чно, понимал, что это профессиональная игра, но все же несколько
размяк: ведь человек действительно старается, ищет пути, как помочь... Да и
специалист он, видно, неплохой, и человек достаточно приятный - повезло, можно
сказать! Но разве можно взять и выложить даже ему всю правду? Тут, наверно, не о
бюллетене речь пойдет, а уж наверняка о койко-месте! А, с другой стороны, кому
же, если не ему? В себе носить - с ума сойдешь! Попробую, пожалуй, рассказать
сугубо как о сновидениях: дам ему понять, что у меня и в мыслях нет считать это
чем - нибудь реальным!
И начал, заикаясь поначалу, даже замолкая временами, повествовать о происшедшем
накануне. Врач слушал внимательно и с явным интересом, но нельзя было понять -
верит он или не верит и как он все это расценивает. Он почти не прерывал его
какими - то вопросами, лишь изредка прося что - либо уточнить. Когда рассказ
закончился, он заявил, что очень благодарен: все это настолько интересно...
Просто, знаете ли, неизъяснимое удовольствие Вы мне доставили - честное слово!
Но мне показалось, что Вы это все понимаете только как сновидения... Я не
ошибся? - Нет, Вы правильно поняли... А как - же понимать иначе? - Вот это и
есть самое интересное! Именно это! Ну, бред, галлюцинации можно исключить сразу:
поверьте - у меня есть опыт! А можно Вас спросить: Вы твердый материалист? - Да
нет, знаете ли, отнюдь... А Вы? - И я, представьте, тоже... То есть - был когда
- то, как и Вы, наверно, материалистом. Но сама моя работа мне давала много
материала для сомнений... Только не спешите вешать мне ярлык "идеалиста": мне
кажется, что обе эти позиции примитивны и узколобы: истина же даже не
посередине, она где - то сверху: нет, наверное, ни пресловутого "духа", ни
осточертевшей по учебникам "материи": это, в сущности, условные понятия - они не
отражают сути Бытия...
Последовала некоторая пауза, и Александр решил ее использовать: заговорил о
духоматерии.
Да! Конечно! Конечно! Вы правы: именно она! Я рад, что Вы имеете понятие, об
этом! Это ведь снимает тот "основной вопрос философии", из - за которого столько
копий впустую поломано! Тут он с досадой взглянул на часы: - Эх, батенька,
заговорились мы с Вами! Я ведь на при
ме - сейчас начнут двери выламывать! Но у
нас еще будет достаточно времени: подержу Вас на больничном, сколько можно.
Приходите послезавтра, лучше чуть попозже - чтоб народу было меньше. Ну, всего
Вам наилучшего - душевно рад был с Вами познакомиться!
Глава 6.
Кто - то энергично тряс его за плечи. Временами он ощущал и увесистые тумаки. Но
проснуться все никак не мог: глаза не открывались. Потом тряска на минуту
прекратилась, после чего вдруг стало холодно и мокро. Тут глаза наконец
разлепились, и перед ним оказалась чья - то бородища. - Ну, слава Тебе, Господи!
- услышал он слегка знакомый голос и, вглядевшись, опознал "того" попа. - Я уж
боялся, как бы ты во сне не помер! Как вчера заснул, повечеряв, так до самых
сегодняшних сумерек не просыпался! Я и к обедне, и к вечерне сам звонил... Ну
как, Лександр? болит чего? - Да вроде нет, - промямлил Александр. - Ну, и слава
богу! - довольно прогудел в бороду поп. - Подымайся с Божьей помощью - вечерять
будем! Мне сегодня прихожане горшок масла да яичек принесли: устроим пир! А то,
небось, голодный...
Тут он со скрипом отворил маленькую дверцу и сказал кому - то: - Ну, проснулся
наш байбак! Идите вечерять! Раздался топот многих босых ног, и в каморку
ввалилась целая орава детворы. Они были разного возраста, но одеты были
одинаково: в посконные рубашки, да и похожи были друг на друга. Подбежав к
Александру, они разом загалдели вперебой кто о чем. Но, в основном, каждый
пытался рассказать, как они весь день его будили - так что батюшка, в конце
концов, прогнал их, наконец, отсюда - уж больно они изощрялись: залезали на него
все пятеро зараз, а потом даже с лавки стащили! - Ох, и брякнулся же ты - ну аки
куль с мукой! - тараторили они со смехом. Но тут появилась дородная женщина в
сарафане - как видно, хозяйка - неся на ухвате чугун, из которого
распространялся аппетитный запах. Дети тут же кинулись к столу и расселись
вокруг чугуна, нетерпеливо елозя в предвкушении трапезы. Хозяюшка беззлобно
цыкнула на них и обратилась к Александру: - Что, болезный, оклемался? А уж мы -
то напужались: цельный день не ел - не пил, все спал да спал! Эх, сдается - не
только на баб луна действует! - Луна? - переспросил Александр. - Луна, Луна,
милок: ведь полнолуние сегодня! Да, помнится, хозяин мой и привел тебя аккурат в
прошлое полнолуние!
Вот оно что! - подумал Александр. И впрямь, наверно, можно расписание составить!
И Евгений Кириллович наверняка обрадуется такой находке!
Евгений Кириллович успел стать ему близким приятелем: за те почти что три
недели, что он держал его на бюллетене, много у них было разговоров - и довольно
содержательных: говорили, так сказать, по-русски: обо всем на свете! Тот
довольно откровенно рассказывал о себе, и этим вызывал на откровенность
Александра. А по поводу чудес, происходящих с ним, они договорились сразу:
Александр пообещал рассказывать ему все откровенно и во всех подробностях. Его
новый приятель, правда, сетовал, что не сумеет оказаться рядом с ним при
очередном "сеансе": а то можно было бы и энцефалограмму снять - прибор бы он
достал... И вот теперь, наверное, удастся!
Настроение изрядно поднялось. Тем более, что снова появился поп и все прочли
полагающуюся перед трапезой молитву. После чего началась сама трапеза. Хозяйка
сперва положила из чугуна супругу в глиняную плошку, потом Александру, потом
каждому из детей, и потом уж себе. Ели все с аппетитом. Вскоре дети стали ныть,
прося добавки. Кто - то из них, видя, что мамаша отвернулась, попытался сам что
- то выхватить из чугуна, но тут же получил по лбу деревянным половником. В
конце концов все вроде бы насытились. Дети тут же захотели спать и улеглись по
лавкам. Хозяйка стала убирать посуду со стола. Александр хотел помочь, но та
удивленно взглянула, сказав: - Ты что, милай? Не мужеско дело!
-Ну, Лександр, теперь, чай, долго не заснешь! - благодушно пробасил поп. Да и
меня чего - то в сон не клонит... Оно, может, и грех полуночничать, да Бог
милостив. Давно хотел тебя спросить: не вспомнил ли чего? Вижу - малый вроде
честный, служишь справно, никуда не шляешься, детишки тебя любят - значит,
человек хороший... Да, похоже, даже грамоте учен: в приказ бы какой мог
пристроиться - ох бы как жил! Там каждый проситель чего - нибудь да принесет...
Вымогать, конечно, грех, но, ежели сами несут - можно взять: жалованье - то не
ахти, да и его - то редко плотют: казна - то кремл
вская нонче пуста! - Почто же
казна - то пуста? - вопросил Александр, надеясь помаленьку прояснить, в какой же
исторический момент он угодил. - Да с чего бы ей полной - то быть? - чуть не
взвыл собеседник: - ведь земля - то нища - хуже некуда! Разоряли ее - разоряли,
терзали - терзали! - Кто ж терзал - разорял? - Э, милай! Ты спросил бы, кто ее
не терзал, кто ее не казнил! Ну, татаре - то эти поганые были давно, да и
сгинули милостью Божьей! А царь - то Иван, Грозным прозванный! Уж казнил он -
казнил правого и виноватого, воевал - воевал: и с Литвой, и с Ливонией, и с
крьмцами, и с немцами, да и довоевался: еле Псков и Смоленск отстояли! Да
Крымский - то хан на Москве побывал - всю спалил! Да что хан... Сам Иван - то
ведь своего старшего сына угробил! Наследника! А младшего, Митю - то отрока,
говорят, Годунов погубил - злой татарин! Подослал лихих людей его зарезать! А
еще был у царя Ивана один сын - так на голову слаб: товарищ твой по ремеслу -
только и умел в колокола звонить! Ну, а злые - то бояре воровство по всей земле
устроили, казну разграбили! А самый из них хитрый - ирод Годунов - даже царем
сделался: сперва царя - глупого Феодора на сестрице на своей женил, да и всю
власть себе забрал, а как Феодор этот помер - так его, татарина, на царство и
венчали! (Бог - то Федору детей не дал!) Только Бог наказал и его, и нас всех за
грехи его тяжкие: земля перестала родить, настал голод великий: хлеб пекли из
лебеды, а бабы - ведьмы торговали на базаре пирогами с человечьим мясом. Тут и
помер этот ирод не по- христиански: в одночасье, причаститься не успев! А в то
время уж другой разбойник подходил к Москве: Отрепьев Гришка, самозванец! По
диавольскому наущению выдавал себя за убиенного царевича Димитрия! Да еще
еретиков - католиков привел с собой из Польши и Литвы, и сел на трон, разбойник!
Но недолго, правда, с этими еретиками поглумился над народом нашим православным
да над верой нашей святоотеческой: почитай, через полгода вся Москва поднялась
по набату, ворвались наши удальцы в покой охальника: зарубили его топорами, а
труп - то его окаянный в торговых рядах у кремлевской стены долго - долго
валялся, и все подходили, плевали в него! А потом разложили костер да сожгли его
мерзкую плоть, ну, а пепел оставшийся всыпали в пушку, да бабахнули в сторону
польской земли!
А когда ж это было? - спросил Александр. - Да всего ничего: года нет! - Эге, -
подумал Александр, - теперь понятно: как раз в "смуту" угодил! Только - только
Шуйского в цари избрали, а тут вскорости и Болотников со своею крестьянской
войной подоспеет!
Вот так - то, милай: долго не было у нас законного царя, а нынче - появился:
бояре - то нашли любезные своего, боярского государя поставили: Шуйского! А он -
известный прохиндей, промолвил поп, понизив голос: - сам ведь сперва поставил
над Москвой этого проходимца Отрепьева, а потом сам же его сковырнул: самому,
видать, на царство захотелось! Только какой он там царь! Боярского гонору много,
а по хитрости - так всех чертей перехитрит, а вот государского ума ему Бог не
дал: будто бы и вовсе нет у нас теперь царя - бояре что хотят, то и творят, и не
найдешь на них управы: доведут народ до бунта!
А, может, лучше вовсе не иметь царя, чем таких царей, как этот Грозный, или ирод
Годунов, или тот же Шуйский? - нерешительно промолвил Александр. Поп опасливо
взглянул на собеседника и гневно - наставительно отрезал: - Бог с тобой, еретик
неразумный: что несешь?! Кто мы все без царя? Аки стадо без пастыря: волкам того
и надо - те же самые бояре с потрохами всех сожрут, да разбойные люди начнут
баловать во всю прыть! Да еретики - соседи живо явятся воевать нас и обращать в
свою нечестивую веру! Да и не по Божьему это закону: один Бог на небе, один царь
в державе! А если немилостив - это за наши грехи: молиться надо и смиряться!
Ведь любая власть - от Бога!
А самозванец - еретик тоже Божьей милостью на царство сел? - вопросил лукаво
Александр.
Вору этому, видать, сам дьявол помогал, но опять же - по Божьему попущению: без
Божьей воли - то и волос с головы не упадет'! Эх, паря! Темный ты еще, видать,
да глупый! Да и в вере, должно быть, не тверд! - проговорил поп с озабоченным
видом. - В геенну захотел? Аль на дыбу?
Александр спохватился - и вовремя: собеседник начинал поглядывать на него
довольно подозрительно. - Да что ты, Отче, Бог с тобой! Кому же хочется туда
попасть? Это так, в народе бают -слышал краем уха. - А ты поменьше слушай всяких
дураков: народ - то у нас темный, неразумный!
А ведь сказано в Писании: "глас народа - глас Божий!"- не удержался снова
Александр. - Молод ты рассуждать о Писании! Я, слуга Божий, и то не решаюсь: на
то богословы нам дадены, да соборы церковные, да патриархи! Да и о государских -
то делах не нам с тобой судить: на вс
 Его святая воля - понял? Все одно нас не
спросят: рылом мы с тобой не вышли! И, помолчав, добавил: - а ты прямо как мой
кум - из приказных: любит языком молоть - того гляди отрежут: за крамольные - то
речи у нас это частенько бывает... Так вот он мне то и дело говорит, что
нынешний - то царь ему не нравится: порядка, мол, совсем не стало... А вот, мол,
при Иване - то царе порядок был! А я, грешный, всегда с ним собачусь: для такого
- де порядка ни уменья, ни ума не надо. - лишь бы головы летели! Так любой
мясник бы мог порядок навести!
Как знакомо! - подумалось Александру. - Мы ведь тоже именно об этом постоянно
спорим - чуть ли не до драки! - Ну, а народ - то московский как думает? -
спросил он у попа. - Да народ - как когда: как бояре ему насолят, так и
вспомнит: "нет на них царя Ивана!" А как Годунов какой начнет хватать баламутов,
да беглых, да строптивцам ноздри рвать, тогда сразу: - кровопивец, Грозный ему
кланялся! Оно - то конечно: без строгости с нашим народцем не сладишь... Только
разум - то нужнее! Да и сердце должно быть не каменно!
Вот ведь излагает! Молодец какой! - подумал Александр. Его в нашу бы Думу: он бы
многих, наверно, и там научил уму - разуму! Не говоря уж о наших мещанах
озлобленных, что тоскуют по "твердой руке"!
А я ведь даже его имени не знаю! - вдруг подумалось ему: вс
 "отче" да "батюшка"
- нехорошо! Поп снова укоризненно прищурился: - Ты ведь так и не ответил мне,
Лександр: ведь спрашивал - не вспомнил ли чего? Так сказывай: чей сын, откуда
родом, что с тобой случилось - приключилось? А то, неровен час, стрельцы
нагрянут - что им скажем? Александр замялся: - Ох, батюшка! Вспоминать - то
порой вспоминаю, да странное что - то: боюсь - не поверишь! - Ты сказывай,
сказывай, а там - что Бог даст!
Да вспоминаю, батюшка, дома высотою с Ивана Великого, а в них - по две дюжины
окон - что в высоту, что в длину - как пчелиные соты! В них люди живут. А между
домами кареты железные ездят: быстро - быстро и без лошадей. А по небу железные
птицы летают: большие - большие, и громко ревут, а в них люди сидят...
Поп, слушая, вс
 больше округлял глаза, а потом замахал на него: - Свят, свят,
свят! Что несешь! Ты всерьез ли?
- Видишь, Отче: я предупреждал...
- Ну, так вот что я тебе скажу: молись почаще! Дьявольское это наваждение! Не
могут люди строить те домины, про которые ты тут болтал: Бог этого не хочет: Он
и Вавилонскую башню построить не дал! А карета без лошади как может ездить? А
железо как может по небу летать?
- Ну, птицы - то летают...
- Птицы! Птицы крыльями махают! А железную хреновину ты как заставишь это
делать?
- Э, батюшка! Сильный ветер подует - и ты полетишь! Можно сделать такие винты,
чтоб они очень быстро вертелись и делали ветер; и большие, широкие крылья,
которыми даже не надо махать, если ветер силен... И тогда лети себе!
- Эх! Шалапут ты, шалапут! - Поп укоризненно вздохнул. - Башка у тебя
непотребством забита: раз уж Бог сотворил человека без крыльев, то и летать ему,
значит, не след! Гляди, не держи таких речей нигде, ни с кем: враз еретиком
объявят да сожгут!... Помолчали...
- Женить тебя надо, пожалуй, - вдруг произнес поп. - Чтоб от суемудрия отвадить!
У меня средь прихожанок есть невесты - да какие! - А ты, случаем, не обвенчан ли
с кем? - Александр в замешательстве помотал головой, но порядком струхнул: этого
еще не хватало вдобавок ко всем чудесам! Вот уж действительно есть от чего умом
тронуться!
А поп, явно довольный осенившей его идеей, увлеченно продолжал говорить на эту
тему. А в заключение сказал: - Только ты уж будь так ласков - вспомни, вспомни:
кто ты, чей ты да откедова? А то ведь так и будешь, аки шпынь ненадобной! ...
-Ну, уже, однако, вон - слышишь - петухи кричат? А нам рано к обедне вставать...
- Храни тебя Господь! - он истово перекрестил "Лександра" и задул свечу.
Александр нашарил в потемках свободную лавку и лег, не раздеваясь - как здесь
было принято. Кругом храпели и сопели, кто - то что - то бормотал спросонья, все
тело горело: наверно, клопы... Где - то вдалеке брякали колотушки ночных
сторожей и заливались лаем псы. И душно, смрадно было в тесной, людной
комнатенке. В общем, не спалось. Он чувствовал, что, если заснет, то проснется
уже в другом времени.
Но как же так?! - пронзила мысль: - ведь я же почти целый месяц жил в "своем" -
двадцатом - веке! А послушать их - так никуда не отлучался с прежнего
полнолуния! Раздвоился я, что ли? Но тогда я должен был бы помнить обе линии
своей двойной жизни, а ведь этого нет: я всегда или там, или здесь... Чудеса!
Хотя само перемещение во времени - не чудо разве? Пора перестать удивляться!
Интересно: попаду ли я, как в прошлый раз, еще и в будущее?
Глава 7.
Он уснул уже под утро, а, проснувшись, почувствовал под собой не жесткую лавку и
не свой продавленный диван, а мягкую, упругую опору. - Ну, ясно: все, как и
тогда: неумолимый маятник!
Как и в прошлый раз, вокруг посветлело, и он увидел то же помещение. Но
созерцать его пришлось недолго: часть стены напротив его куда - то исчезла, и в
проеме появилась женская фигура. Лицо у "феи" было миловидное, довольно молодое.
Что касается одежды, это был комбинезон: элегантный, ладно пригнанный, слегка
кокетливый.
Посетительница располагающе улыбнулась и, обратившись к нему по имени -
отчеству, поведала, что она - сотрудница какого - то там института. Александр
толком не понял - какого, но сообразил, что явно имеющего отношение к
исторической науке.
Зовут ее Наташа - так и называйте: отчества у нас не приняты. - Вы хорошо
понимаете мою речь?
- Да, вполне, - ответил он. ( Речь ее, действительно, была очень понятной, но в
ней чувствовалось нечто вроде акцента. Впрочем, сам этот "акцент" был довольно
приятен.)
- Вы хотите меня изучать? - вопросил напрямик Александр.
- Если Вы не против, то конечно: Вы, наверно, тоже бы не упустили случая... А,
впрочем, мы Вас уже неплохо изучили: как говорится, дело техники... А вот та
эпоха, где Вы только что гостили, представляет для нас немалый интерес: ведь ваш
XX век, как Вы его называете, мы неплохо знаем и по книгам, и по фильмам, и по
прочим документам. Другое дело - тот, "семнадцатый": ведь не было тогда кино,
звукозаписи, да и архивы были редкостью... Скажу Вам больше: Вы там очутились не
без нашей помощи! Вы для нас - как бы посредник: особенности этого эксперимента
таковы, что "нашего" человека невозможно послать в ту эпоху, зато можно это
сделать с обитателем эпохи, находящейся как бы на полпути... Понятна Вам эта
механика?
- Да, пожалуй, - ответил Александр. Не техническая сторона, конечно, но сам
принцип ясен.
- Ну, техническую сторону Вы вряд ли и поймете, да и я, признаться, в этом не
специалист: эксперимент проводится силами множества специалистов из самых разных
областей науки и техники. При этом принимаются все меры, чтобы обеспечить
безопасность всех его участников. А также не внести серьезных аберраций в
исторический процесс. Поэтому мы и не сможем дать Вам полной информации ни о
нашей эпохе, ни о всем ходе истории в течение тех веков, которые нас разделяют.
Вы ведь понимаете, что для этого имеются серьезные причины?
- Да, конечно, - сказал Александр. - Но все - таки хотелось бы узнать, почему
именно я...- он несколько замялся - стал объектом... или, лучше сказать, ну, в
общем, почему выбор ваш пал именно на меня?
- Ну, видите ли...- Наташа тоже несколько замялась - я не имела отношения к
этому выбору... Но критерий был таков: найти человека достаточно мыслящего,
образованного, порядочного и... - она несколько смущенно улыбнулась - несколько
несовместимого со своей эпохой. Ну, и некоторые психофизиологические
характеристики должны были оказаться подходящими, да и образовательный профиль,
и особенности социального положения... Мы перебрали множество досье - благо Ваша
эпоха оставила их в изобилии (эти слова прозвучали сочувственно ) - ну, и в
результате... Впрочем, если Вам это вс
 не по вкусу, то так и скажите: мы не
хотим никого принуждать! - Она вопросительно взглянула на собеседника.
- Да нет, особых возражении я, пожалуй, не имею, - ответил Александр довольно
твердо. Вы, действительно, правильно учли мой интерес и к прошлому, и к
будущему. Но с вашей стороны весьма по - джентльменски все - таки осведомляться
о моем согласии: мы в своей эпохе к таким нежностям не очень - то привыкли! А
скажите - раз уж к слову пришлось: это норма вашей жизни - всегда соблюдать
интересы личности, "права человека" - как это когда - то у нас называлось?
-Вы знаете,- Наташин голос прозву