же
сказала:
     - Ты не нашел ее!
     - Почему же, нашел, - ответил Пенн.  -  При  мне  труп  этой  женщины
увезли в машине "скорой помощи". Ее выкинули из окна отеля, в котором  она
остановилась.
     - Какой ужас! - прошептала Бев. - Убийцу поймали?
     - Пока нет! - ответил Пенн, удивленно разглядывая жену.  Бев  была  в
шляпе и перчатках. - Куда это ты собралась?
     - Я думала, ты вот-вот позвонишь, и мы пойдем в полицию.
     - Видишь ли, я нарочно заехал домой, чтобы просить  тебя:  никуда  не
выходи. Запри все окна и двери и не впускай никого. Я еду на работу.
     - Джим, но я же хочу помочь тебе. А  если  буду  сидеть  тут,  как  в
клетке...
     - То я не буду за тебя беспокоиться, - закончил Пенн и, взяв ее руку,
затянутую в перчатку,  притянул  к  себе.  -  Пока  я  уверен,  что  ты  в
безопасности... - И замолчал, как завороженный глядя на руку Бев.
     На  тыльной  стороне  белой  перчатки  неясно  проступал   чернильный
отпечаток заглавной буквы Р.
     Напряженное молчание длилось секунду, и потом Пенн жалко  рассмеялся.
Он  готов  был  заподозрить  собственную  жену.  Вот   куда   завело   его
разыгравшееся воображение.
     - Мы в расчете, Бев, - хрипло сказал он, - за сегодняшний полдень.
     - Ничего удивительного, - ответила она, - мы просто одинаково  сходим
с ума. Но разве не такими же буквами были напечатаны письма?
     - Похоже, что такими же.
     -  Тогда  где  я  могла  запачкаться?  -  Бев  нахмурилась,   пытаясь
вспомнить. - Собираясь в клуб, я надела эти  перчатки.  Совершенно  новые.
Погоди, что дальше... Сижу в клубной гостиной, меня зовут  к  телефону,  я
разговариваю с Вейном Александером... и теряю сознание. Что было потом, не
помню. Очнулась на диване в кабинете управляющего. Если только я не задела
рукой о какое-нибудь только что вывешенное объявление.
     - Отпадает, - сказал Пенн. И  объяснил:  -  Тогда  отпечаток  был  бы
зеркальным. А на твоей перчатке буква отпечатана как  полагается.  Значит,
ты имела дело с литерой  из  шрифта.  Если  бы  это  произошло  до  твоего
обморока, ты наверняка заметила бы, а раз для тебя  это  новость,  значит,
все произошло, когда ты была без сознания. - Он взял Бев под руку и подвел
к дивану. - Ложись и постарайся вспомнить,  как  ты  тогда  лежала,  когда
пришла в себя там, в клубе.
     Бев покорно легла, бормоча:
     - Нет, не могу вспомнить.
     - Неважно, - перебил Пенн и, хмурясь, наклонился над  ней.  -  Теперь
предположим, что одна из литер, литера Р, например, выпала  из  коробки  и
затерялась. Она могла лежать на ковре рядом с диваном или  застрять  среди
диванных подушек. И ты могла прижаться рукой к штампу.
     -  Понимаю.  Но  ты  можешь  объяснить,  каким  образом  в   кабинете
заведующего клубом очутился детский печатный набор?
     - Я-то не могу, -  процедил  Пенн.  -  А  вот  управляющий,  надеюсь,
сможет. Ну, мне пора.


     Шоли, обеспокоенно глядя на лифт, нетерпеливо расхаживал по коридору.
Наконец дверцы лифта раздвинулись, и из кабинки вышел Пенн.
     - Вы ползаете, как черепаха, - укоризненно проворчал Шоли, - я  успел
подумать невесть что.
     - Вы чересчур  впечатлительны,  -  ответил  Пенн.  -  А  где  все,  у
Коновера?
     - Ждут. И увидите, что они сейчас с вами сделают.
     Сопровождаемый  Шоли,  Пенн  пересек  пустую  приемную  и   вошел   в
просторный кабинет вице-президента фирмы. При  его  появлении  большинство
вздохнуло с облегчением, но кое-кто раздраженно.
     Пенн садиться не стал.
     - Я хотел бы извиниться, что заставил вас так долго  ждать.  Приехать
раньше я просто не мог.
     - Не будете ли вы так добры изложить причину, из-за  которой  собрали
нас в столь поздний час? - начал Коновер. - У всех у нас есть семьи.
     - У меня тоже, - ответил Пени. - Вчера  я  был  настолько  глуп,  что
позволил копаться в моей частной жизни.  Сегодня  я  хочу,  чтобы  вы  все
знали, что прямо отсюда я отправлюсь в полицию, то есть сделаю наконец то,
что надо было сделать с самого начала.
     Все обеспокоенно зашевелились. Коновер умиротворенно проворковал:
     - Ну-ну, Джим, я понимаю, в каком напряжении вы находитесь, но  зачем
же входить в такой раж? Мы обязаны блюсти интересы фирмы.
     - Блюдя эти интересы, я позволил запятнать  свое  имя  и  ежесекундно
рискую жизнью. Сегодня вечером я чудом остался в живых, но была убита одна
женщина. Этого можно было избежать, если  бы  мы  поступили  как  разумные
люди, а не как стадо испуганных баранов.
     Ему показалось, что  на  некоторых  лицах  он  читает  одобрение,  но
Коновер резко возразил:
     - Власть - это прежде  всего  чувство  ответственности.  Руководители
нашего ранга  не  имеют  права  действовать  исключительно  в  собственных
интересах. Мы все вынуждены нести этот крест.
     Пенн наклонился к нему:
     - "Вулкан" может требовать от меня одного - честно трудиться и честно
жить. Все остальное - мое личное дело.  -  Он  быстро  пересек  кабинет  и
остановился перед Коновером. - А теперь я хотел бы, чтобы вы  вернули  мою
частную корреспонденцию.
     - Должен ли я понять вас так, что вы отказываетесь от должности?
     - После того как мое имя будет очищено от подозрений, вы получите  от
меня официальное заявление. - Пенн перевел дыхание. - Если  только  вы  не
намерены кое-что переменить у себя.
     - Переменить? Что именно? - спросил Коновер и сузил глаза.
     - Отношение к нам и к тому, что мы делаем, восстановить доверие.  Все
началось  с  подслушанного  телефонного  разговора.  Меня  не  интересует,
насколько такая практика распространена, я знаю только одно  -  этому  нет
оправдания. Если мне не доверяют, пусть увольняют. Но шпионить за собой  я
не позволю.
     Коновер возразил:
     - Но мы вынуждены обеспечивать секретность.
     - Обеспечивать секретность - пожалуйста.
     Подозревать всех и вся - нет!  Пока  вы  подслушиваете  наши  рабочие
телефоны. А что у вас на очереди? Установка микрофонов в  наших  ванных  и
телекамер в наших спальнях? Потом вам понадобятся исчерпывающие  досье  на
наших жен и детей? Я не могу работать, когда кто-то  за  мной  шпионит.  И
уверен, что не может ни один уважающий себя  человек.  -  Он  взглянул  на
Коновера и обвел взглядом всех остальных. - Виноваты мы все, и я  так  же,
как и вы. Мы с самого начала должны были сказать свое слово. И вот сегодня
я сказал его.
     Все молчали, когда Пенн закончил.
     - Я никогда не говорил, что каждый  из  вас  не  может  иметь  своего
мнения. Однако... - Коновер откашлялся.
     Его перебил Вудро, ведущий инженер:
     - Я думаю, настал момент, когда я могу кое о чем вам рассказать.  Мне
предложили работу на одном из заводов к северу отсюда. Возможно,  для  вас
это уже не новость, поскольку у нас тайное быстро становится явным, и  еще
- поскольку я согласен с Джимом, то...
     - Подождите, - сказал Коновер, - я не вижу связи...
     - Я тоже присоединяюсь к Джиму и Вуди, - перебил его начальник отдела
снабжения. - Их настроение полностью совпадает с моими желаниями. Особенно
в том, где они говорили о восстановлении доверия.
     Послышался еще один голос:
     - Я хотел воздержаться, но, если уж на то пошло, и  мне  хотелось  бы
кое-что предложить.
     Коновер замахал руками, призывая к молчанию.
     - Это что, господа, бунт? -  Он  выдавил  из  себя  смешок  и  быстро
оглядел всех присутствующих, надеясь увидеть на их лицах поддержку.
     Шоли с бесстрастным видом заполнил паузу:
     - Мистер Коновер, я с вами от начала до конца. Я всегда  выступал  за
расширение  своего  отдела.  Мы  могли  бы  увеличить   штат,   установить
круглосуточное наблюдение за руководящим составом и их семьями.
     Поднялся  невообразимый  шум.  Справиться  с  ним  Коновер  не   мог,
заставить себя слушать тоже, поэтому он встал и забарабанил по столу.
     - Призываю всех к порядку! - гневно закричал он. -  В  конце  концов,
чего вы требуете?
     - Джим все объяснил, - заявил Вудро.  -  Служба  безопасности  должна
перестроиться, а поскольку вопрос это серьезный, я предлагаю перенести его
обсуждение в кабинет этажом выше, пойти прямо к Старику.
     - Не надо действовать опрометчиво, - хрипло проговорил Коновер.  -  Я
всегда говорил, что мы в одной упряжке. И куда тянет большинство...
     Пенн не стал больше слушать. Он взял со стола три письма и без  помех
выскользнул из кабинета. Присутствовать при  капитуляции  Коновера  он  не
мог, да и не хотел.
     Подходя к стоянке автомашин руководящего персонала, он услышал позади
себя тихий гудок. Рядом  с  ним  затормозил  автомобиль.  За  рулем  сидел
незнакомый плотный мужчина и пристально смотрел на Пенна.
     - Мистер Пенн? Меня  зовут  Мортон.  Доктор  Мортон.  С  вашей  женой
произошел несчастный случай. Она хочет вас видеть.
     - С Бев несчастье? Где она?
     - В муниципальной больнице, - незнакомец открыл  переднюю  дверцу.  -
Садитесь, я отвезу вас.
     - Так  вы  доктор,  вот  оно  как,  -  пробормотал  Пенн  и,  странно
улыбнувшись, сел на переднее сиденье. Машина рванула с места.


     Они миновали  высокий  забор  из  колючей  проволоки,  отгораживающей
морскую базу, и свернули на юг. Незнакомец держал руль одной рукой, другую
прятал в складках пальто. Они не обменялись  ни  словом  с  тех  пор,  как
отъехали от стоянки.
     - Между прочим, как вас в действительности зовут? - начал Пенн.
     - А ты неплохой отгадчик, - усмехнулся мужчина. - Можешь  звать  меня
Турджен. Как это ты, не поднимая шума, сел ко мне?
     - Я сообразил, что вы могли бы меня тут же на месте ухлопать,  вот  и
не стал упрямиться. И еще подумал, что неплохо бы нам кое-что обсудить.
     - Можешь не трудиться, не продаюсь, - отрезал Турджен.
     - Я хочу задать один вопрос, - спокойно  продолжал  Пенн.  -  Как  вы
узнали, что я Райхо?
     - Ты это знаешь лучше меня. Гамил узнал тебя в загородном клубе.
     - Гамил не мог сказать, что он узнал  именно  меня.  В  клубе  обычно
бывает много народа.
     - Холидэй тебя узнал.
     Они мчались по мосту над железной дорогой. Пенн вынул три конверта.
     - Взгляните. Вот письма, которыми  меня  пытались  шантажировать.  Их
писал Холидэй. Надеюсь, теперь вы видите, насколько можно ему верить?
     - Ох и скользкий этот миляга Холидэй, - пробормотал Турджен и  съехал
на-обочину. - Только не шустри, умница. Стреляю без предупреждения.
     Пенн смотрел, как убийца читает письма, поднося их  к  слабому  свету
приборной доски. На его замкнутом лице ничего  нельзя  было  прочесгь.  Он
отдал письма Пенну и погнал машину дальше.
     - Так что? - спросил Пенн.
     - А ничего. Ровным счетом ничего. Он знал,  что  ты  Райхо,  и  решил
сорвать деньгу с двух сторон. Но дело даже и  не  в  Холидэе.  Я  не  хочу
играть с тобой в прятки. Все равно ты у меня в руках. Так вот -  в  городе
была Айлин Менке. И указала на тебя. Попробуй только сказать,  что  и  она
могла ошибиться.
     - Могла. Да еще как. Вы что, не знаете, что она убита?
     Турджен весь подобрался.
     - Нет, - пробормотал он медленно, как бы раздумывая.  -  Этого  я  не
знал.
     - Райхо выбросил ее из окна отеля. Не я, а подлинный Райхо.
     - А ты и есть Райхо, Айлин сказала мне об этом,  когда  увидела  тебя
днем на поле для гольфа. И вообще, заткнешься ты или нет?
     Пенн замолчал. Он смотрел в окно на мерцающие  волны  залива.  Машина
мчалась по крутой дуге, проходящей у самой воды. Страха Пенн не чувствовал
- только усталость и ощущение того, что попал в западню. Может, прав Шоли,
и у него есть двойник,  может,  это  одна  из  тех  мрачных  игр,  которые
разыгрывает жизнь... И вот теперь он умрет просто  потому,  что  похож  на
другого, незнакомого ему человека.  Да  и  маловероятно,  чтобы  все  трое
одинаково ошиблись - Гамил, Холидэй  и  Айлин  Менке.  И  все-таки  думай,
думай.
     Пенн, разогнувшись,  выпрямился  с  такой  силой,  что  ощутил  ствол
пистолета, упертый ему в бок.
     - Стоп! - закричал Пенн, обращаясь больше к себе, чем к  Турджену.  -
Айлин видела меня на поле? Один единственный раз?
     - Да. Только один раз. Этого  вполне  достаточно.  Она  узнала  тебя,
Райхо.
     - Но дело в том, что на поле нас было двое. Двое, вы  понимаете?  Так
откуда же вы взяли, что она узнала именно меня, а не того, другого?
     - Кого другого? О ком ты говоришь?
     - О настоящем Райхо, о том, кто теперь живет под именем Клив Холидэй.
     - А ты парень, видать, не в себе, - с издевкой произнес Турджен.
     - Нет, вы выслушайте меня, - возбужденно продолжал  Пенн.  -  Холидэй
приехал в город, откуда - неизвестно, тогда же, когда и я,  то  есть  пять
лет назад. Предположим, что он и есть Райхо. В городе он подыскивает  себе
надежное убежище и живет, не опасаясь быть узнанным. И  вот  как  снег  на
голову в клубе однажды вечером появляется Гамил и узнает его. Райхо видит,
как Гамил поспешно уходит. При этом он так торопится, что Райхо  понимает:
он узнан, но пока еще не разоблачен. Райхо отправляется вслед за Гамилом и
убивает его. Но Гамил успел сообщить в Лас-Вегас, где скрывается их беглый
должник.
     Турджен не сказал ничего, но погнал машину быстрее.
     - Слушайте дальше! Холидэй понимает, что над ним  нависла  опасность,
но у него есть еще  шанс  выиграть.  Никто  не  знает,  под  каким  именем
скрывается Райхо. У него два пути  -  или  снова  бежать,  или  подставить
кого-нибудь вместо себя. Не забудьте,  что  он  азартный  игрок.  Если  он
сможет принять участие в охоте,  направить  охотников  по  ложному  следу,
убедить "друзей" из Лас-Вегаса, что они наконец-то покончили с  Райхо,  он
будет жить, ничего не  опасаясь,  до  конца  своих  дней.  Райхо  не  ищет
большого внешнего сходства, но нужный  ему  человек  должен  удовлетворять
определенным условиям: быть членом  клуба,  ровесником  Райхо,  прожить  в
Калифорнии пять лет и тому подобное. Мне чудовищно не повезло. Я  подходил
ко всем этим условиям.
     Турджен по-прежнему хранил молчание. Они приближались к роще нефтяных
вышек.
     - Неужели не ясно? Холидэй обыграл одно  обстоятельство,  сложившееся
для него чертовски удачно. В Лас-Вегасе он пробыл всего несколько  недель,
и, по существу, мало кто из тамошней  публики  его  хорошо  знал.  Он  был
уверен, что никто из профессиональных игроков не приедет сюда, чтобы лично
свести с ним счеты. Нет, эти люди обычно подсылают наемного  убийцу.  А  в
том, что этот оплаченный гангстер не знает его, у Райхо не  было  никакого
сомнения. Единственно, что могло подвести Райхо, - это  человек,  которого
пошлют сюда, чтобы опознать его. И вот приезжает Айлин Менке. Тогда  Райхо
устроил так, чтобы Айлин Менке могла увидеть на площадке сразу  двоих.  Он
все время ставил на то, что вы в любом случае будете  уверены,  что  Айлин
укажет на меня, в то время как она опознала именно Холидэя. И, как видите,
он не ошибся. - Пенн устало покачал головой.  -  Все  было  подстроено  от
начала до конца. Холидэй  убил  Айлин,  чтобы  она  не  смогла  обнаружить
подмену, и направил вас по моему следу.
     Они ехали  мимо  нефтяных  вышек,  единственный  автомобиль  на  этом
участке шоссе.
     Турджен пробормотал:
     - Письма. Если ты не Райхо, зачем ему тебя шантажировать?
     - Да поймите же вы, что на самом деле он и не  думал  это  делать.  А
письма писал с расчетом хорошенько меня напугать. У меня,  лже-Райхо,  для
правдоподобия не хватало одной очень важной черты в поведении - я жил  как
человек, которому нечего бояться и скрывать. Письма должны были вызвать  у
меня подозрительность. Так и случилось.  До  получения  первого  письма  я
ходил не оглядываясь, не проверял, следит ли за мной кто-нибудь  или  нет.
Письма сделали свое.
     Турджен  резко  остановил  машину  в  нескольких  метрах  от  темного
прямоугольного провала, заполненного нефтяной жижей.
     - Выходи.
     Пенн напряженно всматривался в его лицо.
     - Боже милостивый, неужели вы не понимаете, что все было именно так?
     - Выходи, - повторил Турджен.
     Пенн машинально подчинился.  Мысль  бежать,  попытаться  спастись  не
появилась - он знал, что это бесполезно, он просто стоял и ждал.
     Но ничего не происходило. И вдруг до него донесся голос Турджена:
     - Обратно тебе придется добираться пешком. Очень жаль,  но  мне  надо
срочно быть в другом месте, чтобы уладить одно дельце.
     Он газанул так, что взревя мотором, машина описала почти  законченную
окружность и помчалась по дороге назад к городу.
     Пенн стоял на гнущихся, словно  резина,  ногах,  мокрый  от  пота,  и
смотрел, как постепенно меркнут, удаляясь, красные огоньки автомобиля.
     Он не знал, сколько пробыл тут, в стороне от дороги, с головой уйдя в
блаженное ощущение жизни.  Его  вернул  к  действительности  свет  от  фар
автомобиля. Когда машина остановилась рядом с ним,  Пенн  увидел,  что  за
рулем сидит Шоли.
     - Вы целы?  -  встревоженно  выкрикнул  Шоли.  -  А  куда  делся  ваш
приятель?
     Пенн схватился за ручку дверцы, чтобы не упасть:
     - Он отпустил меня.
     - Всю дорогу я висел у вас на хвосте. Я как  раз  выходил  из  лифта,
когда увидел, как вы садитесь к нему в машину.  Я  сейчас  же  позвонил  в
полицию. Они блокировали все дороги. - И Шоли показал вверх  по  шоссе.  -
Еще каких-нибудь полмили, и вы попали бы прямехонько в их объятья.
     Пенн взглянул на провал нефтяной ямы.
     - Боюсь, что для меня все кончилось бы здесь.
     - Представляете, куда этот парень отправился сейчас?
     - Представляю, - вздохнул Пенн и сел рядом с  Шоли.  -  В  загородный
клуб?
     Шоли не надо было ничего объяснять, он был опытным водителем  и  гнал
кратчайшим путем, но прошло почти полчаса, прежде чем их автомобиль,  едва
не перевернувшись на подъездной  аллее,  резко  затормозил  у  клуба.  Они
выскочили из машины, взбежали по ступенькам  и  плечо  к  плечу  пересекли
холл.
     Увидев их, из-за столика столовой выскочила Бев.
     - Наконец-то!
     - Что ты здесь делаешь? Где Холидэй?
     - У себя в кабинете. Я поехала прямо сюда, как мы  расстались,  и  не
спускала с него глаз.
     - Он один?
     - Да. Погодите, кажется к нему не так давно зашел официант... Куда же
вы?..
     Но Пенн и Шоли уже подбегали к дверям кабинета. Пенн рывком распахнул
обе половинки двери. На мгновенье им показалось, что они  успели  вовремя,
так как Холидэй сидел в очень спокойной позе за столом и смотрел  на  них.
Но видеть их он уже не мог, как не мог видеть ничего вообще. Вся грудь его
белого смокинга была залита кровью. Сзади него чернело распахнутое настежь
окно...