испытуемым.   Подобный   мифо-ритуальный   комплекс    вполне    определенно
засвидетельствован в африканских охотничьих культурах, однако он встречается
и в иных регионах.
     Схожая  концепция  проявляется  и  в  инициативных  обрядах  народности
квакиутл.    Инициация   мальчиков    заключается   в    повторении   одного
мифологического события: основателем ритуала считается Волк; его брат Хорек,
отыскав однажды в лесу волчат, умертвил  их, и, завладев обрядом, принял имя
Волка. В  помещении, предназначавшемся для  обряда инициации, делали  вход в
форме  волчьей норы. Там молодые "хаматса" осуществляли свое  превращение  в
волков:  они  пожирали  трупы,  впадая в яростное безумие,  набрасывались  и
искусывали  друг друга. Как отмечал  Думезиль,  поведение молодого "хаматса"
напоминает  германского  berserkir,  охваченного  бешенством  и  героической
яростью.
     Похожий магически-ритуальный  комплекс волка  лежит  в основе различных
Manner-bunde   и   воинских   инициации,  а  также  верований,  связанных  с
ликантропией  и  вурдалаками.  Воин -  совершенный  охотник;  так  же как  и
охотник,  он   избирает  моделью   поведение  хищника.   Ведя  свой  род  от
прародителя-Волка  или превращаясь  в результате ритуальной  трансформации в
хищника,  воин становится еще и  зверем по рождению. У  племени  корьак  и у
некоторых  североамериканских   племен   (квакиутль   и   др.)  танец  волка
обязательно  исполняется перед отправлением на войну.  Тем самым  происходит
подготовка к  сражению путем магического превращения  в волка. В этом случае
говорят  о   коллективном  действии  -   тогда   как  германский   berserkir
превращается в зверя индивидуально.
     Иными словами, происходит усвоение поведения, характерного для хищника:
1)  либо в силу происхождения всего рода от мифического Зверя; 2) либо путем
надевания звериной шкуры (повторение изначального мифологического события, в
результате чего  происходит  уподобление сути  зверя); 3) либо  в результате
шаманской  или  воинской  инициации.  Ликантропия  и  различные верования  в
вурдалаков  -   явления   сходного   порядка,  однако  они   не  зависят  от
рассмотренного религиозно-магического комплекса.  Согласно  Геродоту,  невры
превращались в  волков каждый год. Эта периодичность указывает  на возможные
ежегодные церемонии, во время которых надевались волчьи шкуры и волчьи маски
- по  случаю ли инициации юношей или же для обозначения  возвращения умерших
(впрочем,  обе  церемонии  обычно   отмечались   одновременно).  Большинство
народных  верований в  вурдалаков связано  с индивидуальным  превращением  в
зверя.   Некоторые   случаи   можно   объяснить   "спонтанной   инициацией":
своеобразным  феноменом, при котором  забытые ритуальные сценарии неожиданно
всплывают  на поверхность.  Существует также  определенная  симметрия  между
инициацией berserkir  и  превращением в  вурдалаков.  Можно  заключить,  что
легенды и народные верования, связанные с вурдалаками,  тесно  соотносятся с
процессом  фольклоризации, т.  с. проекцией  в  воображаемый мир  конкретных
ритуалов шаманской или воинской инициации.

ХИЩНИКИ, ОХОТНИКИ, ВОИНЫ

     В основе  этих  представлений  лежит  опыт  мистического  соединения  с
волком, независимо от пути его достижения: антропофагии, героической ярости,
инициации  через надевание  шкуры, церемониального пьянства, разбоя  или др.
Важно, что такое соединение - с волком осуществляется всегда  индивидуально,
только так можно полностью изменить поведение,  превратиться из  человека  в
зверя. Возможность  этого опыта  заложена в мифе-первооснове,  и реализуется
через  его  реактуализацию.  Согласно   этому  мифу,  волкообразный  предок,
основатель  таинства инициации,  Верховный шаман или  Первый  Воин, совершил
определенные  действия,  которые  впоследствии  послужили парадигматическими
моделями для  подражания.  В волка  превращается лишь тот,  кто преодолевает
самого себя и временную  реальность, становится современником и соучастником
мифа-первоосновы.
     Вживание в мифологическое время является древним религиозным  ритуалом,
достаточно   освещенным  в   исследованиях,  что  избавляет  нас  от  лишних
доказательств.  Таким  образом,  различные  религиозные  формы  мистического
соединения  Волка   и  воина  можно   расценивать   как  проявление  единого
фундаментального опыта. Великая охота, инициация, война, захват и завоевание
территории суть виды деятельности, построенные по мифологическим моделям: во
время оно  сверхъестественный хищник впервые совершил то  же самое. И теперь
можно  стать  знаменитым охотником, храбрым воином, завоевателем  лишь в той
мере,  в  какой удастся  реактуализировать миф,  то есть  усвоить  поведение
хищника и повторить  его  действия. Несмотря  на  различия  в историческом и
культурном   отношении,  очевидна  структурная   аналогия  между  совместным
преследованием добычи, войной, захватом  чужой территории - с одной стороны,
и  поведением  беглецов,  находящихся  вне  закона,  -  с  другой.  Все  они
уподобляются в своем поведении волку, поскольку в том или ином виде и в силу
различных  причин   воспроизводят  единый  миф-первооснову.  Иными  словами,
подражая мифологической модели, они стремятся к обретению парадигматического
бытия,  пытаясь  преодолеть  слабость,  бессилие  и  жалкость  человеческого
существования.
     На  юго-востоке  Европы   и   в  Средиземноморье  подобные  архаические
религиозные системы претерпели  глубокие изменения и в конце концов уступили
место  восточным  и  эгейским  культурным  формам.  В Греции,  Италии  и  на
Балканском   полуострове   сохранились   лишь  разрозненные   мифологические
фрагменты и отголоски  ритуалов инициации.  Именно к этим отголоскам следует
отнести оригинальное самоназвание даков наряду с  более известной легендой о
Ромулосе  и  Ремусе.  Конечно,  часть  этого  наследия  сохранилась в  форме
народных обычаев и фольклорных произведений,  особенно в таких исключительно
замкнутых  регионах,  как Балканы и  Карпаты.  Мы  имеем в  виду  не  только
верования  в  вурдалаков, но  и  народные  предания о волках. Святой  Сава и
Святой Теодор в  Югославии,  Святой  Петр в  Румынии считаются покровителями
волков. Очевидно, что назрела необходимость в исследовании всей совокупности
этих  архаических  обычаев  и верований,  сохранившихся в балкано-карпатской
зоне.

     В  заключение наших  наблюдений скажем несколько слов о том,  что можно
было   бы   обозначить   как   мифологическое   измерение   истории   даков.
Знаменательно,  что  единственным  народом,  сумевшим  одержать  победу  над
даками, завоевать  и колонизировать  их  страну, утвердив в ней  свой  язык,
оказались римляне -  народ, чей генеалогический миф возник на основе истории
Ромулуса   и   Ремуса,   детей   бога-волка   Марса,  вскормленных   молоком
Капитолийской волчицы. В результате этого  завоевания и ассимиляции появился
румынский народ. В плане мифологической  перспективы  истории можно сказать,
что этот народ родился под знаком волка, то есть был предопределен к войнам,
завоеваниям  и  миграциям. Однако  волк возник па  мифологическом  горизонте
истории дако-римлян и их потомков  и  в третий раз. В  самом деле, румынские
княжества  возникли  в  результате  великих  завоеваний  Чингиз-Хана  и  его
последователей.   А  генеалогический   миф  чингизханов   говорит,  что   их
прародителем был пепельный  волк,  спустившийся  с  неба  и  соединившийся с
ланью... 1959

ГЛАВА 2. ЗАЛМОКСИС

ГЕРОДОТ IV. 94-96

     В этом  знаменитом отрывке  Геродот сообщает нам то,  что он  узнал  от
греков  Геллеспонта  и  Черного  моря  о  религиозных  верованиях  гетов,  в
частности, об их боге Залмоксисе: "Геты - самые  отважные из фраков  и самые
справедливые.  Они считают себя  бессмертными", и вот  почему: "согласно  их
вере, они не  умирают, а отправляются  после  смерти  к Залмоксису - их богу
(даймону), - которого некоторые отождествляют с Гебелеизисом". Далсе Геродот
описывает  два ритуала,  посвященных  Залмоксису: кровавое  жертвоприношение
посланника,  осуществляемое раз в  четыре года, и стрельба  из лука во время
бури. Об этих ритуалах речь пойдет несколько позже, сейчас же посмотрим, что
сообщает далее Геродот о самом Залмоксисе:  "Я узнал от эллинов, проживающих
в Геллеспонте и в Понте, что этот Залмоксис, будучи обычным человеком, якобы
жил  в  рабстве на  Самосе  у Пифагора,  сына Мнесарха. Заслужив свободу, он
нажил большое состояние и вернулся на родину. Фраки жили в страшной бедности
и были необразованны. Залмоксис, знакомый  с  ионийским  жизненным укладом и
более утонченными нравами, чем во  Фракии, к тому же проживший среди эллинов
и,  главное,  рядом  с самым  мудрым  человеком  Эллады -  Пифагором,  решил
построить особый  дом,  в котором  он  принимал и  устраивал пиры для  самых
замечательных сограждан. Во время пиршеств он учил, что ни он, ни его гости,
ни их потомки в будущем не умрут, а  лишь  переселяться в иное  место,  где,
живя вечно, обретут все  блага. Пока Залмоксис принимал гостей и увещевал их
таким образом, он  строил себе жилище под землей. Когда обитель была готова,
Залмоксис исчез,  спустившись в свои подземные покои, где и пробыл три года.
Фраки  очень  сожалели  о  его исчезновении и оплакивали  как  мертвого.  На
четвертый год он появился среди  сограждан, тем самым заставив их поверить в
свое учение. Так рассказывают  эту историю  эллины.  Я сам  не  подвергаю се
сомнению, но и не верю полностью. Думаю, что этот Залмоксис  жил задолго  до
Пифагора. Был ли он простым человеком  или  в  самом деле  богом готов  - не
ведаю, с тем и оставляю его в покое".
     Естественно,  это  свидетельство  произвело  глубокое  впечатление   на
античный  мир  со  времен   Геродота  и  до   последних   неопифагорейцсв  и
неоплатоников. Его комментировали и интерпретировали знатоки вплоть до наших
дней.  На  некоторых  интерпретациях мы остановимся ниже.  А  сейчас выделим
главные элементы этого сообщения: а)  свидетели Геродота настаивают в первую
очередь  на том,  что  Залмоксис  был  рабом  Пифагора  и,  обретя  свободу,
попытался  утвердить среди  фраков  греческую цивилизацию  и  учение  своего
хозяина; 6)  основа "пифагорейского" учения  Залмоксиса  - идея  бессмертия,
точнее, счастливого существования  после смерти; в) Залмоксис  излагал  свою
доктрину на пирах, которые  устраивал  для высокородных  соотечественников в
андреоне,  выстроенном специально для этой цели;  д)  одновременно Залмоксис
построил подземную обитель, в которой скрывался три года; геты посчитали его
умершим  и  уже  оплакали,  однако на  четвертый  год  Залмоксис  объявился,
убедительно  продемонстрировав  верность  своего  учения. Геродот  завершает
повествование,  так и не высказавшись по поводу реальности подземного жилища
и не  дав  однозначного  ответа,  был ли Залмоксис человеком  или божеством.
Однако  историк высказал предположение,  что  Залмоксис мог жить задолго  до
Пифагора.
     За исключением одной  детали,  которая  кажется непонятной, а именно  -
оплакивание гетами Залмоксиса (возникаем вопрос, как они пришли  к  выводу о
его   смерти,  если  не  обнаружили   его  тела?),   вся  история   выглядит
правдоподобно;  греки  Геллеспонта,  или  сам  Геродот,  вложили  полученную
информацию  о  Залмоксисе,  его доктрине  и культе в  определенный  духовный
горизонт мифа; пифагорического типа. Поступили ли они так в силу патриотизма
(разве сами варвары могли додуматься до такого учения?) - для  нас  не имеет
значения.  Важно,  что  греков поразило  сходство  между учениями Пифагора и
Залмоксиса. Как бы там ни было, этого достаточно, чтобы дать представление о
типе доктрины и религиозной практики, характерной  для культа  Залмоксиса. В
самом деле, греческая версия  допускает  много параллельных мест  с системой
греческих богов  и героев. Тот факт, что учение Пифагора  названо источником
религиозных  идей  Залмоксиса, подтверждает,  что культ  этого гетского бога
предполагал веру  в  бессмертие души  и  определенный  ритуал  инициации. За
сдержанным  сообщением  Геродота  проглядывает  явно мистериальный  характер
культа Залмоксиса.
     Возможно,  это  и явилось  причиной  того,  что  Геродот  удержался  от
сообщения  подробностей (при условии,  что он  знал о них, а  это  отнюдь не
очевидно):  его  холодное  отношение  к мистериям хорошо  известно.  Геродот
признался,  что  сам не верят в  историю рабства  Залмоксиса у  Пифагора,  и
полагает, что гетский даймон жил гораздо раньше. Это очень важная деталь.

"ПОДЗЕМНОЕ ЖИЛИЩЕ"

     Андреон,  который Залмоксис  выстроил для приема почтенных сограждан  и
проповеди  бессмертия,  сразу напоминает зал Пифагора в Кротоне  и помещения
для  ритуальных  пиршеств  тайных религиозных  сообществ. Множество  похожих
помещений для ритуальных пиршеств были обнаружены в Тракии  и в придунайской
зоне. Что касается подземного жилища, если только сведения  о нем Геродот не
добавил  от  себя  самого,  вспомнив  о  легенде, связанной с  Пифагором, то
очевидно, что подлинное назначение  этого помещения не было понято.  В одном
из  сатирических  произведений Гермипа, /дошедшем  до  нас  в неполном виде,
говорится,  что Пифагор  уединился  на  семь  лет  (тот  же срок называет  и
Тертуллиан) в подземном укрытии. По наставлению Пифагора,  его мать написала
письмо, которое ом выучил наизусть, прежде чем его запечатали. Пифагор вышел
из своего укрытия  подобно мертвому из Аида  и  явился на народное собрание,
заявив, что  умеет читать письма, не вскрывая печати. Это чудо  развеяло все
сомнения соотечественников  в  том, что  Пифагор посетил  Аид  и теперь  мог
поведать  о судьбах родственников и друзей своих сограждан. Пифагор полагал,
что бессмертие души - результат метемпсихоза, и именно это учение он пытался
продемонстрировать.
     Начиная с Рооде, ученые сошлись во мнении, что  источником этой пародии
послужило  сообщение  Геродота  об   исчезновении  Залмоксиса.  Впрочем,  не
исключено, что Гермип использовал и другие  тексты. Ямбликос в  своей "Жизни
Пифагора" передает  ту  же историю,  добавляя  подробности,  которых  нет  у
Геродота. Как бы  там ни было, рационалистическая версия  Геродота и пародия
Гермипа,  а   также  их   источники   игнорируют  или  сознательно  искажают
религиозную  природу  изображаемых  ими  событий.  Между  тем,  уединение  в
подземном   укрытии  символически   и  ритуально  эквивалентно   катабазису,
нисхождению  в  ад,  совершаемому  во время  инициации. Подобные нисхождения
засвидетельствованы  в  более  или  менее  легендарных биографиях  Пифагора.
Согласно Порфирию, Пифагора посвятили на Крите в  мистерию  Зевса  следующим
образом:  пройдя  очищение  с  помощью  осколка метеорита,  он  провел ночь,
завернутый в шкуру черной овцы, а затем  спустился  в пещеру Иды, где пробыл
27  дней.  Диоген Лаэртский  добавляет, что Пифагора  в  пещере  сопровождал
Эпименид, знаменитый инициатор. Наконец, в тексте Абарис, сохранившемся лишь
фрагментарно,   говорится,  что   Пифагор   спускается  в   ад   в  компании
сверхъестественного проводника.
     Эти  более поздние легенды  помогают нам  понять  подлинное  назначение
подземного  укрытия  Залмоксиса. Речь идет о  ритуале инициации.  Это однако
вовсе не означает, что Залмоксис был хтоническим божеством. Нисхождение в ад
в ритуале инициации эквивалентно смерти, и этот опыт ложится в основу нового
тина бытия. "Исчезновение" (оккультация) божественного или полубожественного
существа   (владыки-мессии,    пророка,   Мага,    законодателя)    довольно
распространенный ритуально-мифологический сценарий в Азии и Средиземноморье.
Минос, сын Зевса,  -  пример античного  законодателя  -  каждые  девять  лет
уединялся в горной  пещере  Зевса,  а затем возвращался с таблицами  законов
(Страбон). Особенно  характерны  периодические  эпифании и  оккультации  для
Диониса. Его  "смерть" и  "рождение" передают идею ритмичности вегетативного
цикла,   всякого  рождения   и  смерти.  Однако  в  реальной  истории  такое
циклическое   появление   и  исчезновение   сверхъестественных  существ   не
засвидетельствовано.

РИТУАЛЬНЫЕ ГРОТЫ: ОККУЛЬТАЦИЯ И ЭПИФАНИЯ

     Ритуально-мифологический   сценарий   реализуется    в   многочисленных
традициях,   связанных   с   периодической   эпифинией    бога,   воцарением
правителя-мессии,  или  явлением  пророка.  Этот  сценарий  довольно   долго
просуществовал в  иранской и  азиатских культурах.  По  одной  легенде, Мани
объявил, что поднимается на небо, где пробудет один год, а затем уединится в
пещере. Бихафарид,  живший  в  8 веке, построил  замок  и,  убедив жену, что
находится при смерти, уединился в нем. Через год он объявился и сообщил, что
побывал на небе, где  Бог показал ему Рай и Ад и доверил передать людям свое
откровение. У  Г. Виденгрена,  подробно изучившего  этот  мотив, мы  находим
историю  Аль-Бируни:  накануне  воцарения  партийский  владыка  уединился  в
пещере, куда пришли его подданные, чтобы поклониться ему как новорожденному,
то есть как младенцу сверхъестественного происхождения. В армянской традиции
сохранились сведения о пещере, в которой укрылся Мехер (то есть Михр, Митра)
и  откуда  он  выходил  раз  в  году.  Всякий   раз   Митра  представал  как
перевоплощенный, новорожденный правитель.
     Эта  иранская тема звучит  в  христианской  легенде  о  залитой  светом
Вифлеемской  пещере. Анонимный  автор  труда "Opus imperfectum in Matthacum"
сообщает, что волхвы ежегодно восходили на Гору Побед, где находилась пещера
с родником и деревьями, и ждали появления Звезды. В конце концов она явилась
им  в  образе  младенца  и призвала  идти  в Иудею.  В зукнинской  летописи,
относящейся,  как  и "Opus  imperfectum",  к периоду до 6 века, эта  легенда
излагается белее подробно: 12 "Правителей-Мудрецов" каждый месяц восходят на
Гору и вступают в Пещеру Сокровищ. Как-то раз они увидели неописуемый  столб
света, над которым сияла  Звезда ярче, чем тысяча  солнц. Звезда проникает в
Пещеру  Сокровищ и обращается к Правителям. Ослепнув от света, они  упали на
колени. Свет сгущается и, приняв  форму смиренного  человека, сообщает,  что
его послал небесный Отец, чтобы призвать Правителей в Галилею.
     Перед нами  великий синкретический миф о  Небесном  Спасителе в  сильно
иранизированной   форме.   В   этом   мифе   много   архаических  элементов,
предшествующих  культу  Митры  и  ирано-семитскому  синкретизму.  Несомненно
важная тема сверхъестественного света  не должна,  однако, заслонять  от нас
фундаментальную  символику.  Так,  Пещера  на  вершине  горы  представляется
исключительно  подходящим  местом  для   божественной  эпифании,  где  после
оккультации являет себя бог-спаситель, пророк или космократ.
     В то  же  время  пещера  -  часть  хтонического  мира  и  модель  всего
универсума.   Именно   символика   пещеры   как   священного  всеобъемлющего
пространства,  составляющего  "мир  в  себе",  а  не  прямая  "естественная"
трактовка  ее  как сумеречного, подземного царства, позволяет  добраться  до
подлинного  религиозного  смысла  этой  легенды.  Ритуальная  пещера  иногда
имитирует ночное небо, становясь imago  mundi  (образом мира),  Вселенной  в
миниатюре. Пребывание  в пещере  не обязательно  означает нисхождение в  мир
теней,  оно  может означать  и жизнь в ином, более  объемном, более  сложном
мире,  населенном  сверхъестественными существами  (богами, демонами, душами
умерших  и  др.),  и  потому  этот  мир  полон  богатств  и   неограниченных
возможностей (ср.  десакрализованные  мифы о пещерах с сокровищами и т. п.).
Лишь  в результате  "естественной" интерпретации  учеными 19  века,  которые
свели  религиозную символику  к  ее конкретной физической форме, космический
смысл пещер  и культовых  подземных  жилищ  был заслонен  представлением  об
обители умерших и источнике