часы. Четыре минуты. Либо в предписании неверно указали время, либо "Сложность: стандарт, класс А" - это туфта. Олег начал подозревать, что тут не рядовое вторжение, а некая многоходовка. Спустя еще минуту он утвердился в этой мысли окончательно.
     Похоже, двойник из будущего подсуропил ему какую-то малоприятную акцию, спланированную не без фантазии. Против того, чтобы пошевелить мозгами, Шорохов не возражал, но все же надеялся, что на боевое крещение ему достанется что-нибудь попроще. Одно дело - распутывать логические петли, сидя в школьной аудитории, и совсем другое - заниматься этим на месте преступления.
     В принципе нарушитель мог явиться всего на несколько секунд, - если он точно знал, что от него требуется. Но в этом случае возникал вопрос, от которого Олегу делалось муторно: кто нейтрализовал охранника?
     Когда пошла последняя минута до вторжения, на лестнице послышались торопливые шаги. Кто-то спускался с четвертого этажа, судя по топоту - двое.
     Дверца с грохотом распахнулась, и в коридор выскочил худощавый мужик с разукрашенным черепом - либо татуированным, либо затейливо выбритым, в сумраке было не разобрать. Лоб без челки казался непомерно высоким. В нынешнее время незнакомца приняли бы за богемного музыканта - в меру пьющего, в меру начитанного, с необъятными амбициями и персональным венерологом.
     За Музыкантом возник второй нарушитель: светлый ежик, челюсть и кулаки. Боксер был шире и тяжелее, и если его за что-нибудь любили, то уж точно не за грацию.
     На портных эта парочка поскупилась и прибыла в исторически преждевременных нарядах, которые можно было условно назвать пиджаками, можно - шерстяными кофтами, а можно и вообще никак.
     На полу мелькнуло красное пятнышко наведения. Добежав до правого ботинка Олега, оно стремительно взобралось по ноге и замерло на ширинке. Музыкант, не таясь, держал длинный ствол, квадратный в сечении. По габаритам оружие смахивало на крупный пистолет-пулемет, но было достаточно легким.
     "Электромагнитный "Стерлинг-Сайбершутер", выпуск две тысячи тридцать седьмого года, - отметил Шорохов без воодушевления. - Стреляться, значит, не будем..."
     Музыкант остался у лестницы, Боксер же недвусмысленно двинулся к Олегу. Шорохов сделал вид, что его интересует все, кроме пришельцев, и, заглянув в первую попавшуюся палату, громко зашептал:
     - Ася!.. Ася!..
     В комнате находились только три пустые кровати, это он понял, едва глаза привыкли к темноте, но переигрывать было поздно.
     - Ася!.. Не здесь? А где она?.. На втором этаже? Спасибо...
     Олег почувствовал, как у него за спиной прошел кто-то еще. Плотно прикрыв дверь, он обернулся и увидел третьего нарушителя: короткая, неровно обрезанная юбка, приспущенные чулки с разноцветными порхающими бабочками, ядовито-желтые кеды и уже непозволительное декольте.
     Так и есть. Перед глазами пронеслась строка из ориентировки:
     "СУБЪЕКТ:Ж., 41, Россия, 2045...".
     Сороковник, на столько она и тянула, несмотря на бэйби-стиль, смелую прическу и бритые лодыжки.
     Женщина определенно знала, куда идет: миновав четыре палаты, она уверенно зашла в пятую и тут же показалась обратно.
     - Все! - объявила она.
     Музыкант, ожидавший в торце коридора, и Боксер, навязчиво следивший за Олегом, одновременно достали синхронизаторы, - Шорохов отметил, что хоть в этом его снаряжение не уступает, - и одновременно с женщиной исчезли.
     Вторжение было подготовлено на совесть. Это оказался единственный удобный момент: спустя пару секунд раздалось шарканье тапочек, и в коридоре появилась санитарка, уже без пододеяльников. Дежурная медсестра вернулась и села за стол, а с лестничной КАШГки вышел врач с тонкими черными усиками.
     - Вы что тут делаете? - бросил он Олегу и, не рассчитывая на ответ, обратился к сестре: - Лена, что за люди у нас без халатов гуляют? Да в такое время...
     - Сам не уйдет, - проворчала нянечка.
     - Ребят снизу позвать, если он слов не понимает.
     - Да мне.., нехорошо как-то стало, - вполголоса проговорила Лена и, чтобы реабилитироваться, крикнула: - Эй, посетитель! Мне, правда, охрану вызвать?
     Шорохов молча мотнул головой и направился к лестнице. Спустившись на промежуточную площадку, он задумался и машинально достал сигареты. Затем убрал пачку в карман и туда же положил станнер. Поздно.
     "ОБЪЕКТЫ: Ж., Павлова, 1 день; Ж., Цыбипа, 1 день...
     ВТОРЖЕНИЕ; полная замена...".
     Молодцы... Гады... Все у них получилось, все как по маслу: Павлову на Цыбину, и порядок... И хрен какая мамаша отличит своего от чужого, когда им один день от роду.
     И ведь не испугалась, мымра... Всю жизнь себе поменяла, с самых пеленок. Отчаянная... Теперь у нее все другое: биография, память, круг общения. Вероятно, куча денег, иначе зачем этот обмен?.. Не обмен - полная замена. Две песчинки в бесконечном столбе взяли и махнулись местами. Причем мнение второй вряд ли кто учитывал. Да ей и во сне не приснится, что ее судьба была перекроена за нескольких секунд. У нее, Цыбиной по паспорту, по крови - Павловой, тоже все свое, родное. Возможно даже, что ее эта жизнь устраивает, и меняться назад она не захочет... Да только кто же их спрашивает?
     Олег раскрыл синхронизатор и отнял от даты перемещения один час. Свет коротко моргнул; где-то на этаже прозвучал оторванный конец фразы: "...иге завтра!"; на верхнем пролете лестницы показались разношенные мокасины.
     - Вы почему без халата? - строго спросил тот же усатый врач.
     - Больше не повторится... - пообещал Шорохов. Олег прикинул время: с двойником в бункере он уже поговорил и сейчас едет в метро. Здесь он будет через сорок минут. Потом будет долго ждать нарушителей, потом будет разводить руками. Нет, не будет...
     Шорохов поднялся обратно на этаж и двинулся к дежурной сестре. Пока он шел по коридору, та успела три раза объяснить, что "в одежде и без сменной обуви у нас нельзя". Олег не спорил, но продолжал идти, пока не приблизился к столу метров на семь. Сестра раздраженно швырнула книгу и вскочила. И напрасно: после выстрела из станнера Олегу пришлось ее ловить.
     Подхватив девушку под мышки, он заволок ее в соседнюю комнату - то ли в ординаторскую, то ли куда-то еще, - и пристроил на голый топчан. Едва он затворил дверь, как мимо, что-то бубня себе под нос, проковыляла санитарка.
     Палата с новорожденными находилась рядом - Олег хорошо помнил, куда забегала мымра из будущего.
     Младенцев в помещении оказалось немного. Почти все дремали, лишь некоторые вяло пошевеливались. Никто почему-то не орал.
     Шорохов, проверяя картонные бирки на запястьях, разыскал Павлову. Вскоре нашлась и Цыбина. Первая крепко спала, вторая что-то тихонько угукала и, завидев Олега, как будто встрепенулась.
     - Что, крыса, бессонница мучает?.. - поинтересовался он, бережно вынимая малышку из казенной кроватки. - Вся в предвкушении, да?.. Вся в мечтах о сладкой жизни? Разбежалась, кривоногая...
     Олег уложил Цыбину на место Павловой, затем перенес Павлову и снова вернулся к Цыбиной.
     - Может, ты и хорошая девочка, - ласково произнес он, надевая ей на ручку чужую бирку, - да только через сорок один год ты совершишь преступление против времени, Земли и человечества. Права я зачитывать не буду, тебе их другие дяди зачитают. Счастливо, не хворай.
     Снова зайдя в ординаторскую, он похлопал медсестру по щеке и приподнял ей веко.
     - Балдеешь? Это тебе не промедол ворованный.
     Сняв с пояса мнемокорректор, Шорохов потыкал ногтем в мелкие кнопки, пока на дисплее не отобразилось: "реж. непрерыв., сектор 00-15-00". Олег подарил девушке локальную пятнадцатиминутную амнезию и, уже не показывая ей лица, удалился.
     До его первого появления в роддоме было еще полчаса. У Шорохова возникло желание остаться и узнать, что из этого получится, но он знал и так: все уже получилось. Через сорок пять минут гражданка Цыбина успешно поменяла младенцев, восстановив и логику, и справедливость. Вторжение превратилось в компенсацию, причем весьма грамотную - без свидетелей и каких-либо издержек. Услуги бойцов дамочка оплатила напрасно, хотя стремление к подстраховке Олег не одобрить не мог.
     Его лишь смущала та легкость, с которой он осуществил - и главное, придумал - эту гениальную операцию. При ближайшем рассмотрении ничего гениального в ней не оказалось: элементарный ход, лежащий на поверхности. Странно, но в школе о подобных приемах им не рассказывали... Или...
     Или что?..
     Кажется, рассказывали...
     Конечно! Таким образом компенсируется до половины вторжений, и инструктор об ЭйРвМ говорил, да не один раз.
     Или все-таки не говорил?..
     Шорохов спускался по лестнице, с каждым шагом замедляясь и краснея от напряжения. Олег не мог понять, слышал ли он об "обратной замене" от инструктора или термин возник у него в мозгу самостоятельно. И это его пугало.
     Совсем растерявшись, он достал пачку "Кента" и тут обнаружил, что из холла первого этажа на него глазеет молодой человек в униформе.
     - У нас не курят, - предупредил он.
     Олег согласился и сунул сигареты в карман. Ладонь нащупала теплую рукоятку.
     - Вы, вообще, откуда? - спросил охранник.
     - Вообще, сверху, - ответил Шорохов.
     - Нет, это ясно... Но как вы сюда попали? Что-то я вас не видел.
     - Я позже пришел. Вернее, приду... Уже скоро.
     - Как это?.. - Секьюрити сдвинулся к проходу, намекая, что разговор будет долгим и непростым.
     - Сам удивляюсь, веришь?.. - сказал Олег и выстрелил через куртку, благо это был не пистолет.
     Поддерживать охранника он поленился, и тот свободно рухнул на пол. Оставить такой сюрприз прямо перед лифтом было бы неразумно, и Олег, подняв парня за ремень, усадил его на банкетку. Секьюрити вихлялся из стороны в сторону, гарантии, что он не свалится, не было, поэтому Шорохову пришлось толкнуть лавку в угол и прислонить его плечом к подоконнику.
     Услышав голоса, Олег понесся по служебному коридору и с размаху налетел на закрытую дверь. Кровь снова бросилась к лицу, пальцы задрожали, а под рубашкой потекло, холодно и вязко.
     Шорохов не боялся, что его схватят, - кроме шести пространственных координат, он имел две дополнительные. Олег был уверен в своей правоте, однако его не покидало ощущение, что он крупно напакостил.
     Голоса постепенно стихли, и Шорохов, успокоившись, оглядел дверь. Возле ручки в жести была пробита замочная скважина, еще выше находился засов из арматурного прута. С тоской подумав о том, что за ключами придется возвращаться в холл, Олег для очистки совести выдернул арматурину и толкнул дверь. К его изумлению, дверь поддалась, и довольно легко. Похоже, ее запирали только на ночь или не пользовались замком вовсе. Если бы он знал заранее, что с ней могут возникнуть такие проблемы, то еще по дороге обязательно бы...
     - Кретин!.. - прошипел он.
     Олег щелкнул пальцами и вставил задвижку в петли. Не открой он засов сейчас - он бы сюда и не попал. Странная логика, если не сказать - безумная...
     Притворив дверь, он растер руки снегом и наконец закурил. После брожений по больнице хотелось постоять под душем и что-нибудь съесть.
     Непринужденно попыхивая сигаретой, Олег направился к калитке. На эстакаду к приемному отделению заруливала серая "Волга"-пикап, еще одна ждала своей очереди у въезда. Тучная врачиха орала на санитаров, те орали на водителя, орала, неудобно ворочаясь на носилках, беременная женщина, и в этом хоре лишний человек, бредущий по узкой тропинке, никого не волновал.
     По пути к метро Олег прокрутил в памяти проведенную операцию и лишь у продуктового магазина догадался посмотреть на часы. После второго перемещения он их не подводил, но сориентировался быстро: он вот-вот должен был столкнуться с самим собой. Перебежать через дорогу оказалось нереально - восемь полос, гололед и никаких светофоров; ловить такси не позволяла инструкция, оставалось одно: скрыться в павильоне.
     Сквозь мутное стекло Шорохов разглядел уже знакомых мужиков с пивом и знакомых же малолеток. Девчонки были не такие уж неприступные, при правильном подходе у парней могло бы и выгореть.
     Приметив двойника, Олег не сдержал снисходительной улыбочки. Опер Шорох, распираемый сознанием собственной значимости, гордо вышагивал между тусклыми, сгорбленными фигурами. Задирал голову к звездам, размышлял о вечном, обижался на невнимание прохожих. Раздувал сопли пузырем.
     Олег представил, как будет относиться к себе через год и через два, и решил, что осуждать двойника рановато. С таким вот благостным настроением он и покинул магазин.
     А гордости Шорохов уже не чувствовал, лишь усталость - как будто разгрузил вагон картошки, хотя он всего-то и сделал, что перенес два свертка по три килограмма, причем недалеко. И этим, возможно, спас человечество. И... да, чуть не забыл: еще время и Землю. В смысле, спас.
     Олег снова улыбнулся - и с этой улыбкой спустился на "Бабушкинскую", с улыбкой сел в поезд и еще долго не мог от нее избавиться, пока некая бойкая тетка не провезла по его ногам грязную тележку.

***

     Подойдя к стальной двери с табличкой "Крыша мира", Шорохов бросил окурок и поднес палец к замку, но код набирать не понадобилось. Дверь открылась сама, и на улицу вышел какой-то мужчина в коротком демисезонном плаще. На голове у него была старая спортивная шапочка с тощим помпоном и вывязанными по кругу "Fox, Fox, Fox". Равнодушно взглянув на Олега, мужчина зябко ссутулился и затрусил к перекрестку.
     Шорохов с уважением посмотрел ему вслед. Оператор, - а никто другой сюда не попал бы, - так здорово вошел в роль, что не только осанка, но, кажется, и черты лица свидетельствовали о его полном внедрении в среду. Возможно, опер был и местным, как сам Олег, однако Шорохов чувствовал, что со своими неофитскими замашками он изрядно выделяется, и тот, кому нужно, обязательно это заметит.
     "Мне еще учиться и учиться..." - смиренно подумал Олег. Его так и подмывало окликнуть оператора, но он благоразумно воздержался.
     Кроме удаляющегося мужчины, в переулке по-прежнему никого не было, и даже чумазая "Ока", маячившая у подъезда, пропала.
     Поймав закрывающуюся дверь, Шорохов нырнул в приятную после мороза духоту и спустился по лестнице. Повернувшись налево, он тронул облезлую латунную ручку и вошел .. в длинное помещение с низким потолком, заполненное какими-то станками и ящиками, упакованными в толстую пленку.
     Рабочие в синих комбинезонах - человек пятнадцать, а то и больше - сосредоточенно дергали рычаги, что-то перекладывали на верстаках, носили по цеху какие-то конструкции из яркого пластика. Рядом на холостом ходу жужжал циркулярный нож, умиротворенно шипел пресс, гудела вентиляция. Пахло ацетоном и чем-то паленым.
     Шорохов обескураженно глянул на синхронизатор и проверил дату финиша.
     Все нормально, это не прошлое и не будущее, а почти настоящее. Минус неделя. Точка вторжения, которое он отправился компенсировать. И компенсировал... Но вместо лопатинского кабинета застал заводик по производству хрен-знает-чего.
     Стены были сплошь обклеены одинаковыми глянцевыми плакатами: дюжий мужик в таком же комбинезоне, как у всех, только новом, стоит посреди неоновой ночи Нью-Йорка и жестом то ли куда-то зовет, то ли что-то предлагает. Яркие огни сливаются в надпись:
     "КРЫША МИРА: вся наружная реклама".
     Олега никто не одернул, никто не спросил, зачем он здесь, - рабочие продолжали трудиться, лязгали железки, грохотали, изгибаясь, пластиковые листы, в корзину сыпались вырубленные буквы.
     Шорохов развернулся и медленно побрел назад. Оказавшись на улице, он с недоверием посмотрел на табличку у входа.
     "АО Крыша Мира. Производственный отдел".
     Олег хорошо помнил, что видел ее и в первый раз, когда Лопатин привез их с Асей на своем "Вольво". Та же самая вывеска и та же бронированная дверь с кодовым замком. А внутри - все другое...
     Борясь с тревожными предчувствиями, Шорохов попытался восстановить тот эпизод шаг за шагом: как машина остановилась у дома, как Василий Вениаминович погасил фары, как Ася поймала на лету снежинку и получила позывной Прелесть... Как он сам прочитал название фирмы, - хозяева, похоже, страдали манией величия... Как он спускался по мелким неудобным ступенькам, - Лопатин еще сказал что-то вроде "Заходи, не заперто", и он зашел... Стоп..,
     Моторная память уверяла, что нижняя дверь была справа. Шорохов мысленно повторил свои движения и пришел к выводу, что это не ошибка. Между тем цех был расположен по левую руку от лестницы. А по правую - глухая стена...
     Олег готов был смириться с любым парадоксом - последние две минуты у него перед глазами настырно мелькали бабочки на чулках Павловой-Цыбиной, и вместе с бабочками в мозгу шевелилось что-то неопределенное, но до крайности тоскливое, - однако такая ерунда, как перенос двери, ставила его в тупик. Если бы Шорохов обнаружил свастики над Кремлем, это было бы жутко, но объяснимо, - в конце концов, есть книги, не прочесть которые невозможно, но какая-то несчастная дверь... Да и не мог он пока измениться, железобетонный ход событий, поскольку Олег все еще находился в точке вторжения. Если что и поменяется, то гораздо позже.
     Шорохов, подолгу занося палец, медленно набрал код: "095". Замок щелкнул с секундной задержкой, и Олег, взглянув на лестницу, оцепенел. Короткий пролет спускался к площадке, на которой - уже не слева, а справа - темнел прямоугольник двери.
     Еще не сообразив, радоваться ему или нет, Олег сошел вниз и повернул ручку - и оказался в той самой комнате с допотопной мебелью и кипами старых отчетов. Словно опасаясь, что кабинет опять превратится в фабрику рекламных вывесок, он торопливо ввел время возвращения и утопил кнопку старта.
     - ...не здесь, а где-нибудь в Европе... - промолвила Ася, водя по пепельнице тлеющей сигаретой.
     - Не все будущие миллионеры заранее знают, что они ими станут, - благодушно отозвался Василий Вениаминович. - Да если бы и знали... они же пока не миллионеры. Рожают там, где получается. И почему обязательно миллионеры? Дело не в деньгах. У некоторых вторжений мотивы настолько оригинальные, что... А вот и Шорох вернулся! - Лопатин протянул ему руку. - С почином, опер. Как прошло?..
     - Ой, не спрашивайте лучше... - Олег прислонился к стене и сжал пальцами виски. - Куда-то я попал... куда-то не туда...
     - Надо было меня отправить, - вставила Ася. Шорохов раздраженно отмахнулся и вытащил из
     куртки сигареты.
     - Так что там случилось? - спросил Лопатин.
     - Не "там", Василий Вениаминович! - Олег прикурил и, длинно выдохнув, передвинул к себе пепельницу. - Здесь, вот прямо здесь, у нас. В этом самом подвальчике и случилось. Завод какой-то... или черт его... цех, что ли?.. Фиговины всякие из пластмассы делают. Название, как у нас, "Крыша Мира"! - возмутился Олег. - Или это у нас, как уних?..
     Он вдруг заметил, что Лопатин беззвучно смеется, и с сомнением посмотрел на Асю. Та, похоже, не понимала, о чем идет речь, но для порядка все же ухмылялась.
     - Дверца тут не бог весть какой прочности, - сказал Василий Вениаминович. - Замок с трехзначным кодом. Его и обезьяна откроет, простым перебором, А вот сканер... Это - фигушки!
     Шорохов нахмурился. Спокойствие начальства его утешало, однако он не мог взять в толк, при чем тут цех с дюжиной станков.
     - Заводик - легенда, чистой воды фикция, - пояснил Лопатин. - Реально он существовал часов двенадцать, не больше, но все, вошедшие сюда без идентификации, окажутся там. Набирая код, ты не только открываешь замок, но еще и включаешь систему опознавания. А в тамбуре стационарный синхронизатор. Любого гостя из любого времени он приводит в эти двенадцать часов. Так было и так будет, пока мы отсюда не съедем.
     - Но вторая дверь... - проронил Олег. - Она же в другую сторону...
     - Выйдешь - посмотри внимательно: этот дом намного короче, чем выглядит изнутри. Ошибка техников; прикрытие они создавали позже, когда к корпусу было пристроено л