х. Присмирел ныне Шарукан, -
сказал  наконец  Мономах  и, миновав зимовник Шаруканов, двинулся вдоль берега
Дона.

    * * *

    Следующий  после Шаруконова зимовника город Сугров был предан огню. Князья
и  бывшие  при  них воеводы понимали, что, находясь в походе на неприятельской
земле, нельзя оставлять позади себя крупные половецкие становища.
    В  четверг  русская  рать  от Дона проследовала дальше. Сторожевые отряды,
разосланные впереди войска, уже сообщали о приближении главных половецких сил.
    В  пятницу,  27  марта,  последовала  встреча с половцами. Их конные орды,
вынырнувшие  вдруг  из-за излучины, закрыли весь горизонт. Даже самым отважным
из русичей стало не по себе, когда они узрели неприятеля в таком множестве.
    Облобызавшись  и  приложившись  к кресту, князья обещали друг другу стоять
насмерть. " Здесь нам смерть да станем твердо," - сказали они.
    Тот  же дух был и в войске. Все понимали, что бегство невозможно - слишком
далеко они зашли в чужие земли, слишком многого ждет от них Русь. Теперь нужно
или  победить,  или  погибнуть. По русскому обычаю, многие воины перед битвой,
несмотря  на  холод,  раздевались,  облекались  в  чистые  рубахи,  братались,
обмениваясь  нательными крестами. Священники, бывшие при войске, благословляли
их на бой, пели тропари.
    Вскоре  обе  рати  -  половецкая  и  русская  -  сошлись  в жестокой сече,
продолжавшейся  до самого вечера. Кровь мгновенно обагрила тающий снег, из-под
которого  кое-где пробивалась уже трава. Несколько раз победа склонялась то на
одну, то на другую сторону. Наконец половцы были побеждены и отступили.
    Бывшее  на другой День Лазорево воскресенье русская рать отпраздновала "на
костех" - на поле боя, отпевая и предавая земле павших.
    Наутро  же  в  Вербное воскресенье сторожевые отряды донесли о приближении
новых  огромных  полчищ. Весть об этом застала Мономаха, Святополка и Давыда в
шатре.
    - Князья,  вся  земля  половецкая  на  нас  поднялась.  Все  стяги ханские
здесь...  Много  их  как  саранчи...  Со всех сторон стекаются! - запыхавшись,
крикнул подскакавший гонец.
    Святополк пугливо глянул на горизонт за спиной гонца и перекрестился:
    - Не  одолеть  нам  половцев!  Верно говорил инок печерский: восстанут две
головы на месте срубленно одной.
    Видя,  что  наступил  момент  для  ободрения малодушных, Мономах порывисто
встал и повернулся к другим князьям:
    - Выступим им навствечу без страха. Великий праздник сегодня - Воскресенье
Вербное. Не может того быть, чтобы не помог нам Господь.
    Через  несколько часов поредевшее русское войско, еще не отдохнувшее после
недавней  злой  сечи,  выступило  в  поход.  Главное  столкновение с половцами
произошло  в  Страстной  Понедельник,  на берегах реки Салницы. Многочисленные
половецкие орды, присланные ханами, подобно лесу окружили русское воинство.
    Некоторые  из  дружины с беспокойством озирались, видя половцев везде - на
юге, на востоке, на севере.
    - Тем лучше для нас, братья. Видим теперь, что некуда отступать. Помрем же
здесь, коли придется! - обратился к ним Мономах.
    Сеча,   упорная,  кровопролитная,  беспощадная,  продолжалась  весь  день.
Утомленные  русичи  уже  едва  могли  сжимать  в  руках  мечи, а свежие отряды
половцев  все  прибывали.  Некоторые  малодушные  дрогнули,  и  из рядов стали
доносится паники крики: "Бежать надо! Все здесь поляжем!"
    Видя,  что  наступила решающая, переломная минута боя, Мономах выхватил из
ножен  меч  и,  воодушевляя  русичей  криком:  "Не  подведите, братья! Посечем
поганых!",   ударил   на  врага.  Не  желая  оставить  своего  князя,  дружина
Мономахова,  а  за  ней  и  дружина  Давыда  Святославича, забыв об усталости,
устремились на половцев.
    И - случилось невероятное. Половцы дрогнули и побежали, нахлестывая коней.
Русичи,  рубя  их  и  хватая,  устремились  следом. Позже схваченные степняки,
попавшие  в  русский  плен,  говорили,  что  в тот миг, когда поскакали на них
дружины,  увидели  они  в  воздухе  светлых  воинов,  что, носясь над русскими
полками,  отражали  стрелы  и  всюду  оказывали им помощь. Именно этим светлым
воинам и приписывали половцы победу над собой.
    Чудо   это   видели  многие  половцы,  и  потому  оно  представилось  всем
несомненным.
    Вот как пишет о том летопись:
    "В  понедельник  же  страстной  недели  вновь иноплеменники собрали многое
множество  полков  своих  и  выступили,  точно  великий лес, тысячами тысяч. И
обложили  полки русские. И послал Господь Бог ангела в помощь русским князьям.
И  двинулись  половецкие  полки и полки русские, и сразились полк с полком, и,
точно  гром,  раздался треск сразившихся рядов. И битва лютая завязалась между
ними,  и  падали  люди  с  обеих  сторон. И стали наступать Владимир с полками
своими  и  Давыд,  и, видя это, обратились половцы в бегство. И падали половцы
перед полком Владимировым, невидимо убиваемые ангелом, что видели многие люди,
и  головы  летели  на  землю,  невидимо  отрубаемые. И побили их в понедельник
страстной месяца марта 27. Избито было иноплеменников многое множество на реке
Салнице.  И спас Бог людей своих, Святополк же, и Владимир, и Давыд прославили
Бога, давшего им победу такую над язычниками, и взяли полона много, и скота, и
коней,  и  овец,  и  пленников  много  захватили руками. И спросили пленников,
говоря:  "Как  это  вас такая сила и такое множество не могли сопротивляться и
так  быстро  обратились  в  бегство?".  Они же отвечали, говоря: "Как можем мы
биться  с  вами, когда какие-то другие ездили над вами в воздухе с блестящим и
страшным оружием и помогали вам?".

    * * *

    В   славе   великой   -  с  огромным  полоном,  с  богатейшей  добычей,  с
освобожденными  из  половецкого  плена  собратьями - вернулись русские рати из
славного  этого  похода.  Слух о подвигах Мономаховых, о геройстве всех князей
русских  скоро  разнесся  по всему свету. Узнали о нем не только на Руси, но и
между  греков,  венгров,  ляхов,  чехов.  До  самого Константинополя дошла эта
весть.  Во  всех  летописях  на  все  века  остался запечатленным славный этот
подвиг, и пока стоит Русь - а стоять она будет до скончанья веков - не забудут
средь   народов   славянских   освободителя   своего  и  заступника  Мономаха,
отринувшего все личные интересы свои во имя объединения Руси.


    ВЕНЧАН НА ЦАРСТВО

    В  1113  году  случилось  солнечное  затмение. Средь бела дня закрыла луна
солнце и стало оттого темно, как ночью. В затмении этом многие на Руси увидели
дурное  предзнаменование,  и  верно:  в тот же год 16 апреля скончался великий
князь  Святополк  на  пути  от города Вышгорода. В лодке его привезли в Киев и
похоронили в Златоверхом монастыре, им же ранее и основанном.
    "И  плакали  по  нему  бояре и дружина его вся; отпев над ним полагающиеся
песни,  похоронили  в церкви святого Михаила, которую он сам построил. Княгиня
же его щедро разделила богатство его по монастырям, и попам, и убогим, так что
дивились люди, ибо такой щедрой милостыни никто не может сотворить."
    Оплакав  Святополка,  киевляне  стали  думать, кого посадить на стол свой.
Всеобщим  любимцем  был  Владимир  Мономах. Его-то и решились просить киевляне
быть их князем.
    Однако  Мономах  наотрез  отказался  садиться  в Киеве, уважая старшинство
Святославичей,   прежде   него   имевших  право  на  наследство  Святополково.
Благородство это было вполне в духе бескорыстного Владимира.
    "Возьмите  себе  в  князья  Олега Святославича и будет он править вами. Не
хочу я, чтобы снова рознь была на земле Русской," - отвечал он киевлянам.
    "Не  любы нам Святославичи! Много раз наводили они половцев на земли наши.
Прежде  же  всех  Олег  Святославич, недаром Гориславичем кличут его у нас", -
отвечали киевляне.
    Когда же Мономах и на этот раз отказался, в городе случился великий мятеж.
Киевляне  разграбили  дом  тысяцкого  Путяты, державшего руку Святославичей, а
после  стали  грабить  дома  сотских и ростовщиков иудейских, которые, подобно
паукам, пили кровь со всего города.
    После сего погрома киевляне опять прислали к Владимиру послов, говоря ему:
"Приходи,  княже, в Киев. Если же не придешь, то знай, что много зла содеется.
Ограбят  уже не один Путятин двор, но пойдут на княгиню Святополкову, на бояр,
на монастыри, и тогда дашь ты, князь, Богу ответ".
    Вздохнул Владимир, видя, что нет у него выбора.
    - Знать быть сему княжению, если так говорите, - отвечал он.
    Сказав  так,  он  приехал  в  Киев,  с  величайшим  торжеством встреченный
жителями.   При  приближении  к  городу,  навстречу  ему  вышел  митрополит  с
епископами  и  со  всеми  киевлянами,  принявшими  с великой честью и радостью
доблестного князя.
    Так,  на  шестидесятом  году  жизни своей сел Мономах на золотой стол отца
своего и деда.

    * * *

    Время,  которое  Владимир Всеволодович провел на золотом столе, было одним
из  счастливейших  для  Руси.  Первым  деянием его было обуздание ростовщиков.
Собрав  вече  из  мудрых  мужей  киевских,  Мономах  постановил, что наивысшая
величина "рез", или процентов, не может составлять больше третьей части долга.
Всех рез может быть не больше трех, после чего право на долг утрачивается. Так
разом покончено было с ростовщиками.
    Обнаружив,  что при Святополке храм с мощами братьев страстотерпцев Бориса
и  Глеба  пришел  в  ветхость,  Мономах  велел  воздвигнуть  в Вышгороде новую
каменную церковь. И вот 2 мая 1115 года состоялось перенесение мощей угодников
в эту церковь.
    На великое это торжество позваны были все русские князья.
    "И  было сошествие великое народа, сшедшегося отовсюду: митрополит Никифор
со  всеми  епископами  - с Феоктистом черниговским, с Лазарем переяславским, с
попом Никитою белогородским и с Данилою юрьевским - и с игуменами - с Прохором
печерским  и  Сильвестром  святого  Михаила - и Сава святого Спаса, и Григорий
святого  Андрея,  Петр кловский и прочие игумены. И освятили церковь каменную.
И,  отпев  им  обедню,  обедали  у  Олега  и  пили, и было выставлено угощение
великое,  и  накормили  нищих  и  странников  в  течение  трех  дней. И вот на
следующий день митрополит, епископы, игумены, облачившись в святительские ризы
и  возжегши свечи, с кадилами благовонными, пришли к ракам святых и взяли раку
Борисову,  и поставили ее на возила, и поволокли их за веревки князья и бояре;
впереди  шли  чернецы  со  свечами,  за ними попы, и игумены, и епископы перед
самою  ракою,  а  князья шли с ракою между переносными оградами. И нельзя было
везти  из-за множества народа: поломали переносную ограду, а иные забрались на
городские  стены  и  помосты, так что страшно было смотреть на такое множество
народа.   И   повелел  Владимир  нарезанные  куски  паволоки,  беличьи  шкурки
разбрасывать народу, а в других местах бросать серебряные монеты людям, сильно
налегавшим;  и легко внесли раку в церковь, но с трудом поставили раку посреди
церкви,  и пошли за Глебом. Таким же способом и его привезли и поставили рядом
с братом."
    Желая  сравниться  в  щедрости с Мономахом, Олег Святославич дал роскошный
пир  для князей. Бедных же и странников угощал он три дня и три ночи, давая им
все, что пожелают.

    * * *

    При Мономахе Русь вновь стала сильна, как была прежде при отце его и деде.
Ни  половцы,  ни  иные  племена  не  осмеливались  нападать на Русь. Напротив,
русские  рати  сами  ходили  с  походами в иные страны, где одерживали славные
победы над былыми своими недругами.
    Сын Владимира Ярополк ходил на Дон и, завоевав там три города, привел себе
жену  -  дочь  ясского  князя,  прославившуюся  на  всю Русь необычайной своей
красотой.
    Старший  сын Мономаха Мстислав со своими новгородцами нанес поражение чуди
и  взял их город Оденпе, или Медвежью Голову. Сын Мстиславов и внук Владимиров
-  Всеволод-Гавриил  совершил  в  1122  году труднейший поход в Финляндию. Там
одержал он славную победу над племенем ямь, предками современных финнов.
    На   северо-востоке   Руси  сын  Мономаха  Юрий,  впоследствии  прозванный
Долгоруким,  ходил на волжских болгар, взял большие полоны и вернулся домой со
славой.
    При  Владимире  Всеволодовиче  же  попала  на  Русь  и  "шапка  Мономаха".
Случилось это, когда Мономах посылал могучие свои рати в греческие владения.
    Затеян  был  этот  поход,  чтобы защитить права дочери Мономаховой Марии и
внука   его   Василия,   сына   греческого  царевича  Леона,  умерщвленного  в
Константинополе во время усобицы.
    - Не  дело  оставлять  неотмщенной  эту  смерть!  Пусть знают нас греки! -
сказал Мономах, двигая на Константинополь войска.
    Однако  греки заранее узнали, что идет на них Русь, оповещенные чрез своих
купцов.  Желая  примирения  с русскими, греческий император прислал к Мономаху
митрополита Неофита и многих знатных людей с дарами. Среди даров были крест из
животворящего  дерева  и  сердоликовая чаша, принадлежавшая некогда императору
римскому Августу. Кроме того, привез Неофит и царский венец деда Владимирова -
императора  Константина  Мономаха:  золотой  царский  венец,  держава,  цепь и
древние  бармы,  которыми  украшались  государи  наши  при  венчании  своем на
престол.
    Неофит торжественно помазал Владимира на царство, возложив венец на голову
его и назвав его царем:
    "Приидоша   посланник  от  Царяграда  во  град  Киев  ко  князю  Владимиру
Всеволодовичу и принесоша к нему царские честные и ины многие дары и прошаху у
него мира.
    Венчал  бе  благоверного  Великого  Князя  Владимира  Всеволодовича Святый
Митрополит Неофитъ".
    Всю   славную   жизнь  свою  Мономах  неустанно  заботился  об  укреплении
государства Российского и насаждении веры Христовой.
    Много  храмов  и монастырей сооружены были неустанным его попечением. Близ
Киева построил он Выдубицкий монастырь. В своей же земле Ростовской, наставляя
в  православной  вере  язычников мерян, Мономах заложил город Владимир на реке
Клязме. Там, во Владимире, воздвиг он церковь во имя Всемилостивейшего Спаса.
    При Владимире же игумен Даниил ходил к Святым местам и испросил разрешения
у  короля  иерусалимского  Балдуина  соорудить над Гробом Господним лампаду от
всей  земли  Русской. В обители же святого Саввы записал он имена всех русских
князей для поминания их на ектениях.
    После  кончины  благоверной  супруги своей Гиды, дочери английского короля
Гарольда,  Мономах  был  женат  еще дважды. После него остались пять сыновей и
многочисленные  внуки.  Одна  из  внучек  его,  дочь  старшего  сына Мстислава
Новгородского,  была  замужем за норвежским королем Сигуртом, а впоследствии -
за  датским  Эриком  Эдмуном. Другая внучка стала женой Канута Святого, короля
Оботритского,   и   стала  матерью  знаменитого  датского  короля  Вольдемара,
названного  так в честь славного своего деда Владимира Мономаха. Третья внучка
была  замужем  за  сыном греческого императора Иоанна, а четвертая - за князем
Всеволодом Ольговичем.
    Писано в "Повести временных лет":
    "Владимир был полон любви: любовь имел он и к митрополитам, и к епископам,
и к игуменам, особенно же любил монашеский чин и монахинь любил, приходивших к
нему  кормил и поил, как мать детей своих. Когда видел кого шумным или в каком
постыдном  положении,  не  осуждал того, но ко всем относился с любовью и всех
утешал."


    СВЯТЫЕ АНТОНИЙ РИМЛЯНИН И НИКОЛАЙ СВЯТОША

    Во  времена  Владимира  Мономаха прибыл на Русь и пламенный ревнитель веры
православной святой Антоний Римлянин. Чудесным образом, вопреки всякому закону
людскому, но произволением Господним, попал Антоний на Русь.
    Святой  Антоний родился в Риме и, подобно родителям своим, людям богатым и
знатным,  исповедовал  православие.  После смерти родителей своих, подвергаясь
вместе  с  другими  православными  иноками  гонениям со стороны Римского папы,
Антоний все имение родителей своих - драгоценные церковные чаши, многую утварь
и жемчуг - заключил в деревянную бочку и отдал ее на волю волн.
    Однажды,  когда  Антоний  Римлянин  молился на большом камне у моря, прося
Господа  наставить  его,  застигла  его  страшная  буря.  Камень со святым был
подхвачен  волнами,  но  чудесным  образом  не пошел ко дну, а, плывя по морю,
принесен  был  на  берег  незнакомой  ему  реки  рядом с городом со множеством
церквей православных.
    Со  слезами  умиления  воспринял  Антоний  свое  спасение  и возблагодарил
Господа,  избавившего  его  от  гонений  и  показавшего  ему  путь  к  истинно
православному Царству - Руси.
    Городом,  куда привел Господь Антония, был Новгород. Здесь Антоний и решил
остаться  навек.  Обучившись  в  скором  времени  русской  речи,  он  открылся
новгородскому владыке - блаженному Никите.
    - Велико  чудо  появления  твоего,  Антоний! Устрой же иноческую обитель в
честь  Рождества  Богородицы  на  том самом месте, где пристал в берегу камень
твой, - помолясь, сказал ему блаженный Никита.
    Антоний  послушно начал строить обитель, а через год случилось новое чудо.
Рыбаки,  ловившие  рыбу  в  Волхове, вытянули со дна бочку. В бочке этой - той
самой,  что  некогда отдал Антоний на волю волн - оказалась церковная утварь и
прочие драгоценности родителей его.
    Драгоценности эти были вручены Антонию, и он использовал их для построения
каменного храма и покупки земель для монастыря.
    Шестнадцать лет подвизался Антоний Римлянин в устроенной им обители, после
чего  мирно  преставился.  Святые  мощи  его,  неоднократно  творившие чудеса,
покоятся там же и были открыты в 1597 году.

    * * *

    Другим замечательным святым, жизнь которого совпала с правлением Мономаха,
был  князь  Святослав  или  Святоша  Давыдович, сын князя Давыда Святославича,
принявший в крещении имя Николая. В молодости сей князь был весьма воинственен
и, участвуя в усобицах, однажды даже нарушил крестное целование, воюя с князем
Святополком против Василька и Володаря.
    Однако  затем  князь  Святослав совершенно преобразился. Первым из русских
князей постригся он в Киево-Печерской обители. Смирение его было необычайным и
удивляло  даже  иноков. Три года Николай Святоша работал с братией на поварне,
рубил  дрова,  носил  из  реки  воду  и приготовлял скромную пищу для трапезы.
Затем,  получив  новое  послушание,  три года нес тяжелую обязанность вратаря,
безотлучно  находясь  при  монастырских вратах. Усердие его было столь велико,
что над вратами его попечением был воздвигнут храм во имя Святой Троицы.

    О СВЯТОМ ГРИГОРИИ ЧУДОТВОРЦЕ
    При  Мономахе же многими деяниями его и щедростью, как и прежде бывало при
деде  его  и  при  Святославе, укрепился Киево-Печерский монастырь. В летописи
монастырской   находим   интересное   сказание   о  св.  Григории  Чудотворце,
предсказавшим чудесно гибель князя Ростислава, брата Мономахова:
    "Блаженный  Григорий пришел в Печерский монастырь к отцу нашему Феодосию и
от  него  научился житию иноческому: нестяжанию, смирению, послушанию и прочим
добродетелям. Особенное прилежание имел он к молитве и за то получил победу на
бесов,  так что и издали вопили они: "Гонишь ты нас молитвою своею, Григорий!"
У блаженного был обычай после каждого пения творить запретительные молитвы...
    Следует  еще рассказать о том, как претерпел он, блаженный, муку смертную.
Случилось  в  монастыре,  что  осквернился  сосуд  от падения в него какого-то
животного;  и по этому случаю блаженный Григорий пошел к Днепру за водой. В то
же  время  проходил  здесь  князь  Ростислав  Всеволодич,  шедший  в Печерский
монастырь  для  молитвы  и  благословения.  Он с братом своим Владимиром шел в
поход  против  воевавших  с  Русью  половцев. Увидали княжеские слуги старца и
стали  ругаться над ним, говоря срамные слова. Инок же, провидя, что близок их
смертный час, сказал им: "О дети мои! Когда бы вам нужно было иметь умиление и
многих  молитв  искать ото всех, вы