треча с  мальчишками  насторожила  Тома,  он  никак  не решался
подойти к дому.  Все-таки  вечером  он  вышел  из-за  коровника.  Идет
медленно-медленно  и  оглядывается по сторонам:  не стреляют?  Наконец
отважился подняться на крыльцо.  Сжался в комочек,  чтобы не  приметил
кто, и ждет. Боязно как-никак. Потом поднялся на задние лапы, царапнул
дверь,  помяукал.  Том чувствовал, что ни Пер с Лизой, ни папа с мамой
не  причастны  к страшному звуку.  Застать бы их дома,  а уж они его в
обиду не дадут. И он опять стал царапать дверь, громко жалуясь.
     Вдруг он увидел отверстие.  Гибким звериным движением скользнул в
лазейку и очутился в сенях.  Нашел блюдечко с  молоком,  которое  отец
поставил,  и  ну  лакать,  да  так  жадно,  точно в жизни не пробовал.
Непонятно,  откуда молоко?  Неужели кто дома есть? Том прислушался: из
комнаты  ни  звука.  Дверь  была  приотворена,  и он вошел.  Удивленно
поглядел кругом - ему все не верилось,  что ни Пера,  ни Лизы нет,  ни
папы, ни мамы. И когда он убедился, что это так, то протяжно и жалобно
замяукал. Потом прыгнул на постель, которую ему приготовил отец. Тепло
и уютно... Том даже замурлыкал. И так странно звучало это мурлыканье в
опустевшем доме.

x x x

     Снова отец приезжал на сетер - и снова напрасно.  А тут и  осень:
леденящий  дождь,  тоскливый  вой  ветра под стрехами.  До того сыро и
неприветно на дворе,  что Том по многу дней в доме отсиживался.  Будто
прихворнул  -  бывает так с котами в ненастную погоду.  Уж когда очень
голод доймет,  выйдет в сени,  закусит мышкой,  потом к желобу -  воды
напьется.  Иногда Том подходил к пустому блюдцу и долго обнюхивал его,
удивлялся: где молоко? Но хозяев искать уже перестал. Пер и Лиза, мама
и  папа  -  все  куда-то  подевались.  Разве  что во сне их увидит - и
всплакнет, и лапами перебирает, точно бежать хочет к ним.

x x x

     В эту мрачную осеннюю пору Том,  что ни дальше, все больше дичал.
Мыши почти перевелись,  такому огромному коту еды никак не хватало,  и
он решил попытать счастья в лесу. Раза два пробовал глухарку схватить,
самую малость промахнулся, из-под носа ушла добыча. И злой же он домой
возвращался: скверно на голодный желудок спать ложиться.
     Но однажды   утром   приключилось  такое,  после  чего  Том  стал
настоящим охотником.  К этому времени он так вырос, что его можно было
принять  за  рысь.  Вот  только мех не рысий,  да уши без кисточек,  и
движения не те.
     До того  дня  Том  по-настоящему не встречался с лесными зверями,
раз только видел,  как промелькнула лиса.  А тут,  юркнув утром  через
лазейку на двор,  Том у самого крыльца застал лису.  Она играла мышью,
которую здесь же поймала.  От неожиданности он подпрыгнул,  фыркнул, а
лиса  бросила  добычу  -  и на него!  Да так быстро,  что Том не успел
обратно в лазейку шмыгнуть. Подскочил высоко в воздух, перелетел через
разбойницу и опрометью помчался к коровнику. Лиса - за ним!
     Известно: кот на дерево,  на стену деревянную стрелой взлетит,  и
ни одна лиса его там не достанет. Но, видно, Том растерялся, с разбегу
забился в угол,  и никуда ему хода нет.  Теперь уже  выбора  никакого,
драться надо,  коли хочешь быть жив!  А лиса - ближе,  ближе, медленно
так,  осторожно...  И вдруг прямо на Тома  прыгнула,  хотела  ему  шею
перегрызть  своими  зубищами.  Да ведь и он не зевал!  Как ни проворна
лиса,  кот еще проворнее.  К тому же противник ей попался на  редкость
большой  и сильный,  весом ничуть не меньше ее.  И получилось,  что не
лиса на кота,  а Том лисе на загривок  вскочил  и  впился  зубами,  не
оторвать.
     Что тут было в коровнике - бой!  Лиса выла,  каталась по земле  и
так  и  сяк  норовила Тома схватить.  Кот рвал ее когтями,  зубами,  в
тесном стойле шерсть клочьями летела.  Лиса как  бешеная  билась,  все
старалась  сбросить  кота.  Не  тут-то  было!  Его когти впивались все
глубже,  страшные царапины исполосовали лисью голову.  Как  ни  билась
лиса, как ни визжала, Том ее не отпускал. И разбойница не выдержала, с
диким  воем  кинулась  наутек.  Будто  огненная  стрела  вылетела   из
коровника.  Это  улепетывала через луг лиса,  которую оседлал огромный
котище.  Теперь Том просто не решался ее отпустить.  Тогда  разбойница
ринулась   в   самую   чащу   леса,   чтобы  его  сшибло  ветками.  Ей
посчастливилось:  низко висящий сук зацепил Тома и отбросил  назад,  а
лиса, не останавливаясь, умчалась прочь.
     Том тоже побежал домой на сетер.  Добежав до крыльца,  сел,  стал
умываться,  приводить себя в порядок. Потом юркнул в дом и лег на свою
мягкую постель. Несмотря на жестокую схватку, у него не было ни единой
царапины.
     С того дня Том лисам дорогу не уступал.  И они будто знали, с кем
имеют дело. Как приметят Тома, за сто шагов обходят.

x x x

     Чтобы не  погибнуть  с  голоду  в  горах,  надо  было  охотиться,
охотиться всерьез. Ведь Тому теперь еды требовалось чуть ли не столько
же,  сколько рыси.  Он отощал, облез. Мыши да несколько кротов - вот и
все, что ему удавалось добыть до сих пор. И Том на целые дни, дотемна,
стал  залегать в засаду,  подстерегая в лесу птиц,  которые купались в
снегу.
     Да-да, выйди  зимой  тихонько  в лес и увидишь,  быть может,  как
глухарь купается в холодном сухом снегу.  Впрочем,  чаще только взмахи
тяжелых   крыльев  услышишь  -  очень  птица  чуткая,  трудно  подойти
неприметно.  Взгляни-ка:  вон ямка,  вон следы и перья там,  где лежал
глухарь,  когда ты спугнул его.  Он и сейчас где-нибудь поблизости,  в
эту пору глухарь далеко не улетает.  Сидит на  дереве  рядом  и  ждет,
когда ты уйдешь, чтобы снова затеять свое купанье.
     Первые неудачи не обескуражили Тома, он решил действовать хитрее.
Сразу  за  коровником  стояли  две  большие  сосны,  возле которых Том
прятался в засаду. А что, если незаметно влезть на дерево и притаиться
на нижнем суку?  И когда птицы устроят возню в снегу, он на них сверху
прыг!..
     Рано утром Том пошел туда,  к соснам.  До чего же снег глубокий и
холодный! Кот поминутно останавливался и тряс то одну, то другую лапу.
Вот  так снег,  прямо обжигает,  и больно как!  Но голод подгонял Тома
вперед, и понемногу лапы привыкли.
     Солнце позолотило  горы  на  востоке.  Красивый  морозный день...
Березки на склонах окутались пушистым инеем. Солнечные лучи дотянулись
до белых макушек и превратили иней в сверкающие алмазики.
     Вот и сосны. А может, птицы уже здесь? Том внимательно посмотрел.
Пока нет...  Пожалуй,  лучше та сосна, что потолще, - и ветви длинные,
почти до земли свисают.  Как раз под ветвями  вмятины  на  снегу,  где
птицы лежали.  Том на самый конец ветки пробрался и лег, словно сросся
с ней. От его тяжести она даже закачалась.
     Но до чего же лапы мерзнут!  Том поджал их под себя,  собственным
мехом накрыл.  Так-то теплее будет.  А теперь внимание!  Скоро  должны
появиться птицы...
     И действительно: долго ждать не пришлось. Едва в снег под соснами
вонзились  первые  солнечные  копья,  как  откуда-то сверху на больших
красивых крыльях бесшумно спустились глухарь и две глухарки. Вот сели,
взметнув вихрем снег. Под лучами солнца перья глухаря отливали голубой
сталью. Блестели карие бусинки глаз.
     Одна из глухарок приземлилась как раз под Томом, в старой ямке. У
него даже зубы застучали:  бывает так с голодными  котами,  когда  они
рядом добычу видят. Беспокойно задергался длинный черный хвост...
     Том тихохонько повернулся,  чтобы удобнее  было  прыгать.  Густая
хвоя совершенно скрывала его, и глухарка ничего не заметила.
     Готово... Том напряг ноги,  чуть переступил - и  с  размаху  упал
птице прямо на спину!
     И вот уже Том волочит добычу по глубокому снегу.  Тяжелая!  То  и
дело кот с головой проваливался в сугроб. Протащит немного - отдохнет,
а  заодно  кусок  дичи  проглотит,  уж  очень  проголодался.  Так   он
мало-помалу  добрался  с  добычей  до  дома.  На  крыльце  возле  лаза
выпустил, шмыгнул внутрь, а уж потом лапой втянул за собой глухарку. В
сенях опять схватил зубами и отнес в комнату.
     С этого дня Том,  когда хотел поймать птицу, поступал в точности,
как  рысь:  затаится  на дереве и падает сверху на добычу.  Чаще всего
этот способ приносил удачу,  редко птица  оказывалась  проворнее  его.
Теперь  Тому  еды  хватало.  Вот  с  питьем  было хуже:  вода в желобе
замерзла. Но он и тут изловчился. Полижет лед и утолит жажду.
     Под самое  рождество приключилось нечто совсем удивительное.  Том
уже всяких зверей успел повидать - зайца и лису, лося и оленя, а возле
реки как-то повстречался даже с выдрой. Долго они стояли и шипели друг
на друга, вдруг выдра нырнула в лунку и исчезла. Том даже оторопел, не
мог  поверить  своим  глазам:  ушла под лед - и нету!  Небывалое дело!
После он часто приходил на это место,  хотелось еще раз посмотреть  на
странного зверя. Но выдра больше не показывалась.
     А в этот день Том встретил в лесу...  кота!  Да-да, обыкновенного
кота.  Взъерошенного,  тощего, не такого большого, как сам Том, но все
же похожего на него и  его  мать.  Обычно  Том  всех  зверей  встречал
шипением,  а тут промолчал. Шагнул ближе, еще... Чужак фыркнул на него
и стал пятиться.  Ясно,  драки не будет. Да Том не хотел вовсе драться
со зверем, в котором узнал подобие самого себя. Мало того что заморыш,
еще и хромой, волочит заднюю лапу...
     А с этим котом вот что было: два года назад его бросили на сетере
хозяева. Они были не такие, как Пер и Лиза и их родители, они животных
не любили.  Кота привезли,  только чтобы мыши в сарае не водились,  не
портили масло и сыр.  Они так рассуждали:  захочет  вернуться  с  ними
домой - хорошо,  останется - горя мало;  дома, в долине, еще две кошки
есть,  к тому же с котятами.  И уехали,  ничуть не заботясь  о  судьбе
своего  Пелле.  Он  пристрастился  бродить  по  лесу;  в день переезда
вернулся вечером на сетер, а там уже пусто, ни души.
     Просто диво,  как  Пелле  до сих пор жив остался.  Сколько раз от
лисы еле ноги уносил, а однажды за ним коршун погнался. Совсем недавно
опять лиса напала.  Хорошо,  успел на березу вскочить, и все же задняя
лапа, правая, пострадала от зубов разбойницы. Оторвать не оторвала, но
царапнула крепко, а тут еще морозы, и рана воспалилась.
     У Пелле уже вторая зимовка началась.  Измучился, бедняга, отощал,
кожа  да кости.  Добытчик он был никудышный,  за себя и то постоять не
мог как следует.
     Том смело  подошел  к  нему.  Пелле окончательно оробел,  даже не
шипел больше.  Они постояли,  обнюхивая  друг  друга.  Неожиданно  Том
замурлыкал,  потерся  о  беднягу боком,  точно старого друга встретил.
Пожалел он Пелле,  стал рану зализывать,  да так усердно, что тот едва
на ногах устоял.
     Немного погодя Том повернулся кругом и пошел  по  тропе  обратно.
Домой пора! Как бы увести чужака с собой? Он оглянулся, мяукнул, точно
говоря:  "Пошли! Со мной тебе нечего бояться!" И чужак как будто понял
его - медленно заковылял следом на трех ногах.  Хоть и трудно ему было
поспевать, они в конце концов добрались до сетера.
     Вечером на овчине,  которую папа постелил для Тома,  лежало двое;
Том с края,  чтобы охранять нового друга.  То  и  дело  он  принимался
лизать раненую ногу Пелле, а тот тихонечко мурлыкал.
     С того дня два одичавших кота  стали  держаться  вместе.  Ведь  и
люди,  коли  трудно  придется,  помогают  друг другу.  Том старался не
оставлять гостя надолго одного.  Наловит мышей на сеновале и  несет  в
дом.  Поедят  вместе,  потом  идут  к желобу.  Зрелище небывалое:  два
одичавших кота,  стоя рядом,  облизывали ледяные натеки. Утолив жажду,
возвращались в дом, где Том остался за хозяина.

x x x

     - Папа,  к  рождеству  ты  должен его привезти!  - твердили Пер и
Лиза. - Какой же это будет праздник без Тома!
     Оба чуть не плакали от огорчения.
     - Он же зябнет там в горах, - сказал Пер.
     - И голодает, - подхватила Лиза.
     Тревога за Тома всех угнетала. Ведь все равно что член семьи был,
а теперь вот - на сетере,  за много километров от людей. Небось одичал
уже,  к человеку близко не подойдет.  Сколько случаев известно: оставь
кота  в  горах  на  несколько недель,  непременно диким станет.  А Том
полгода людей не видал.  Папа и мама огорчались не меньше детей. Такой
славный  кот  и на тебе,  в беду попал!  Будто без него мало животных,
которые беспричинно страдают.  Пусть кот не корова,  все равно человек
за него в ответе. Такое же живое существо, и уж коли взялся - пекись о
нем как положено.  Кто о животных не заботится,  хорошим человеком  не
будет, неполноценный это человек.
     - В крайнем случае,  - сказал отец,  -  придется  ружье  с  собой
взять. Лучше застрелить Тома, чем обрекать на мучения и погибель.
     Что тут было!  Пер и Лиза из себя выходили,  добивались от  папы,
чтобы дал слово ружья не брать, не убивать Тома!
     - Не поймаешь сейчас - приманим летом,  как на сетер  приедем,  -
сказал Пер.
     И оба дружно закричали:
     - Только не убивай Тома, папа!
     - Ладно,  ладно,  не стану,  - успокоил их папа. Разве ему самому
этого хотелось?
     Он ведь почему предложил: Тома пожалел, понимать надо. Но дети не
унимались,  твердили  свое:  верни  им  кота  домой к рождеству,  да и
только.  А разве это возможно?..  Папа обещал:  он сходит на лыжах  на
сетер,  -  но даже если посчастливится увидеть Тома,  не приманишь его
теперь. Небось дикий стал, все равно как зверь лесной!
     Как бы  то ни было,  обещал - надо идти.  Накануне рождества отец
стал на лыжи и отправился в путь.  И припасы захватил:  бараний бок  и
бутылку молока. Пусть Том, коли жив, встречает праздник сытым! Лаз для
него оставлен,  - если догадался использовать,  хоть спит в тепле.  Не
должен  такой сильный кот пропасть с голоду в горах,  лишь бы его лиса
не задушила.  Ведь рассказывают же про котов,  которые сами  ходят  на
охоту  и  приносят  добычу  из лесу!  А Том и на кота не похож,  такой
здоровенный! Что ему стоит глухарку задавить. Пожалуй, с ним даже лиса
не  справится.  Не  всякий  зверь  померяется  проворством с котом,  в
схватке он яростный  и  жестокий  враг,  его  когти  страшное  оружие.
Словом,  не  сгинет Том,  не пропадет.  А вот удастся ли приручить его
опять - еще вопрос.  В этом вся беда.  С того  самого  дня,  как  Тома
забыли в горах,  у всех душа не на месте...  Заставили вот слово дать,
что не застрелит кота,  а ведь лучше бы сразу его прикончить  -  дикая
жизнь хуже смерти.

x x x

     Возле сетера  отец  увидел  следы.  Весь  снег  вдоль  и  поперек
исчертили,  кое-где настоящие тропки протоптаны.  От радости  он  чуть
"ура" не закричал.  Жив Том! Отец поспешил подъехать к дому: вдруг кот
там - тогда закрыл лаз,  и готово, не уйдет. Как бы ни одичал Том, все
равно справлюсь!  Опасно? Ничего, лишь бы на рождество кот был дома, у
Пера и Лизы.  Торопливо снимая лыжи подле крыльца,  отец  думал,  что,
если  бы  можно деньгами помочь,  он бы любую цену дал - заполучить бы
Тома домой.  Еще раз  посмотрел:  все  правильно,  следы  сходятся  на
дорожке,  которая ведет к лазу в двери.  Теперь снять рюкзак, прикрыть
им отверстие...  Готово.  И он рванул дверь,  хотел вскочить внутрь  и
тотчас захлопнуть ее за собой.  Какое там! В тот же миг что-то юркнуло
у него между ногами,  какой-то зверь прыжком очутился  на  снегу.  Так
быстро  это случилось,  что отец не успел и рукой пошевельнуть.  Зверь
выбрался из сугроба - ну да,  кот,  но какой-то другой, не Том, вот те
на!  Небольшого  росточка,  грудь и живот белые,  только спина черная.
Опомнившись, отец позвал его:
     - Кис-кис-кис! - и протянул руку к коту,
     И тут он окончательно растерялся. Из сарая вышел... Том, сам Том!
Огромный, черный, вдвое больше этого тощего котишки! У отца даже голос
пропал от неожиданности:  стоит,  смотрит и слова вымолвить не  может.
Зашагал  было  по глубокому снегу к меньшему коту,  вдруг остановился,
глядя  на  Тома.  Точно  только  сейчас  до  него   дошло,   что   это
действительно Том, не привидение какое-нибудь.
     - Том, Том, котище дорогой, Том, иди сюда!
     Даже голос дрожал у отца.  "Неужто не поймет, что я с добром? А?!
Ведь дома Пер и Лиза так его ждут!"
     А Том  словно  окаменел,  лишь зрачки то расширятся,  то сузятся.
Вдруг - какое-то движение:  это чужой кот бросился  наутек.  Огромными
скачками  через  снег  к  коровнику.  Отец сразу приметил,  что у того
неладно с задней лапой.
     - Бедняга! - вырвалось у него.
     Тут и Том не выдержал.  Присел, весь сжался - прыжок, еще, догнал
чужака, и вместе мимо коровника они припустились в лес.
     С болью в сердце отец провожал их взглядом. Разок-другой окликнул
еще Тома,  потом вошел в дом, растопил печь, поставил воду для кофе...
Ага,  овчиной пользовались - на ней и вокруг нее кошачий волос.  И  то
ладно,  значит,  Том  нашел  свою  постель!  А чужак,  откуда бы он ни
взялся, все-таки друг, Тому не так одиноко. Вот и хорошо...
     Уже давно домой пора,  а отец все еще мешкал,  все надеялся,  что
Том покажется и можно будет его приманить.  Но коты не появлялись,  ни
тот,  ни другой.  Ладно,  хоть то утешение, что добрые вести привезет.
Том жив-здоров,  сытый  на  вид.  Есть  приют,  есть  друг-товарищ.  И
выходит, пока рано надежду терять.
     Отец достал большой нож и разрезал бараний  бок.  На  полу  возле
печки положил куски мяса. Рядом блюдце поставил, налил молока. Друзьям
не придется голодать в праздник!
     Домой отец  шел  не  торопясь.  Падали  большие-большие снежинки,
совсем побелили ему плечи. Тихо в лесу, ни звука. Он задумался, и ноги
шли сами, руки сами взмахивали палками.
     Отец Пера и Лизы любил животных.

x x x

     Вечером, уже в сумерках,  коты  осторожно  подкрались  к  сетеру.
Лучше быть начеку!  Пелле давно успел позабыть человечий голос: ведь у
него никогда не было друзей - мальчика и девочки,  которые  заботились
бы  о нем.  А с Томом что-то странное творилось:  и боязно,  и в то же
время что-то полузабытое родилось в памяти,  когда  отец  так  ласково
звал его.  Не пустись Пелле наутек, он, может, и не побежал бы - такое
приятное чувство вызвала в нем человеческая речь.  Ему даже почудились
еще два далеких голоса,  потоньше;  ведь сколько раз его кликали Пер и
Лиза...  Только это он и помнил теперь,  а как дети брали его на руки,
гладили  -  забыл.  Будто  стена  отгородила  Тома от прошлых событий.
Сегодня,  когда отец его кликал:  "Том,  Том!" - в этой  стене  словно
отворились ворота, но тут же снова захлопнулись, едва Пелле побежал. И
теперь,  чем ближе к двери,  тем сильнее тревожился Том.  Что,  если в
доме есть кто? Пахнет дымом...
     И боязно,  и хочется, чтобы кто-нибудь был; вот ведь что странно.
Оба кота замерли перед дверью,  прислушались.  Тишина.  Юркнули в лаз,
постояли перед второй дверью,  но мясной дух был таким заманчивым, что
они поспешили войти и стали уписывать жареную баранину. А после Том за
молоко принялся,  совсем как в былые времена.  Пьет,  а сам нет-нет да
поднимет голову - глядит во все стороны, прислушивается.
     Снова ему слышалось: "Том, Том!"

x x x

     - Как там наш Том сегодня?  - беспокоилась Лиза. - Неужели в лесу
праздник встречает?
     Только что кончился праздничный ужин,  предстоял  хоровод  вокруг
елки.  Услышав,  как  хорошо  Том  устроился  на  сетере,  Лиза  и Пер
обрадовались. Ничего, что папа не смог его поймать. Главное, Том жив и
получил рождественское угощение. А летом они сумеют его приманить!
     - Конечно, в доме! - ответил отец.
     И мама добавила:
     - Сегодня он вместе со своим другом вдоволь мяса поест,  напьется
молока. Будет у них праздник не хуже, чем у нас!
     Пер и Лиза улыбались.  Кончились все тревоги,  придет пора -  Том
опять будет дома! Пер ничуть не сомневался в этом.
     Папа и мама согласились:  мол,  конечно,  будет.  Но  озабоченные
взгляды,  которыми  они  обменялись,  говорили  иное.