тельно убеждали:
  отношения этих двух людей выходят за рамки всяких приличий.
  Ильюшенко настолько был уверен в собственной неприкасаемости,
что позволил себе полную свободу выражений.
  Вот запись беседы, состоявшейся 24 декабря 1994 г. Незадолго
до этого в квартиру "главного законника" привезли импортную
мебель, "организованную" Янчевым. Собрать ее мастера не смогли,
так как "забыли фурнитуру". И Ильюшенко устроил настоящую
истерику... ИЛЬЮШЕНКО: Петр Викторыч, ты сегодня у кого в
"Белом доме" был?
  ЯНЧЕВ: Я был у Зверева. (Руководитель Департамента
экономики аппарата правительства РФ. - В. С.)
И. (посвистывая): У тебя, видимо, пропуск есть туда?
  Я.: Куда?
  И.: В "Белый дом".
  Я.: Звоню, и заказывают.
  И.: И заказывают, да?.. Ладно... хорошо. (Пауза.) В общем,
так. Знаешь что, я в последнее время... в последнее время... Я больше
просто не хочу говорить на эти темы. (Пауза.) Понимаешь, у меня
пропадает желание говорить на любые темы. То ты забываешь, то
ты не соизволишь сделать. То ты мне говоришь о том, что...
  Я.: Подожди, Леш... во-первых...
  И.: Подожди минуточку...
  Я.: Во-первых... во-первых... что я не соизволил сделать?..
  И. (срываясь на крик): Ты мне... ты мне эту компанию
посоветовал? Значит, ты за все отвечаешь! Если ты посоветовал. У
нас так делается. Понимаешь, в нашей команде так делается!
  (Пауза.) Так вот, я хотел бы все-таки узнать. По поводу того,
заберут это завтра или... Или ты привезешь фурнитуру. Я хочу
просто знать. Ты мне скажи, чтобы я...
  Я.: Во-первых, я не привожу фурнитуру, Алексей Николаевич,
понимаете! Не изготавливаю... И.: Так.
  Я.: Во-вторых, значит, ее привозит тот, кто поставляет
это хозяйство.
  И.: Так.
  Я.: И то, что, значит, она была принята на склад, это не
говорит о том, что я ее поставил. Это разные совершенно вопросы.
  И.: Так. (Пауза.) И что дальше?
  Я.: А дальше то, что... суббота, сегодня. Искать фурнитуру,
значит, так...
  И.: Петр Викторыч, значит, давай так. Если ты этот
вопрос не решишь, на этом все закончится. Все твои посещения
"Белого дома", меня лично и всех остальных. Вот это я тебе
гарантирую! Так нельзя мне нервы портить! (Вешает трубку.)
Культуры и такта Алексею Николаевичу было явно не
занимать...

                  * * *

  Прошел всего день после того, как я передал Коржакову
"сводки" телефонных переговоров. Вдруг под вечер звонок - на
проводе мой шеф:
  - Валерий Андреевич, медлить нельзя. Давай встречаться
прямо сейчас. Я возвращаюсь из "Внуково", по дороге тебя подхвачу.
  Ровно в 22.00 "Волга" с затемненными стеклами
притормозила у гостиницы "Мир". Рядом с Коржаковым сидел
Барсуков. Минут через 15 мы уже входили в здание президентского
клуба на Воробьевых горах.
  Все то время, пока Барсуков читал справки и "сводки", лицо
его не выражало никаких эмоций. Он методично просматривал
бумаги, молча откладывал в сторону уже прочитанное. Терпение
Михаила Ивановича лопнуло лишь когда, когда он дошел до эпизода с
выцыганенным у Янчева пылесосом.
  - Как! - неожиданно вскричал Барсуков. - И пылесос
тоже! Крохобор! Сволочь! А я-то думаю, откуда у него доллары!
  Представляешь, - обратился он к Коржакову, - играли мы тут
как-то в биллиард, вдруг Ильюшенко говорит: давайте делать
ставки по пятьдесят долларов. Я ему: покажи, - он из кармана
моментально достал купюру.
  - Что будем делать, Миша? - спросил А. В. - Надо к шефу
идти...
  - А чего к нему ходить? Помнишь, мы с тобой принесли ему
материалы по тому делу (Михаил Иванович, видимо, умышленно не
стал уточнять в моем присутствии, по какой причине они были у
президента. Осторожность - основное качество Барсукова. - В.
  С.), он почитал, взял со столика какой-то сувенир, повертел в руках и
вышел. И вс„..
  - Но и так оставлять тоже нельзя. Барсуков несколько
минут помолчал, потом произнес:
  - Ну, ладно. Давай пойдем... В очередной раз... Этот
исторический диалог, во многом определивший дальнейшую
арестантскую судьбу Ильюшенко, состоялся в феврале 95-го. И. о.
  генерального же был отправлен в отставку только в октябре того
же года. Без малого девять месяцев потребовалось для того, чтобы
уволить окончательно зарвавшегося и. о.
  Со слов Коржакова я знаю, что к президенту они с
Барсуковым идти не захотели. Опасались, что Ельцин, как обычно,
положит все материалы под сукно и не тронет своего любимца.
  Для начала решили поговорить с самим Ильюшенко.
  Шеф пригласил к себе "законника". Без обиняков сказал:
  - На тебя есть определенные компрометирующие
материалы. Мой добрый совет: пиши заявление "по собственному".
  Не уйдешь - все покажем президенту. Тебе же хуже будет...
  Ильюшенко пригорюнился и промямлил:
  - Я подумаю...
  Думал он очень долго...
  Одновременно московское управление ФСБ активизировало
свою работу по "Балкару". Янчев заволновался. Позвонил Ильюшенко:
  - На меня наезжают. Помоги!
  - Кто посмел?
  - Какой-то опер.
  И. о. рассвирепел:
  - Да я этого опера сгною!
  Стал требовать у руководства ФСБ материалы, касающиеся
Янчева.
  - Пусть его пошлют куда подальше. Это противозаконно,
  - отрезал Коржаков, узнав о телодвижениях Ильюшенко.
  И вновь пригласил и. о. на беседу:
  - Как же так, Алексей Николаич? Ты ведь обещал подумать
о заявлении, а вместо этого требуешь документы по своему другу
Янчеву. Неожиданное направление приняли твои мысли.
  В ответ Ильюшенко завел старую песню коррупционеров всех
времен и народов:
  - Александр Васильевич, зачем раздувать? Ни к чему.
  Давайте, все нормально решим. По-людски...
  - Так ты будешь заявление писать? И. о. поерзал на стуле и,
не глядя шефу в глаза, выпалил:
  - Мне президент верит. Я буду работать, пока он мне лично
не прикажет уйти!
  Стало понятно: малой кровью развенчать и. о. генерального
не получится. Он не оставил себе выхода и вынудил нас действовать
иначе.
  Вскоре следственное отделение УФСБ по Камчатской
области возбудило уголовное дело по факту нарушения "Балкаром"
таможенных правил. Материалы по Янчеву - Ильюшенко из
оперативных превратились в следственные.
  Захватив толстую папку взрывоопасных бумаг, Коржаков с
Барсуковым пошли на прием к президенту. Ельцин, на удивление,
отреагировал очень спокойно. Только поинтересовался:
  - А кандидат на место генерального есть?
  - Пока нет, - честно ответил мой шеф.
  - Ищите...
  Коржаков вызвал меня:
  - Ты ведь работал с прокурорскими? Подумай, кого мы
можем предложить взамен Ильюшенко. Но только смотри -
чтобы был абсолютно "чистым".
  - Такая кандидатура есть.
  Коржаков удивился... Внимательно посмотрел мне в лицо.
  - Пономарев Геннадий Семенович, бывший прокурор Москвы.
  - Так его же сняли!
  (В марте 95-го Ильюшенко своим распоряжением уволил
Пономарева. Произошло это после того, как Ельцин, возмущенный
убийством Листьева, вскричал: надо освобождать прокурора города.)
  - Это большая кадровая ошибка. И я и мой зам. знаем
Геннадия Семеновича как исключительно честного, принципиального
человека. Коржаков задумался:
  - Ты представляешь себе, как это будет выглядеть? Только
что сняли. И тут же - повышение?
  - Ну и что. Наоборот, президенту это только в плюс. Да, он
снял Пономарева, но потом разобрался и исправил свою ошибку...
  - Сверхавантюрный план... Но... В общем, поговори сперва с
Пономаревым - он же наверняка обижен...
  Геннадий Семенович действительно был обижен на
президента, и не без оснований: сняли его совершенно незаслуженно.
  Я несколько раз встречался с Пономаревым, уговаривал его
вернуться. Все напрасно. Он был непреклонен. Даже от предложения
стать заместителем генерального Геннадий Семенович отказался:
  - Я отлично представляю себе нравы, которые царят в
Кремле. Карманным прокурором я никогда не был и стать уже не
смогу. А другой там не нужен... Единственное, что он сделал, -
порекомендовал другого.
  - В нашей системе трудно найти подходящего человека, -
грустно сказал Пономарев, - Но за одного человека я могу
поручиться - это Юрий Ильич Скуратов, директор НИИ проблем
укрепления законности и правопорядка генпрокуратуры. Кстати,
член коллегии ГП.
  В тот момент Скуратов был в отпуске, в Чите. Однако
Пономарев его нашел, осторожно навел мосты. Юрий Ильич, в
принципе, дал согласие.
  В конце весны Скуратов пришел к Коржакову. Нам обоим
кандидат понравился. Приятный в общении человек, настоящий
интеллигент.
  - Вы можете представить нам свою концепцию
деятельности генпрокуратуры? - спросил у него Александр
Васильевич.
  Скуратов кивнул головой.
  Концепция, изложенная на двух страницах, была готова уже
на другой день. Юрий Ильич отдал мне ее у проходной "Белого
дома"...

                  * * *

  С этой минуты началась обыкновенная рутинная работа.
  Кандидатуру Скуратова требовалось согласовать со всеми
официальными чиновниками. Правда, в абсолютном большинстве его
назначение поддерживалось. В пользу Скуратова высказался
помощник президента Краснов, первый помощник Илюшин.
  В октябре 1995 г. президент впервые огласил его имя на
Совете Федерации. Сенаторы Скуратова утвердили - на фоне
Ильюшенко он однозначно выигрывал.
  Прежний и. о. был отправлен в отставку. Незадолго до этого
(13 сентября) генпрокуратура арестовала его друга и соратника
Янчева. В феврале 96-го Ильюшенко к нему присоединился: он был
помещен в следственный изолятор "Лефортово". В обвинительном
заключении, подготовленном следственной бригадой генеральной
прокуратуры, Алексею Николаевичу инкриминируется
взяточничество и использование служебного положения в личных
целях...
  Я заранее предвижу недовольные возгласы некоторых
граждан, которые прочтут эту главу.
  - Ага! - вскричат эти граждане. - Мы же говорили: майор
КГБ Коржаков и его опричники руководили страной. Снимали
неугодных чиновников и назначали своих выдвиженцев.
  Ответ на поверхности: и Коржаков, и я - люди военные.
  Президент приказал нам подыскать кандидата на место
генпрокурора. Мы эту задачу выполнили. Причем неплохо. Скуратов
возглавляет генпрокуратуру уже больше двух лет. За это время в его
честности не усомнился, по-моему, никто.
  На первом месте для нынешнего генерального - закон и
никаких гвоздей.
  Даже под "давлением превосходящих сил противника"
Скуратов умудряется не идти против своей совести. Это отчетливо
видно на примере с коробкой из-под "ксерокса".
  Будь на его месте Ильюшенко, уголовное дело возбудили бы не
по факту выноса 500 тысяч долларов, а против Коржакова и
Барсукова, которые-де "превысили свои служебные полномочия". У
Скуратова хватило духу провести проверку наших действий в
соответствии с законом. Дело возбудили, но в отношении
"активистов" штаба.
  Чего это стоило генеральному - можно только
догадываться...

  ЦЕЛИННИК ЗАВЕРЮХА

  С сельскохозяйственными реформами России не везло никогда. Ни Александр
"Освободитель", ни Николай "Кровавый", ни один из большевистских вождей как
ни пытались, но так и не сумели воплотить реформы в жизнь. Все осталось
только на бумаге: и "перегоним Америку по количеству мяса и молока", и
"продовольственной программе быть".
  Почему сельское хозяйство развалили в прежние времена - я
не знаю. Этот вопрос - к историкам. А вот отчего сегодняшняя
деревня висит на краю пропасти - мне понятно. Да потому что во
главе агропромышленного комплекса страны был поставлен такой
человек, как Александр Харлампиевич Заверюха...

                  * * *

  Вы наверняка помните популярный советский фильм "Иван
Бровкин на целине". Румяную агитку, повествующую о героическом
труде на неосвоенной земле, с песнями, плясками и любовными
передрягами. Фильм снимался в оренбургских степях, в совхозе
"Комсомольский".
  Вряд ли создатели картины могли предположить, что
пройдет всего-навсего 30 лет и председатель этого совхоза станет
одним из руководителей государства. Правда, кинопредседатель и
председатель настоящий отличаются друг от друга, как небо и
земля. Первый - передовой, идеологически выдержанный
руководитель, бывший фронтовик и партработник. Трудится не
покладая рук, заботится о людях как о родных. В редкие минуты
отдыха душевно поет патриотические песни. Фамилия его, если не
ошибаюсь, Барабанов. Второй - Александр Харлампиевич Заверюха.
  По иронии судьбы в 1968- 1979 гг. он действительно возглавлял
"Комсомольский". Только вот на героя экрана явно не тянет...
  Отдел "П" серьезно занимался анализом деятельности
Заверюхи на посту вице-премьера правительства, куратора
агропромышленного комплекса. Перечислять его "подвиги" можно
долго-долго. Остановлюсь лишь на нескольких.
  В октябре 1994 г. при Министерстве сельского хозяйства и
продовольствия по инициативе Заверюхи была создана Федеральная
продовольственная корпорация (ФПК). Во главе ФПК встал некто М.
  М. Абдулбасиров. По должности - одновременно первый
заместитель министра Минсельхозпрода. Задачи на ФПК были
возложены серьезные: развитие и госрегулирование
продовольственного рынка, обеспечение эффективности вложения
бюджетных средств. Однако за полтора года, прошедших после
создания ФПК, никаких существенных изменений не произошло. В
1995 г. Россия импортировала 40% сельхозпродукции. По оценке
специалистов НИИ конъюнктуры, это означало полную потерю
страной продовольственной независимости. Максимально
допустимый в мировой практике предел ввоза сельхозпродуктов -

                30%.

    На работу ФПК под гарантии правительства было выделено
кредитов на общую сумму 3 триллиона рублей. После реализации
продукции в казну вернулось только 18 миллиардов. Остальные деньги
на июнь 1996 г. распылились. Делалось это при непосредственном
участии ставленника Заверюхи - Абдулбасирова.
  Основную часть средств ФПК использовала не по
назначению. Она переводила их на счета посреднических
коммерческих структур, которые вскоре закрывались или объявляли
себя банкротами. Метод известный. Например, именно таким
путем налево ушло 125 миллиардов через московскую фирму "М-Фуд",
8 миллиардов через столичное АОЗТ "Дест", 12 миллиардов через
фирму "Росарт" (Московская область). Другой способ хищения тоже
не отличался оригинальностью. Им пользовались преступники еще
советских времен, потенциальные фигуранты органов БХСС.
  ФПК заключала договоры с коммерческими структурами. Вс„
честь по чести. Кроме одного - истинные объемы поставок не
соответствовали тем, что фигурировали в документах. В январе
1996 г. астраханская фирма "Выбор" получила 17 миллиардов рублей
за 20 тысяч тонн зерна. Однако 20 тысяч тонн у "Выбора" просто
не было. Аналогичную аферу прокрутили с волгоградскими ТОО
"Вита" и АОЗТ "Группа-Сарепта" (24 и 5 миллиардов рублей
соответственно).
  Немалые деньги чиновники ФПК зарабатывали и на
искусственном завышении цен. Если Москва закупала сливочное
масло по 8 - 10 тысяч рублей за килограмм, то ФПК - за 14- 16
тысяч. После прохождения через долгую сеть посредников цена его
возрастала до 20- 24 тысяч. Дошло до того, что Заверюхе пришлось
лично потребовать, чтобы цена была снижена до 12 тысяч. 80
миллиардов рублей, уплывшие в результате накруток, он отнес на
"непредусмотренные убытки агропромышленного комплекса".
  Не надо думать, что Заверюха не понимал происходящего.
  Понимал прекрасно. Его неоднократно информировали о творящемся
беспределе, но никаких мер он не принимал. Наоборот, покрывал
абдулбасировскую группу. Руководителя ФПК окружали люди, мягко
говоря, одиозные. Скажем, его заместитель Лизунов привлекался
ранее к уголовной ответственности за хищения в особо крупных
размерах.
  Когда в 1996 г. на заседании правительственной
продовольственной комиссии работа ФПК была признана
неудовлетворительной и над Абдулбасировым навис дамоклов меч
правосудия, вице-премьер не только сумел отвести от своего
протеже "беду", но и "пробил" решение правительства о погашении
задолженности по кредитам в размере 3 триллионов за счет
бюджетных средств, выделенных Минсельхозпроду.
  Арифметика нехитрая. Всего на 1996 г. министерству было
выделено из казны 11,5 триллиона. Три из них ушло на то, чтобы
покрыть воровство главных "крестьян" страны. По вине
Абдулбасирова и Заверюхи деревня лишилась тысяч тракторов,
веялок. Сотни тысяч настоящих, не сановных крестьян остались без
зарплаты.
  В старое время за такие вещи руководители
Минсельхозпрода были бы как минимум арестованы. Но Абдулбасиров
лишь безнаказанно уволился "по собственному желанию". Его место
занял В. Н. Чаплыгин. Последний, возглавлявший до того
волгоградский филиал ФПК, был активным участником хищения
крестьянских денег. Его новоиспеченный заместитель - Ю. А.
  Лысенко - тоже неплохо нагрел руки на кредитах. ТОО "Инсайд",
которым он руководил, использовало не по назначению 10 миллиардов
рублей.
  Однако Заверюху это не тревожило. Он отлично понимал,
что "замазанными" людьми управлять куда легче, чем честными.
  Один из помощников вице-премьера - Г. Г. Мазаев помог получить
льготный кредит в 18 миллиардов рублей директору птицефабрики
"Ливийская" (поселок Яйва, Пермская область). Миллиард из них
директор "птички" пустил на строительство личных коттеджей,
покупку машин. Помощник Мазаев тоже не остался внакладе.
  (Кстати, материал о злоупотреблениях Мазаева и других
работников аппарата правительства мы направили в генеральную
прокуратуру, где были возбуждены уголовные дела.)

                * * *

  В отношении Абдулбасирова и о негативных аспектах
кадровой политики Заверюхи отделом "П" были подготовлены
справки. Мы писали их для президента, однако события 20 июня
помешали нам довести информацию до адресата. С удовольствием
делаю это сейчас.
  Заверюха покинул "Белый дом" только в марте 1997 г., при
очередной реорганизации кабинета министров. Своей сегодняшней
жизнью он доволен, чувствует себя неплохо. Здоров, гладок и
довольно упитан. То же и Абдулбасиров.
  Занервничали оба гражданина только после того, как в
"Московском комсомольце" я вкратце поведал об их делах. Заверюха
пришел в редакцию одной центральной газеты. Все категорически
отрицал.
  - Стрелецкий - это мерзавец, - вопил бывший вице-
премьер. - В правительстве только и занимался, что
лоббированием. Очередной проходимец! Никакими охранными делами
он не занимался, у него бы и ума не хватило.
  Далее Заверюха рассказал душещипательную историю о том,
как я приходил к нему, чтобы пролоббировать интересы
дальневосточных рыбаков. Просил пристроить "своих" людей.
  Услышав это, я долго смеялся. Дело в том, что с Заверюхой я
лично не знаком.
  Что же касается проблем рыбной отрасли, то здесь
Александр Харлампиевич осведомлен куда лучше меня. Недаром он
пропихнул на должность председателя Госкомрыболовства некоего
Родина. Думаю, о похождениях Родина, его отношениях с японцами,
массовой системе взяток в рыболовной системе вы еще услышите. И
очень скоро.
  Абдулбасиров был более осторожен. Он втихую встретился
со мной. С кавказской предупредительностью рассказал, как много
делала ФПК для сельского хозяйства страны, и добавил:
  - Что ж вы так! Все ведь воруют. Ни одна ФПК. Напишите
лучше о других.
  Ни Заверюхе, ни Абдулбасирову я ничего возражать не стал.
  Зачем зря сотрясать воздух? Мой ответ они вполне могут
прочитать в этой книге...

  БРИЛЛИАНТОВАЯ "НОГА"

  В советские времена я очень любил киножурнал "Фитиль". Особенно нравились
мне сюжеты о бесхозяйственности. О том, как из-за халатности разных
начальников страна теряет тысячи, а то и миллионы. Нравилось, понятно, не
то, что страна теряет. А то, что этих начальников прижимают к ногтю и
наказывают.
  Раньше кое-кого действительно наказывали. Сегодня бесхозяйственность и
разгильдяйство руководителей правительства приводят к огромнейшим убыткам с
ужасающим постоянством. И никого при этом не наказывают. Как тут не
вспомнить стихи Алексея Константиновича Толстого: "Земля наша богата,
порядка лишь в ней нет"! Написаны они было еще не в XIX веке, а
актуальности не потеряли и до сих пор.

                  *