. Ответ радиальный - на вопрошание о метафизическом внутреннем самого фундаментального объекта, на вопрошание об истоке и истине происходящего - проходящего сквозь преизбыток пустоты. Ответ на вопрошание откуда: откуда дует ветер, дышит космос, духует дух. Радиальная метафизическая картина - карта мира, отличающаяся на одно не существующее измерение от анатомического атласа (физической картины). Внутреннее (умопостигаемое) пространство радиального ответа - аспациальный омоним того, что принято считать пространством; любая точка его, также как любая точка вакуума - одна и та же точка. Внутреннее радиальной картины символизируется не существующим многомерным фоном гиперповерхности (гиперсферы) трехмерного пространства Вселенной. Само это пространство (гиперсфера) со всем его содержимым - периферия радиального мира. Все перемещения, явления, события, происходящие в этом пространстве тангенциальны. Тангенциальное (профанное) пространство и его радиальный (сакральный) омоним настолько не подобны друг другу, что не может быть речи об их сопоставлении. В самом по себе не существующем, ограниченном, конечном, изотропном и изоморфном римановом пространстве профанного - множество сравнимых между собой, не имеющих друг к другу отношения или каузально связанных предметов, расположенных на фиксированных, измеримых, вычислимых, расстояниях. В аспациальной радиальной реальности не существует ничего кроме абсолютного, чистого, ни с чем не связанного и не сочетаемого "пространства". Радиальное "пространство" - едино, нелокально, непротяженно, не знает направлений и границ, возникает и исчезает в каждой из своих не существующих точек, населяет все - собой, а себя - неподвижными потоками и неуловимыми, вечно преобразующимися прообразами. Центр радиальной карты (картины, системы) - Абсолют, Первоединый, Омега, unusmundus , Сверхпустота (шунья), Брахман - высшая онтологическая зона, бесконечно малая точка и бесконечное, бесконечномерное, неизмеримое, неисчислимое, ни с чем не сравнимое бытие. Неопределимый по сути своей Центр не может быть отнесен ни к физическому ни к психическому миру, однако является конструктивной основой и источником энергии образования и преобразования обоих миров и интегрирует в себе любую иную реальность как таковую. Центр - единое с каждым исходящим лучом сингулярное, потенциальное, генетическое начало радиального мира, каждый близкий к поверхности (тангенциальной гиперсфере) участок которого, в свою очередь - эйдос и энергия соответствующего фрагмента мира вещественного. 
Тангенциальный наблюдатель, рассматривая проекцию картины на близлежащий участок гиперсферы, считает онтологически предшествующее внутренним (внутреннее сферы проектируется на внутреннее соответствующего участка поверхности), начало сущего - единым, вездеприсутствующим, недосягаемым, безмерным, ничтойным - ортогональным чтойному (проекция ортогонального луча на плоскость, поверхность, гиперповерхность - бесконечно малая точка, нуль, ничто). Созерцающий бытие вдоль радиального луча слитен с потоком и устремлен к его источнику.
Использование радиальной гиперпространственной символики стало возможным после открытий Эйнштейна и откровений Тейяра де Шардена, однако испокон веку существовали онтологические системы, которые по ряду характерных признаков можно отнести к радиальным.
Известны (по крайней мере, автору) две формы радиального отображения за-бытия. Первая: вершина бездны - все по имени ничто, сущее, Брахман, дао - везде и нигде. Вторая: исток и истина - Первоединый, Омега - центр системы непротяженных радиусов. В первом случае имеем дело с тангенциальной проекцией, во втором - картина схвачена целиком.
       Казалось бы, в отличие от ухищрений западного интеллекта, онтология просветленного востока должна изобиловать второй формой радиального ответа. Однако в действительности дело обстоит диаметрально противоположным образом. Ставящие целью своей слияние с Центром и достигающие ее, интровертные последователи "познающих религий" востока оказывались (несомненно, стремясь к ней) в ситуации, в которой не было места понятиям о месте и пространстве. Радиальная онтология восточной религии = науки = философии беспристрастно, без комментариев описывает тангенциальный срез и констатирует радиальное единство. Не в пример ей, отягощенная веригами трагического и рационального антично-христианская пророческая мысль, мучительно взращивая в "бездонном сердце"[85] необходимую для увещания ближнего символическую оболочку ускользающему трансцендентному содержанию, блуждая среди несопоставимых ипостасей и неудобозадаваемых вопросов, получала время от времени как первую так и вторую форму радиального ответа.
       Со времен Гомера в греческой мифологии и философии вездеприсутствие богов было бесспорным.
       Милетская школа считала началом сущего абсолютное, трансцендентное космосу, всепроникающее беспредельное.
       Пифагорейцы признали всеобщей, безусловной причиной всего отличное от всех других вещей, объемлющее весь мир и приводящее его в движение, онтологически предшествующее мировому духу беспредельное Первоединое.
       Бог элеатов един, абсолютен, первичен, вечен, вездесущ, однороден и имеет форму сферы и способность ощущать всеми своими частями.
       Согласно Анаксагору, Ум - отрешенный от вещества, пребывающий в самом себе, единый и бесконечный источник движения, оживляющий Вселенную и господствующий над всем.
       Аристотель показывает тождество сущего и единого - начала числа и, следовательно, бытия как такового.
       Платон вкладывает в уста Тимея повествование о том, как (был) устроен Космос - "единое видимое живое существо, содержащее все сродные ему по природе живые существа в себе самом", округленное "до состояния сферы", в центре которого "построявший дал место душе, откуда распространил ее по всему протяжению и  в придачу облек ею тело извне"[86]
       Радиальная онтология Плотина настолько соответствует приведенному выше определению, что нет нужды заново ее описывать; достаточно привести несколько выдержек из шестой эннеады. "Разум требует признать, что всесущее именно потому и всесуще, что не связано ни с каким местом, присутствует в своей целости во всем, чему присуще бытие, присутствует всецело во всей вселенной точно так же, как и во всякой ее части". "Мировая Душа обнимает своим единством все души - и в этом отношении она бесконечна". "Бог присутствует не только здесь и сейчас, но есть везде. Для большей ясности представления этой формы существования очень часто прибегают к образу круга, в котором из одного центра исходит множество радиусов; подобно этому, от Первоединого происходит множество существ. Но к положению, что происходящее там многое существует разом и вместе, необходимо присовокупить следующую оговорку: даже в круге сливающиеся в одно (в центре) радиусы могут приниматься как особые, отдельные даже в центре, так как круг все-таки есть поверхность; но, где имеют место одни лишь непротяженные силы и сущности, там эти силы и сущности легко могут быть представлены как такие особые центры, которые все вместе составляют один и тот же единственный центр, наподобие того, как и все радиусы, представленные в самом начале, до распространения их в пространстве, должны были бы представлять собой одну точку со своим центром"[87].
       В видениях Дионисия Ареопагита, не противореча друг другу, предстают обе формы радиального ответа. Помимо процитированного выше, можно вспомнить фрагмент из трактата "О божественных именах". "Само-сверхблагость воспевается как предлагающая в качестве первого дара само Бытие для важнейшего, первого из причастий. Из Нее и в Ней существуют и само Бытие, и начала сущих, и всесущее, и все каким бы то ни было образом удерживаемое бытием. Так и все проходящие через центр линии одного круга имеют одну общую точку, и эта точка равным образом объединяет все эти прямые друг с другом и с их общим началом; чем ближе они к центру, тем больше они с ним и друг с другом соединены". В примечаниях к трактату Тимофей пишет: "Заметь, что автор с помощью геометрии объясняет относящееся к Богу, сравнивая его с центром"[88]
       Вторжение многомерия на территорию научной мысли породило "четырехмерную" модификацию радиального ответа. Ортогональное - и, таким образом, трансцендентное пространству "четвертое измерение" объявлено местонахождением мира идей. С. Хинтон, В. Морозов, П. Успенский повествуют об обыденных действиях обитателей не существующего многомерия, кажущихся невообразимыми чудесами неискушенным трехмерным существам. Хлебников, "окруженный призраками, был ?-человека"[89]
       Основа философской концепции П. Тейяра де Шардена - радиальная онтологическая картина. В центре ее - Иисус-Омега, начало начал и вершина целей, единое со своим временно-пространственным человеческим Воплощением всеприсутствие в мире и всеучастие в делах его. Недоступная тангенциальному наблюдателю, неуловимая тангенциальным прибором радиальная энергия творения и интерьеризации - исток и истина бытия, духующий дух перводвигателя - приводит к качественным благоприятным изменениям, преобразует (вопреки II закону термодинамики) простые физические и биологические системы в сложные, причем система высшего порядка принципиально, до неузнаваемости, отличается от конструирующих ее систем порядка низшего[90].
В XX в. периферия радиального ответа предстала открытым зерцалам физиков. За деревом фундаментального объекта показалась (но не стала видимой) радиальная чаща.
Идея А.Д. Сахарова о "начинке" вакуума - глубинная интуиция содержимого фундаментального объекта. Эта "начинка", которую ученый уподобляет фаршу сосиски или текущей по мягкому трубопроводу воде - внутреннее "пространство" пространства. Именно ею (а не беспомощной самой по себе оболочкой) обусловлены гравитационная упругость и потенциальные возможности основного состояния субстанционального поля[91].
Во второй половине XX в. Н.А. Козыревым была создана, экспериментально верифицирована и изложена научному сообществу "причинная механика". Согласно ей, причины и следствия связаны не только во времени, но и посредством времени; процессы в мире происходят не только во времени но и с помощью времени. Время создает дополнительные напряжения, является внешним источником энергии, меняет "естественный" ход событий, противостоя Второму закону термодинамики и разрушению организованности, способствует интерьеризации, трансформации материи от простого к сложному. Воздействие времени появляется всюду мгновенно; течение и плотность времени связывают мир в единое целое, обуславливают нелокальные и синхронистические явления. "Время" Козырева - омоним того, что принято считать временем - обладает лишь одним атрибутом времени - ортогональностью пространству (радиальностью), и, по сути, ничем не отличается от выявленного Тейяром де Шарденом радиального воздействия[92]. В 1994 г., анализируя "причинную механику" и другие работы Козырева, В.Е. Жвирбилис писал: "Сам того не ведая, Козырев создал механику физического вакуума и заложил основы экспериментального исследования макроскопических проявлений его свойств. Беда заключалась в том, что физический вакуум он называл временем"[93]. В контексте вышеизложенного высказывание Жвирбилиса можно сформулировать следующим образом: "Сам того не ведая, Козырев заложил основы теоретического и экспериментального исследования внутреннего, активизирующего и направляющего содержимого (перводвигателя) фундаментального объекта".
Сами того не ведая, нашедшие труп наносят на физическую картину - карту атласа - контуры графических символов за-бытия.
Уилер, разрабатывая изящную модель мироздания, Э. Трайон, рассматривая проблему происхождения Вселенной из ничего и многие другие исследователи с неизбежностью признают сознание не продуктом, а движущей силой и целью интерьеризации.
Козырев и Тейяр де Шарден дают радиальный ответ на вопрошание о метафизическом. 
Познание минует не фундаментального окоема, знаменуя эон самости.
Предстает единое, предстает пустота, предстоит возвращение.
Опоздавшему - несчастье.


       6.4. Постчеловеческая телесность и неантропоморфная персонология
Я как точка сборки ответственности 
Очевидна историческая тенденция сужения границ Я, границ личности как вменяемого, свободного и ответственного субъекта от племени, общины, рода до психосоматической целостности индивида, к определенным этапам его жизненного пути, например, от 18 лет до наступления старческого маразма. 
Ничто не мешает предположить, что сужение конуса Я, свободы и ответственности может быть продолжено уходом вглубь тела под кожно-волосяной покров в стремлении к некоей точке с возможным последующим расхождением "по ту сторону точки" в некоем новом запредельном расширении. Но тогда - не является ли личность феноменом только нашего времени? Ее не было. Она есть. Но ее может не быть.
Более того, эта тенденция сужения границ вменяемости и личности может быть продолжена в плане сужения границ человеческого Я. Действительно ли ин-дивид неделим? Современный человек имеет множество Я: в социальных ролях, в своих движениях души, фантазиях, во сне и т. д. Распавшаяся на иногда конфликтующие ипостаси личность - типичный образ современного искусства. Человек и ответственность перерастают и взламывают традиционные границы личности, которые совпадают с границами ответственности. И кто сказал, что процесс сужения границ ответственности (а значит - и личности) не может пойти вглубь? К ответственности составляющих и образующих индивидуальную личность частей? 
Распыляющееся Я? 
Границы свободы и ответственности сузились настолько, что перешли в запредельное. Разве уже сейчас не возлагается ответственность не на целостную личность, а на стихии, процессы и системы ее образующие и пронизывающие? Например, ответственность возлагается на наследственность, окружение, а то и на части тела и организма (нервная система подвела, "это не я убил - рука сама убила"...), а то и на отдельные социальные роли ("разве ж это я убил, я бы не смог, но как зять"...). Или как в шекспировском Гамлете: "Не я виной, мое безумие!". И нет субъекта, нет человека. Он рассыпался на биологическое, социологическое, психологическое, религиозное и т. д. существа, а точнее - сущности. Об этой тенденции свидетельствует и обостренный интерес в конце ХХ столетия к так называемой "трансперсональной (то есть внеличностной) психологии", духовным практикам в духе Кастанеды, интегральной йоги Ауробиндо и т.п. Общим для всех них является поиск органической связи человека с бесконечным полем сознания (универсальным разумом или космическим сознанием), то есть выходом конкретной личности за рамки пространственно-временных и причино-следственных границ. 
Современный человек находит детали своего облика, знакомые свойства, связи, структуры, но только не себя самого. Движется по направлению к себе, но никогда не достигает себя. Общество же оперирует человеком, исчисляет его статистически, его распределяют по организациям, используют его для разных целей. Человек, по словам Н.А. Бердяева, "проваливается в окружающий его предметный мир". 
            Эта деперсонализация, ничтоженье Я переходит на ничтоженье и распыление реальности, что проявляется, в том числе, и в искусстве, причем, в искусстве - наиболее безобидным и неопасным для окружающих образом. Так, современные проза и поэзия, в отличие от постмодернистских, дающих опыт деконструкции, дают переживание "ускользания текста", а значит и ускользания и распада мира. Зачем показывать атомную войну или вселенское одичание (для этого достаточно СМИ), если можно показать одичание текста, его взрыв и агонию. В модернистском и постмодернистском искусстве распад поражает как бы основы языка - речи и письма, переносится на морфологический и даже фонетический уровень (футуризм - раньше, А. Горнон, Сигей - сейчас). Текст может как в "вакуумной поэзии" зримо исчезать со страницы. Более тонкий вариант этого разложения - подрыв синтаксиса, грамматики, логики, стилистический диссонанс в опытах ОБЕРИУтов, В. Хлебникова, А. Платонова. Но уже в прозе и поэзии А. Драгомощенко, прозе Л. Петрушевской сталкиваешься с распадом и разложением на другом уровне и в другой среде. Достигается это языковыми средствами "гладкого письма", но эффект достигается не языковой: стилистика не нарушена, грамматика и морфология тоже, фраза построена правильно, мысль, вроде бы, серьезна, но утрачена мотивация их порождения, артикуляция и вербализация мысли расточают и уничтожают саму мысль, усилие вернуть утраченную мысль, чтобы снова ее потерять. Мысль не порождается движением текста, а рассеивается им, стирается. И это тем страшнее, что разрушается не смысл - он вполне локально нормален - но как бы мир смысла, а значит и смысл мира, сам осмысленный мир как таковой.[94]
Тем самым, как бы меняется отношение к литературе. За разрывом, несовпадением письма Драгомощенко с полем общего смысла стоит некий телесный опыт, хапос, лишенный смысла, прагматичной функциональности. И этот опыт непередаваем. Даже будучи поведан, он подрывает коммуникацию, потому что никто не в состоянии идентифицировать себя с этой телесностью, выскальзывающей из рамок социальной (общей) осмысленности. Сам Драгомощенко в романе "Китайское солнце" называет этот феномен "агонией установления нетождества": "мне не то чтобы нужно другое в высказывании, но по какой-то неотчетливо выражающей себя причине, необходимо обессмысливание говоримого, сведение его в конечном счете к неартикулируемому остатку как к предвосхищению, бормотанию, нечленораздельному подземному гулу". В результате литература, искусство в целом становятся чем-то глубоко частным, связанным с головокружительным опытом непонимания, провалами в бытии, когда повествование, прошитое такими дырами, на них собственно и держится. А в конечном итоге это опыт переживания "анти-сатори", негатив просветления: "Но мир состоит из ложных признаков присутствия, и только укол соломинки в темя позволяет увидеть то, что неподвластно как знанию, так и молитве".[95]
Пол и идентичность 
Где же спасение? Каков тот якорь, которым Я может зацепиться за мир? Может быть пол, гендер? 
Выше уже отмечалось, что в европейской традиции за последние два века укрепилась понимание гендера - половой идентичности как базовой идентичности. Что есть Я конкретно и реально? Разве не мужчина или женщина? Но тогда что есть мужское или женское не по органам и телесности, а именно по идентичности, по самосознанию? Является ли гендер основой для понимания самосознания или сам гендер - результат идентичности, т.е. культурный феномен? Или иначе: гендер является предпосылкой рациональности или он сам является порождением рациональности?
В проблеме гендера имеется несколько аспектов (уровней): 
       ? нейрофизиологический ("натуральный") - с этой точки зрения гендер предопределяет мировосприятие и сознание;
       ? социально-культурный - с этой точки зрения гендер есть способ описания идентичности и ориентации в мире, социальная роль, определеяемая экспектациями родителей и прессингом окружения;
       ? психосоматический - как самоидентификация, самосознание, результат и процесс осознания сопричастности миру.
В начале века В.В. Розанов в России и О. Вейнингер в Австрии подвергли весьма энергичной критике христианство именно за отрицание фундаментальной роли пола в человеческом бытии. Ни в коей мере не умаляя этой роли, следует отметить, все-таки, что такой подход ставит в центр внимания первые два аспекта (уровня) гендера, делает акцент именно на них, лишь в результате выходя к третьему, наиболее важному и интересному для целей данного рассмотрения. Дело не столько в физиологических корнях хапоса и базовых мотиваций, сколько в особенностях мировосприятия, осмыслении действительности, себя и своего места в ней как некоего метафизического опыта.
Разумеется, различия между мужским и женским мировосприятием существуют. Недавно в кафе галереи "Борей", где собираются художники, поэты, критики и бывшего питерского андерграунда, один заезжий московский поэт встал и начал читать свои стихи. Читал он громко, с выр