ксисом,  и  нет
оснований предполагать, что эта, "шаманизированная" практика входила в культ
Залмоксиса. Рооде и Мойли упоминают о сообщении Полиэнуса  о Косингасе, царе
фракийских  племен кебренов и сикайбоев, и первосвященнике  Геры: когда  его
подданные выходили из повиновения, Косингас грозил им, что подымется на небо
с помощью деревянной лестницы и пожалуется богу на их  поведение. Ритуальное
восхождение  на небо по  лестнице  характерно  для  шаманизма, символика  же
лестницы засвидетельствована и в других религиях античного  Ближнего Востока
и Средиземноморья. Однако сведения, сообщенные Полиэнусом,  важны и в другом
отношении. Страбон  сообщает, что Залмоксис  был  первосвященником и главным
советником царя, основавшим некую организацию, утвердившуюся затем в Дакии.
     Согласно Суидасу, Гера была греческим  аналогом  Залмоксиса и в поздней
античности считалась  воплощением атмосферы.  Коман усматривает в этом факте
еще одно свидетельство, подтверждающее небесную природу Залмоксиса.  Для нас
важно,  что  предельно  рационализированный  эпизод, переданный  Полиэнусом,
излагает   древний  фракийский   обычай  экстатического   ("шаманского?   ")
восхождения на небо.
     Однако даже эти примеры не пoзволяют причислить Залмоксиса к "шаманам".
Тем не менее проведенное исследование не напрасно. Дело в том, что целый ряд
античных  авторов  настойчиво  сравнивал  Залмоксиса   с  историческими  или
легендарными   героями,   наделенными   сверхъестественными   способностями:
нисхождение в  ад,  инициация,  экстаз,  шаманский  транс,  эсхатологические
доктрины "бессмертия", метемпсихоза  и  др.  Залмоксис принадлежит  именно к
этой  религиозной  и культурной  среде,  особенно  характерной  для фраков и
родственных балканских и карпатско-дунайских племен.
     Все-таки  не  случайно в Греции  после  Геродота  утвердилось сравнение
Залмоксиса   с   Пифагором,  Орфеем,  Мусаем,   а  позднее   с  Заратустрой,
"египетскими  мудрецами" и друидами. Все эти персонажи были  знамениты своим
экстатическим опытом  и  способностью раскрыть тайну  человеческой души и ее
бессмертия. Сообщение Мнасаса из Патары, ученика Эратосфена, о том, что геты
почитали  Кроноса  и называли  его Залмоксисом,  можно трактовать в  том  же
смысле.  Ведь Кронос был  правителем  Островов Счастливцев, куда допускались
лишь праведники. Иными словами,  и здесь  речь  идет о  счастливом загробном
существовании  в  ином  мире  за  пределами  земной  географии,   однако  не
являющемся Адом, куда попадают тени непосвященных.
     Из этих  фрагментарных  и отчасти противоречивых  сведений  видно,  что
культ  Залмоксиса   основывался  на  опыте,  который  можно  определить  как
"эсхатологический",   поскольку   он  обеспечивал   посвященному  счастливое
существование в загробном мире наподобие рая.
     Факт того, что Залмоксис определенным образом соотносился  с Кроносом и
другими  мастерами  экстаза  (поскольку  экстаз  расценивался как  временная
смерть,   при  которой  душа  покидает  тело),   лег  в  основу  современной
интерпретации Залмоксиса как бога умерших.

ЭТИМОЛОГИЯ И ИСТОРИЯ РЕЛИГИЙ

     Интерпретация  Залмоксиса  как  хтонического  божества  большей  частью
обязана  "подземному  жилищу", в котором он укрывался, а  затем явился гетам
уже после смерти. Однако  даже этимология его  имени, кажется,  подтверждает
его хтоническую  природу.  В  самом деле,  в античности был известен  помимо
формы Залмоксис (Геродот,  Платон, Диодор,  Апулей, Иордан, Порфирий и  др.)
также вариант Замолксис (Лукиан, Диоген Лаэртский и др.). Очевидно, что одна
из  форм  является  метатезой  другой.  Порфирий  пытался  объяснить вариант
"Залмоксис" как  производное  от  фракийского "zalmos", "кожа,  шкура",  что
соответствует преданию, но которому,  во  время рождения на  Залмоксиса была
наброшена медвежья  шкура.  Некоторые  авторы  (Роодс, Дойбнер,  Казаров) на
основании  этой  этимологии сделали  вывод,  что  Залмоксис  изначально  был
"Barengott" (Бог медведей - прим.пер.).
     Эта гипотеза недавно была подхвачена Рис  Карпентер, которая определила
место Залмоксиса среди "sleeping bears".
     Другая  интерпретация  этимологии  имени  Залмоксиса  восходит  к слову
"zamol", смысл  которого  определил уже М. Прэториус (1688 г.) -  "земля". В
1852  году  Клесс сравнил  Залмоксиса  с  литовским  богом  земли Замелуксом
(Зиямелуксом).
     Но  только  в  1935 году  П.  Кречмер провел  лингвистический  анализ и
доказал,  что  "Zemelo"  (встречающееся  в   надписях   на  греко-фригийских
надгробиях  в  Малой  Азии),  фракийское "Zemelen" (земля) и  Семела (богиня
Земли,  мать  Диониса)   восходят  к  единому  "g'hemel"  -  "земля,  почва,
принадлежащий  земле"  (ср.  авестийское  "zam",  земля,  литовское  "zeme",
латышское "zeme", древнепрусское "sama", "semme", древнеславянское "zemlja",
земля, страна.
     Кретчмер  интерпретирует окончание имени  (Zamol)  -xis, (которое также
встречается  в  именах царей  Липоксаис, Арпоксаис, Колаксаис)  как скифское
-xais, "господин", "принц", "царь".  Значение имени Zalmoxis, таким образом,
"царь, господин людей".
     Однако наложение скифской  темы на фракийскую основу вряд ли допустимо.
К  тому  же  справедливо отмечалось, что  имя  Залмоксис  не может  нести  в
окончании  радикальный  элемент  х(-а)  is, а  только дерривативный  суффикс
z-(x),  "смысл  которого  не  поддается уточнению".  Отвергая  интерпретацию
Кретчмера - "царь, господин", - Руссу не принимает также  и  гипотезу Рооде,
согласно которой изначально имя Залмоксиса означало "властелин мертвых". Для
специалиста-фраколога семантическое значение темы "zamol" может быть  только
"земля",  ."власть земли",  а  сам  Залмоксис  означает  лишь  "бог  земли",
воплощение источника жизни и материнской груди, к  которой возвращаются люди
после смерти.
     Независимо от нашего отношения  к этой этимологии,  остается  вопрос, в
какой мере она может объяснить значение этого бога. Ни один античный историк
не сообщает никаких  сведений о каких бы то  ни было хтонических церемониях,
связанных с Залмоксисом. Документы, которыми мы располагаем, свидетельствуют
о  роли Залмоксиса при обретении бессмертия души. Считалось, что посвященные
встретятся с Залмоксисом после смерти, однако и из этого не следует, что сам
Залмоксис  был властелином мертвых.  Исчезновение  Залмоксиса, его  "смерть"
равнозначна  нисхождению  в  ад  при  обряде  инициации.  В  соответствии  с
божественным примером "ритуальная смерть" служила цели обретения бессмертия.
     Впрочем,  все   вышесказанное   в   равной   степени   относится   и  к
греко-ориентальным  мистериям.  Их  возможные  аграрно-хтоническис  корни не
объясняют,  однако,  саму структуру  инициации. Необходимо  четко  различать
божества  мистерий  и  божества  умерших.  Последние   властвуют  над  всеми
усопшими, тогда как божества мистерий  допускают к  себе  лишь  посвященных.
Кроме того, речь идет о двух различных эсхатологических географиях: лазурные
берега, ожидающие посвященных в мистерии, нельзя спутать  с подземным Аидом,
куда отправляются умершие.

ЗАЛМОКСИС И ФРАЙР

     Многие германисты от Якоба Гримма и до Некеля и Яна де Вриса сравнивали
тему  оккультации Залмоксиса со смертью  Фрайра, бога  плодородия.  Согласно
"Саге об Инглингах", король Швеции Фрайр умер  из-за болезни и был похоронен
в кургане.  Однако  весть о  его смерти хранилась в  тайне.  В  кургане было
вырыто  три  прохода,  куда  в течение трех лет  засыпали  золото, серебро и
железо. Саксо передает сходную историю  датского короля  Фрото: после смерти
его  забальзамировали  и,  усадив в  карету, возили три года по всей стране.
Известно, однако, что Фрото - лишь другое имя Фрайра.
     Некель усматривал в этой легенде влияние фракийского мифа о Залмоксисе,
распространившегося  через готов на северных германцев. Ян де Врис полагает,
что скорее всего речь идет о теме, общей для фраков и германцев и восходящей
к аграрной мифологии и мистике.
     В данном случае сравнение с Залмоксисом  малоосновательно: оно возможно
лишь при условии, что Залмоксис наверное являлся богом земли и земледелия и,
значит, аналогом Фрайра. В скандинавских источниках говорится о  легендарном
короле, чей труп был спрятан и смерть которого держалась  в тайне в  течение
трех лет по политическим и экономическим соображениям, однако нет ни слова о
"возвращении"  Фрайра  на землю.  Тогда как оккультация  Залмоксиса лежит  в
основе   мистерии   и,   как   мы   показали,   полностью   вписывается    в
ритуально-мифологический сценарий.
     Итак,   мы   видим,   что  ни   гипотезы,   основанные   на   различных
этимологических теориях, ни сравнения с божеством типа  Фрайра не доказывают
предположение об утопическом или аграрном происхождении Залмоксиса.
     Приходится заключить,  что Залмоксис в том виде, в каком  его  почитали
гето-даки, не был ни богом земли, ни богом плодородия, ни богом умерших.

ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЕ ПОСЛАННИКА

     Ту  же  хтоническую или аграрную  интерпретацию  получило  человеческое
жертвоприношение, о котором сообщает лишь Геродот. Вот что он пишет: "Каждые
четыре года бросают жребий, и тот, кому  он выпадает, выбирается посланником
к  Залмоксису, которому остальные доверяют  все свои  нужды.  С  посланником
поступают  так:  несколько  (даков)  садятся  в  круг  и держат  три  копья,
остальные раскачивают посланника  за руки и за ноги и подбрасывают прямо  на
копья.  Если  человек  погибает пронзенный, то считается,  что  бог  проявил
благосклонность,  если посланник  остается живым, то  его самого обвиняют  в
злонамеренности. Тогда выбирают другого посланника. Все, что нужно испросить
у Залмоксиса, посланнику сообщают при жизни".
     Человеческое жертвоприношение засвидетельствовано в истории религий как
у палеоземледельцсв, так  и у народов, находящихся на более  высокой ступени
развития  (например, у  месопотамцев, индоевропейцев,  ацтеков и  др.).  Эта
жертва приносится  по  ряду причин: ради обеспечения плодородия  полей  (ср.
знаменитый  пример кондов  в Индии);  ради  поддержания  жизни богов  (как у
ацтеков),  для  установления  контактов  с легендарными  предками  и недавно
умершими родственниками; наконец, с целью повторения первоначальной  жертвы,
отраженной в мифе, что, в свою очередь, должно  обеспечить продолжение жизни
(ср. племя хайнувеле).
     Очевидно, что жертвоприношение, о котором сообщает Геродот, не имеет ни
одну из этих  мотиваций. У  даков существенным моментом является избрание по
жребию посланника, призванного сообщить Залмоксису  пожелания соплеменников.
Следовательно,   жертвоприношение  делается   ради  самого  послания,  иными
словами,  происходит  реактуализация непосредственной связи гетов  со  своим
богом.
     Такой тип человеческого  жертвоприношения известен в юго-восточной Азии
и прилегающих районах, где приносят в жертву рабов, для того, чтобы передать
Прародителю  желания  его  потомков.  Само  по  себе такое  жертвоприношение
раба-посланника   не   является   архаичным   ритуалом.   Однако   за   этим
ритуально-мифологическим сценарием кроется более древнее  и распространенное
в  мире   представление  о  возможности  восстановить  изначальную   (т.  с.
мифологическую) ситуацию, сложившуюся в эпоху, когда  люди  умели входить  в
прямой  контакт  с  богами.  Согласно  мифам,  такое  положение  вещей  было
нарушено, боги удалились  на небо и  прервали  прямые контакты  с  землей  и
людьми. Это  могло произойти по различным причинам: опрокинулась космическая
гора, Древо (или лиана), связывавшее Землю и Небо, сломалось и т. п.
     Именно к этому типу ритуалов следует отнести жертвоприношение  гетского
посланника. Речь идет не о рабе или военнопленном, как это случалось  в Азии
и в Океании, а о свободном человеке, который, если наша трактовка верна, был
"посвященным"  в Мистерии,  основанные  Залмоксисом. Классической  древности
известны  и  другие  примеры,   иллюстрирующие   обычай  посылать   к  богам
посланников или послания. Еще более впечатляющая параллель устанавливается с
экстатическим  путешествием алтайского шамана на  седьмое или девятое  небо,
которое  он совершает, чтобы передать Бай-Улгану прошение племени и получить
благословение  бога  и  заверение,  что  он   и  впредь  будет  следить   за
благополучием своей паствы. Путешествие на небо  происходит в  "экстазе", то
есть  в  сознании, а не  наяву - на встречу с богом  отправлялись  лишь душа
шамана.   Согласно  же   определенным  мифологическим  традициям,  в   былые
незапамятные времена встреча с богом происходила наяву и во плоти.
     Каждые  четыре  года геты посылали  к  Залмоксису  душу посланника  для
поддержания связи  и  передачи  своих  пожеланий. Этот  ритуал  периодически
восстанавливал  отношения,  которые  когда-то  существовали  непосредственно
между Залмоксисом и  его  верующими,  и был  равнозначен символическому  или
сакраментальному присутствию мистериальных божеств  на обрядовых пиршествах.
В  обоих  случаях  воспроизводится  "изначальная  ситуация",  относящаяся  к
моменту  основания  культа.  У  верующих  появляется возможность вступить  в
контакт со своим  богом. Избрание  посланника раз в четыре года совпадает  с
периодом оккультации Залмоксиса в "подземном жилище". Эпифания бога  находит
ритуальное соответствие  в восстановлении прямых связей ("личные пожелания")
между Залмоксисом  и его  верующими.  Жертвоприношение  посланники  является
символическим ритульным повторением  главного события культа; иными словами,
реактуализируется эпифания Залмоксиса после трех лет оккультации, призванная
обеспечить бессмертие и  благодать  души. Не следует, однако,  забывать, что
ритуальный сценарий в изложении Геродота явно фрагментарен.

ГЕБЕЛЕЙЗИС

     При первом упоминании имени  Залмоксиса Геродот поясняет: "Некоторые из
них (гетов) называют это божество (даймои)  Гебелейзисом". Это  единственный
случай, когда имя Гебелейзиса  попало в литературу. Ни один автор не говорил
о нем после Геродота. Уже  Томашек  усмотрел в имени Гебелейзиса параллель с
южно-фракийским  богом  Збелсурдосом  (Збелтиурдосом). Вполне  вероятно, что
исходная   гетская  форма  этого  имени   была  Зебелейзис.   Томашек  также
идентифицировал в имени Збелсурдос  тему  z(i) bel и  индоевропейский корень
g'heib  "свет, молния ".  Вторая  часть имени,  -  surdos, может восходить к
корню suer,  "мычать, выть". Таким  образом,  Збелсурдос,  как  и Zebeleizis
(Gebeleizis)   мог  быть  богом  бури,   сравнимым   с  Донаром,  Таранисом,
Перкунасом, Перуном и Парьянийя.
     Исходя из сообщения Геродота, Кретчмер попытался этимологически связать
Залмоксиса с Гебелейзисом  на основе эквивалентности тем  Zemele/gebele, что
предполагает  эквивалентность  основ  Zamol  и   gebele.  Кретчмер  видит  в
Гебелейзисе фракийское имя, а  в Залмоксисе - скифско-фракийское  имя-гибрид
одного и того  же бога. Этимология Кретчмера была отвергнута Руссу и другими
учеными,  однако  нельзя  отрицать, что  она  дает объяснение  свидетельства
Геродота  о  том,  что  геты  верили  в  единого  бога,  называемого  одними
Залмоксисом, а другими Гебелейзисом. Выдающийся археолог Василе Пырван также
не  сомневался  в верности  сообщения  Геродота, а Жан Коман  даже говорил о
дако-гетском  монотеизме. В самом деле,  после сообщения  о жертвоприношении
посланника  к  Залмоксису, Геродот  пишет:  "Когда  гремит  гром  и сверкает
молния, фракийцы пускают  в небо  стрелы из лука и угрожают богу, потому что
не признают никого другого, кроме своего бога".
     Этот, к большому сожалению, туманный фрагмент породил долгие дискуссии.
К. Дайкович понимает  его следующим  образом: "Когда гремит гром  и сверкает
молния, фракийцы стреляют из лука в небо, угрожая богу, поскольку они верят,
что  тот,  кто гремит и запускает молнии, - не кто иной,  как их собственный
бог", то есть Гебелейзис.
     Вопреки  свидетельству  Геродота  (переданному,  увы,  с   удивительной
грамматической   и   стилистической   небрежностью),  трудно   рассматривать
Залмоксиса  и Гебелейзиса как одного  и того же бога. Их структуры различны,
их культы вообще никак не пересекаются. Гебелейзис - бог бури или, что более
вероятно,  древний бог  неба (если согласиться  с  мнением Вальде-Покорни  и
Дечева,  которые выводят его имя  из индо-свропейского  корня guer "сиять").
Единственный  известный  нам  ритуал -  стрельба  из  лука  во время  бури -
встречается и  у  таких  примитивных племен, как  семарги па  Маллаке или  у
юракаре в  Боливии. Однако смысл  подобного  ритуала не  у всех одинаков. На
самом  архаичном  уровне, где этот ритуал засвидетельствован, -  у  юракаре,
семангов  и  сакаев  - стрельба из лука призвана запугать бога бури.  В Азии
пытаются  вселить страх не в богов неба или атмосферы, а в демонов,  которых
считают виновными  в  возникновении бури. Так же и в древнем Китае  во время
затмений  пускали  стрелы  в  небесного  Волка, чтобы воссоздать  ритуальную
ситуацию  и  восстановить  порядок  в мире,  завоеванном  тьмой. Сохранились
изображения на памятниках Митры, пускающего стрелы в тучи. Так же поступал и
Индра. Подобный обычай зафиксирован и у каунийцсв, отголоски его мы  находим
в современной Болгарии.
     Принимая  во   внимание  эти  параллели,  мы   вынуждены  усомниться  в
правильности понимания Геродотом  смысла описанных событий. Вполне вероятно,
что фракийцы угрожали не богу (Гебелейзису), а демоническим силам, нагнавшим
тучи.  Иными  словами, речь идет  о  положительном культовом  акте: запуская
стрелы в демонов тьмы, геты помогали своему богу.
     В любом случае приходится признать,  что мы не в состоянии восстановить
структуру, функцию и "историю" Гебелейзиса, основываясь лишь на этимологии и
на единственном  документальном  свидетельстве.  Тот  факт,  что  Гебелейзис
больше не упоминался после Геродота, вовсе не означает исчезновение  культа.
Можно сожалеть по поводу скудности информации, однако не следует упускать из
вида и то,  что в целом  сведения  о религиозной практике и идеях гето-даков
фрагментарны и неточны.  Немногочисленные свидетельства,  дошедшие до нас от
античных авторов,  относятся  лишь к тем или  иным религиозным аспектам,  не
проливая свет на целое, так что нам остается лишь догадываться об остальном.
     Возвращаясь  к Гебелейзису и памятуя об общей судьбе богов неба и бури,
мы можем предложить  несколько гипотез, дабы  объяснить молчание  историков.
Скорее всего, Гебелейзис прошел хорошо известную в истории религий эволюцию:
из небесного  бога типа  Дьяуса он превратился в бога бури, а  затем  в бога
плодородия как Зевс или Баал.
     В самом деле, за редкими исключениями, бог неба становился deus otiosus
и, в конце концов, исчезал из культа, если только его не "реактуализировали"
в образе бога бури, что,
     видимо, и произошло с Гебелейзисом. А поскольку боги бури играют важную
роль  как у индоевропейцев, так и в  азиатских и средиземноморских религиях,
то нет оснований предполагать, что Гебелейзис исчез. Он мог слиться с другим
богом  или  получить  иное  имя. Так,  фольклорная  мифология  пророка  Ильи
содержит много черт, характерных для бога бури, и это подтверждает тот факт,
что  в  момент христианизации  Дакии Гебелейзис  был  достаточно  влиятелен,
независимо от имени, под которым он выступал в ту эпоху.
     Можно  также предположить,  .что  религиозный синкретизм,  поддержанный
первосвященником  и классом священнослужителей, привел к смешению Залмоксиса
с Гебелейзисом. Как бы  там ни было,  важно  помнить, что дакийские алтари в
Сармизегетузе и  Костештах не имели  навеса, а на  большом круглом  алтаре в
Сармизегетузе доминирует небесная  символика. Кроме того, "каменное  солнце"
священной стены в Сармизегетузе подтверждает уранический, солнечный характер
гето-дакской  религии  в  римский период. Мы  не знаем, какой бог,