земельного плодородия.

ЗАЛМОКСИС И ОБРЕТЕНИЕ БЕССМЕРТИЯ

     Если обратиться к самой версии Геродота вне проблемы ее происхождения и
истинности, то Залмоксиса можно представить как: а) д а й  м о н а или т е о
с  а,  несущего  откровение  эсхатологического  толка  и  основавшего  культ
инициации,  которая  определяет  условия  существования  после  смерти;   б)
Залмоксис  -  не  сверхъестественное существо  космического типа,  с  самого
начала  традиции находящееся по ту сторону, подобно другим фракийским богам,
упоминаемым  Геродотом   (Аресу,  Дионису,  Артемис  или   Гере);  Залмоксис
возникает в  определенной религиозной  истории,  существовавшей  до него,  и
знаменует собой новую эпоху эсхатологического типа; в) "откровение", которое
он  несет  гетам,  реализуется в хорошо  известном  ритуально-мифологическом
сценарии  "смерти'' (оккультации) и "возвращения на землю"  (эпифании). Этот
сценарий   часто   служил  поводом   для  основания  новой  эры  или  нового
эсхатологического культа; г) основная идея послания Залмоксиса - жизнь после
смерти, бессмертие души;  д) поскольку возвращение Залмоксиса  на землю само
по себе не служит "доказательством"  бессмертия  души, этот  эпизод, видимо,
передаст неизвестный нам ритуал.
     Вера в бессмертие  души  не  переставала  волновать греков  в  5  веке.
Геродот  подобрал  для  гетов  самое красочное определение, когда назвал  их
теми, "кто верит в свое бессмертие" (getas tous athanatizontas), "потому что
согласно  их  вере они  не  умрут, а  отправятся  к  Залмоксису". В  диалоге
"Кармид", написанном вероятно через 30 лет после Геродота, Сократ повествует
о  встрече с  неким фракийцем, "одним из тех врачевателсй фракийского короля
Залмоксиса, о которых говорят, что они обладают даром наделять бессмертием".
В самом деле, глагол athanatizein означает не "верить  в свое бессмертие", а
"становиться бессмертным".  Смысл такого "обретения бессмертия" раскрывается
Геродотом: Залмоксис, принимая своих гостей ("первых  граждан"),  "учил, что
ни он, ни  его гости, ни их потомки не  умрут, а лишь попадут в  иное место,
где  будут  жить  вечно,  пользуясь всеми благами".  Однако  это  счастливое
существование не было обещано всем,  а  лишь  тем, кто проходил особый обряд
инициации, что роднило  культ  Залмоксиса  с  греческими  и эллинистическими
мистериями.  Гелланикос,  старший  современник  Геродота,   описывая  ритуал
Залмоксиса, справедливо его называет "teletai", подчеркивая его инициативный
характер.
     Гелланикос,   среди   прочего,  упоминает  теридов   и  пробидов,   два
соседствующих с гетами племени: они также верили, что не умрут, а отправятся
к  Залмоксису.  Однако пребывание рядом с богом  не считалось  обязательным,
потому как "умершие  могли вернуться  обратно". Вот почему на  поминках "они
радовались  мысли,  что  покойник  вернется".   Ради   этого  они  совершали
приношения и пировали.
     Сведения о  возвращении умерших есть и у Фотия,  Суида и Помпония Мела.
Последний  полагал,  что  у  фраков  было  три  представления   о  загробном
существовании  души:   первое   -  возвращение  умерших.   Согласно  второму
представлению, души хотя  и не возвращаются, однако не исчезают, а  начинают
иное   счастливое  существование.  Наконец,  третье  представление  ближе  к
философии  пессимизма,  чем к народной  эсхатологии:  души  умирают,  однако
смерть предпочтительней жизни.
     Те   немногочисленные   источники,  которыми  мы   располагаем,  помимо
Геродота, еще более усложняют проблему.  Попытаемся сперва понять, что могло
означать  "возвращение умерших",  о котором  сообщают Фотий, Суид и Помпоний
Мела.  Это утверждение  никоим образом  не  означает метемпсихоз, как иногда
предполагалось, хотя у Эврипида и существует высказывание, из которого можно
предположить о существовании веры  в переселение  душ  у  фракийцев.  Вполне
вероятно, что  более  поздние сообщения о "возвращении  умерших" появились в
результате ошибочной трактовки текстов Геродота: геты поверили в  бессмертие
души  после того, как  Залмоксис вновь появился спустя четыре года; из этого
геты сделали вывод, что после смерти они все отправятся к Залмоксису лишь на
некоторое  время,  а  затем  опять   вернутся  на  землю.  Другая  возможная
интерпретация - обряд  погребения, смысл которого - добиться  периодического
возвращения умерших.
     Подобные  обряды засвидетельствованы как в  регионе Средиземноморья,  в
Греции,  на Балканах, так и в  других местах  (у немцев, финно-угров и др.).
Указание на то, что териды и кробиды осуществляют жертвоприношения и пируют,
"чтобы заставить покойника вернуться",  напоминает  о многочисленных сходных
обычаях,  из  которых  самый  зрелищный засвидетельствован  у черемушей.  Не
исключено также,  что речь идет  о новых традициях, возникших под иранским и
германским влиянием, усилившимся в эпоху Децебала.
     Независимо от интерпретации, тема "возвращения умерших" не имеет ничего
общего с тем, что Геродот  сообщает об учении Залмоксиса, и с тем, что греки
узнали  в  5 веке о веровании  гетов.  Греков  интересовало  именно то,  что
Залмоксис   наделял   "бессмертием",   и  после   смерти  его  последователи
отправлялись на  встречу  с ним "туда, где им  предоставлялись  все  блага".
Геродот  не  говорит, что  душа отдельно от  тела  отправится  на встречу  с
Залмоксисом после смерти. Если бы историк вообще не добавил больше  ничего к
сведениям о культе Залмоксиса, то можно было бы предположить,  что речь идет
о  доктрине,  близкой  к  версии  Гомера:  бессмертие недоступно  людям;  тс
немногие  существа-небоги, которым удалось избежать смерти (Ахилл, Менелай и
др.), чудесным образом  перенеслись  в отдаленные, сказочные места  (Острова
Счастливцев),  где  они  продолжали жить,  то  есть  радоваться воплощенному
существованию. То  же можно  было  сказать  и  о  посвященных  Залмоксисом в
teletai:  они не умирали,  их душа не отделялась от  тела,  а встречались  с
Залмоксисом в некоем райском краю.
     Дело, однако, в том, что Геродот  сообщает  также и  о непосредственном
содержании  ритуала  встречи  с  Залмоксисом:  раз  в  четыре  года  к  нему
направляли  посланника. Избранников судьбы  подбрасывали в  воздух  и  затем
пронзали копьями.  Из этого  следует, что к Залмоксису отправлялись все-таки
души  посланников.  Отвлечемся  на миг от  того,  как  связана эта  кровавая
человеческая  жертва  с  религиозной  инициацией, наделяющей  "бессмертием".
Важно, что для гетов, как и для посвящаемых  в Елевсинские  мистерии или для
орфиков,  дальнейшее счастливое существование наступало после смерти: только
душа, - духовное начало, - встречалась с Залмоксисом.
     Именно  эта  автономия души, наряду  с  определенным сверхъестественным
экстатическим   состоянием,  каталептическим   трансом,  признанным  служить
доказательством переселения  души, а значит, и ее "бессмертия", и вызывали у
греков  удивление  и  восхищение. Культ  Залмоксиса  тесно  связан с  данной
практикой, поэтому мы
     подробнее остановимся на подвергнутой  сильной  историзации  мифологии,
связанной с экстазом, смертью и путешествием душ.

ЭКСТАЗ И ТАУМАТУРГИЯ

     Страбон упоминает о Залмоксисе наряду  с Амфиарием, Трофонием, Орфеем и
Мусаем, знаменитыми своими мантическими  и  тауматургическими  действиями, а
также  богатым  экстатическим опытом.  Тебанский герой Амфиарий был поглощен
землей,  однако  по воле  Зевса обрел бессмертие. Трофоний  знаменит главным
образом   своим  оракулом  в  Лебадейе,  описание   которого  дал  Паусапий.
Экстатический, "шаманский" опыт  Орфея  хорошо известен: он спускался в  ад,
чтобы  вернуть  душу  Эвридики;  был целителем и  музыкантом,  очаровывал  и
укрощал  зверей;  его голова, отрезанная  бакантами  и брошенная  в  Хеброс,
доплыла до Лесбоса, напевая песни. Затем ее использовали как оракул, подобно
голове  Мимира  или  черепам  юкагирских  шаманов.  Мифический  певец  Мусай
упоминается в истории  Платона, где сообщается, что вместе со своим сыном он
был проведен Зевсом в Аид: там они увидели праведников, которые возлежали на
ложах, пировали и  пили вино  -  это  простонародное  изображение блаженства
Платон снабжает  ироничным  комментарием: "Выходит,  для  них не  существует
высшего вознаграждения для добродетели, чем вечное пьянство".
     Интересно,  что Пифагора - "прообраз"  Залмоксиса  - часто связывали  с
такими  личностями, как Аристей, Абарий, Эпименид, Формиоп, Эмпедокл. Мы еще
вернемся к  этим сопоставлениям, сейчас же напомним, что Рооде сравнил культ
Залмоксиса с культом Диониса, утверждая тем самым фракийский характер веры в
бессмертие.  Карл Мойли усмотрел в знаменитой  легенде  об Аристее и Абарисе
отражение  шаманской практики скифов,  населявших  северные  берега  Черного
моря.  Швейцарский исследователь  сопоставил  Залмоксиса  с Абарисом,  т. с.
шаманом  или мифологическим  образом шамана.  В. К. С.  Гатри и И.  Р. Доддс
продолжили  и развили  исследование Роодс  и  Мойли.  Гатри  идентифицировал
Залмоксиса с подлинным фракийским божеством, с brothergod'oм Дионисом. Доддс
пишет  об  Орфее,  как  о   "фракийском  персонаже,  подобном  Залмоксису  -
мифическому  шаману или прототипу  шамана". Наконец, совсем недавно, Вальтер
Буркерт систематизировал, с одной стороны, хронологию греческого  шаманизма,
и   с  другой,  дал  блестящий  анализ  традиции,  относящейся  к  Пифагору,
подчеркивая наличие в ней определенных шаманских черт.
     Итак,  древнегреческие  авторы,   равно   как  и   современные  ученые,
сопоставили Залмоксиса, с одной стороны, с Дионисом и Орфеем, а с  другой, -
с  мифическими или  сильно мифологизированными персонажами, обладавшими либо
шаманской техникой экстаза,  либо мантикой,  либо опытом  нисхождения в  ад-
"катабазисом". Проанализируем подробнее  богатую и  одновременно  запутанную
морфологию этих персонажей.
     Абарис,  родом  из  страны  гипербореев, первосвященник  Аполлона,  был
наделен  ракульскими  и  магическими  способностями  (например,  билокацией-
одновременным пребыванием в разных местах).
     Геродот  излагает суть легенды  об Аристее из Проконнеса  (крепость  на
острове в Мраморном море): Аристей рассказал в эпической поэме  о том,  как,
находясь  "под  властью Феба",  он отправился к  иссидонам, где  узнал об их
соседях,  аримаспах ("людях  с одним  глазом") и гипербореях.  Геродот также
сообщает, что однажды в Проконнесе Аристей зашел в лавку валяльщика шерсти и
внезапно   скончался.  Валяльщик  запер  лавку  и   побежал  сообщить  весть
родственникам.  Слух о  смерти  Аристея распространился уже по всему городу,
однако один  человек из Сизикоса  заявил, что  только что встретил Аристея и
"поговорил  с ним". И в самом  деле, когда  отперли лавку валяльщика, то "не
обнаружили  ни  живого,  ни  мертвого  Аристея". Спустя  семь  лет он  вновь
появился в Проконнесе,  а затем  опять исчез. Геродот сообщает также о  том,
что случилось  с метапонтийцами из Италии  "двести сорок  лет спустя,  после
второго исчезновения  Аристея".  Аристей явился к ним  и  призвал установить
алтарь в честь Аполлона, а рядом "возвести статую  Аристея из Проконнеса; он
также  сказал,  что  метапонтийицы - единственные италийцы, к которым явится
Аполлон, а он, Аристей, будет сопровождать бога в облике ворона. Сказав это,
Аристей исчез".
     Отметим ряд  чисто шаманских особенностей: экстаз, который принимают за
смерть, билокация, явление в образе ворона.
     Гермотим из  Клазомены,  которого некоторые авторы  считали  предыдущей
инкарнацией  Пифагора, обладал  способностью покидать свое  тело  на  долгие
годы. В продолжительном экстазе он  отправлялся к  дальние странствия  и  по
возвращении предсказывал будущее. Однажды, когда он лежал бездыханным, враги
сожгли его тело,  и душа никогда  больше не возвращалась.  Эпименид Критский
долгое время проспал в пещере  Зевса на горе Ида; он  постился  и пребывал в
продолжительных  экстатических  состояниях. Пещеру  он  покинул  обладателем
"великих   мудростей",   а  именно,   определенной  экстатической   техники.
Путешествуя  повсюду,- он  предсказывал  будущее,  разъяснял  скрытый  смысл
прошлого и очищал  города  от миазмов,  порожденных  преступлениями. Буркерт
упоминает,  среди прочего, и легенды о Формионе и Леониме. Формион исцелился
от раны  в  результате  экстатического путешествия  в некое чудесное  место,
принадлежащее  "мифологической  географии". Дельфийский  оракул  посоветовал
Леониму, также для исцеления от ран, отправиться на  "Белый остров" к Ахиллу
и  Аяксу.  Леоним добрался до "Белого острова",  позднее  локализованного  в
Черном  море,  однако  по своему  происхождению  идентичного "Белым  скалам"
потустороннего мира, и вернулся оттуда исцеленным. В обоих случаях речь идет
об   экстатическом   шаманском   путешествии,   которое   некоторые   авторы
(Тертуллиан, Гермий) считали путешествием во сне.

ФИЛОСОФЫ-ШАМАНЫ

     К  списку  сказочных  персонажей, в  поведении  которых  прослеживаются
элементы шаманизма, некоторые ученые добавили  имена Парменида, Эмпедокла  и
Пифагора.   Так,   X.  Дильс   сравнил  мистическое  путешествие,  описанное
Парменидом в своей  поэме, с экстатическими путешествиями сибирских шаманов.
Мойли продолжил эту тему и сопоставил видения Парменида с шаманской поэзией.
Не так давно Мориссон, Беркерт  и Гатри  провели аргументированное сравнение
Парменида с шаманом.
     Доддс   писал  об   Эмпедоклс,   чьи   фрагменты   "представляют  собой
единственный первоисточник,  из которого мы можем  получить представление  о
настоящем  греческом  амане;  он был последним  представителем определенного
типа  людей,  исчезнувшего   вместе  с  ним  из  греческого  мира,   хотя  и
продолжавшего  процветать  в других  регионах". Однако  такая трактовка была
отвергнута  Ч.  X.  Кааном:  "Душа  Эмпедокла  не  оставляла  тело,  подобно
Гермотиму и Эпимениду. Он не путешествовал на стреле, как Абарис, не являлся
в  обличии ворона, как Аристей.  Его не видели  одновременно в  двух  разных
местах, и он не спускался в Аид подобно Орфею и Пифагору".
     Доддс  считал  Пифагора  "великим  греческим  шаманом",   который,  без
сомнения,  извлек  теоретические  выводы из своих экстатических  опытов  и в
результате уверовал в метемпсихоз.  Однако наиболее подробно проанализировал
все источники легенды о Пифагоре Беркерт. Он  указал на то, что основные  ее
положения   вписываются   в    единый   ритуально-мифологический   сценарий,
характерный , для  легендарных персонажей, перечисленных выше. В самом деле,
легенды о Пифагоре  говорят  о его  связи с богами и духами, приписывают ему
власть  над животными, сообщают  о пребывании одновременно в  разных местах.
Беркерт  объясняет  знаменитое  "золотое  плечо" Пифагора,  сравнивая  его с
шаманской инициацией. Считалось,  что в момент  инициации у  шаманов  Сибири
происходило  обновление   органов,   и   кости   их   схватывались  железом.
Странствования  Пифагора сближают  его  с  Эпименидом  и Эмпедоклом, которых
Беркерт также считал своеобразными  "шаманами". Наконец,  катабазис Пифагора
также  является  шаманским элементом. Согласно  Иерониму Родосскому, Пифагор
спускался в  Ад  и  встречался  с  душами Гомера и  Гесиода,  наказанными за
злословие в адрес богов.

ГРЕЧЕСКИЙ ШАМАНИЗМ

     Мне  уже  приходилось  затрагивать  проблему  греческого   шаманизма  в
отдельном  исследовании. Для  нашей  темы достаточно  будет  напомнить,  что
некоторые  ученые  (в  первую  очередь,  Доддс)  объясняют   распространение
шаманской практики и мифологии контактами греческих колоний в  Геллеспонте и
на  Черном  море  с иранскими племенами (скифами). Карл Мойли  первым описал
шаманскую природу ряда скифских обычаев и указал на их отражение в греческой
традиции, а также обнаружил шаманские элементы в греческой эпической поэзии.
Беркерт полагает, что goes является подлинным  греческим шаманом, потому что
соотносится  с культом мертвых. Наконец, совсем недавно Э.  X. С. Баттерворт
попытался обнаружить шаманизм в архаической Греции и высказал предположение,
что  по  меньшей мере три главных  родовых  культуры континентальной  Греции
14-13 вв. до н, э. зародились в "шаманизме".
     Одна  из сложностей этой  проблемы заключается в  многообразии смыслов,
которые  мы  вкладываем  в  понятие  "шаман"  и "шаманизм".  Stricto  sensu,
шаманизм -  чисто религиозный феномен, характерный для Сибири и  Центральной
Азии,  однако  он  засвидетельствован  и в  других  местах (Северная и Южная
Америки, Индонезия, Океания). Мы не собираемся анализировать материалы нашей
книги  "Le chamanisme". Вспомним лишь, что инициация порождает "расчленение"
тела,  обновление  сосудов  и  органов, а  ритуальная смерть  и  последующее
воскресение переживаются  будущим  шаманом  как  нисхождение  в  Ад  (иногда
сопровождаемое и вознесением на небо). Шаман - идеальный экстатик. На уровне
же традиционных и  архаических религий экстаз  означает вознесение  души  на
небо, странствие по земле или же нисхождение в подземное царство мертвых.
     Шаман предпринимает  экстатическое путешествие,  чтобы  1)  встретиться
лицом  к лицу небесным богом и передать  ему  приношения от своей общины; 2)
отыскать  душу  больного, которая, как считается, заблудилась вдали от  тела
или  была  похищена  демонами;  3)  доставить  душу  умершего  к  ее  новому
пристанищу;  4)  наконец,  обогатить  свои   знания   за  счет  общения   со
сверхъестественными существами.
     Готовясь к экстатическому путешествию, шаман надевает ритуальный костюм
и бьет в барабан (или  играет на специальном инструменте).  Во время экстаза
он  может  превратиться  в  дикого зверя  и наброситься на  других  шаманов.
Способность  шамана путешествовать в иные  миры  и видеть сверхъестественные
существа (богов, демонов, духов умерших и т. п.) послужила решающим фактором
познания  смерти.  По-видимому,   богатство  и  разнообразие  "потусторонней
географии",  а также  множество тем  мифологии  смерти, явились  результатом
экстатического  опыта  шаманов.  Также   вероятно,  что  многие  "сюжеты"  и
эпические мотивы  имеют  экстатическое  происхождение в том смысле, что  они
были  позаимствованы  из  рассказов шаманов о путешествиях и  приключениях в
сверхъестественных мирах.
     С учетом этих уточнений становится очевидно,  что ряд более  или  менее
легендарных  персонажей, упомянутых нами, - Орфей, Абарис, Гермотим, Пифагор
и Парменид - наделены чисто шаманскими особенностями. Однако то, что Геродот
сообщает нам  о  Залмок-сисе,  никак  не  укладывается  в  рамки  мифологии,
верований  и техники,  присущих  шаманизму.  Наиболее  характерные  элементы
культа Залмоксиса  (андреон  и  пиры,  оккультация  в  "подземном  жилище" и
эпифания  через   четыре  года,  "обретение  бессмертия"  души  и  учение  о
счастливой жизни в загробном мире) приближают его к мистериям.

ЗАЛМОКСИС, ЭКСТАЗ И БЕССМЕРТИЕ

     Все это однако не означает полного отсутствия шаманских идей, техники и
поведения у гето-даков. Как и  все фракийцы, геты знали об  экстазе. Страбон
сообщает  вслед  за  Посейдонием,  что мисийцы  по религиозным  соображениям
воздерживаются от употребления всякого мяса и довольствуются медом,  молоком
и брынзой, за что их называют "боящимися Бога" (theosebeis) и "блуждающими в
дыму"  (kapnobatai). Это сообщение, вероятно, справедливо  и  по отношению к
гетам. Что касается терминов "theosebeis" и  "kapnobatai", то они фактически
относятся  к  конкретным  религиозным  личностям,  а  не  ко  всему  народу.
Возможно, что  выражение  "блуждающие в  дыму" связано с экстазом, вызванным
дымом конопли, известной скифам  и  фракийцам. В этом случае "kapnobatai"  -
это  танцовщики и колдуны (шаманы) среди  мисийцсв  и гетов, которые вдыхали
дым конопли для достижения экстатического транса.
     Kapnobatai,  однако,  не  упоминаются в  связи  с  Залмо