тскую
площадку, полную бесконечного очарования.
   Массивные бетонные  укрепления  гитлеровцев,  разбросанные  по  всему
городу, были настолько несокрушимы,  что  архитекторы  постоянно  искали
сйооб, как бы их обойти. Иногда  даже  поверх  таких  крепостей  строили
жилые  дома.  Подземелья  заброшенных  бункеров   были   освоены   юными
исследователями, а  в  Шенеберге  находилось  одно  из  лучших  во  всем
Берлине. Оно протянулось на полквартала, имело несколько этажей в высоту
и до четырех этажей под землей. Подземелье представляло  собой  лабиринт
из бесконечных спусков, подъемов и переходов. Равнодушные к исторической
ценности места своих шумных забав, местные ребятишки рыскали по  нему  в
поисках касок, униформы и других находок. Здание было иром  воображаемой
жизни,  тайной  областью,  идеально  приспособленной  для  того,   чтобы
проявить  себя  в  различных  приключениях.   Быть   может,   это   было
предвосхищение картины пересекающихся путей и каналов, похожей на то,  к
чему могут прийти в  дальнейшем  компьютерные  сети.  Отчасти  от  скуки
Рената  присоединилась   к   группе   матерей,   изучавшей   возможности
альтернативного образования  для  их  детей.  Ежедневно  после  детского
садика пятилетний Ханс отправлялся  в  "Киндерладен",  экспериментальный
центр дошкольного обучения, чем-то похожий на школы  Монтессори  в  США.
Родители детей из  "Киндерладен"  принадлежали  к  движению  за  свободу
личности, модному тогда, и верили, что их дети должны сами  решать,  что
им хотелось бы есть, когда им захочется учиться  пользоваться  ложкой  и
даже когда им нужно сменить пеленку Родители  вроде  Готфрида  и  Ренаты
предпочитали, чтобы у их детей было свободное самовыражение,  чтобы  они
разрешали все конфликты самостоятельно и отстаивали свое  мнение  такими
способами, которые были запретны для их родителей Однако семья  Хюбнеров
неуклонно приближалась к разрыву Ханс еще ходил в школу,  когда  отец  и
мать разошлись. Ханс остался с Ренатой, а  его  младший  брат  Фердинанд
перешел жить к отцу Рената устроилась на работу техником по изготовлению
керамических зубных протезов, а Ханс оказался в  числе  детей,  поневоле
сидящих дома взаперти. Учеником он был неважным.  К  десяти  годам  стал
неуклюжим, слегка пухловатым подростком в очках. Он не испытывал особого
интереса ни к письму, ни к английскому языку, ни к рисованию. Спорт  его
вообще не интересовал. Распад семьи не  внес  ничего  в  это  положение.
Учителя регулярно присылали домой записки, где подчеркивали  способности
Ханса и одновременно жаловались на его лень и непослушание. Единственно,
где он блистал, - это математика и физика. Когда заполняли табели и Ханс
звонил матери, чтобы сообщить новости, она просила, чтобы он прочитал ей
письменные замечания, а оценки отставил в сторону.
   Однако Ханс обладал неким очарованием, приглушавшим его недостатки. С
ранних лет он обнаруживал  чувство  юмора:  тонкого,  непринужденного  и
суховатого. Попав в трудное положение, он мог ловко оправдаться, вызывая
благоговейное чувство даже у гораздо более ревностных к учебе товарищей.
   Учителя пришли к выводу, что  наш  юный  герой  нуждается  в  большей
стимуляции интеллекта. С этой целью ему разрешили  перейти  из  седьмого
класса прямо в девятый. минуя восьмой. Это была роковая ошибка. Юноша не
смог очнуться в школьную  работу  в  окружении  более  зрелых  учеников.
Наоборот, он удалился в свой мирок, далекий от одноклассников, к которым
он особой близости не испытывал.
   Когда ему исполнилось  двенадцать  лет,  Ханс  открыл  скваттеров.  В
Берлине это явление началось в 70-х  годах,  когда  художники,  панки  и
подростки, убежавшие из дома,  заявили  свои  претензии  на  заброшенные
промышленные строения, жилые дома и  магазины.  К  1980  г.  в  Западном
Берлине  скваттерами  было  захвачено  более   сотни   помещений,   Ханс
присоединился к группе, которая заняла заброшенный магазин в  Шенеберге,
Там они  создали  панк-рок-группу.  Недостаток  музыкальной  одаренности
юноша возместил своей эстетической восприимчивостью, соорудив на  голове
пятнадцатисангиметровые "пики" из  окрашенных  в  черный  цвет  волос  с
добавлением  изрядной  порции  мыла.  Свой  наряд  он  завершил  черными
армейскими ботинками и тяжелой цепью вокруг бедер.
   Теперь он рос быстро, и плавные изгибы  детства  вытеснялись  острыми
углами. Одичалый оболтус огорчал родителей. Во-первых, были инциденты  с
кражами в магазинах: например, колы или  деталей  для  усилителя.  Когда
Рената пришла в полицейский участок, чтобы выручить Ханса после  эпизода
с колой, офицер выразил ей сожаление, в котором сквозило отвращение, что
она мать такого сына.
   Она была так разъярена, что дала Хансу по физиономии, но лишь  отбила
себе руку. А потом был случай, когда Готфрида вызывали в больницу, чтобы
он забрал свое  едва  соображающее  чадо:  Ханс  ходил  на  рок-концерт,
изрядно выпил и впервые выкурил приличную порцию марихуаны.
   * * * Персональные компьютеры появились  в  Германии  в  начале  80-х
годов. Чаще всего их привозили из Англии. Первыми из них  были  игровые,
которые попали прямиком в руки юных экспериментаторов, детей из среднего
класса, населявшего чистенькие и  аккуратные  дома  в  стерильно  чистых
городках,  разбросанных  по  всей  Западной  Германии.  Родители  охотно
платили деньги за  "Атари"  и  "Коммодор  64",  считая,  что  они  могут
способствовать образованию их подрастающих детей, и  во  всяком  случае,
это лучше, чем экспериментировать с наркотиками или попасть  в  компанию
панков, Хансу было суждено стать электронным фриком. В 1982 г. Свен, его
приятель с первого  класса,  взял  у  кого-то  на  время  к  себе  домой
переносный  компьютер  размером  с  крупную  книгу.  Ханс  начал  писать
программы для него почти сразу, как будто бы он программировал всю  свою
жизнь. При его довольно скромных  познаниях  в  английском  ему  удалось
написать свою первую программу на языке BASIC - замкнутый цикл,  который
производил на дисплее бесконечное число "hello": 10 print "hello" 20  go
to 10 Конечно, это была элементарная программа. ПозднееХансу  предстояло
самостоятельно  выработать  превосходный  стиль   программирования.   Он
обладал логическим мышлением, и оно  заработало  в  полную  силу,  когда
открылась  возможность  создавать  нечто  из  ничего.   Его   будто   бы
пригвоздило. Конечно, жизнь скваттеров в  заброшенных  домах  привлекала
его, да и проводить время с девочками было довольно приятно Однако здесь
было что-то,  способное  овладеть  вниманием  Ханса,  как  ничто  другое
прежде.
   Как раз незадолго  до  этого  были  выпущены  комплекты  деталей  для
заказов по почте, из которых можно было собрать компьютер  посложнее.  В
качестве первого своего большого проекта Ханс и Свен  решили  приобрести
компьютер "Синклер" До появления  "Синклера"  персональные  компьютеры,,
даже собранные из наборов деталей. были недостижимы для  тощих  карманов
самых юных любителей. Но теперь за 250 долларов Свен и Ханс могли купить
компьютер фабричной  сборки.  Даже  по  меркам  того  времени  "Синклер"
выделялся своей примитивностью: компании Apple Computer, Commodore и IBM
уже производили на продажу машины,  почти  такие  же.  что  используются
сейчас. Но все, что два  молодых  берлинца  могли  позволить  себе.  был
набор,  который  после  сборки  напоминал   небольшую   коробу   конфет,
подключенную  к  телевизору.  Программы   поступали   на   "Синклер"   с
магнитофонных кассет, а не с гибких дисков, как это делается  сейчас.  У
машины была память очень ограниченного объема, но достаточная для записи
одной или двух программ.  Хансу  "Синклер"  дал  ощущение  скрытой  мощи
машины и целых миров, которые  предстояло  исследовать.  Пока  компьютер
лежал в его комнате в ожидании сборки, Ханс  уже  готовился  начать  его
программирование.  В  то  лето  он   взял   с   собой   руководство   по
программированию на каникулы в Южную Италию, да  его  взял  отец  и  его
подруга. Памятники культуры раздражали его.
   и он хмурился, когда двое взрослых убеждали его  сопровождать  их  во
время экскурсий. Наконец они оставили его одного на  арендованной  вилле
вместе с книгой, от которой его нельзя было оторвать.
   Когда Ханс возвратился из Италии, оба компьютерных  знатока  день  за
днем стали проводить в маленькой темной комнате Ханса среди  чертежей  и
схем, собирая "Синклер". Было довольно удивительно.  что  Ханс.  который
никогда не мастерил  ничего  своими  руками  и,  похоже,  не  знал,  как
обращаться  с  молотком,  обнаружил  блестящую   интуицию   при   сборке
компьютера. Однако после сборки  у  него  немедленно  появилось  желание
иметь  более  совершенный  компьютер.   И   как   только   представилась
возможность, он заказал более мощную модель - "Спектрум". Устроен он был
так же, как "Синклер", но внутренняя память у него  была  вдвое  больше.
Обойти правила и запреты - вот чем с самого начала был одержим Ханс.
   Основным содержанием его усилий в программировании было  пиратство  -
он стремился обойти ограничения, связанные с защитой авторских  прав  на
коммерческих кассетах с программным обеспечением, главным  образом,  для
компьютерных игр. Ханс написал небольшие  программы,  которые  позволили
ему перенести игру в память компьютера, сохранить ее там и переписать на
другую кассету. Для юного хакера это был вызов, а не этическая проблема.
Если  производители   кассет   пытались   встроить   устройства   против
копирования,  они  как  раз  должны  были  предвидеть  попытки   хакеров
разгадать и обойти их. Ханс  и  Свен  стали  фриками  компьютерных  игр.
Особенно нравились им игры  с  хорошей  графикой,  построенные  в  форме
пассажа, где надо было выполнять какое-нибудь простое задание, например,
стрельбу из лазера по последовательно набегающим  волнам  чужеземцев  со
страшными  глазами.  Подобные  электронные  игры  почти  что   достигали
ощущения реальности при отображении на красочном, большом экране витрины
видеосалона.  Ханс  проводил  много   времени   около   витрины   такого
видеосалона за углом школы. Там хозяйничала некая изворотливая личность.
За  право  поиграть  электронными  безделушками  подростки  были  готовы
наняться к нему поработать.
   За выполнение мелкого ремонта игр, за прокат видеофильмов (по большей
части порнографических), а главным образов, за то, что он на все смотрел
сквозь пальцы, Ханса стали считать там своим человеком. Кроме  того,  он
создал нечто вроде пиратского центра по незаконному  изготовлению  копий
программ "Синклера" и "Спектрума" для своих друзей.
   Околачиваясь в этом  пассаже,  Ханс,  кроме  всего  прочего,  положил
начало своему занятию хакингом.
   Он обнаружил, что маленькая искровая зажигалка, применяемая в газовых
плитах, производит тот же  эффект,  что  и  монета,  опускаемая  в  щель
игрового автомата, если с зажигалки снять колпачок.
   Одна электрическая  искра  от  зажигалки  рядом  с  приемником  монет
игрового автомата - и  двадцать  бесплатных  игр  возникали  из  ничего!
Зажигалка дала Хансу возможность целыми часами изучать различные игры.
   Его.любимой игрой была  "Пенго".  Игрок  брал  на  себя  роль  Пенго,
симпатичного пингвина, который швырял куски льда вверх,  вниз,  назад  и
вперед, целясь ими в злобных  чудовищ,  называемых  сно-би.  Весь  фокус
заключался в том, чтобы уничтожить на экране всех сно-би, прежде чем они
уничтожат куски льда и  оставят  героического  пингвинчика  беззащитным.
Ханс сражался с враждебными сно-би часы  напролет,  забывая  о  времени.
Частенько он оставался у  игровых  автоматов  на  всю  ночь  и  украдкой
пробирался в постель к 6 часам  утра,  за  полчаса  до  того.  как  мать
вставала, чтобы идти на работу. В 7 часов она обычно тихонько стучала  и
напоминал», что пора собираться в школу. Он вставал, одевался и прямиком
возвращался к автоматам. Уловка помогала некоторое время, пока однажды к
Ренате не пришел полицейский и не  рассказал  ей  и  про  то,  что  Ханс
злостный прогульщик, и про то, что он проводит все свое время в  игровом
салоне, причем часть этого времени посвящает порнографическим фильмам.
   Вскоре Ханс столкнулся с еще более захватывающей областью. Он впервые
приобщился к компьютерной связи, и произошло это благодаря  человеку  по
имени Барнэм Дзвилло, знакомого по школе. У Барнэма  был  "Коммодор-64",
снабженный  модемом  с  акустической  связью.  Этот  модем   для   Ханса
представлял непреодолимый соблазн, несмотря на то, что  он  недолюбливал
"Коммодор-64" за его бесспорно большие возможности,  которые  обладатели
"Синклера" от всей души презирали. Впервые он видел такое устройство  на
уроке физики, когда учитель запросил центральный компьютер школы,  чтобы
найти расписание уроков. Но самому  Хансу  пользоваться  им  никогда  не
приходилось.
   Однажды вечером Ханс пришел к Барнэму, и тот показал, как,  пользуясь
модемом,  подключиться  к  электронной  "доске   объявлений"   Западного
Берлина. Прежде чем  подключиться,  следовало  выбрать  себе  псевдоним.
Выбор  был  для  Ханса  однозначен:  "Пенго".  Так  в  этот  вечер  Ханс
превратился в Пенго, а Пенго  оказался  на  крючке  своего  пристрастия.
Кроме прочего, Барнэм дал Хансу  возможность  ощутить  вкус  электронной
авантюры. Он показал, как  незаметно  прокрасться  в  главный  компьютер
одной фирмы, используя сеть Tymnet. Это была сеть  коммерческих  данных,
принадлежащая McDonnell Douglas Corporation, причем точки доступа к  ней
находились более чем в семидесяти странах мира. Пользователь  компьютера
с модемом мог вызвать местный компьютер по его номеру, а  затем,  набрав
точный адрес, подключиться к любому компьютеру в мире. И при этом  сети,
подобные Tymnet, имеют непоправимый изъян  в  системе  безопасности:  их
телефонные номера широко публикуются, что дает посторонним пользователям
возможность сначала оседлать сеть с помощью одного телефонного вызова, а
затем пробраться в компьютеры, входящие в сеть. Все,  что  нужно,  чтобы
приступить к делу, -  это  ввести  идентификатор  пользователя  и  знать
пароль. Очень скоро Ханс откопал фирму  ЗМ,  американского  изготовителя
клейкой ленты "Скотч". Чтобы облегчить своим клиентам  доступ  к  ЗМ  из
Tymnet, компания установила упрощенную систему. Набрав "ЗМ" и "Welcome",
Пенго подключился к компьютеру компании.
   У Барнэма, преданного своему  Коммодор-64",  был  примитивный  модем,
работавший издевательски медленно, извлекая в  секунду  только  300  бит
информации - около 30  знаков.  При  такой  скорости  требовалась  почти
минута,  чтобы  прочитать  страницу   текста,   переданного   отдаленным
компьютером.
   Но для Пенго не была существенной его медлительность.  Казалось,  что
весь мир открывается ему!
   Пенго и Барнэм занялись вытягиванием информации. То, что они  видели,
было по большей части описанием других компьютеров компании ЗМ,  которых
они могли достичь,  -  в  Западной  Германии,  Франции,  Великобритании,
Мексике  и  Чили,  Они  записывали  информацию  на   гибких   дисках   и
распечатывали ее. Проникновение в глобальную  компьютерную  сеть  давало
Пенго тот самый прилив адреналина, который он  получал  от  компьютерных
игр, но во много раз более сильный. Войдя однажды в  компьютерную  сеть,
он уже не занимался играми: он был хозяином настоящих машин, выполняющих
настоящие задания. В одно и то же время  он  мог  быть  везде  и  нигде.
Находясь  перед  экраном  дисплея,  он  мог  открывать  двери  и  решать
проблемы. Он мог дотянуться до вещей. Вещество экрана  было  всего  лишь
люминофором,  бомбардируемым  электронами,   но   как   сладостно   было
воображать, что где-то там за  ним  что-то  есть!  Сети  превратились  в
автономный  мир,  независимый  от  обычных   географических   границ   и
воспринимаемый компьютер-щиками, число  которых  все  росло,  как  некое
киберпространство.   Было   совершенно   неизбежно,   что   такой   юный
нонконформист. как Пенго,  захочет  погрузиться  в  него.  Мир,  который
родители не могли даже понять толком, чтобы  попытаться  его  запретить,
был безотказной отдушиной.
   Пенго не мог больше обходиться  без  собственного  модема.  Он  купил
очередной набор деталей, но, к сожалению,  его  самодельный  прибор  был
довольно примитивен и требовал при работе много  внимания  к  себе.  Как
только он добирался до какого-нибудь удаленного  компьютера  и  принимал
особый сигнал
   - тон подключения, Пенго  подсоединял  свое  устройство  акустической
связи к телефону и колонкам  громкоговорителей,  после  чего  настраивал
устройство связи как  радиоприемник,  чтобы  следить  за  наличием  тона
подключения. Модем мог прилично работать лишь  пару  часов,  после  чего
печатная  плата  перегревалась,  и  Пенго  приходилось  отцеплять  ее  и
выставлять за окно на несколько минут для охлаждения.  *  *  *  Словечко
NUI, произносимое как "НУИ", означает "идентификация пользователя сети".
Именно NUI других людей предопределили успех многих хакеров  в  Западной
Германии.  NUI  открыли  дверь  в  Datex-P,  сеть  компьютерных  данных,
управляемую западногерманским правительством. Попав однаяеды в  Datex-P,
вы оказывались как бы на мосту, связывающем вас с  сетью,  эквивалентной
Tymnet, а оттуда открывалась дорога внутрь тысяч компьютеров  повсюду  в
Соединенных Штатах. В отличие от частных сетей, вроде Tymnet или Telenet
в Соединенных Штатах,  европейские  сети  данных  обычно  находятся  под
правительственным    управлением.    Западногерманское     правительство
регламентировало все компьютерные  коммуникации  особенно  жестко.  Сеть
Datex-P принадлежала и находилась  в  ведении  Bundes-post,  германского
управления почты и телефонной связи. Именно  Bundespost  определяла  все
NUI. Модемы и автоответчики подлежали регистрации Bundespost. Подключать
принадлежащее вам  оборудование  без  регистрации  его  Bundespost  было
равносильно тому, чтобы навлечь на себя крупный штраф. Ни одного из этих
ограничений не было ни в США, ни даже в большинстве  других  европейских
стран.  Bundespost  в  ответ  приводила  довод,  что   жесткие   правила
необходимы для сохранения телефонной сети как единого целого.  Однако  в
определенном смысле  консервативная  Bundespost  сама  напрашивалась  на
неприятности. И в самом деле, оказалось не очень удивительно, что юные и
находчивые бунтари пожелали самоутвердиться, обойдя все запреты системы,
и совершили нечто относительно безобидное: отвергли медленно работающие,
устарелые модемы, разрешенные  государственными  органами,  и  предпочли
более  быстродействующие  марки.  А  еще  они  осмелились  проникать   в
компьютеры, чего делать не имели права. Так что ничего удивительного  не
было в том, что кража NUI превратилась для западногерманских  хакеров  в
своего рода спорт.
   В середине 80-х большинство краденых  NUI  добывалось  на  ярмарке  в
Ганновере, организуемой каждый год в апреле. Техника кражи была  проста.
Она заключалась просто в подглядывании через плечо стендового работника,
обычно  перегруженного  работой  и  замороченного.  Нужно  было   только
увидеть, как он набирает на клавиатуре свой NUI и пароль,  передавая  их
на отдаленный компьютер.  Краденые  NUI  быстро  распространялись  среди
западногерманских хакеров. В середине 80-х, когда  Пенго  всерьез  начал
вламываться в раз-  личные  системы,  во  многие  из  них  попасть  было
нетрудно.  Digital  Eguipment  Corporation  (DEC)  обеспечивала  каяедый
компьютер VAX, произведенный  ею,  тремя  встроенными  пользовательскими
счетами,  причем  каждый  имел  свой  пароль.  Это  были  счет  "System"
("система") с паролем "Manager" ("управляющий"), счет "Field" ("Поле") с
паролем "Service" ("служба")  и  счет  "User"  ("пользователь"),  пароль
шторой был вполне удобным: "User". Клиенту  предоставлялась  возможность
при желании убрать эти счета и пароли  и  установить  свои