- Замолчи, - дон„сся голос Петера. - Нечего лаять. Кругом-такая-тишина.
   Но п„с продолжал глухо лаять. Он совсем охрип.
   - Тут, тут, тут. Тот, кто лгал, лгал, лгал!
   -   Что-с-тобой-случилось-крикун?   -   Теперь   говорила    Маллот.    -
Та-кое-впечатление-будто...
 
   - Смотри! - закричал  вдруг  Петер.  -  Смотри-шляпа-у-курятника!  Людвиг
Четырнадцатый задрожал, и шляпу начало трясти.
   - Кто-это-стащил-е„-с-пугала? - удивилась Маллот. - Вот-папа-разозлится.
   - Разве-ты-не-видишь-что-она-дрожит-и-бежит? - воскликнул Петер.
   - Глупый, - засмеялась Маллот. - Шляпа-не-может-бежать-и-ещ„-дрожать.
   - Посмотри-сама-если-не-веришь, - продолжал Петер.
   - Волшебство, - раскраснелась Маллот. А Максимилиан заливался.
   - Пойд„м-посмотрим-на-это-волшебство-поближе! - предложил Петер.
   Людвиг Четырнадцатый понял, что дело плохо,  -  надо  как  можно  быстрее
добраться до курятника.
   И хотя под шляпой ничего не было видно, он рассчитал так  правильно,  что
точно попал в курятник и упал прямо на кур и цыплят.
   Вс„ вокруг взлетело, закудахтало, запищало, закукарекало.
   - Как-так-как-так, живая шляпа! -  кудахтали  куры.  -  Помоги-и,  Петрус
Певун. Где ты, где ты, где ты? Шляпа! Шляпа! На насест, все на  насест!  Она
нас съест! Она нас съест!
   Людвиг Четырнадцатый галантно снял с себя шляпу.
   - Здрасте, это я, - представился он, и гвалт мгновенно утих.
   -  Людвиг  Четырнадцатый,  -  захлопала  глазками   Тутта   Карлссон.   -
Пи-пи-писключительно. Пин-пин-пинтересно! Почему ты влетел к нам в шляпе?
   - Это неважно, - сказал Людвиг Четырнадцатый. - Вегодня сече-ром, я хотел
сказать, сегодня вечером, к вам собирается нагрянуть Лабан.
   - Шляпа-вбежала-в-курятник! - раздался снаружи голос Петера.
   -  Глупости,   -   ответил   голос   человека.   -   Шляпа-сама-не-может.
Да-вайте-откроем-дверь-и-посмотрим.
   Людвигу Четырнадцатому снова надо было спешить. Он выскочил  в  щель  как
раз в тот момент, когда человек открыл дверь курятника.
   Естественно, что шляпу с пугала Людвиг Четырнадцатый с собой не захватил.
И поэтому он успел ещ„ услышать, как Петер сказал:
   - Вот-видите-я-говорил-правду.
   -    Ничего-не-понимаю,     -     прозвучал     ответ     человека.     -
Ну-а-ты-что-скажешь-Максимилиан?
   П„с лаял. Ведь он-то вс„ давно понял. Собаки, они такие.
 
   ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
   Людвиг Четырнадцатый успел как раз к ужину.
   Все сестры и братья окружили Лабана, а тот с удовольствием растянулся  на
полу.
   - Как хорошо я поспал, - говорил он, хитро улыбаясь.
   - С чего это ты спал дн„м? - спросил его Леопольд. - Что ты, маленький?
   - Мы ведь  лисы,  -  подражая  папе  Ларссону,  важно  ответил  Лабан.  -
Маленькие у нас спят ночью, когда нам, взрослым, пора на прогулку.
   - Какую прогулку? - удивилась Лоттен.
   Лабан таинственно усмехнулся и, подмигнув папе Ларссону, сказал:
   - Возвращусь с подарком, тогда узнаешь.
   - Малыши, спать! - засуетилась  мама  Ларссон.  -  Завтра  опять  вас  не
добудишься.
   Тринадцать лисят послушно исчезли в детской. А Лабан направился к выходу.
   - Будь осторожен, - сказал ему папа Ларссон на прошание.
   - Вс„ будет хорошо. Вспомни, я ведь самый хитрый  лис„нок  в  лесу.  -  И
Лабан нырнул в темноту.
   Людвиг Четырнадцатый ворочался в своей кроватке. "Только бы с Лабаном  не
случилось ничего слишком страшного", - думал он.
   Едва Людвиг Четырнадцатый заснул, как вдруг в норе поднялся ужасный шум.
   - Ай, ай, ай, ай! - выл кто-то. - Мне так больно. Ай, ай, ай, ай! Это был
Лабан.  Он,  наверное,  только  что  вернулся  домой.  Людвиг  Четырнадцатый
испугался. Что там придумала Тутта Карлс-сон? Он ведь просил  е„  ничего  не
говорить человеку, собаке, детям и маме детей,
   От крика Лабана проснулись  все.  Людвиг  Четырнадцатый  открыл  дверь  в
гостиную. Там... на диване, который смастерил сам папа Ларссон, лежал  Лабан
и выл. Мама Ларссон держала его голову на своих коленях и  чесала  лапой  за
ушами. Но Лабан был безутешен.
   Папа Ларссон стоял у его хвоста и рассматривал что-то, висевшее на  самом
кончике. Людвиг Четырнадцатый сразу догадался, что это такое. Тутта Карлссон
как-то рассказывала ему о таких вещах: это была мышеловка!
   - Ой, ой, ой, ой! - стонал Лабан. - Я при смерти. Я истекаю кровью...
   - Нет, не истекаешь, - резко оборвал  его  папа  Ларссон.  Он  был  очень
сердит. - Ну, а если уж тебе чуть-чуть больно, то следует заметить,  что  ты
сам виноват. Зачем хвастал, что ты самый хитрый на милю вокруг? Надо же! Лис
угодил в мышеловку!
   - Вот с каким подарком ты возвратился, - хихикнула Лоттен.
   - Ой, ой! - взмолился Лабан. - Сперва отцепите меня от  не„,  а  потом  я
согласен выслушать что угодно.
   - Ты ещ„ ставишь условия? - возмутился папа Ларссон и не спеша продолжал;
- Что скажет дедушка,  то  есть  твой  прадедушка!  Нет  уж,  изволь  сперва
подробно рассказать вс„ по порядку, а потом я подумаю, стоит ли  убрать  эту
штуку с твоего хвоста.
   Папа Ларссон любил поговорить. Но Лабану казалось, что никогда ещ„ он  не
говорил так длинно. А Лабану так хотелось, чтоб  его  поскорее  отцепили  от
мышеловки, и он заспешил, глотая окончания слов:
 
   - Я прокрал... на овся... поле. Нич... так особен... я  не  слы...  и  не
ви... Ост... только добе... до курят... А там сыр...
   - Что? Сыро? Ты испугался сырости? - прервал его папа Ларссон. - А  ну-ка
изволь произносить все слова полностью, - неумолимо добавил он.
   - Я и говорю полностью!  -  взвыл  Лабан.  -  Сыр.  Не  сыро,  а  сыр.  Я
почувствовал запах сыра. Ты же сам говорил:  что  сыр  полезен.  Я  и  решил
попробовать этот ох...
   - Какой ещ„ ох? - совсем вскипел папа Ларссон.
   - Не ох, а ох этот сыр! Передо мной лежал маленький кусочек...
   - И ты сразу же попался на приманку. - Папа Ларссон постарел на глазах.
   - Нет. Я вс„-таки хоть немножко, но хит„р, - возразил Лабан. - Я решил не
подходить слишком близко, а просто подпихнуть хвостиком этот ох, этот сыр  к
себе поближе.
   - И ловушка захлопнулась, - заключил папа Ларссон. Лабан кивнул  и  опять
завыл.
   - Так больно было! - визжал он. - Я даже не смог удержаться и закричал. И
тогда проснулись все куры и петух, и цыплята, и, наверное, все яйца, и такой
поднялся шум! А потом проснулись и  люди,  и  Максимилиан.  И  мне  пришлось
уносить ноги. Но я заодно ун„с и эту мышеловку. Ох, ох, сыр!
   - Бедный мой Лабан, - запричитала мама Ларссон, погладила его по хвосту и
покосилась на папу Ларссона. - Не так уж просто забираться в курятник.  Ведь
это с ним в первый раз.
   - Бедный я, бедный... - стонал Лабан. - Наверное, я полхвоста потерял.
   - Ничего, пройд„т, я наложу пластырь, - пообещала мама Ларссон со слезами
на глазах. - Завтра вс„ будет хорошо. Ну отцепи же его наконец, он больше не
будет, - сказала она папе Ларссону.
   Папа Ларссон отцепил мышеловку и положил е„ на стол.
   - Вот видите, - обратился он ко всем лисятам, толпившимся в дверях. -  Не
я ли всегда говорил вам, что людей и собак следует остерегаться.  Лабан,  ты
будешь каждый вечер рассказывать младшим, что такое мышеловка.
   Братья и сестры украдкой захихикали.
   - Хитрый Лабан совсем  не  хитрый,  хитрый  Лабан  совсем  не  хитрый,  -
прошептала Лоттен.
   Лабан закрыл лапами уши, чтобы не слышать.
   - Псс, - свистнул Людвиг Четырнадцатый и помахал ему лапкой. - Пссслушай,
я вс„ же думаю, что ты хитрый.
   - И ты туда же? - огрызнулся Лабан, зализывая хвост.
   - Нет, что ты, - заверил его Людвиг Четырнадцатый. - Ты вс„ же всегда был
самым хитрым на целую милю вокруг. Ну так вот, если бы ты решил достать  сыр
не хвостом, то мышеловка вцепилась бы тебе в нос. А это куда хуже!
   Наступило утро. Постаревший папа Ларссон снова помолодел. Он уже сидел  в
гостиной в сво„м любимом кресле и размышлял. Он думал о  мышеловке.  Никогда
ещ„, за всю свою долгую жизнь, он не слышал, чтобы  люди  мышеловку  ставили
там, где снуют куры. Тут что-то не так. Во-первых, кто-то знал, что  вечером
в курятник нагрянут незваные гости. Во-вторых, куры знали о  мышеловке.  Кто
же их предупредил?
   Не уходил ли Людвиг Четырнадцатый вчера дн„м из дома? Папа Ларссон решил,
что теперь ему следует  взяться  и  за  младшего  сына.  Он  позвал  Людвига
Четырнадцатого.
   - Ну, сынок, а где ты гулял  вчера?  Ты,  надо  сказать,  довольно  долго
отсутствовал.
   Людвиг Четырнадцатый стыдливо отвернулся:
   - Просто гулял.
   Папа Ларссон внимательно посмотрел на него.
   - Может, у курятника? Людвиг Четырнадцатый кивнул.
   - Так-с. И ты рассказал Тутте Карлссон и всем остальным курам, что  ночью
к ним должен прийти Лабан? - с трудом  сдерживаясь,  продолжал  допрос  папа
Ларссон.
   Людвиг Четырнадцатый снова кивнул.
   Волоски на шубе у папы Ларссона так и поднялись дыбом.
   - А как же ты пробрался в курятник? - зло спросил он. - Ведь было  совсем
светло. Тебя могли увидеть.
   Людвиг Четырнадцатый рассказал, как он  взял  шляпу  и  как  прокрался  к
курам.
   После этого он даже не решился  посмотреть  на  папу  Ларссона.  Ведь  от
такого горя тот мог снова постареть на глазах.
   - Ты очень сердишься? - прошептал он, спрятав нос и глаза в свою шубку. -
Я не знал, что они такое надумают с мышеловкой.
   Людвиг Четырнадцатый осторожно вытащил из шубки нос и открыл глаза.  Нет,
это невозможно - папа Ларссон хохотал.
   - Ты что, не сердишься? - переспросил Людвиг Четырнадцатый.
   - Следовало бы, хи-хи-хи, да, пожалуй, весьма  следовало  бы,  -  смеялся
папа Ларссон. - Но ты и сам не представляешь, какой ты у нас  хитрый!  -  Он
вздохнул. - А вс„ же нехорошо обманывать своих, - добавил он.
   - Я не хотел, - улыбнулся Людвиг Четырнадцатый. - Я только  хотел,  чтобы
Лабан не причинил зла моей лучшей подруге и е„ родственникам.
   - Хорошо сказано, - заметил папа Ларссон. - Но вот  мой  тебе  совет.  Не
рассказывай Лабану, что это из-за тебя он подцепил на хвост мышеловку. А то,
надо полагать, он когда-нибудь тебе весьма напомнит об этом. Да, и вот  ещ„,
- добавил папа Ларссон, - больше ты не должен играть с Туттой Карлссон.  Она
и е„ родственники отнюдь не наша компания.
   - Папа, - начал было Людвиг, - Тутта и я...
   - ...больше никогда не будете играть вместе,  -  решительно  закончил  за
него папа Ларссон.
   - Ну почему все звери в одном лесу не  могут  быть  друзьями!  -  глубоко
вздохнул Людвиг Четырнадцатый.
   - Тоже мне философ! - сказал папа Ларссон. - Подраст„шь - пойм„шь. А пока
будет так, как я сказал.
   Людвиг Четырнадцатый подумал, что он  никогда-никогда  этого  не  пойм„т.
Даже когда постареет. Он понуро вышел из норы и л„г на покрытый мхом камень.
   Так он и лежал и думал, как ему жалко всех и самого себя.
   Сначала ему  не  разрешили  играть  с  добрыми  зверятами.  Потом  с  ним
поссорился Максимилиан. А теперь вот он больше не  сможет  встретиться  и  с
Туттой Карлссон. "Лучше уж я был бы игрушкой для человеческих детей, - думал
Людвиг Четырнадцатый. - Тогда, по крайней мере, я каждый день виделся  бы  с
Туттой Карлссон".
   Но хотя он ещ„ совсем не состарился, а уже и он понимал,  что  скоро  ему
захотелось бы обратно домой в лес, потому что дом для лис - это лес. Нет, он
не смог бы быть игрушкой для человеческих детей.
   - Бедный я, бедный...- простонал  Людвиг  Четырнадцатый.-  Какой  ужасный
мир! Бедный я, бедный. Мне никогда больше не будет весело.
 
   ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
   Людвиг Четырнадцатый очень удобно лежал в укрытии возле камня: он  никому
не был виден, зато сам мог увидеть вс„, что хоть чуть-чуть двигалось...
   Любопытно, что это там ж„лтенькое, словно крохотное солнышко, катится  за
кустами? Людвиг Четырнадцатый прищурился, будто и в самом деле посмотрел  на
солнышко.
   Нет, не может быть! Неужели  он  только  что  видел  ж„лтый  пушок  Тутты
Карлссон? Интересно, что она здесь делает?
   -  Людвиг-виг,  -   пропищал   голосок.   -   Кто   ви-ви-видел   Людвига
Чет-чет-четырнадцатого?
   Людвиг испугался. Как же так? Ещ„ узнает  папа  Ларссон.  Тутта  у  самой
норы.
   - Исчезни, - зашипел он. - Сгинь сейчас же.
   - Чив-чив-чего это ты такой злой? - жалобно пропищала Тутта  Карлссон.  -
Здравствуй! Ты что, больше не любишь меня?
   - Очень люблю! Если бы не любил, разве я говорил бы, чтоб ты  сгинула,  -
вздохнул Людвиг Четырнадцатый. - Зачем только ты пришла?
   - Чтобы сказать тебе, что на вас надвигается беда. Вы в опасности. Впусти
меня в дом. Я не вижу тебя. Где ты?
   Ну что было делать Людвигу Четырнадцатому?
   - Я не знаю, - заколебался он. - Чужим нельзя показывать вход.  Ведь  это
лисья нора!
   - Знаю, что не пин-пин-пинкубатор! А тебе можно было в курятник?  Я  ведь
лисицами не пит-пит-питаюсь! - запищала Тутта Карлссон. - Они уже близко!  Я
тоже в опасности. Ну же, где вход?
   - Около камня, покрытого мхом, - решился Людвиг Четырнадцатый.  Но  Тутта
Карлссон не стала дальше его  слушать.  Она  быстро-быстро  замахала  своими
маленькими  крылышками  и  чуть  было   не   прыгнула   прямо   на   Людвига
Четырнадцатого.
   - Идите обедать! - послышался голос мамы Ларссон из кухни. -  Не  хватает
только Людвига.
   - Ну как твой хвост,  Лабан?  -  спросил  папа  Ларссон  и  положил  себе
земляничного крема из консервной банки.
   - Бывает хуже, - сказал Лабан, держа кверху  кончик  хвоста,  на  который
мама Ларссон наклеила пластырь. - В следующий раз я покажу этим  курам...  -
Лабан вдруг умолк и, показывая лапой на дверь, добавил: - А вот  и  одна  из
них сама к нам пришла. Живая-жив„хонькая, но хочет быть супом.
   Папа и мама Ларссоны и все их дети с удивлением  уставились  на  незваную
гостью.
   - Такая молоденькая! - вздохнула мама Ларссон. В норе воцарилась тишина.
   - Разрешите  представить  вам  мою  подругу  Тутту  Карлссон,  -  наконец
промолвил Людвиг Четырнадцатый.
   - Тутта Карлссон! - воскликнул папа Ларссон, и кончик его носа  покраснел
от смущения и удовольствия. Но тут же он  гневно  посмотрел  на  Людвига:  -
Помнится, я не так давно говорил тебе, чтобы ты  не  смел  больше  играть  с
Туттой Карлссон?
 
   - А я и не собираюсь играть,  -  гордо  ответила  Тутта  Карлссон  вместо
Людвига Четырнадцатого. - Я пришла не играть, а спасать! - Она даже ни  разу
не заикнулась.
   - Жалкий маленький цыпл„нок хочет спасти самую храбрую в лесу семью  лис,
- засмеялся папа Ларссон. - От кого же, разрешите спросить?
   - Прислушайтесь и принюхайтесь!  -  ответила  Тутта  Карлссон.  Все  лисы
подняли носы.
   - Я,  кажется,  чую  собаку,  -  сказала  наконец  мама  Ларссон.  -  Это
Максимилиан, - сообщила Тутта Карлссон.
   - А я слышу шаги и голоса, - сказал папа Ларссон.
   - Это люди с нашего двора, - подтвердила  Тутта  Карлссон.  Папа  Ларссон
забеспокоился:
   - Ну-ка, рассказывай. Что случилось? Лисята завыли.
   - Спокойствие, спокойствие и ещ„ раз спокойствие! - сказал папа  Ларссон.
- Нечего выть. Меня сотни раз преследовали, но я, как изволите видеть, цел и
невредим.
   Но на этот раз по всему видно было, что и он испугался.
   - А почему, собственно, люди решили начать охоту на нас именно сегодня? -
снова обратился он к Тутте.
   - Им кажется, что вокруг нашего курятника разгуливает  уж  слишком  много
лис. Сначала приш„л один, прикрывшись старой шляпой... - Она  посмотрела  на
Людвига Четырнадцатого. - А потом поздно  вечером  приш„л  второй  и  угодил
прямо в мышеловку, - добавила она. - И вот тогда люди решили выгнать вас  из
леса.
   - А как же наша прекрасная квартира? - завыли Лоттен и Лин-неа. - Никогда
у нас больше не будет такой уютной детской.
   - Перестаньте, девочки! - прикрикнул папа Ларссон. - Ещ„ не родился  тот,
кто мог бы прогнать нас из дому.
   - Ты должен не разговаривать, а думать, - заохала  мама  Ларссон.  -  Ох,
я-то знаю, что такое охота на лис. Сначала прид„т  одна  собака  и  вспугн„т
нас. А потом следом явятся охотники. Ты должен  что-нибудь  придумать,  папа
Ларссон.
   - Я уже начал думать, - ответил папа Ларссон.
   - Я помогу тебе думать, - сказал Лабан и сильно-сильно сморщил свой лоб.
   - Леопольд! Ну-ка взгляни, можем ли мы вылезти через лаз у камня, - начал
командовать папа Ларссон. Леопольд убежал, но тут же вернулся.
   - Там стоит человек, - доложил он.
   - Лассе-старший! - приказал папа Ларссон. -  Посмотри,  не  можем  ли  мы
выбраться через старое дупло.
   Лассе-старший шмыгнул в другую сторону, вернулся и, вытянувшись, сообщил:
   - Другой человек.
   - Нет, нам ни за что не выбраться отсюда, - захныкали Лоттен и Линнеа.  -
Нас обязательно поймают.
   - Ладно, сейчас как раз время открыть вам одну тайну,  -  спокойно  начал
папа Ларссон. - Из норы есть ещ„ один лаз, и знаю его только я один.
   - Да здравствует  хитрость,  да  здравствует  папа,  ура-а!  -  закричали
обрадованные лисята.
   Но мама Ларссон волновалась:
   - Мы, конечно, можем вылезти через твой потайной  вход.  Но  куда  же  мы
потом денемся? Вполне возможно, что весь лес так и кишит этими охотниками да
собаками.
   - Дайте я ещ„ раз серь„зно подумаю, - попросил папа Ларссон.
   - А я помогу, я ведь очень хороший помощник, верно же, - подхватил  Лабан
и, нахмурив лоб, задумался. Но тут сам папа Ларссон сдался.
   - Нет, во вс„м лесу не найти нам хорошего укрытия, - вздохнул  он.  Лабан
тоже вздохнул.
   - И я так думаю. Во вс„м лесу не найти нам хорошего укрытия. И тогда  все
в норе вдруг услышали писклявый тоненький голосок:
   - Я знаю одно пи-пи-писключительное укрытие. Там  вас  ни  одна  такса  и
никакой пи-пи-пинчер не разнюхает.
   Это сказала Тутта Карлссон. Все прямо так и выпучили на не„ глаза.
   - Ты шутишь, - недоверчиво промямлил Лабан. - Где же это такое укрытие, о
котором даже сам папа Ларссон не знает? Тутта гордо посмотрела на лисят:
   - Наш курятник-ник! - Она  запрыгала.  -  Ник-ник-ник!  Папа  Ларссон  не
поверил своим ушам - спрятаться в курятнике!
   - Ведь там вас  ник-ник-никто  не  станет  искать,  -  продолжала  Тут-та
Карлссон. - А когда облава кончится, вы возврати-ти-титесь сюда.
   - А ты уверена, что остальным курам понравится наше нашествие? -  спросил
осторожно папа Ларссон.
   -  Если  я  скажу,  что  вы  папа  и  мама,  братья  и   сестры   Людвига
Чет-чет-четырнадцатого, то вас примут с радостью, - заверила Тутта Карлссон.
   - Ну что ж, благодарю вас за приглашение, - заключил папа  Ларссон.  -  А
сейчас пора выбираться через тайный лаз. Помните, никакого шума!
   Вся большая семья лис незаметно прокралась через лес и  через  клубничную
поляну. У самого двора Тутта Карлссон  на  минуточку  исчезла  в  курятнике,
чтобы предупредить о приходе гостей. Пока она была там, лисы  прямо  сгорали
от нетерпения.
   - А если они не согласятся? - беспокоилась мама Ларссон. - Да  ещ„  вдруг
наябедничают Максимилиану?
   - Давайте пока спрячемся, - подхватили Линнеа и Лоттен, - только подальше
от собачьей конуры.
   Но тут в дырке появилась сначала головка Тутты Карлссон, а  потом  и  вся
она.
   - Куда ты, куда ты, а ты, Лоттен, куда? -  впервые  в  жизни  закудахтала
она. - Милости прошу!
   Семья Ларссонов вползла в курятник. Малыши, ещ„ ни разу не видевшие,  как
выглядят эти дворцы изнутри, с любопытством оглядывались по сторонам. А папа
Ларссон стоял посреди курятника и чувствовал себя немножко пристыж„нным.
   - Привет, карикатура! - сказал он, обращаясь к Петрусу Певуну.- Разрешите
приветствовать вас!
   Петух раскрыл крылья и высоко задрал клюв.
   - Ку-ка-ре-ка-тура! Так они  отвечают  на  гостеприимство!  -  возмутился
Петрус Певун. - Надеюсь, господин Ларссон не думает, что мы станем для  него
ещ„ и обедом. Нет, вы только слышали - ку-ка-ри-ка-тура!
   - Я хотел быть просто вежливым, - взял себя в руки папа Ларссон, он  даже
покраснел. - Давно я здесь был в последний раз, когда-то в молодости.
   -Да, я помню, - поддержал разговор  Петрус  Певун.  -  Тогда  я  был  ещ„
маленьким петушком. Удивительно, как мне