.  Не  знаю,  зачем  вообще
императрица вас сюда послала.
     Сержант махнул рукой ближайшим десантникам, и  с полдюжины их бросились
откапывать Флинна из-под оставшихся кирпичей. И только  тут  Тоби сообразил,
что то ли силой взрыва,  то  ли острой кирпичной крошкой у  Флинна разорвало
одежду, и  открылось  черное кружевное  женское  белье, которое он  под  ней
носил.  Особенно  хороши  были чулки и пояс с подвязками.  Шесть десантников
отскочили назад, а  их  друзья разразились  непристойными  шутками и грубыми
комментариями. Тоби сообразил быстро.
     - Он  их носит на счастье! Это шмотки его  подруги, а она погибла, и он
их носит как память и на счастье. Нет, честно! Операторы это делают сплошь и
рядом. Такая у них традиция.
     - Закрой  пасть, -  предложил  ему  сержант. -  И  к  вам, парни,  тоже
относится. Значит, так.  Такого пидора  ни  за что не  пустили  бы в военные
репортеры.  А  это  значит,  что  вы  здесь нелегально.  То  есть  не только
дегенераты, но и мятежники.
     - Да не мятежники  мы! - заорал  Тоби. - Посмотрите, я же Тоби Шрек! Вы
же наверняка видели мою работу!
     - Как же, видел, - согласился сержант. - Расстрелять обоих.
     Тоби застыл  на мгновение, которое  длилось  вечность.  Ему было  нечем
защищаться и некуда  бежать. Даже если бы он заставил себя бросить Флинна. И
он беспомощно  смотрел, как десантники наводят на него стволы, и только одна
дурацкая  мысль  вертелась  в  голове:  дай Бог,  чтобы  камера  это  хорошо
показала. И  тут  у него отвисла  челюсть: сержант и десантники одновременно
вспыхнули.  Они побросали  оружие и заметались,  пытаясь сбить пламя  голыми
руками и неистово визжа,  а пламя разгоралось и охватывало их живым цветком.
Очень  быстро  пламя прекратило  доступ  кислорода  в  легкие  солдат, и они
попадали на землю, задыхаясь. Тела чернели, дергаясь в судорогах, вспыхивали
факелами  волосы. Из тени выступили две женщины с одинаковыми лицами, и Тоби
понял, что случилось. Стиви Блю снова явились на выручку.
     Он что-то буркнул в знак благодарности и склонился над Флинном, который
приходил в  себя и пытался сесть. Стиви Блю вздернули его на ноги и потащили
куда-то по улице, а Тоби едва за ними  успевал. Даже в хаосе горящего города
у  людей  хватало  соображения уступать Стиви Блю дорогу.  Они  шли  быстро,
несмотря на необходимость прятаться от поисковых  рот десантников и  уходить
боковыми  улочками,  которые Тоби не мог отличить  одну от  другой,  пока не
остановились перед безымянной дверью в сравнительно нетронутом районе. Стиви
Третья  ударила в дверь  кулаком, и отодвинулась стальная панель, открыв два
подозрительных глаза. Стиви Третья грозно на них глянула, и панель встала на
место. Послышался звук  отпираемых  замков и  отодвигаемых засовов, и  дверь
открылась.  Стиви  Блю   провели   Тоби  и  Флинна  внутрь,  и  дверь  снова
захлопнулась.
     Это  было всего лишь укрытие  - одна  широкая  комната с  заколоченными
окнами и единственный выход. Вдоль стены стояли в стойках винтовки, автоматы
и открытые ящики с патронами. В щели заколоченных окон выглядывали с десяток
вооруженных мужчин и женщин.  На  Тоби и  Флинна они едва взглянули. Спертый
воздух  вонял потом и  нервным  напряжением. Стиви  Первая завела вполголоса
разговор с  кем-то из повстанцев, а Стиви Третья  нашла  автомат, который ей
понравился, и стала  его заряжать. Тоби  нашел стул  и помог  Флинну  сесть.
Оператор  выглядел лучше, но все больше расстраивался  из-за состояния своей
одежды.
     - Это же был мой лучший кружевной набор, - сказал он горько.  - Знал я,
что не надо было его здесь надевать.
     - Чертовски верно, -  подтвердил Тоби. - Из-за него нас  обоих чуть  не
шлепнули. Флинн фыркнул.
     -  Никакого  у  солдат чувства изящного. Тоби показалось, что сидящая у
оператора на плече  камера кивнула  в  знак согласия.  Он повернулся к Стиви
Третьей.
     - А что это здесь такое?
     - То, что  осталось от  ячейки  Подполья, на очень низком иерархическом
уровне, почему, наверное, солдаты ее пока и не нашли. Мы  ее используем  как
явку для повстанцев, которых рассеяло начало вторжения. Ждем приказов, но не
знаю, остались ли в этом городе хоть следы  Подполья. Нас  здорово стукнули.
Системы связи полетели  к  черту,  а эсперы здесь вряд ли есть. Вам повезло,
что мы с сестрой  пошли  искать потерявшихся  - вообще-то  мы уже собирались
возвращаться. Этот город уже пал, только он еще этого не знает.
     - А найдется у вас время на интервью? - спросил Тоби. - Кажется, сейчас
нам все равно нечего больше делать. И есть шанс, что кто-нибудь нас смотрит.
     Он  махнул Флинну, и тот  кивнул,  подтверждая, что камера его все  еще
работает. Он устроил  ее на плече, и камера обратила свой красный немигающий
глаз к Стиви Третьей.
     -  В  общем, рассказывать нечего, -  сказала Стиви. - Вторжение застало
нас  врасплох.  Связь  была потеряна  почти  сразу. Мы совершенно  не  имели
понятия о положении в главных городах. Кто-то из мятежников пытался сдаться,
видя, что творится,  но имперские  силы  не  заинтересованы в пленных. Мы  с
сестрой  помогали,  как могли, поджигая боевые  машины  поменьше,  уничтожая
отбившиеся  от главных сил  группы,  но их просто  слишком  много...  Мы все
устали.  Очень  много нас  погибло.  Боеприпасы кончаются.  Может  быть, нам
только  и остается, что  достойно  умереть. И  взять  с  собой  на тот  свет
побольше гадов.
     - Они здесь! - закричала Стиви Первая, все еще глядя в щели в окне. Тут
же  все,  кто  мог, просунули  стволы  в  щели  досок  и  открыли  огонь  по
наступающим  войскам.  Грохот  такого  количества  огнестрельных  стволов  в
замкнутом  пространстве  оглушал. Тоби  и Флинн закрыли  уши  руками. Воздух
наполнили  дым и  кордитовая  вонь.  Потом сквозь сплошную  деревянную дверь
ударил луч бластера, разрезав тело стоящего за ней повстанца, и вышел сквозь
противоположную стену.
     -  Боевой  фургон! - крикнула  Стиви Первая. - У  него дезинтеграторная
пушка!
     Силовые  лучи ударили по комнате со  всех сторон.  Они пробивали стены,
поражая не  успевших упасть на пол  повстанцев. Комната наполнилась слепящим
светом,  лучи  сплетались искрящейся  паутиной.  Большинство защитников были
убиты и разрезаны в  первые  несколько секунд,  и  обугленные  части  их тел
валялись по всему полу. Одному человеку  оторвало голову, а тело прошло  еще
несколько неверных шагов, потом еще один луч подрезал ему ноги, и оно упало.
     Тоби  пытался  зарыться в  каменный  пол,  закрывая  голову  руками. Он
свалился на пол и повалил  Флинна, едва  только Стиви Первая успела крикнуть
свое предупреждение. Бойцом он никогда не  был. А лучи все били, высверливая
бесконечные дыры в стенах, наполняя комнату запахом ионизированного воздуха.
Кто-то  кричал -  от страха,  боли, страдания - но  не  долго.  Удары  лучей
прекратились,  и  стало  тихо,  только потрескивали  пробитые и  прорезанные
стены. В бесчисленные дыры лилось утреннее солнце, подсвечивая поднимающийся
дым.  Тоби  медленно  поднял голову и огляделся.  Мертвые валялись  повсюду.
Разорванные  и  поломанные, как  куклы, брошенные сердитыми детьми,  которые
больше не хотят  играть. Флинн лежал рядом с  Тоби, зажав  в  объятиях  свою
драгоценную камеру. Он кивнул Тоби, показывая, что цел и невредим, но встать
не пытался. Стиви  Первая и Стиви Третья лежали  рядом, но шевелилась только
одна из них.
     Стиви  Третья  медленно села. У  нее сгорела  половина лица  и половина
волос на голове,  когда ее зацепил луч, но в остальном она  была  невредима.
Стиви Первой повезло меньше. Она получила несколько ранений, а левую руку ей
оторвало выше локтя, и торчала обгорелая культя. Стиви Третья прижала сестру
к груди, и та открыла глаза и застонала.
     - А, черт, - сказала она хрипло. - Наши шансы падают.
     - Помолчи, - сказала ей Стиви Третья. - Отдохни. Побереги силы.
     - Зачем? Все кончено, любимая. Империя победила.
     - Пока  мы  не сдались сами, еще ничего не кончено! Не смей  умирать  и
оставлять меня  одну! Мы  вместе  жили и вместе умрем,  и  сделаем это стоя.
Вставай, черт  тебя  побери.  Вставай, милая.  Последний  раз плюнем в глаза
Железной Суке.
     Стиви Первая улыбнулась:
     - Ты права.
     Стиви Третья встала, поднимая одновременно Стиви Первую. Они огляделись
в поисках  других выживших, и увидели глядящих на них Тоби  и  Флинна. Стиви
Третья улыбнулась:
     -  Могла  бы  сама  сообразить.  Хорошие  люди  погибают,  а  репортеры
пребывают вовеки. Не вставайте, ребята. Это не ваша война.
     - Что  ты  собираешься делать? - спросил Тоби.  Стиви Блю посмотрела на
дверь,  и Тоби  знал, что  она видит  скопление врагов  снаружи.  Когда  она
заговорила, голос ее звучал почти спокойно, как простое изложение фактов.
     - Когда-то нас  было четверо. Клоны, сестры,  любовницы - такие близкие
отношения,  как  тебе  даже  не  вообразить. Две  погибли,  сражаясь  против
Империи,  которая  их создала, и сегодня наша очередь. Мы всегда знали,  что
рождены гореть. И все, что нам осталось - это умереть гордо.
     - Что вы собираетесь делать? - повторил Тоби. - Что вы можете сделать?
     - Умереть как следует, - ответила  Стиви Третья, и Стиви Первая кивнула
головой. - Иногда не остается ничего другого.
     - Нет, -  сказал  Тоби хриплым  от незнакомых чувств голосом.  - Должен
быть другой способ. Всегда есть.
     - Нет, - ответила Стиви Третья почти нежно. - Не всегда. У любого  пути
есть конец. Держи свою камеру наготове. Мы выходим.
     Она подтянула  сестру  к двери,  осторожно открыла  замки  и отодвинула
засовы по  одному.  Камера  Флинна слетела с его плеча, чтобы лучше  видеть.
Стиви Третья  рывком распахнула  дверь, и клоны-эсперы застыли  на секунду в
проеме  на фоне  дневного света, глядя на выстроившихся против них  людей  и
машины. Где-то внутри себя Стиви Первая нашла  в себе силы стоять без помощи
сестры. Стиви Третья обернулась через плечо и обнажила зубы в улыбке:
     - До встречи в Аду, мальчики!
     И повернулась обратно к двери,  и  обе Стиви  Близ  вспыхнули пламенем.
Яркий  синий огонь охватил их  с головы до ног, усиливаясь и пожирая сестер,
направивших  последние  силы  на  последний  вызов.  Они  рванулись  вперед,
выкрикивая  своей  боевой  клич,  рассыпая   из  трех  рук  палящий   огонь,
испепеляющий  людей и  машины.  Имперские  десантники  открыли  огонь,  лучи
дезинтеграторов били и били в Стиви Блю, тряся их,  как собака трясет крысу.
Они упали  одновременно, и пламя их  погасло, и  не было больше Стиви  Блю в
этой Вселенной.
     Флинн снимал. Тоби не мог выговорить ни слова.
     Сержант-десантник  вышел  вперед  и  пошевелил мертвых  эсперов  носком
сапога, чтобы удостовериться, что они и  в самом деле мертвы. Удовлетворенно
сам себе кивнув, сержант направился  к двери и  посмотрел на Тоби и  Флинна.
Тоби ждал смерти. Деваться было некуда, а будь у него оружие, он не знал бы,
что  с ним делать. Он был странно  спокоен, будто все  это его не  касалось,
будто это было неправильно, что он до сих пор жив, когда все вокруг погибли.
Он  посмотрел  на сержанта, не  отводя  взгляда и  надеясь, что  Флинн будет
снимать до конца. А сержант остановился над ним и улыбнулся.
     -  Везучий  вы  парень,  Шрек. Оказывается,  императрице  нравится ваша
работа. И она следила за всем, что вы делали. Только подумайте, какой ей был
приятный  сюрприз,  когда "Изящный"  принял ваш сигнал. Короче,  вы  идете с
нами.  Вы  и ваш  оператор с  этой минуты  официальные репортеры Империи,  и
императрица желает, чтобы  вы  сняли репортаж о  падении Оплота Дезсталкера.
Да- да, выбирать вам не приходится. Так что торопитесь, а то все пропустите.
     Он  поднял  Тоби  на ноги и отряхнул с него пыль.  Флинн поднялся  сам.
Сержант взглянул на него, и его передернуло.
     - Надо вам найти какой-нибудь плащ.  Какие-то приличия должен соблюдать
даже репортер.  Давайте, парни. Императрица хочет, чтобы вся Империя видела,
что  бывает  с людьми, которые  осмеливаются бунтовать  против  ее мудрого и
справедливого правления.  Сделайте хорошую  работу, и тогда, может быть, она
вас не казнит за братание с врагом. А теперь шевелитесь!
     Тоби и Флинн неуверенно вышли из комнаты смерти в распростертые объятия
Империи.

     В древнем Оплоте своего клана Дэвид Дезсталкер сидел  на краю  кровати,
наблюдая на  телеэкране смерть  своей планеты.  Он переключался с  канала на
канал, но всюду было одно и  то же. Его народ сражался и умирал. Сражался  с
войсками вторжения, боевыми  андроидами или фургонами,  но  всегда  погибал.
Горели города и деревни, поля были полны беженцев, которых окружали  войска.
Потом  повесят  каждого  десятого -  для  примера остальным.  Лайонстон была
привержена традициям.
     Дэвид отключил  экран,  и  в  спальне  наступила внезапная  тишина.  Он
обхватил себя руками изо всех  сил, стараясь  овладеть собой.  Бинты на  его
теле  промокли  от  крови, боль накатывала и уходила. Дэвид не знал, хороший
это  признак  или  плохой.  Когда  боль  становилась  невыносимой,  он сидел
неподвижно, стиснув зубы, и ждал, чтобы стихла боль и вернулась  способность
думать.  Его  бросало то в  жар, то  в холод,  и  с лица его  капал пот.  Он
лихорадочно  пытался  что-нибудь  придумать,  чтобы  спасти  положение.  Его
капитуляцию  отвергли,  а  передать  сигнал  за пределы  планеты  и  позвать
Подполье на помощь он не мог. Там, внизу, немногие, сохранившие верность ему
или  Восстанию,  пытались отбить Имперские  Войска  от Оплота. Долго они  не
продержатся.
     В открытую дверь вошел Кит Саммерайл, и Дэвид прочел вести на его лице.
     - Ударом против главных ворот командуют  капитан Сайленс и инвестигатор
Фрост. Нашим людям их ни за что не удержать.
     Дэвид медленно кивнул.
     - Они могут только их слегка замедлить.
     Он  с трудом встал с кровати. Кит бросился ему на помощь, и Дэвид повис
на нем.  Ноги  подламывались, но он  усилием  воли заставил их выпрямиться и
улыбнулся другу.
     - Вот оно,  Кит.  Как только падет Оплот, Восстание на планете кончено.
Кажется,  я наконец понял, что  значит быть Дезсталкером. Биться  до  конца,
поставив на  карту все,  даже  когда  знаешь, что дело твое  обречено. -  Он
показал на голопортрет родоначальника Дезсталкеров,  который висел  в  ногах
кровати. -  Посмотри на него. Похож  на злобного варвара-наемника в  кожаных
доспехах и  с пучком волос. Джиль,  мой предок. Интересно, что бы он обо мне
подумал. У нас  не  было случая поговорить. И  еще Оуэн. Я  теперь лучше его
понимаю. Он хотел меня предупредить, но я не  слушал. Он говорил, что мне не
удержать Виримонд, и был прав. Императрица дает и императрица отнимает. Черт
побери императрицу.
     - Жар у тебя, - сказал Кит. - Сядь обратно.
     - Нет. Если я сяду, я не найду сил встать. Время нам уходить.
     Кит поглядел на него:
     - Оплот окружен, Дэвид. Все выходы перекрыты.
     - Есть один, о котором они не знают. -  Дэвид наклонился к голопортрету
и щелкнул потайным  выключателем.  Потрет отъехал в  сторону,  открыв  узкий
проход. Зажегся свет.  Дэвид устало  улыбнулся, увидев загоревшуюся в глазах
Кита  надежду. - Потайной ход. Оуэн  мне про него рассказывал. Сам уносил по
нему  ноги,  когда  за  ним  пришли.  Он  ведет в ангар флаера в пещерах под
Оплотом.  Схватим  флаер,  врубим полный газ и смотаемся  к  чертовой матери
раньше,  чем они догадаются. Я еще не могу  умереть,  Кит.  Я  нужен  своему
народу. Пусть я  не могу их спасти,  я могу попытаться за них отомстить. Да,
Кит, много времени  мне понадобилось, но я наконец понял, в чем моя  честь и
мой долг.
     - Жар у тебя, - сказал Кит. - Пойдем.
     Они медленно шли  потайным ходом, и Дэвид всем телом  опирался на Кита.
Кровь теперь  текла у  него  по  боку  струйкой,  а  когда  ему  приходилось
кашлянуть, несмотря  на боль, брызги крови летели изо рта. Но он  шел. Он не
сдастся. Дезсталкеры  не сдаются.  Голова плыла; иногда ему  казалось, что с
ним  по туннелю  идет  Оуэн, а  иногда  это  был  Джиль. Но  когда  сознание
прояснялось, рядом с  ним всегда был Кит, его единственный  друг  за всю его
жизнь.
     Они  дошли  до  конца  потайного  хода  и  остановились. Кит  осторожно
выглянул в  ангар. И успел убрать  голову раньше, чем по тому месту, где она
была, полоснул  луч дезинтегратора,  обрушив поток осколков со свода.  Дэвид
потерял  равновесие  и  свалился  на пол, потянув за собой  Кита. Они лежали
рядом  на  каменном полу, тяжело дыша.  Кит несколько раз выстрелил  наудачу
вслепую в  ангар,  чтобы никто к  ним  не  сунулся. Поискал глазами  лучемет
Дэвида и увидел, что у Дэвида его нет.
     - Дэвид, - спросил он тревожно. - Где твой пистолет?
     - Я отдал его  Алисе как раз перед падением. Он до сих пор у  нее. - Он
сплюнул кровью и  состроил гримасу.  - Кит, я попытался  перейти на форсаж и
ничего не вышло. Во мне ничего не осталось. Бой окончен. Здесь моя последняя
станция.
     - Молчи. Побереги дыхание, и мы вернемся по этому же ходу обратно.
     - Нет. Я никуда не пойду. Холодно мне, Кит. Очень холодно.
     Кит сел, прислонившись спиной к стене туннеля, и крепко прижал Дэвида к
своей груди, стараясь отдать умирающему свое тепло.
     - Бывали у нас хорошие минуты, правда, Кит?
     - Лучшие в мире.
     - Алису жалко. И Дженни.
     -Да.
     - Оставь меня. Кит.
     - Что?
     - Им нужен я, а не ты. Нет смысла, чтобы ты умер здесь вместе со мной.
     - Я тебя не оставлю, Дэвид. Ты мой друг.
     - Тогда сделай  то, что я прошу. Не умирай напрасно. Убей меня и выходи
к ним. Моя смерть  примирит  тебя с Лайонстон. Покажи ей мою  голову, и она,
наверное, сделает тебя  лордом Виримонда. Ведь они же думают, что ты один из
них.
     - Дэвид, прошу тебя... я не могу...
     - Можешь. Должен.  Я не хочу здесь умирать по частям  и вопить от боли.
Сделай это, Кит. Будь мне другом. В последний раз.
     Он резко закашлялся  и не мог остановиться. По его подбородку струилась
кровь. Он хотел еще  что-то сказать - и не мог.  Кит  прижимал  его к груди,
пока не затих  кашель, потом вынул  нож и опытной рукой  всадил Дэвиду между
ребер. Дыхание вышло из Дезсталкера  одним  долгим  выдохом, и он затих. Кит
сидел, держа на руках  мертвое тело.  Дэвид был прав. Императрица вернет его
ко двору  как  человека,  который  казнил Дэвида.  Была у нее слабость  к ее
улыбчивому убийце. А ничего другого вроде бы и не остается делать. Восстания
больше нет,  и это  видно  каждому. Значит, остается только  Лайонстон. Он -
убийца, и его место там, где убивают.
     Осторожно положив Дэвида на пол туннеля,  Кит вытянул ему ноги и сложил
руки на  груди. Потом вытащил меч и склонился над Дэвидом. Лицо  Дезсталкера
было  очень спокойным.  Кит  наклонился и  поцеловал Дэвида в  окровавленные
губы.
     - Любовь моя.
     Он выпрямился и занес меч.


        "ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ"

        "ОБЩИЙ СБОР НА ГОЛГОФЕ"

     И  так, почти случайно, началась война. Передача разрушения Виримонда и
истребления его жителей  в прямом эфире  дала сильнейший эффект. Рев гнева и
проклятий пронесся  по  всей Империи,  планета  за  планетой  видели  в этих
ужасных   зрелищах  свою  возможную  судьбу.  Почти   спонтанно  поднимались
Восста