- Я придирчиво оглядел каптерку, оценивая
обстановку. - Пустые бутылки с собою заберем, но одну лучше
оставить для убедительности. И чтоб только "пальчики" Двойки на
ней имелись.
- Солидарен с тобой, - немного подумав, кивнул Грин. - Махом
сварганю, будь спок!
Протерев вафельным полотенцем водочную бутылку, он обошел диван
с другой стороны и старательно наследил на стеклянной таре
левой, пока еще теплой ладонью завхоза. Оставив бутылку на полу
у дивана, вернулся к столу.
- Цепляем свои стаканы и пузыри, - сказал я. - Рассасываемся по
одному. Сначала ты, Том.
Мой приятель, инженер по технике безопасности, немного ошалело
наблюдавший за происходящим, наконец-то очнулся.
- До завтра, ребята! - буркнул он, с готовностью исчезая за
дверью каптерки.
- У Двойки наследство должно нехилое остаться, - обронил Грин,
скосив на меня хитрый серый глаз. - Чего добру пропадать?
- Подоконник глянь. Там "курок" есть.
Выдвинув подоконник, Грин извлек из образовавшейся ниши-тайника
свернутый пластиковый пакет. Кроме денежной пачки в нем лежала
игральная колода цветных порнографических карт.
- А покойничек-то, оказывается, развратником был! - усмехнулся
Грин. - Все делим пополам?
- Лады. Банкуй.
Ворох купюр на столе подвергся разделу на две равные части.
Порнокарты я щедро уступил Грину. За полштуки всего.
- Вторым ухожу я, чтоб дать тебе милую возможность наедине
полюбоваться на творение рук своих, - кивнул я на диван. -
Кстати, зачем было его мочить? И другие способы наказания есть.
- Солидарен - есть. Но Двойка никогда бы не простил позора и не
смирился. Я его знаю.
- Надо говорить "знал", - поправил я, верный своей привычке к
точности в формулировках.
- Имей в виду, что крайним светило именно тебе остаться, -
заметил Грин. - Если б я не нашел у Двойки шип, потерпевшим был
бы ты. Помни об этом, Монах! Большую услугу я тебе оказал!
- Со мной не так просто справиться. Так что еще бабушка навдое
сказала... Но все одно благодарю. Будет нужда - смело обращайся!
Долг платежом красен...
Вот это мое тогдашнее необдуманно-поспешное обещание, данное в
общем-то чисто для проформы, и вынудило меня нынче разменять
совершенно бесплатно мужика, имевшего вредную склонность к
довольно неприличным парикмахерским художествам
девятимиллиметровой машинкой. Грин попросил освободить его от
личного врага, мешавшего ему заниматься бизнесом.
- Монах, позволь в знак искренней дружбы преподнести тебе
скромный сувенир, - сказал Грин под конец ужина, сунув руку во
внутренний карман пиджака.
Бдительный Цыпа сразу же привычно-тренированно напрягся, готовый
тут же сломать руку сотрапезнику, если в ней вдруг окажется
опасный для моей жизни предмет.
- Не посчитай за банальную плату! В натуре - это просто подарок.
Ты ведь любишь изумруды... - И Грин извлек на свет божий золотую
цепь с болтающимся на ней крестом, густо усыпанным
гранено-искристыми зелеными камушками. - Монах без креста - что
поп без кадила!
- Да уж! Весьма скромный и простенький! - сказал я, с
удовольствием разглядывая драгоценный презент. - Здесь как
минимум три карата изумрудов! И почему крест? Я, к твоему
сведенью, из баптистской семьи. А баптисты-евангелисты распятий
не носят. Мы признаем крест лишь символом, но не святыней. Как и
иконы, кстати.
- Вот и носи как символ нашей дружбы! - нашелся Грин. - Не
оскорбляй отказом, Монах!
- Лады! - усмехнулся я, расстегивая рубашку и надевая массивный
"символ" на шею. - Чего не сделаешь для старинного лагерного
приятеля! Но на подарки принято отвечать. Вот, прими скромный
сувенирчик, - и я опустил в карман Грина "Макаров", подобранный
у трупа.
Вскоре мы расстались, очень довольные друг другом. Грин
тормознулся в клубе, так как хотел полюбоваться на женские
прелести Мари, а я поехал домой. У подъезда отпустил Цыпу вместе
с машиной и поднялся на свой этаж. И тут только вспомнил об
опасном вещдоке в виде кожаной записной книжки потерпевшего.
Около люка мусоропровода задержал шаги, но решил пока не спешить
выбрасывать книжицу. Любопытно все же, не было ли у нас с
Карасюком каких-либо общих знакомых. Полистаю его писанину на
досуге, а уж потом отправлю в мусорное небытие. Риск в общем-то
очень невелик.

2

Чего только не понапишут в этих новомодных журналах! Я отложил
"Чудеса и приключения", решая, не проверить ли высказанную в
научной статье идею на самом себе. В статейке утверждалось, и
даже на основании десятков экспериментов, что по лицу человека
можно безошибочно определить, долго ли он еще будет глядеть на
белый свет. Мол, левая и правая части физиономии асимметричны,
но чем ближе человек к своей смерти, тем одинаковей становятся
обе стороны лица. Печать смерти, так сказать. И это легко
заметить, если приставить к половинке личной фотографии
перпендикулярно квадратное зеркальце. Коли образовавшееся
отражение будет мало узнаваемо, почти незнакомо, то, значит,
впереди предстоит еще долгая жизнь, а если получится, как на
фото, - кранты, спеши заготавливать впрок венки себе на могилу.
Я таки решил произвести сей архилюбопытный эксперимент. С
детства неравнодушен к всевозможным научным опытам. Наверно,
гены какого-то ученого предка покоя не дают. А судьба по ошибке
увела мою жизнь совсем по другой стезе. Малонаучной, мягко
говоря.
После длительных поисков маленькое квадратное зеркальце я
обнаружил в совсем неожиданном месте - ящике для обуви. Прижав
половину паспортной фоторафии ребром к зеркалу, долго
вглядывался в полученный портрет. Результат был неутешителен: по
всем параметрам выходило, что жить мне осталось самый децал.
Настроение, таким образом, было испорчено с самого начала дня.
Хотя я и не считаю себя суеверным человеком, но воспринял это
научно-мистическое дело как прямое и недвусмысленное
предупреждение свыше. Мол, не высовывайся лишку, Монах: Дамоклов
меч где-то поблизости, старательно-страстно ищет контакта с
твоей шеей. Даже переходя улицу, будь осторожен.
Ясный, солнечный день, озорно улыбавшийся мне в высокие окна,
несколько развеял тень на душе. В конце концов, я фаталист: если
уж суждено быть повешенным, все одно не утонуть.
А после небольшого набега на запасы домашнего бара насторение
мое окончательно выкарабкалось из минусового сектора психики в
плюсовый. С чем я себя и поздравил, закуривая папиросу из
серебряного портсигара.
Но пасмурные мысли, оказывается, полностью меня не покинули, что
и выяснилось , как только появился Цыпа. Неожиданно для самого
себя я сказал:
- Давай-ка, брат, на Широкореченское кладбище заглянем. Киса,
наверно, обижается. Сколько уже месяцев не навещаем.
Неинтеллигентно это.
За какие-то полчаса шипованные колеса "мерса" перенесли нас из
суетливо-безалаберного мира живых в спокойно-задумчивое царство
мертвых. Бесконечные строгие ряды памятников и крестов на
старательно укутанных травой холмиках настраивали на лирически-
минорный лад. Поддавшись настроению, я даже купил у какой-то
бабки-хапуги венок из живых цветов. Обыкновенные лютики и
васильки, а содрала с меня, как за аристократичные черные розы.
Нет предела человеческой жадности, в натуре, на всем готовы свой
подлый бизнес делать! Небось, и венок-то не ее, а с чьей-нибудь
свежей могилы. Впрочем, ладно, каждый зарабатывает, как умеет.
Не с кистенем же на дороге бабульке стоять! Годы и силы далеко
не те. Обратно пойдем, надо, пожалуй, не забыть бедной
старушенции милостыню подать. Глядишь, где-то там, наверху, мне
за это зачтется. Не может ведь быть, чтобы небесная канцелярия
только грехам счет вела, а добрые дела пускала побоку. Не зря же
существует понятие о некой Высшей Справедливости.
Приобретенный нами участок кладбища смотрелся подобающе
ухоженным. Могилы Кисы и Карата содержались в полном порядке -
ни мусора, ни пустых бутылок рядом не видать. Тут явно сторож
постарался, не зря каждый месяц отстегиваем ему
продуктово-алкогольную поддержку со склада "Кента".
Я обратил внимание на то, что пустовавшие ранее отрезки нашей
земли украшали сейчас деревянные колышки с какими-то фанерными
табличками.
- Кто посмел хозяйничать на чужой земле? - спросил я Цыпу,
подходя к ближайшей табличке.
Прочитав надпись, я так удивился, что на какое-то время даже
потерял дар речи. На фанерке черной нитрокраской чьей-то рукой
старательно-любовно была выведена моя собственная фамилия. Год
смерти, правда, отсутствовал. Это обнадеживало немного.
- Твоя инициатива? - догадался я, глядя на довольную рожу
соратника.
- Моя! - гордо признался тот. - Я разбил наш участок на
пятнадцать могилок. Тебе, понятно, в два раза больше земли, чем
остальным. Поместил всех строго по ранжиру. Лучшие наши ребята!
Пусть знают, как их высоко ценят, раз даже место заранее
припасли.
- Сомневаюсь, что это их сильно вдохновит! - нервозно усмехнулся
я. - А кого рядом со мной поместил?
- Себя, - Цыпа скромно отвел глаза и смущенно добавил: - Если не
возражаешь, Евген, я бы хотел справа от тебя находиться. Как в
жизни...
Горло мне сдавил какой-то дурацкий спазм.
- Не возражаю! Выпить бы надо. Да и на Кисин холмик капнуть, -
прочистив горло, сказал я. - Не в курсе, до лабаза здесь далеко?

- А я припас на всякий случай! - радостно сообщил телохранитель,
извлекая из заднего кармана брюк мою серебряную фляжку с
коньяком. - Прихватил из бара, пока ты одевался.
- Соображаешь! - похвалил я Цыпу.- Правда, воровские у тебя
какие-то замашки. Почему просто бутылку было не взять? Серебро
больше в кайф?
- Не-е. Фляжка удобней в карман влазит.
- Ладно! Проехали. Давай помянем по христианскому обычаю Кису,
да и Карата заодно. Пусть спокойно братва спит.
Через четверть часа мы направили свои стопы в обратный путь к
автостоянке у главного входа на городское кладбище.
- Пользуйся моей добротой! - сказал я, засовывая в крючковатые,
костлявые пальцы давней старушенции десятитысячную купюру. - А
если венок наш с могилы сопрешь, то Бог тебя строго покарает.
Или я, накрайняк... Учти, бабулька!
Свершив сие богоугодное дело посильной помощи сирым и убогим, я
в приподнятом настроении сел в машину. Впрочем, возможно,
приступом оптимизма я был обязан всего лишь обычному действию
благородного коньяка многолетней выдержки.
Вечером, по устоявшейся привычке, я ужинал в клубе "У Мари" в
обществе неразлучного Цыпы. Несмотря на субботу, в зале было не
так уж оживленно и многолюдно. Оно и понятно. Главная
достопримечательность заведения, стриптиз-звезда Мари, укатила к
своим родичам в Нижний Тагил. Я всегда щедро дарю малышке три
дня отпуска во время ее "месячных". Довольно неприлично было бы
Мари вертеть перед публикой голой задницей, сверкая прокладкой.
Весьма даже неинтеллигентно. Так что пусть отдыхает девочка в
полное свое удовольствие. Ну и за свой счет, разумеется.
Конечно, давно пора заиметь в клубе стриптизерку-дублершу. Но
врожденная тактичность не позволяет мне огорчить милую малышку
Мари появлением конкурентки. Ладно, убытки не так уж велики,
чтобы о них говорить. Перетопчемся. Главный доход приносят
девочки. Вон их сколько за столиками! Суперсексапильных и на
любой, даже самый причудливый, вкус. Я окинул зал взглядом. Наши
девчата напоминали мне нежные махровые цветы-хищники. Стоит
только глупому комарику-мужику на них беззаботно приземлиться,
как очаровательный и невинный с виду зев цветка тут же намертво
захлопывается. И пока всю кровь - доллары имею в виду - не
высосет, жертву не отпустит. Такие вот дела. Все мужики
поголовно, кроме педиков, беззащитны перед женскими прелестями.
У нас ведь половой инстинкт всегда довлеет над разумом. Вот
опасно-ласковые девчонки и делают на этом свой прибыльный
бизнес. Под чутким руководством нашей многопрофильной фирмы,
понятно.
Я обратил внимание на незнакомую мне особу в серебряном платье-
миди. Спутника рядом не видно. Интересно, случайный она
посетитель или нагло клиента клеит, не получив у нас на то
лицензию? Фигурка довольно аппетитная! Наверняка очень близко к
мировому стандарту - 90:60:90. Большие круглые очки лицо
незнакомки совсем не портили, а даже придавали ему милое
выражение детской наивности. Какого цвета у нее глаза, я,
сколько ни вглядывался, отсюда разобрать не смог. Одно точно -
светлые. Они вступали в пикантный диссонанс с темными роскошными
волосами, уложенными в явно модельную прическу.
К столику "серебряной" особы подрулил какой-то подвыпивший
фраер. По восторженной телячьей улыбке на красной потной морде
было ясно, что он пытается с ней познакомиться. Что она ему
сказала, я не услышал, но результат был неожиданный - "бычок"
отшатнулся от предмета своего вожделения и мигом ретировался на
прежнее место за крайним столиком. И долго еще таращился оттуда
на симпатичную девушку, как на чудо какое-то. Может, она вовсе и
не проститутка?
- Цыпа, пригласи-ка сюда вон ту серебряную милашку. А то с тобой
замерзнуть от скуки можно. Она явно в силах изменить атмосферу
за нашим столом! Банкуй!
Ко всему привычный Цыпа, отодвинув кресло, отправился выполнять
деликатное поручение, а я приготовился позабавиться от души
сценой отказа. С упрямым моим соратником недавний номер у
незнакомки вряд ли будет столь же успешным. Но на сей раз я
просчитался. Девушка на удивление благосклонно выслушала
медведем нависшего над нею Цыпу, с улыбкой погядывая в мою
сторону, затем кивнула и без лишних слов последовала за моим
гонцом к нашему столику.
Играя роль галантного кавалера, Цыпа помог ей устроиться в
свободном кресле, но, будто бы случайно, придвинул его так
плотно к столу, что незнакомке без посторонней помощи сложно
было бы выбраться на волю. Внутренне я просто хохотал, наблюдая
тактические уловки хитро-предусмотрительного соратника.
- Прошу прощения, что оторвал от ужина, - бархатным баритоном
сказал я, любуясь свежим лицом и привлекательно-высоким бюстом
девушки. - Цыпа, распорядись, чтобы прибор гостьи перенесли
сюда. Вы не возражаете, сударыня? Только не сочтите, пожалуйста,
за наглость! Просто я не в силах вынести такого ужасного
разочарования, когда столь привлекательная особа сидит не за
моим столиком. Не удивлюсь, если ваше имя Любовь.
- Нет,- улыбнулась прелестница, - меня зовут Виктория. Можно
просто Вика.
- Замечательно и знаменательно! - восхитился я. - Имя моей
любимой ягоды и Победы в одном лице! А я всего лишь Женя.
Простенько, но со вкусом, как говорится.
- Не скромничайте, Евгений Михайлович! - "ягодка" озорно глянула
на меня своими чудненькими голубыми глазками. - Кстати, Евгений
в переводе с греческого означает благороднорожденный. Совсем не
банально и даже аристократично.
- Давай демократично сразу по имени. Ладушки? - предложил я. - А
откуда меня знаешь?
- Кто же вас, Женя, не знает? - лукаво улыбнулась Вика. - Лично
мне такие несведущие люди пока еще не встречались. Тем более что
я тоже имею некоторое отношение к индустрии развлечений в родном
Екатеринбурге.
- Любопытно! - я с трудом не выдал явное свое разочарование. - И
в каком качестве? Сколько берешь за ... развлечения?
Судя по незаурядной внешности Вики, я был уверен, что услышу
пошло-обычное: "сто баксов за час". Но второй уже раз
промахнулся на ее счет.
- Я менеджер туристической фирмы, - не стала обижаться на мою
нетактичную колкость девушка. - Так что мы коллеги в некотором
роде.
- Ах, вот как! - радостного удовлетворения от того, что не на
проститутку нарвался, я скрывать не счел нужным. - Ну, что ж,
милая коллега, выпьем в таком случае за возможное обоюдоприятное
тесное партнерство!
Вика, не ломаясь, подняла свой хрустальный фужер с шампанским.
Либо она не обратила внимания на двусмысленность тоста, либо
поощряла меня к более решительной атаке на крепость, которая,
кажется, и не думала сопротивляться. Видно, мое мужское обаяние
сегодня, как всегда, на должной, непревзойденной высоте. С чем я
себя и поздравил. Мысленно, конечно.
Ужин прошел в непринужденно-веселой обстановке под частый звон
фужеров и заразительный смех Вики, большой любительницы, как
оказалось, во всем находить что-то смешное и забавное.
- А как тебе удалось отшить того вон бугая? Ты его явно чем-то
сильно огорошила, - полюбопытствовал я.
- С каждым человеком необходимо говорить на хорошо понятном ему
языке, - мило улыбнулась проказница. - Я просто посоветовала ему
отправиться, не мешкая, в тот самый орган, ради ублажения
которого он меня и кадрил.
Столь откровенный цинизм меня ничуть не покоробил. Чего не
простишь красивой молодой женщине! Вот, правда, маленькое
родимое пятнышко на левой щечке Вики, наверно, чуток портит
идеальное во всем остальном личико. Впрочем, нет. Пожалуй,
родинка даже возбуждающе пикантна, как "мушка" у мопассановских
дам полусвета. Выяснить бы еще, крашеные ли волосы у Вики или от
природы имеют этот чудный черный цвет, так необыкновенно
играющий в редком сочетании с нежной светлой кожей и
небесно-лучистыми глазами. Такое соединение - верный знак
отличной породы, насколько я понимаю. А в красотках я дока.
После окончания ужина Вика задала вопрос, который я и надеялся
услышать:
- Ты не хочешь проводить меня, Женя? Тут совсем недалеко.
- Хоть на край света! - честно и не колеблясь ни секунды заверил
я ее и помог прелестнице выбраться из-за стола, предупредительно
отодвинув массивно тяжелое кресло из мореного дуба.
- Пройдемся пешком, - предложила Вика, когда мы вышли из клуба
на волю. - Хочется свежим воздухом подышать.
- Свежим? - усомнился я, вдыхая плотные бензиновые пары улицы. -
Ладно. Будь по-твоему! Желание женщины...
- Закон для кавалера! - смеясь, закончила Вика, беря меня под
руку.
Центральный проспект был полон праздно шатающейся публикой,
ищущей вечерних развлечений. Но предусмотрительный Цыпа,
расправив свои борцовские плечи, шел на несколько шагов впереди
нас, этаким ледоколом рассекая людской поток и создавая нам с
Викой комфортный вакуум. Так что ни малейшего неудобства от
многолюдства мы не испытывали.
Молодой менеджер проживала на Вайнера в небольшом, еще
дореволюционной постройки, полутораэтажном особнячке. Как сейчас
модно говрить - коттедже.
- Может быть, на чашечку кофе? - неождиданно смутившись,
спросила Вика, неуверенно глядя на меня снизу вверх.
- Ты просто читаешь мои мысли! - поддержал я идею. - Кофе - моя
вторая слабость!
- А какая первая? - полюбопытствовала Вика, снова обретая свой
прежний весело-бойкий вид.
- Первая и главная - девушки-брюнетки с голубыми глазами! - с
чувством сказал я, в порыве чуть сам себе не поверив. - Живущие
на улице Вайнера вот в таких уютных теремках!
Цыпа монументом стоял невдалеке, чему-то усмехаясь. Я подошел к
нему вплотную и вполголоса распорядился:
- Подгони сюда "мерс" и поскучай часик. Если я не нарисуюсь,
уезжай до утра. В девять посигналь три раза. Ну, бывай!
Как выяснилось, Вике принадлежала лишь половина дома, состоящая
из комнаты, ванны и миниатюрной кухни. Другую половину занимали
какие-то армяне. Вход в их владения был со двора, и они, к
счастью, не могли нарушить наш с Викой славный дуэт.
- Симпатичное гнездышко! - заметил я, одобрительным взглядом
окидывая просторную комнату, игравшую роль и гостиной, и спальни
одновременно. Здесь свободно умещались два полированных
шифоньера, круглый стол, три объемных низких кресла и
двуспальная деревянная кровать аля Людовик. На нее-то я и
обратил особой внимание. Удобное поле для определенного рода
деятельности. Только бы не скрипела. Впрочем, кажется, она
снабжена не пружинами, а поролоном. Чтобы сразу рассеять свои
опасения, я сел на краешек спальной мебели и незаметно убедился
в полном отсутствии идиотского скрипа, который всегда почему-то
действует мне на нервы. Иногда в самый ответсвенный момент
приходилось даже переселяться вместе с партнершей на ковер,
чтобы не отвлекаться на совершенно неуместное звуковое
сопровождение наших постельных баталий.
- Ты нетерпелив, как мальчишка! - усмехнулась Вика, наблюдая за
моими манипуляциями из-под кокетливо полуопущенных ресниц.
Надеюсь, они не прикленные и на самом деле такие замечательно
длинные и пушистые.
- Выходит,