было  ужасно  непрятно.  Один  детектив  сообщал:  "Все идет
прекрасно,  мы  чуть  было  их не поймали!  Мы были уже у  них на
хвосте,  но они прибавили  скорость  и  скрылись".  Я  забилась в
истерике: "Что значит, чуть было их не поймали? Это же моя дочь!"
   Л: Как будто мы ловили преступника, сбежавшего из тюрьмы.
   В:  Вы проявляли такую настойчивость,  потому что считали, что
Кьоко у вас будет лучше?
   Л:   Йоко  казалось,  что  если  она  не  прибегнет  к  помощи
детективов,  полиции и ФБР,  значит,  она -  плохая мать, которая
плохо ищет своего ребенка.  Она довела себя  до такого состояния,
что постоянно чувствовала себя виноватой.
   О:  Для меня это было так,  словно вместе с ними исчезла часть
меня самой.
   В: Сколько ей сейчас лет?
   О: 17, как и сыну Джона.
   В: Может быть, когда она станет старше, она сама разыщет вас?
   О:  Она  жутко испугана.  Однажды  в Испании Джон  с адвокатом
решили даже похитить ее.
   Л: (Вздыхает). Сперва я собирался сделать себе харакири.
   О:  И мы  действительно похитили ее и сразу пошли  в  суд. Суд
принял очень разумное решение:  судья увел ее с собой в отдельную
комнату и там спросил,  с кем она хочет остаться. Разумеется, она
ответила,  что с Тони.  Мы напугали ее до  смерти. Потому, сейчас
она,  наверно, думает, что, если придет навестить меня, то больше
уже никогда не увидит своего отца.
   Л:  Когда ей будет 28,  она поймет, что мы были идиотами, а мы
знаем, что были идиотами. Может, она простит нас.
   О:  Наверно, и без Джона я все равно потеряла бы Кьоко, развод
с Тони вызвал бы много сложностей.
   Л: Не могу себе простить...
   О:(Джону):  Почему все так  обернулось?  Отчасти,  потому, что
делом Кьоко занимался ты  и Тони.  Мужчины.  С  Джулианом были же
женщины - между мной и Син было больше взаимопонимания.
   В: Как это можно объяснить?
   О:  Например,  нас обоих пригласили на день рождения Кьоко, но
Джон не  пошел -  не захотел иметь  дело  с  Тони.  Но  когда нас
пригласили на день рождения Джулиана, мы пошли оба.
   Л: О боже, она все раскрывает.
   О:  Или другие  случаи.  Когда  меня одну пригласили  к Тони и
Кьоко,   я  не  смогла  себя  заставить  пойти,  но  когда  Джона
пригласили к Син и Джулиану, он пошел.
   Л: Одно правило для мужчин, другое - для женщин.
   О:  Джулиану было легче,  потому что я не  противилась встречи
его с отцом.
   Л:  Но я же  произнес  только  "Аве  Мария",  что  еще  я могу
сделать?
   В:  Йоко,  после всех этих событий и переживаний, как ты могла
доверить воспитание Шона Джону?
   О: Здесь мои эмоции очень ясны. Я не чувствую за собой никакой
вины.  Я  поступаю так,  как считаю нужным.  Может, я поступаю не
так,  как другие  матери,  но я поступаю  так,  как могу. Вообще,
матери  испытывают по отношению к своим  детям  недобрые чувства,
несмотря на все эти восторженные разговоры о  материнстве и любви
к детям.  Конечно,  они их  любят,  но в  нашем обществе женщине,
просто  по-человечески  невозможно  сохранять  добрые  эмоции  по
отношению к детям,  настолько они затюканы.  От них слишком много
требуют. И я говорю Джону:...
   Л: Я ее любимый муж.
   О:  Я ему  говорю:  "Я носила ребенка 9  месяцев, это не мало,
теперь  ты  заботься  о нем".  Пусть  это  звучит  жестоко,  но я
действительно считаю,  что  дети принадлежат  обществу. Если мать
носит ребенка, а отец воспитывает, они разделяют ответственность.
   В:  Джон,  ты не противился необходимости брать на  себя такую
большую ответственность?
   Л:  Знаешь, иногда она приходит домой и говорит: "Я устала". А
я  отвечал,  полушутя,  но и полусерьезно:  "А  я?  Думаешь  я не
устал? Тра-та-та! Я целые сутки с ребенком!  Думаешь, это легко?"
Иногда,  я даже говорил: "Знаешь, мне кажется, ты могла бы больше
интересоваться ребенком".  Когда по ТВ бывает передача, которую я
считаю Шону полезно посмотреть,  я говорю ей: "Это очень важно. А
об этой сделке на 20  миллионов, которую ты сегодня заключила, не
хочу и слышать!"  (  К Йоко) Я хочу, чтобы о детях заботились оба
родителя, а как - это другой вопрос.
   О:  Общество  должно  проявлять больше  понимания  и оказывать
семье больше поддержки.
   Л:   Это  верно.  Фраза:  "Ты  прогрессируешь,  бэбби"  больше
подходит ко мне,  чем к тебе.  Как говорит  Гарри Нильсон "каждая
вещь  противоположна тому,  что она есть на самом  деле". Мужчины
прошли  большой путь  в смысле  признания прав  женщин. Прогресс,
конечно,  большой.  Есть даже женское движение.  Но все равно это
еще не то.  Обществу дали слабительное, и оно просто пернуло. Оно
еще как-следует не  высралось.  Семя  было  посеяно еще  где-то в
конце 60-х,  верно?  Но настоящие изменения еще впереди.  Лично я
уже добился прогресса и большого.  Я  был свиньей.  И как хорошо,
когда перестаешь быть свиньей.  Общество давит  и заставляет быть
свиньей (по отношению к женщине).
   Я  не  стремлюсь  к  тому,  чтобы  на  меня  смотрели  как  на
сексуальный  объект,  как  на  самца,  как рок-н-роллиста-мачо. Я
давно  уже  переболел  этим,  и  сейчас  меня  это  нисколько  не
интересует.  И пусть все знают:  да,  я ухаживал за ребенком, пек
хлеб,  был хозяйкой в доме, и я горжусь этим. Это волна будущего,
и я рад, что нахожусь на ее гребне.
   О:  Мы оба многое узнали о том, как страдают мужчины и женщины
из-за  несовершенства   общества.   Единственный   путь  изменить
общество -  это понять, что оно не совершенно. Это звучит просто,
но то, что просто, всегда важно.
   В: Джон, действительно ли надо поменяться ролями, чтобы понять
все это?
   Л:  Во всяком случае, мне это было надо. Но не забывай, что от
этой перестановки больше выиграл  я.  Теперь  я могу сказать, что
провел с Шоном первые 5  лет его жизни и горжусь  этим. Скоро мне
будет 40  лет -  так  говорят.  И я верю в это.  Я себя прекрасно
чувствую,  даже  возбужден,  как  20-летний  юноша, предвкушающий
радости жизни:  "Ух, как здорово! То ли еще будет!" Только теперь
нас двое.
   О: Когда двое собираются вместе, им все по плечу.
   В: Что означает название вашего альбома "Двойная фантазия"?
   Л:  Это название цветка,  разновидность фрезии, но для нас оно
значит,   что  два  человека  в   одно  и  то   же  время  рисуют
(представляют)  один и тот же  образ,  и в этом великое таинство.
Можно быть вместе,  но представлять 2  разных образа и тот, кто в
этот момент  сильнее реализует свою  фантазию,  или же получается
беспорядочная смесь.
   В:  В новостях  передавали,  что  вы  выдаете ваши сексуальные
фантазии в виде альбома?
   Л:  Что  вы  говорите?  Тоже  самое  было,  когда  мы устроили
"бед-ин"  в Торонто в 1969 году. Журналисты толпой валили к нам в
номер:  они  думали,  что  мы  там  будем  при  них  сношаться. А
оказалось, что мы просто сидим в постели и делаем знаки мира.
   В: В чем был смысл этого знаменитого бед-ина?
   Л:  Наша жизнь - это наше искусство. Бед-ин - это то же самое.
Когда мы  поженились,  мы знали,  что все равно наш медовый месяц
пройдет на  глазах  у публики,  никуда  не  скроешься, поэтому мы
решили воспользоваться этим для пропагады своих идей. Мы сидели в
кровати 7  дней и говорили с репортерами.  Было  жутко весело. По
сути дела, мы делали рекламу мира на первых полосах газет-мира, а
не войны.
   В: Вы сидели в кровати и говорили о мире?
   Л:  Да,  мы отвечали на вопросы. Один репортер все приставал с
вопросом  про Гитлера:  "А  как вы  поступите с  фашистами? Разве
будет мир,  если страной правит Гитлер?"  Йоко ответила:  "Я бы с
ним спала".  Она  сказала,  что на него ей  понадобилось всего 10
дней. Людям понравилась эта шутка.
   О:  Конечно,  я говорила в шутку.  Но смысл всего этого в том,
что нельзя  переделать мир  путем войны.  Наверно, я была наивна,
говоря,  что мне нужны всего 10  дней на Гитлера.  Ведь для Джона
Леннона мне понадобилось 13 лет. (Хихикает).
   В:  А как насчет сообщений о том,  что вы занимались любовью в
мешке?
   Л: Мы никогда не занимались любовью в мешке. Это люди так себе
представляли. Знаете, мы сидим в мешке, только формы этих мешков,
разные у всех.  Внутри может происходить очень многое,  а может и
ничего не происходить.
   В: Вкратце, какова идея нового альбома?
   Л:  Если очень кратко,  то он про самые обыкновенные вещи, про
отношения между двумя людьми.  Тексты песен прямые,  простые и не
двусмысленные. Давным-давно когда-то я писал такие песни, как I'm
the Walrus.  Это был мой дилановский период. Хитрость заключалась
в том,  чтобы никогда не  раскрывать,  что  ты  имеешь  в виду, а
создавать впечатление чего-то большого. Слушателю предоставлялось
право находить в песне то, чего он хотел. Это хорошая игра.
   В: Какой музыке ты отдаешь сейчас предпочтение?
   Л:  Я люблю всякую музыку, смотря по тому, в какое время дня я
ее слушаю.  Я не могу сказать, что люблю вот этот стиль или этого
исполнителя.  Например,  я  не  могу  сказать,  что  мне нравится
Ractecders,  но мне  нравится их хитовая пластинка.  Мне нравятся
В-52,  потому что я слышал как они подражают  Йоко.  Это здорово,
если Йоко  вдруг  вернется  к  своему  старому  звуку,  все будут
говорить, что она копирует В-52.
   О: Мы уже давно делали вещи в стиле "панк".
   В: Леннон и Оно - первые панки.
   О: Вы правы.
   В: Джон, что ты думаешь о "новой волне"?
   Л: Я люблю всю эту панковщину. Она чиста. Но я не схожу с ума,
по тем, кто занимается саморазрушением.
   В:  Значит,  ты  не  согласен  с  фразой  Нила  Янга  из  Hust
'''''Sleep "Лучше сгореть, чем угаснуть"?
   Л:  Ненавижу эту  фразу.  По-моему  лучше  постепенно угасать,
подобно  старому  солдату,   чем  сгореть  сразу.  Я  не  признаю
почитателей умершего Сида Вишеса  или умершего  Джеймса Дина, или
Джона Уэйна.  Делать из Сида  Вишеса или  Джима Моррисона героев,
по-моему, чушь собачья. Я почитаю тех, кто выжил: Глорию Свенсон,
Грету Гарбо.  Говорят, Джон Уэйн победил рак, боролся как мужчина
и одолел  его.  Мне,  конечно,  жаль,  что он умер и все такое, я
сочувствую его семье, но это не он одолел рак, а рак одолел его.
   Я не хочу,  чтобы Шон поклонялся Сиду Вишесу, или Джону Уэйну.
Чему они  могут научить?  Ничему.  Только смерти. За что умер Сид
Вишес?  За то,  чтобы мы могли  делать рок?  Это, знаете ли, чушь
собачья.  Если Нил  Янг так обожает эту фразу,  почему  же он сам
этого не  делает?  Потому что  он  уже  100  раз  угасал  и снова
возвращался,   как  и  все  мы.   Нет,  благодарю  вас.  Я  отдаю
предпочтение людям живым и здоровым.
   В: Ты слушаешь радио?
   Л:  Слушаю Music или классику.  Пластинок не покупаю.  Что мне
нравится, так это слушать японскую народную музыку, или индийскую
музыку.  Мои вкусы очень  широки.  Когда  я  был  домохозяйкой, я
слушал только музыку для фона, потому, что она успокаивает.
   В: А ты, Йоко?
   О: Нет.
   В: Я хотел спросить, покупаешь ли ты пластинки?
   О: А также: читаешь ли газеты, журналы, смотришь ли телевизор?
Нет.
   В: Неизбежный вопрос: Джон, а свои пластинки ты слушаешь?
   Л: А свои тем более не слушаю.
   В: Даже свою классику?
   Л:  Ты шутишь?  Для  удовольствия  я  бы  никогда  не  стал их
слушать.  Когда  я  их  слышу,  я  сразу  вспоминаю  сеанс записи
точно так же,  как  актер смотрит себя  в старом  фильме. Когда я
слышу какую-нибудь песню Битлз,  я  сразу  мысленно  переношусь в
студию на Эбби-роуд,  вспоминаю сеанс записи,  кто с кем ругался,
где сидел я - в углу ли, с тамбурином или еще где...
   О:  Мы не  очень  любим  слушать  работы  других  артистов. Мы
анализируем то, что слышим.
   В: Йоко, ты была поклонницей Битлз?
   О:  Нет.  Но  сейчас  я немножко  знаю  их  песни, потому что,
например,  когда в ресторане что-то играют,  Джон мне говорит: "А
они играют Джорджа!" и т.п.
   В: Джон, ты ходишь на концерты?
   Л:  Нет, мне это неинтересно. Я не фэн. Я могу с удовольствием
слушать,  например, как Джери Ли Льюис поет Whole Lotta Shakin на
пластинке, но мне неинтересно, как он исполняет ее.
   В: Ваши песни исполняют чаще, чем песни других авторов. Что ты
чувствуешь по этому поводу?
   Л:  Когда кто-то  делает  мои песни,  я всегда  горд и доволен
этим.  Я рад уже потому, что кто-то пытается их исполнить, потому
что  многие  мои песни не  годятся для  исполнения.  Я  прихожу в
ресторан  и  слышу  Yesterday.   В  Испании   мне  пришлось  даже
расписаться на скрипке музыканта после того,  как  он исполнил ее
специально для нас. Он не мог понять, что не я написал эту песню.
Но  я подозреваю,  что он просто не смог  бы ходить от  столика к
столику, играя  I'm the Walrus.
   В:  Вы оказали влияние на очень многих людей. Наверно, приятно
это сознавать.
   Л: Дело не во мне, и не в нас. Дело во временах. Это случилось
когда я  впервые услышал рок-н-ролл  в 50-е.  Пока рок не поразил
меня, я и не думал, что музыка будет делом всей моей жизни.
   В: Ты помнишь, что тебя особенно поразило?
   Л: Наверно  Rock Around the Clock. Билл Хейли мне нравился, но
не потрясал. Только с Heartbreak Hotel я по-настоящему врубился в
рок.
   О:  Я уверена,  что есть люди, жизнь которых круто изменилась,
когда  они впервые услышали  индийскую  музыку  или  Моцарта, или
Баха.  Если взять Битлз, то большую роль сыграло время, когда они
появились  и место,  где это  произошло.  Там  происходило что-то
необыкновенное.  Какая-то  алхимия.  Как будто  несколько человек
собрались  вокруг  стола,  и вдруг  появился  дух.  Они  были как
медиумы,  в  каком-то  смысле.  Битлз  -  из тех явлений, которые
нельзя навязать  насильно.  Они  возникли  благодаря  самим себе,
своему времени, своей молодости и своему энтузиазму.
   В:   Чтобы  подбросить  дровишек  в  камин   спора,  позвольте
заметить, что ни один артист, ни одна группа артистов не повлияли
на людей так глубоко, как это сделали Битлз.
   Л: А кто повлиял на Битлз?
   В: Это ты нам скажи.
   Л:  Хорошо. На Битлз повлияло все, что происходило в то время.
Все ветры.  дувшие тогда, двигали Битлз. Пусть мы были флагами на
мачте корабля,  но и все судно двигалось.  Может быть. Может быть
Битлз сидели в "вороньем гнезде"  и кричали:  "Земля"!, но мы все
были на этом чертовском судне.
   О:  Битлз, будучи социальным явлением, сами не сознавали того.
В каком-то смысле...
   Л:  (шепотом):  Этот разговор про Битлз надоел  мне до смерти.
Смотрите стр.196 (обнаженные красотки).
   О:  Они были вроде медиумов,  я уже говорила. Они не сознавали
многого из того,  что говорили.  Это просто происходило через них
помимо их воли.
   Л:  Мы настраивались на то,  что происходило.  Только и всего.
Этим я не  хочу  принизить Битлз.  Просто я не хочу  раздувать их
значение.  Я хочу показать, что они не были оторваны от общества,
а были их продуктом. Я и не думаю, что они имели значение больше,
чем Гленн Миллер  или Вуди Херма,  или Бесси Смит.  Это было наше
поколение, вот и все. Это была музыка 60-х.
   В: Что вы ответите тем, кто говрит, что весь рок после Битлз -
это переделка Битлз?
   Л:  Вся музыка -  это сплошные переделки. Есть всего несколько
нот.  Вариации на  одну  и ту  же тему.  Попробуйте сказать детям
70-х, которые вопят на концертах Bee Gees. попробуйте сказать им,
что  музыка Bee Gees  -  это переделка музыки Битлз! И в этом нет
ничего дурного - Bee Gees делают очень ценное дело.
   В: Но разве музыка Битлз не была хотя бы более умственной, что
ли?
   Л:  Битлз были умнее, и этим, конечно, тоже привлекали к себе.
Но главное,  чем они привлекали -  это не умом,  а своей музыкой.
Средние классы начали слушать Битлз только  после того,  как один
критик  в  "Таймс"   написал,  что  в...  использованы  эолийские
каденции,  то есть  после того,  как их музыке приклеили какой-то
ярлык.
   В:  Вы специально включили в   It Wont Be  Long  эти эолийские
каденции?
   Л: Клянусь богом, я до сих пор не представляю себе, что это за
штуки такие. Эти слова похожи на названия экзотических птиц.
   В: Как ты относился к неправильным толкованиям твоих песен?
   Л: Например?
   В: Ну, самый известный случай -люди решили, что ты поешь: "Пол
мертв".  Строчку ты уже объяснил.  Но что ты скажешь о  строчке I
buried Paul (Я похоронил Пола) из I'm the Walrus?
   Л:  Я говорил не I buried Paul, а  Cranberry sauce (клюквенный
соус).  Только и всего. Одним нравится играть в пинг-понг, другим
-  раскапывать могилы.  Некоторые  готовы идти на  все, только бы
найти что-нибудь не от мира сего.
   В:  В конце этой песни все время повторяется: Smoke put, smoke
put, ... (Курите травку, все курите травку!).
   Л:  Нет, нет, нет! Я заставил хор петь  Everybody's got one (У
всех  есть это).  Но когда хор  из 30  человек, мужские и женские
голоса накладываются на 30 виолончелей, а они - на рок-н-ролльную
ритм-секцию, то ничего не разберешь, что они там поют.
   В: "У всех есть это". А что - "это"?
   Л: Да все, что угодно: пенис, вагина, анус. Все, что хотите.
   В: А тебя беспокоило, когда твои песни толковали, как призыв к
насилию?  Например,  когда Чарлз Мэнсон заявил, что он понял твои
песни как послания, обращенные к нему, Мэнсону?
   Л:  Нет,  я тут ни при чем.  Это вроде того парня  sor sf San,
который,  якобы  разговаривает  с  собаками:  Мэнсон  просто  был
крайним проявлением того психоза, когда люди слышат в песне будто
я пою "Пол  мертв"  или думают,  что  Lucy  In the Sky  я пою про
наркотики, раз из начальных букв складывается LSD.
   В: Откуда пришла идея "Lucy In the Sky".
   Л: Однажды мой сын Джулиан принес из детского сада рисунок. Он
нарисовал свою подружку  по имени  Люси,  звезды на небе и назвал
все это "Люси в небе с алмазами". Все очень легко объясняется.
   В:  А разве другие  образы  в этой песне  не были вдохновленны
наркотиками?
   Л:  Все образы  вдохновлены "Алисой в стране  чудес".  Алиса в
лодке.  Она покупает яйцо,  и яйцо превращается  в Хампти-Дампти.
Женщина-продавщица превращается в овечку,  и вот они уже в лодке,
гребут, плывут, не знаю куда. Я все это себе представлял. Там еще
был образ женщины,  которая когда-нибудь  придет ко мне  спасет -
"девушка  с калейдоскопическими  глазами",  она  должна  прийти с
неба.  Ею оказалась Йоко, хотя тогда я еще не знал. Поэтому песню
вернее будет назвать "Йоко в небе с алмазами".
   В: Интересен  ли  тебе  тот  факт,  что поп-историки исследуют
Битлз как культурный феномен?
   Л:  До  этого  мне  дела  нет.  Мое  дело  -  писать  песни, а
регистрировать и анализировать - это дело других. Но все это ни к
чему.  Какая разница,  сколько  наркотиков  было  в  теле Элвиса?
Сексуальная  жизнь  Брайана  Эпштейна  когда-нибудь  станет темой
"Голливудовского Вавилона", но к делу это не относится.
   В: Что положило начало слухам о твоей "связи с Эпштейном"?
   Л:  Я поехал вместе с Брайаном в Испанию. Отсюда и пошли слухи
о  нашей любовной  связи.  Да  это почти так  и  было,  только не
совсем.  До этого не дошло, но у нас были очень тесные отношения.
Я знал,  что он - гомосексуалист - он сам мне в этом признался. Я
поехал с ним потому,  что  Син  была  беременна.  Там  было много
веселых  историй.  Когда мы  сидели  в  кафе,  Брайан  смотрел на
мальчика,  а я его подзуживал:  "Тебе нравится вот тот?  А этот?"
Таким образом,  сочетание нашей близости и этой  поездки породило
все эти слухи.
   В:  Интересно слушать,  как ты  рассказываешь  о  твоих старых
песнях. Может, ты расскажешь о своих старых песнях, любимых нами?
   Л: Годится.
   В: Начнем с In My Life.
   Л: Это моя первая песня, где я сознательно пишу о своей жизни.
(Поет первые строчки).  До этого мы  просто писали песни  в стиле
братьев  Эверли или Бадди  Холли -  простые поп-песни без особого
смысла.  Словам,  мы не придавали никакого значения.   In My Life
началась как  путевые  заметки  в   автобусе  от  моего  дома, на
Менлав-авеню 250,  к центру  города.  Я там  вспоминаю все места,
какие только мог вспомнить.  Я все это записал и потерял интерес,
забросил.  Потом я расслабился.  И тут п