я абсолютной
тверди и огненной стихии со взаимными переходами друг в  друга.
Нет, не такой тверди и не такого огня, как сейчас! Таких уж нет
во  Вселенной.  Безумный шквал страстей! И дикий рев неведомого
Демиурга!  Духа   и   устроителя   всеобщей   вакханалии.   Она
происходила  будто  от  чувства  ужаса у всех и для того, чтобы
избавиться  от  него.  "ТАРТАР!"  -  откуда-  то  вошло  в  его
сознание.  Но он не знал, что это такое. Обуявшее чувство ужаса
пролегло через всех и все поколения. Никто и сейчас  не  знает,
что  скрывает  это слово. Но гонит и гонит оно все вперед через
развитие всего. Казалось бы, все меньше ужас, но он  все  есть,
готовый  всегда  к прыжку. Поэтому строг был Демиург и путь, им
выбранный, был строг. Так все и идет.
     Он, Солнце, и все братья его  были  рождены  там.  Страсти
стали затихать и хаос перерождался в космос.
     Болезненно шло его развитие. Огонь и твердь, полученные от
родителей, делали свое дело. Тело стало обретать пространство и
структуру.  И  мириады  атомов зашевелились в нем. Образуя свой
мир. Он стал делим и выделились планеты, вобрав в себя свойства
матери - тверди, оставив ему свойства отца - огня. А старый Дух
остался царствовать над всем. Прежде он  видел  могучие  образы
его  проявлений,  проносящихся  в  космосе,  а  иногда - образы
исчадий ужаса - ТАРТАРА. И тогда дикий рев сотрясал  Вселенную.
Это наследники Демиурга сливались в схватке с ними. И горе было
тому,  кто  оказывался там. Или он сжимался в невидимку или его
разносило в клочья. Обычно дух  побеждал  и  непрошенные  гости
уносились в свою нору. А иногда и прятались неведомо куда.
     Неспокойно    Солнцу,   мучают   предчувствия   и   вопрос
наследников стал главным.  Другие  уже  обзавелись  и  блаженно
нянчаются  с  ними.  А  он  с  тревогой  и  надеждой смотрит на
несмышленыша Земли.
     Это не первенец у него. Зарождались и у Венеры и  у  Марса
его  наследники,  но тут же погибали. Он не мог понять причин и
предполагал, что  произошли  какие-  то  отклонения  от  закона
Великого  Духа.  Наблюдая за развитием нового младенца, он стал
догадываться о причине тех кончин. Причины таились именно в его
периферийном месте.  Месте,  фатально  обреченным  на  отсталое
развитие.  Его  самого,  его  подруг и его детей. Вон уж мелкая
шпана  других  семейств  носится,  как  чертята,   вокруг   его
зародыша,  с  любопытством  всматриваясь  в  него,  а  этот все
вытягивается в разные стороны. И он стал  и  строже  и  нежней,
тихо разговаривая с ним.
     Младенец  - это вся копошащаяся жизнь на Земле. Весь образ
ее в целом. Забавно наблюдать, как он повторяет путь  Вселенной
и  в  общем и в деталях, как с невероятной скоростью схематично
проходит все  этапы  от  начала  до  сегодняшнего  состояния  и
торопится убежать вперед. Вращается как и его родители, входя в
себя  снаружи  вовнутрь,  подбирая  что есть, и выходя из себя,
выбрасывая ненужное. Чтобы далее ненужное обратилось в  нужное.
Создается  организм  все  более четкой иерархической структуры.
Постепенно  наполняется  сознанием,  наиболее   сложная   часть
которого  развивается  в  человеке,  питаемого  сознанием  всей
окружающей природы. Человек один, но много его копий, создающих
образ оригинала. Мучителен и  драматичен  путь  становления  их
конечного  плода - Разума, совсем нового для Вселенной средства
и способа разрешения ее  задач.  Солнце,  да  и  вся  Вселенная
справедливо  сможет  гордиться  своим изобретением, если оно не
опорочит себя. Человек  -  это  "кукла"  для  его  вынашивания.
Много,  очень  много  придется пережить малышу, пока не наберет
силу.
     Пока он, как паучек в банке с водой, окруженный  пузырьком
воздуха,  видит  подслеповатыми  глазами лишь пространство, что
дает пузырек и наивно полагает, что видит весь мир. Смешны  его
рассуждения  об  объективности.  Не  догадывается,  что образа,
которое дает сложение его  восприятия  и  чрева,  объективно  в
природе  не  существует.  Как  проклюнувшийся птенец, не знает,
зачем он и куда бежать. Бежит за тем, что видит. И требует  еды
и  тепла.  Наращивая мышцы с умом птенца, не ведая, что делает,
он может стать опасным для себя и  даже  довести  Вселенную  до
необходимости  уничтожить ублюдка, если этого раньше не сделают
прячущиеся рядом злобные духи.
     Помощь, ему  нужна  периодическая  и  доходчивая  для  его
слабого ума подсказка о Законе Духа Демиурга.
     Самому  Солнцу  это  трудно  сделать. Только с содействием
Вселенского  братства   удается   иногда   организовать   такие
подсказки  через  избранников  из  рода  человеков,  специально
подготовленных для этой цели.
     От них исходили мифы и религии.  Вначале  такие  подсказки
носили упрощенный характер указаний и ограничений, требующих их
безусловного  исполнения  под  страхом наказаний. С примитивным
разъяснением мироздания. Но это для совсем глупого возраста.
     Затем  в  подсказках  стала   смягчаться   категоричность,
оставляя  место  для  работы  душой. Необходимо было развить ее
осязаемость. Но не поняли этого люди, приученные к простоте.  И
услышанное  стали доводить до абсурда. Оказалось, что хотя есть
польза от новой планки, содержащей новые  содержательные  вехи,
но есть и вред от упрямого их вырождения в завет. Не могут люди
осознать,   что  подсказка  несет  саморазвивающуюся  идею  при
развитии жизни, а  не  догму,  затормаживающую  упрямую  жизнь.
Подсказка    приняла    форму    освещения    направления   для
самостоятельного развития идеи дальше.
     Тяжело идет  взращение  младенца.  Внимательно  приходится
следить. Особенно за протеканием переломных фаз. Их сейчас две.
     И  обе  связаны с подходом к полному вызреванию контейнера
Разума -человечества.
     Одна из них  обусловлена  предстоящим  выходом  Разума  из
своего  отслужившего  контейнера,  как бабочка из "куклы", чтоб
отправиться в космос. Червячек  приступил  к  окукливанию.  Вот
тут-то и возможен срыв естественного процесса.
     Он  заключается  в возможности образования слишком прочной
скорлупы "куклы" - Транса. Тогда  Разум  разовьется  в  сторону
обслуживания  страстей человека, превратится в слугу оболочки и
выродится  с  ней   в   некое   уродливое   чудовище   в   виде
саморазвивающейся  куклы.  Спорой  самой  для  себя,  оно будет
носиться по пространству, разрушая все на своем пути.  Фантазия
людей  уводит  их  по  этому  пути. Таких сейчас носится много.
Существа без смысла  и  без  будущего.  Сприганны.  Колонизация
Вселенной  -  вот  цель  в  их  безумных головах. Споры раковой
болезни. Носятся проклятые Демиургом от планеты к планете. Пока
не будут уничтожены им.
     Другая фаза  -  это  выбор  половой  ориентации  Разума  в
человечестве.  Исход  его  уже  не  зависит ни от Солнца, ни от
Земли. Хотя, конечно, ему бы хотелось видеть в нем именно  его,
Солнца, продолжение. Он даже пытается повлиять на этот процесс,
но,  к  сожалению,  пока  безуспешно.  Материализм после долгих
колебаний берет верх.  Женское  начало  одолевает.  А  оно,  не
поправь его, прямиком выводит на Транс.
     Но и здесь подстерегают неприятности.
     Дитя  может  родиться  чрезмерно  сексуальным  и скатиться
далее  в  безумство  сладострастия  с  уклонением   от   высших
предначертаний.  Может  родиться бесполым или двуполым. Во всех
случаях сразу или потом оно будет обречено на гибель.
     Обеспокоенный  непреходящей  тревогой  смотрит  Солнце  на
Землю.   Вращается  беременная  Разумом  Земля.  Что  Разум  во
Вселенной будет, в этом  сомнений  нет.  Но  мучает  вопрос:  а
состоится  ли  он  на Земле? Что протянет нить от его солнечной
сути  к  будущему  Вселенскому  Разуму?  Вдруг  и  этот   будет
мертворожденным! Или хуже того - Сприганном.
     Но  не  столько  в  этом причина его тревоги. Все полбеды.
Главная беда была в другом.
     Развивается Вселенная не однородно.  Прохладные  периферии
тормозят общий процесс.
     У него, у Солнца оказалось превышение Материи, а значит, -
разряжение    пространства.    Законы   Материи   здесь   стали
доминировать над законами Духа. Солнце не виновен был  в  таком
казусе.  Но  закон  доминирующей  Материи  вошел через организм
родителей в организм его дитя. И предопределил в  нем  перекосы
общего развития.
     И  вот,  с  тревогой  Солнце  видит нарастающее уплотнение
пространства. Это началось недавно, когда прошел первый  фронт,
почти  уничтоживший  жизнь на земле. Пространство входит вглубь
материи, пытаясь разрушить ее, расслабить, но  и  она  отчаянно
сопротивляется,  выдавливая  пустоты,  уплотняясь, кристаллизуя
минералы и тяжелые элементы мантии.
     Но бесполезно. Пространство плавно, тихо  наращивает  свою
мощь  и  материя  -  короткими и жесткими импульсивными срывами
сдает свои позиции.
     Что делать?
     Солнце  понимал,  что  прежней  спокойной  жизни  приходит
конец.  Возможно, что Вселенная всю периферию загонит в горнило
расчленения материи, сделав ее центром Галактики. Оплот материи
- элементарная частица атома прекратит там свое  существование,
перейдя в иное качество.
     Он  сгорит  там  со  своим  семейством. Но вот малыш? Надо
срочно показать Демиургу  дитя  не  как  своего  несовершенного
ребенка,  а  как совершенного внука Великого Духа, продолжателя
его дел. Как его сделать таким? Как показать?
     Глубокое раздумье окутало его лик.  На  Солнце  проступили
пятна.   Конкретность   изобретала   способ   порождения  новой
абстракции.

     НОЧЬ

     Я  витал  в  пространстве  над  землей.  Ощущение  свободы
будоражило душу, пьянило голову. Это часто происходило при моих
полетах.  Меня  не  беспокоило,  что  я не понимал свободу. Ну,
делаю,  что  хочу,  и  все  тут.  Но  чувствовалась  какая-  то
незавершенность  в  цепи  явлений. И вот сегодня вдруг возникло
ощущение  дыхания  близкого  и   важного   конечного   События,
придающего смысл всему.
     День   завершался   традиционным   зрелищем  уходящего  за
горизонт солнца. Постановка  его  величественна  и  грандиозна.
День,  единственный  и неповторимый, в вечности праздновал свою
смерть. Эмоциональный накал, вызванный ясной грустью  кровавого
светила   в  феерии  красок  осени  и  ползучих  полутеней  под
молчаливый гимн лучистых труб, возбудил Вселенную. И она  стала
приближаться,  сбрасывая  тонкие  одежды  эфира,  чтобы принять
смятенную   землю   в   царственные   свои   объятия.   Природа
благоговеенно  застыла  в  предчувствии События. Все мизансцены
подчинены ведущей теме: ожидание Нереальности.
     Голубые звезды  в  фиолетовом  мраке,  синие  и  сиреневые
очертания   в  черном  готовят  декорации  заступающих  сказок.
Призрачные плечи бытия охватывают  образы  таинственных  духов,
возникающих из вуали сумерек. Месяц рассыпал хрусталь.
     Прозрачные  Феи на гибких крыльях полетели к солнцу, легко
преодолевая дыхание солнечного ветра, лишь  оставляя  на  земле
метущийся след. Вот и растворились в последних пурпурных лучах.
     Маленькие  Эльфы  в  цветочных  шапочках  при лунном свете
завели свои звонкие хороводы. Пляшут, смеются. Лопочат о своем.
     Огненным цветком Стожары распустились.
     Прекрасная Сирин запела чарующую песнь свою на ветке дуба.
     Низко склонившись над водой, сидят Русалки в плакучей иве.
Расчесывают гребешком свои чудесные зеленые кудри.  И  тихонько
распевают   неземные  восхитительные  песни  под  шелест  струн
ветвей.

        "Играют звезды в  сени  древ,  их  серебро  вплелось  в
наряды,
     Неслышнен танец юных дев - в луне купаются наяды.
     Валькирии мгновенья ждут.
     Уснул в кувшинках старый пруд,
     В воде витает изумруд,
     Как вздохи, лилии плывут.
     Затих Эфир, пространства полон,
     И слышит голос из под вод он:
     Холодно милому спать в глубине,
     Милый всем телом прижался ко мне.
     Спи, успокойся, мятежник земной,
     Будешь теперь ты навеки со мной.
     Соткан чертог твой из девственных лилий,
     Сладкие сны я навею, мой милый.
     Праздничный танец скользит при луне,
     Только не виден он мне в глубине.
     Восток заалеет, наяды замрут,
     Растает в тумане воды изумруд.
     Камыш таинственен и густ-
     Внимает тайне нежных уст.(
     Вредные  Кикиморы  отправились  по путаным дорожкам пугать
маленьких детей и дразнить запоздалых гуляк.
     Безымень, скрыв голову, вышел поискать кого- нибудь,  чтоб
взять его лицо себе, а самого обречь на гибель.
     Беда   отложила   клюку,  присела  отдохнуть  к  пеньку  и
развязывает свой узелок. Что там? Весточки с ее печатью,  карты
крапленые,  хмель  со  змеей  сушеной,  кольца  для левой руки.
Черный кот на горбатом плече лижет серебристые лапки.
     Аука с Лешим кружат  путь,  перекликаются  эхом,  зазывают
путников в свою чащобу, словно в омут. Чтоб вволю пошалить.
     Там  ведьма  выламывает  березовую  палку и летит на ней в
паучий лес на Лысую гору, что близ Днепра, под Киевом.  Собрать
Тирлич-  травы  для  превращения  в красавицу, да травы Петровы
Батоги, очень хорошей для порчи девиц. А оттуда -  на  пепелище
отведать  поминальных блинов. Остерегитесь счетоводы: "два" при
ней не говорят, когда побить затеят.
     Мохнатый Упырь нахмурился и думает, где б крови пососать.
     Лишь добродушный Чур, стоит  струганым  столбом,  блаженно
взирает на причуды порождений мрака.
     "Сорви   Одолень-траву,  желтую  иль  белую  кувшинку,  да
присядь ко мне. Со мной не будет тебе страшно."
     Мы  тянемся  к  сказке,  полагая,  что  она  без  нас   не
состоится.  И пугаемся ее чарующего волшебства, обнаруживающего
страшную бездну тайн подсознания.
     Ночь, шествуя за солнцем в  невесомом  покрывале,  волнами
распростертом звездной порфирой, полой накрыла мир.
     Я  мчался в ее суть, как беглец. Я ни от кого не убегал. Я
жаждал  упоения,  чтоб  утонуть.  Я  растворялся  в  ней.   Она
стремительно  охватывала меня, кружила вихрем, срывала одежду и
плоть,  поила  ядом  таинства  миражей  и  иллюзий,  обманывала
звуками  ночи. Она принимала только обнаженную душу, пронзенную
нервом.   Неестественность   поднимала   занавес   над    чудом
сновидений.
     Одинокая девочка, понуро ступая по черной своей тени, идет
от света в забвение. Упавшая кукла невыразимо смотрит на закат.
Сгорбленные  и  задумчивые  бледные люди в белых саванах, как и
она, по своим  теням  неотвратимо  бредут  к  растворяющему  их
тяжелой  черной волной морю - Дунаю, - воплощению образа смерти
в представлении древних славян,.
     - Кто ты?
     - Зачем тебе знать это?
     В России душа притягивает другую не потому, что  нуждается
в  ней,  а  потому,  что в уходящем в пустоту сквозь всех людей
пространстве  одиночества  она  жадно  ищет  такую,  в  которой
обнаружила  бы  свою  востребованность. Чтобы отдать себя ей. И
забыться в великом искусе предназначения. Как в страсти по  лжи
о смысле.
     - Чтобы понять твое явленье. Есть тебе имя?
     - От кого?
     Действительно,   от   кого?  Кто  создает  символы  вещей?
Сумеречный разум для обозначения неведомой  и  пугающей  тайны?
То,   что  не  имеет  тайны,  не  имеет  имени.  Имя  -  всегда
отчуждение. И мистическая бездна. От кого  отстраняется  смысл,
облаченный в имя?
     - От того, кто породил тебя.
     - Кто породил... Кто породил неведомое в людях им самим? Я
сплю,   вернее  тело  мое  спит.  Как  спят  и  эти  люди.  Что
отражениями здесь  бредут.  Вот  завтра  поутру  тела  нальются
жизнью  и  будут  жить.  И  знать  не будут, что путь наш все ж
неотвратим. И днем и ночью мы идем. Мы - тень от них, мы  -  их
судьба на поле бога. И суть людей в конечном виде.
     - Любила ль ты кого?
     - Любовь.  Уход  сквозь  пространство и время к себе через
другого. Слиянье в целое через него. Видел ли  ты,  как  любят?
Губами,  зубами  вгрызаясь в любимого, стараясь выпить, войти в
него. Потому и губы красят  цветом  крови.  Улыбаются  гримасой
боли  и  оскалом.  Смеются, как рычат. С ненавистью за рок и за
обман. В бессильном стремлении найти суть свою через него. Чтоб
выйти гармоничным целым.
     Но нет  того.  Не  могут  люди  найти  себя.  Мешает  Рок.
Обречены мы быть раздельно. В любви кипят одни попытки нависший
Рок  преодолеть.  И  любят не того, кто есть, а желанный образ,
наложенный на жертву. Но все напрасно, и суть  идет  туда,  где
гибель.
     - Зачем искать через другого?
     - Чтоб  всех собрать в одно. И суть объединить. Чтоб через
чувства Разум появился. Способный Рок прогнать. Но мчатся  люди
друг от друга. Как запертый зверь скребет когтями дверь или как
раненый  по  полю  ночью мчится и воет в бешенстве или в тоске,
так человек не может ограниченность свою преодолеть.  И  вот  -
пустой он и один.
     - Так что ж, любовь - всегда мираж?
     - Я тебе притчу расскажу.
     Когда  -  то раньше, говорят, два брата - Месяца бродили в
беззвездном  небе,  темном  и  пустом.  И  в  долгом  сумрачном
молчаньи грустили каждый о своем. Брат старший, мудрый и седой,
уже  не  ждал  прихода  наваждений. Забыв о том, как пела в нем
тоска, как волновали прошлые желанья, он истину искал  во  тьме
глубокой.
     А младший в пустоту смотрел. Искал подобное себе созданье.
Но было пусто и темно.
     Но вот однажды Землю видит. И что там? Месяц задрожал. Вот
то, что  так  он долго ищет! Вот то, о чем он так мечтал! Такой
же месяц, как и он! И светит тем же  жадным  блеском!  И  также
свет его дрожал, лучи тянулись с той же страстью!
     Забыв  о  том, что Месяц он, и что ему светить на небе, он
закричал: "Кто ты?" -  "Как  ты."  -  послышалось  в  ответ.  И
бросился он к найденному счастью!
     А  там,  внизу,  была  Скала.  Она  Его  сиянье  отражала.
Разбился он об твердь на части, на тысячи мельчайших брызг. Они
рассыпались, как звезды, у ее каменного тела.
     Собрал их старший брат, поднял. И помрачнел. Он  в  каждой
искре  мечту о счастье увидал. И бросил вверх. Что проку в том,
что никому не достижимо! И, удивленный,  видит  он  в  движеньи
звездного  венца  безумство  прежнего  юнца.  Храня  надежду  в
голубом огне, кидаются и  падают  вниз  звезды,  мечту  заметив
вдалеке.  Но все сгорают в небе синем. Плывет их след сиреневым
туманом.
     Так  что  любовь?  Любви,  брат,   нет.   Все   мы   живем
самообманом.
     - Что сделать, чтоб она сбылась?
     - Зачем? За ней ее противоположенность.
     И дальше побрела.
     - Останься со мной! Расскажи о себе!
     - Я не могу.
     - Но почему?
     - У меня нет имени.
     И я заметил, что лицо она ни разу мне не показала.
     Сияет  свет  Луны.  Пространство в ее свете. И только тени
зябнут и плывут.  Мир  душами  наполнен.  Ткет  Ночь  тончайшие
паутины сновидений. Баюкает кого -то, кого -то теребит. А ветер
уносит меня.
     Но вот вдали вдруг вижу огонек. Лечу к нему.
     Что  это!? В сребристой долине в прозрачной вуали душистые
розы. И лунные свечи дрожат, как в ознобе.
     Склонились тени над чем- то, что ярким  изумрудным  светом
горит,  заливая  лица  и окружающее пространство. Лучи уходят к
звездам, будто держатся за них.
     Кто- то кличет, зовет,  увидев  меня.  Я  подлетел.  Седые
старцы.  Или колдуны, или волхвы. Мерцают ореолы. С ними мудрая
птица Гамаюн. Слышу ее тихую песенку.
     "Маленький мальчик тихонько поет,
     Сказка о девочке спать не дает.
     Мальчик свечу осторожно зажег-
     Где ты блуждаешь, мой милый дружек?
     Свечку поставил гореть у окна,
     Чтобы ее могла видеть она.
     Смотрит в окно. Там, где бездна ночи,
     Только звезда, словно отблеск свечи.
     Шепчет Вселенная детский стишок:
     Где ты блуждаешь, мой милый дружек?
     Свечка сгорела и мальчика нет.
     Но все летит в бесконечности свет...."

     В очаровании чуда застыло виденье.
     - Что Это, ответьте?
     - Пусть звезды ответят.
     - В вас нет простодушья.
     - Едва ли, едва ли...
     - Вы ангелы скорби в луча