, прославив
себя великой доблестью и не меньшей кротостью, как видно по статуям и
надписям в его честь, в изобилии воздвигнутым этими провинциями. (2) После
военной службы он стал выступать в суде, больше для доброй славы, чем для
практики. В это же время женился он на Аррецине Тертулле, отец которой,
римский всадник, был когда-то начальником преторианских когорт, а после ее
смерти - на Марции Фурнилле из знатного рода, с которой он развелся после
рождения дочери6. (3) После должности квестора он получил начальство над
легионом и покорил в Иудее две сильнейшие крепости - Тарихею и Гамалу7. В
одной схватке под ним была убита лошадь - тогда он пересел на другую, чей
всадник погиб, сражаясь рядом с ним.
     5. Когда вскоре к власти пришел Гальба, Тит был отправлен к нему с
поздравлением и повсюду привлекал к себе внимание: думали, что его вызвал
Гальба, чтобы усыновить. Но при вести о новом общем возмущении он вернулся
с дороги8. По пути он спросил оракул Венеры Пафосской, опасно ли плыть
дальше, а в ответ получил обещание власти. (2) Надежда вскоре исполнилась:
он был оставлен для покорения Иудеи, при последней осаде Иерусалима9 сам
поразил двенадцатью стрелами двенадцать врагов, взял город в день рождения
своей дочери и заслужил такую любовь и ликование солдат, что они с
приветственными кликами провозгласили его императором, а при его отъезде не
хотели его отпускать из провинции, с мольбами и даже угрозами требуя, чтобы
он или остался с ними, или всех их увел с собою. (3) Это внушило
подозрение, что он задумал отложиться от отца и стать царем на востоке; и
он сам укрепил это подозрение, когда во время поездки в Александрию, при
освящении мемфисского быка Аписа выступил в диадеме: таков был древний
обычай при этом священном обряде, но нашлись люди, которые истолковали это
иначе. Поэтому он поспешил в Италию, на грузовом судне добрался до Регия и
до Путеол, оттуда, не мешкая, бросился в Рим, и словно опровергая пустые о
себе слухи, приветствовал не ожидавшего его отца: "Вот и я, батюшка, вот и
я!"
     6. С этих пор он бессменно был соучастником и даже блюстителем власти.
Вместе с отцом он справлял триумф, вместе был цензором, делил с ним и
трибунскую власть и семикратное консульство10; он принял на себя заботу
почти о всех ведомствах, и от имени отца сам диктовал письма, издавал
эдикты, зачитывал вместо квестора речи в сенате. Он даже принял начальство
над преторианцами, хотя до этого оно поручалось только римским всадникам11.
     Однако в этой должности повел он себя не в меру сурово и круто. Против
лиц, ему подозрительных, он подсылал в лагеря и театры своих людей, которые
словно от имени всех требовали их наказания, и тотчас с ними расправлялся.
(2) Среди них был консуляр Авл Цецина: его он сперва пригласил к обеду, а
потом приказал умертвить, едва тот вышел на столовой. Правда, тут опасность
была слишком близка: он уже перехватил собственноручно составленную Цециной
речь к солдатам. Всеми этими мерами он обезопасил себя на будущее, но
покамест возбудил такую ненависть, что вряд ли кто приходил к власти с
такой дурной славой и с таким всеобщим недоброжелательством.
     7. Не только жестокость подозревали в нем, но и распущенность - из-за
его попоек до поздней ночи с самыми беспутными друзьями; и сладострастие -
из-за множества его мальчиков и евнухов и из-за пресловутой его любви к
царице Беренике, на которой, говорят, он даже обещал жениться; и алчность -
так как известно было, что в судебных делах, разбиравшихся отцом, он
торговал своим заступничеством и брал взятки. Поэтому все видели в нем
второго Нерона и говорили об этом во всеуслышанье.
 Однако такая слава послужила ему только на пользу: она обернулась
высочайшей хвалой, когда ни единого порока в нем не нашлось и, напротив,
обнаружились великие добродетели. (2) Пиры его были веселыми, но не
расточительными. Друзей он выбирал так, что и последующие правители в своих
и в государственных делах не могли обходиться без них и всегда к ним
обращались. Беренику он тотчас выслал из Рима, против ее и против своего
желания. Самых изысканных своих любимчиков он не только перестал жаловать,
но даже не желал на них смотреть на всенародных зрелищах, хотя танцовщиками
они были замечательными и вскоре прославились на сцене. (3) Ничего и ни у
кого он не отнял, чужую собственность уважал как никто другой и отвергал
даже обычные и дозволенные приношения. Щедростью он, однако, никому не
уступал: при освящении амфитеатра12 и спешно выстроенных поблизости бань он
показал гладиаторский бой, на диво богатый и пышный; устроил он и морское
сражение на прежнем месте, а затем и там вывел гладиаторов и выпустил в
один день пять тысяч разных диких зверей.
     8. От природы он отличался редкостной добротой. Со времени Тиберия все
цезари признавали пожалования, сделанные их предшественниками, не иначе,
как особыми соизволениями, - он первый подтвердил их сразу, единым эдиктом,
не заставляя себя просить. Непременным правилом его было никакого просителя
не отпускать, не обнадежив; и когда домашние упрекали его, что он обещает
больше, чем сможет выполнить, он ответил: "Никто не должен уходить
печальным после разговора с императором". А когда однажды за обедом он
вспомнил, что за целый день никому не сделал хорошего, то произнес свои
знаменитые слова, памятные и достохвальные: "Друзья мои, я потерял день!"
     (2) К простому народу он всегда был особенно внимателен. Однажды,
готовя гладиаторский бой, он объявил, что устроит его не по собственному
вкусу, а по вкусу зрителей. Так оно и было: ни в какой просьбе он им не
отказывал и сам побуждал их просить, что хочется. Сам себя он объявил
поклонником гладиаторов-фракийцев13, и из-за этого пристрастия нередко
перешучивался с народом и словами и знаками, однако никогда не терял
величия и чувства меры. Даже купаясь в своих банях, он иногда впускал туда
народ, чтобы и тут не упустить случая угодить ему.
     (3) Его правления не миновали и стихийные бедствия: извержение Везувия
в Кампании, пожар Рима, бушевавший три дня и три ночи, и моровая язва,
какой никогда не бывало14. В таких и стольких несчастиях обнаружил он не
только заботливость правителя, но и редкую отеческую любовь, то утешая
народ эдиктами, то помогая ему в меру своих сил. (4) Для устроения Кампании
он выбрал попечителей по жребию из числа консуляров; безнаследные имущества
погибших под Везувием он пожертвовал в помощь пострадавшим городам. При
пожаре столицы он воскликнул: "Все убытки - мои!"15 - и все убранство своих
усадеб отдал на восстановление построек и храмов, а для скорейшего
совершения работ поручил их нескольким распорядителям из всаднического
сословия. Для изгнания заразы и борьбы с болезнью изыскал он все средства,
божеские и человеческие, не оставив без пробы никаких жертвоприношений и
лекарств.
     (5) Одним из бедствий времени был застарелый произвол доносчиков и их
подстрекателей. Их он часто наказывал на форуме плетьми и палками и,
наконец, приказал провести по арене амфитеатра и частью продать в
рабство16, частью сослать на самые дикие острова. А чтобы навсегда пресечь
подобные посягательства, он в числе других постановлений запретил подводить
одно дело под разные законы17 и оспаривать права умерших18 дольше
известного срока после их смерти.
     9. Сан великого понтифика, по его словам, он принял затем, чтобы руки
его были чисты19, и этого он достиг: с тех пор он не был ни виновником, ни
соучастником ничьей гибели, и хотя не раз представлялся ему случай мстить,
он поклялся, что скорее погибнет, чем погубит. Двое патрициев были уличены
в посягательстве на власть - он не наказал их, а только увещевал оставить
эти попытки, так как императорская власть даруется судьбой, а все остальное
он готов им дать добровольно. (2) Так как мать одного из них была далеко,
он тотчас послал к ней скороходов с вестью, что сын ее вне опасности, а их
самих пригласил к семейному обеду; а на следующий день на гладиаторском
зрелище нарочно посадил их рядом с собой, и когда ему поднесли оружие
бойцов, протянул его им для осмотра. Говорят, он даже рассмотрел их
гороскоп и объявил, что обоим будет грозить беда, но не теперь и не от
него: так оно и случилось. (3) Брат не переставал строить против него козни
и почти открыто волновал войска, замышляя к ним бежать - однако он не
казнил его, не сослал и не перестал его жаловать, но по-прежнему, как с
первых дней правленья, называл его своим соправителем и преемником, и не
раз наедине молитвенно и слезно просил его хотя бы отвечать ему любовью на
любовь.
     10. Среди всех этих забот застигла его смерть, поразив своим ударом не
столько его, сколько все человечество. По окончании представлений, на
которых под конец он плакал горько и не таясь, он отправился в свое
сабинское имение. Был он мрачен, так как при жертвоприношении животное у
него вырвалось, а с ясного неба грянул гром. На первой же стоянке он
почувствовал горячку. Дальше его понесли в носилках; раздвинув занавески,
он взглянул на небо и горько стал жаловаться, что лишается жизни невинно:
ему не в чем упрекнуть себя, кроме, разве, одного поступка. (2) Что это был
за поступок, он не сказал, и догадаться об этом нелегко20. Некоторые
думают, что он вспомнил любовную связь с женой своего брата; но Домиция
клялась торжественной клятвой, что этого не было, а она бы не стала
отрицать, если бы что-нибудь было: она хвалилась бы этим, как готова была
хвастаться любым своим распутством.
     11. Скончался он на той же вилле, что и отец, в сентябрьские иды на
сорок втором году жизни, спустя два года, два месяца и двадцать дней после
того, как он наследовал отцу21. Когда об этом стало известно весь народ о
нем плакал, как о родном, а сенат сбежался к курии, не дожидаясь эдикта, и
перед закрытыми, а потом и за открытыми дверями воздал умершему такие
благодарности и такие хвалы, каких не приносил ему даже при жизни и в его
присутствии.

           Гай Светоний Транквилл. Божественный Тит. Примечания.

ПРИМЕЧАНИЯ:

1. Прозвище отца - полное имя Тита было Тит Флавий Веспасиан, как и у его
отца; брата его звали Тит Флавий Домициан по прозвищу матери, Домициллы.

2. Тит родился 30 декабря 41 г.; однако возраст Тита, названный в гл. 11,
указывает на 39 г. как год рождения Тита.

3. Септизоний - семиэтажная башня; самое известное из таких строений было
воздвигнуто позднее, при Септимии Севере.

4. Физиогном, metoscopus: физиогномика в античности пользовалась
значительной популярностью, несколько руководств по этому предмету
сохранилось, и приемы Светония в описании внешности императоров
обнаруживают знакомство с этой "наукой".

5. Питье Британика - см.: Нер. 33.

6. О дочери Тита, Юлии, см.: Дом. 22.

7. Тарихея и Гамала - крепости на противоположных берегах Геннисаретского
озера.

8. Вернулся с дороги - из Коринфа, открытым морем через Родос и Кипр. О
храме Венеры Пафосской на Кипре с его коническим камнем вместо статуи
богини и с жертвенником, "над которым никогда не идет дождь", см.: Тацит,
Ист. II. 3.

9. Взятие Иерусалима (захват и пожар Иерусалимского храма) - 6 августа 70
г. О почетном имени императора см.: Клав. Примеч. 42.

10. Консульства Тита - 72, 74-77, 79 гг.

11. Только римским всадникам - но были и исключения: так, Сеян оставался
начальником преторианцев и после того, как стал сенатором.

12. При освящении - Колизея в 80 г. - О быстрой смене водных и наземных
зрелищ в празднествах Тита пишет и Дион (66. 25); "быстрые зрелища",
говорит о них Марциал (Книга зрелищ. 2).

13. О гладиаторах-фракийцах см. примеч. к Кал. 55. 2.

14. Извержение Везувия - 24-25 августа 79 г.: то, которое погубило Геркулан
и Помпеи. Моровую язву Дион (66. 23) приписывает засорению воздуха от этого
извержения.

15. "Все убытки - мои!" - испорченное место, перевод по конъектуре
Баумгартена-Крузиуса: nil nisi sibi publice perisse.

16. В рабство - в лучших рукописях этих слов нет, так что фраза может быть
понята: "распродать их имущество".

17. Под разные законы - т. е. при неудаче одного обвинения выдвигать другое
против того же лица.

18. Права умерших - т. е. спорить, был ли умерший свободным гражданином или
вольноотпущенником, не имевшим права свободно распоряжаться наследством.

19. Отношение к сану великого понтифика редко было таким серьезным: так,
Цезарь сохранял его во все время галльских войн.

20. Были, конечно, слухи, что Тит отравлен Домицианом, и что перед смертью
он жалел именно о том, что не казнил брата и оставил империю такому злодею
(Дион. 66. 26).

21. Смерть Тита - 13 сентября 81 г.

              Гай Светоний Транквилл. Божественный Веспасиан.

БОЖЕСТВЕННЫЙ ВЕСПАСИАН.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25

    1. Державу, поколебленную и безначальную после мятежей и гибели трех
императоров, принял, наконец, и укрепил своей властью род Флавиев. Род этот
был незнатен, изображений предков не имел1, но стыдиться его государству не
пришлось, хотя и считается, что Домициан за свою алчность и жестокость
заслуженно понес кару.
 (2) Тит Флавий Петрон из города Реате был у Помпея в гражданской войне то
ли центурионом, то ли солдатом на сверхсрочной службе; после битвы при
Фарсале он вернулся домой, добился прощения и отставки и занялся сбором
денег на распродажах. Сын его, по прозванию Сабин, в войсках уже не служил
- впрочем, некоторые говорят, что он был центурионом или даже старшим
центурионом, и получил увольнение от службы по нездоровью; он был в Азии
сборщиком сороковой доли2, и позднее там еще можно было видеть статуи,
поставленные городами в его честь, с надписью: "Справедливому сборщику"3.
(3) Затем он был ростовщиком в земле гельветов4; там он и умер, оставив
жену Веспасию Поллу с двумя сыновьями, из которых старший, Сабин, стал
потом городским префектом, а младший, Веспасиан, - императором. Полла
происходила из Нурсии, из именитого рода; отец ее Веспасий Поллион трижды
был войсковым трибуном и начальником лагеря5, а брат - сенатором
преторского звания. Есть даже место под названием Веспасий6, на верху горы
у шестой мили, как идти из Нурсии в Сполеций; здесь можно видеть много
памятников Веспасиев - явное свидетельство древности и славы этого рода.
(4) Я не отрицаю, что некоторые говорят, будто отец Петрона был родом из
Транспаданской области и занимался подрядами в артелях, каждый год ходивших
из Умбрии к сабинам на сельские работы, а потом поселился в городе Реате и
там женился; но сам я при всем моем старании не мог отыскать об этом
никаких свидетельств.
     2. Веспасиан родился в земле сабинов, близ Реате, в деревушке под
названием Фалакрины, вечером, в пятнадцатый день до декабрьских календ, и
консульство Квинта Сульпиция Камерина и Гая Поппея Сабина, за пять лет до
кончины Августа7. Рос он под надзором Тертуллы, своей бабки по отцу, в ее
поместье близ Козы8. Уже став правителем, он часто посещал места своего
детства: виллу он сохранял в прежнем виде, чтобы все, к чему привык его
взгляд, оставалось нетронутым. А память бабки чтил он так, что на
праздниках и торжествах всегда пил только из ее серебряного кубка.
 (2) Достигнув совершеннолетия, он долго не хотел надевать сенаторскую
тогу, хотя брат ее уже носил9; только мать, наконец, сумела этого добиться,
да и то скорее бранью, чем просьбами и родительской властью: она все время
попрекала его, твердя, что он остался на побегушках10у брата. (3) Служил он
войсковым трибуном во Фракии, после квестуры получил по жребию провинцию
Крит и Кирену11; выступив соискателем должностей эдила и претора, одну
должность он получил не без сопротивления, и только шестым по списку12,
зато другую - по первой же просьбе и в числе первых. В бытность претором он
не упускал ни одного случая угодить Гаю, который был тогда не в ладах с
сенатом: в честь его германской победы 13 он потребовал устроить игры вне
очереди, а при наказаниях заговорщиков14 предложил вдобавок оставить их
тела без погребения. А удостоенный от него приглашения к обеду, он произнес
перед сенатом благодарственную речь.
     3. Женился он тем временем на Флавии Домицилле, бывшей любовнице
римского всадника Статилия Капеллы из Сабраты в Африке: она имела лишь
латинское гражданство, но потом судом рекуператоров15 была объявлена
свободнорожденной и римской гражданкой по ходатайству ее отца Флавия
Либерала, который был родом из Ферентина и всего лишь писцом в
казначействе. От нее он имел детей Тита, Домициана и Домициллу. Жену и дочь
он пережил, потеряв обеих еще в бытность свою простым гражданином. После
смерти жены он снова взял к себе свою бывшую наложницу Цениду,
вольноотпущенницу и письмоводительницу Антонии16, и она жила с ним почти
как законная жена, даже когда он стал уже императором.
     4. В правление Клавдия он по милости Нарцисса был направлен в Германию
легатом легиона, а потом переведен в Британию, где участвовал в тридцати
боях с неприятелем и покорил два сильных племени, более двадцати городов и
смежный с Британией остров Вектис17, сражаясь под началом то Авла Плавтия,
легата консульского звания, то самого императора Клавдия. (2) За это он
получил триумфальные украшения, затем вскоре - два жреческих сана18 и,
наконец, - консульство: в этой должности он был два последних месяца в
году19. После этого до самого своего проконсульства жил он на покое и в
уединении, опасаясь Агриппины, которая была еще в силе при сыне и
ненавидела друзей уже умершего Нарцисса. (3) В управление он по жребию
получил Африку и правил ею честно и с большим достоинством20, если не
считать, что однажды в Гадрумете во время мятежа его забросали репой. Во
всяком случае, вернулся он из провинции, ничуть не разбогатев, потерял
доверие заимодавцев и вынужден был все свои именья заложить брату, а для
поддержания своего положения заняться торговлей мулами21: за это в народе и
называли его "ослятником". Говорят также, что он получил двести тысяч
сестерциев с одного юноши, которому выхлопотал сенаторскую одежду против
воли его отца, и за это получил строгий выговор.
     (4) А сопровождая Нерона в поездке по Греции, он навлек на себя
жестокую немилость тем, что часто или выходил во время его пения, или
засыпал на своем месте. Ему было запрещено не только сопровождать, но и
приветствовать императора22, и он удалился на покой в дальний маленький
городок, где и жил в безвестности и страхе за жизнь, пока вдруг не получил
неожиданно провинцию и войско.
     (5) На Востоке распространено было давнее и твердое убеждение, что
судьбой назначено в эту пору выходцам из Иудеи завладеть миром. События
показали, что относилось это к римскому императору23; но иудеи, приняв
предсказание на свой счет, возмутились, убили наместника, обратили в
бегство даже консульского легата, явившегося из Сирии с подкреплениями, и
отбили у него орла. Чтобы подавить восстание, требовалось большое войско и
сильный полководец, которому можно было бы доверить такое дело без
опасения; и Веспасиаи оказался избран как человек испытанного усердия и
нимало не опасный по скромности своего рода и имени. (6) И вот, получив в
добавок к местным войскам два легиона, восемь отрядов конницы, десять
когорт и взяв с собою старшего сына одним из легатов, он явился в Иудею и
тотчас расположил к себе и соседние провинции: в лагерях он быстро навел
порядок, а в первых же сражениях показал такую отвагу, что при осаде одной
крепости24 сам был ранен камнем в колено, а в щит его вонзилось несколько
стрел.
     5. После Нерона, когда за власть боролись Гальба, Отон и Вителлий, у
него явилась надежда стать императором. Внушена она была ему еще раньше, и
вот какими знаменьями. (2) В загородном имении Флавиев был древний дуб,
посвященный Марсу, и все три раза, когда Веспасия рожала, на стволе его
неожиданно вырастали новые ветви - явное указание на будущее каждого
младенца. Первая была слабая и скоро засохла - и действительно, родившаяся
девоч