канистр была полна - Прищепов, входя в офис, задел ее ногой.
   Артем прицелился  и  одиночным  выстрелом  пробил  канистру.  Тонкими
струйками  потек  на  пол  бензин.  Нападавшим  не  было   видно   из-за
перегородки, что происходит.  Прищепов  вытащил  из  кармана  зажигалку,
поднял с пола несколько истоптанных листов бумаги, свернул их в трубку и
поджег.
   - Ты что это? - испуганно спросил Рахмет. - Сами ведь сгорим!
   -  Не  сгорим!..  -  с  каким-то  лихорадочным,  отчаянным   весельем
проговорил Артем. - А если прятаться будем, то  точно  сгорим!..  Ладно!
Сейчас мы их проведем! Смотри в оба и не отставай от меня!
   Почти не таясь от бандитов, он бросил  свой  импровизированный  факел
прямо в угол,  заваленный  бумагами.  Те  сразу  же  вспыхнули  огромным
костром. В одно мгновение огонь охватил полкомнаты.
   Прикрывая от огня  головы,  Артем  и  Мамаев  бросились  к  запасному
выходу, выскочили из объятой пламенем комнаты, и Артем старательно запер
за собой дверь. С чувством жестокого  удовлетворения  он  прислушался  к
крикам оставшихся в помещении бандитов,  которые  оказались  отрезанными
огнем от главного входа.
   Артем тяжело дышал. Он ничего не просчитывал наперед, все  получилось
само собой, словно он специально бросил свой  факел  именно  так,  чтобы
первым делом отрезать нападающим путь  к  отступлению.  Жажда  мести  не
только не ослабела в  нем,  но,  наоборот,  разгоралась  все  сильнее  и
сильнее. Оставшиеся в офисе к тому же никак не могли понять, куда  вдруг
подевались те, ради кого они приехали.
   Впрочем, через несколько секунд бандитов уже  перестало  интересовать
все, кроме собственного спасения. Выбраться из огня сами они  не  могли.
Зазвенело разбиваемое стекло, но свежий воздух только  раздул  пожар,  а
крепкая металлическая решетка остановила пытавшихся выбраться на улицу.
   Триумф Артема оказался недолгим. Он даже не успел спрятать  в  карман
ключ, которым запер дверь запасного выхода. Оказалось, что именно  возле
этого выхода их уже поджидали. Мамаев и Артем стояли вдвоем на маленькой
площадке крыльца, перед ними тянулась  унылая  бетонная  стена,  за  ней
виднелись  такие  же   унылые   крыши   частных   гаражей   с   высокими
асбоцементными трубами вытяжек. По обе стороны  от  крыльца  возвышались
разросшиеся кусты дикого шиповника - единственная живая деталь пейзажа.
   Из-за этих кустов на них и напали. Атака была  совершенно  внезапной.
Артема мгновенно сбили с ног и бросили лицом на  асфальт.  Мамаев  успел
сбросить с себя одного из нападавших, но, нанося  удар  ему  в  челюсть,
открылся сам и захрипел - кулак противника глубоко вошел ему под  ребра.
Рахмет зашатался и упал, ловя ртом воздух.
   Нападавших было трое.  "Скорее  всего,  -  успел  подумать  Артем,  -
приехали на одной машине. Три и два - это пять. Столько, сколько влезает
в салон..."
   Двое караулили Артема и Рахмета, третий безуспешно ломился  в  обитую
жестью дверь запасного выхода.
   - Ключ, сука! Где ключ? - рявкнул на ухо  Артему  парень,  заломивший
ему руку. У Прищепова не  хватило  сил  вырвать  свое  запястье  из  его
пальцев.
   Если бы это ему удалось, он  был  готов,  не  думая  о  последствиях,
проглотить ключ или забросить его на другую сторону забора. Но захрустел
выворачиваемый сустав, и ключ с еле слышным звоном упал на асфальт.
   - Вот он! Быстрее!..
   "Может, он так сильно бил в дверь, потому что замок заклинило?"  -  с
надеждой подумал Прищепов, но тут ему на голову  обрушился  такой  удар,
что он потерял сознание.
   Из распахнутой двери выскочили  на  свежий  воздух  двое,  их  одежда
дымилась, рукава тлели. Вслед им рванулись языки  пламени,  подхваченные
ветром. Дверь тут же захлопнули. Двое парней, избежавших смерти в  огне,
кашляли и задыхались. Один из  них  упал  на  колени,  отдышался,  затем
вскочил и бросился к Артему, каким-то шестым чувством поняв, кто устроил
ему западню. Его еле успели удержать его же товарищи:
   - Остынь, Жук, пусть хозяин разбирается.
   -  Пусти,  -  шипел  Жук,  пытаясь  ногой  дотянуться  до  неподвижно
лежавшего Артема.
   - Стоять! - приказал самый рослый из всех пятерых  и  навел  на  Жука
пистолет. - Быстро за дело.
   - Тварь, - только и успел сказать  Мамаев.  Его  тут  же  ударили  по
голове короткой толстой дубинкой. Рахмет дернулся  в  руках  бандитов  и
затих.
   - Уходим! - приказал главный.
   Прищепова с Мамаевым подхватили  под  руки  и  поволокли  к  стоявшей
неподалеку машине - старому "мерседесу". Пленников связали и забросили в
багажник. Над ними с легким щелчком захлопнулась  крышка  и  провернулся
ключ в замке.
   Уже  проехав  целых  три  квартала,  "мерседес"  поравнялся  с  двумя
пожарными  машинами,  послушно  принял  вправо  и  стал  вновь  набирать
скорость лишь после того, как вой пожарных сирен стал стихать за углом.
 
*** 
 
   Банда лежал на кровати в своем номере в мотеле.
   Он просматривал местную прессу, пытаясь отыскать в  ней  какие-нибудь
упоминания о людях, которые могли быть  причастны  к  делу,  которым  он
занимался. Но то ли здешние журналисты не отличались расторопностью,  то
ли и впрямь пути газетчиков и бандитов не пересекались, - так или иначе,
Бондаровичу пришлось поглотить массу абсолютно ненужной ему информации.
   Насчет того, что кто-нибудь сможет вычислить их  с  Розой  в  мотеле,
Бондарович не  волновался.  Зарегистрировался  он  под  чужой  фамилией,
адреса никому не давал, телефон ему был ни к чему - по сотовому  он  мог
связаться с кем угодно и когда угодно без риска быть обнаруженным.
   Стопку газет за последний месяц,  которую  он  попросил  у  дежурной.
Банда прочитал довольно быстро, а затем еще быстрее перечитал  раза  три
подряд. Зато размышлял над прочитанным он потом достаточно долго. Ничего
путного ему выделить не удалось. Настораживало не наличие информации,  а
ее отсутствие, словно кто-то специально перекрывал журналистам доступ  к
некоторым фактам.
   Банда не сомневался, что  история  с  исчезновением  трупа  наверняка
известна газетчикам, но ни один из них не рискнул об этом написать.
   "Неужели здешняя милиция настолько всемогуща и так  удачно  оберегает
себя от утечки сведений'.
   Конечно же, нет, - думал Бондарович, положив газеты на пол.  -  Я  не
так уж часто ходил по улицам, но уже дважды  слышал  на  набережной  эту
историю, хотя и в искаженном виде. Наверняка, как в каждом городе, здесь
найдется десяток идиотов, которые  любят  писать  в  газеты  и  задавать
вопросы типа: "А  правда  ли,  что?.."  Странновато,  что  им  никто  не
отвечает, хотя бы опровергая вредные слухи".
   Все тело у Банды  ныло.  При  ходьбе  боль  притуплялась,  но  стоило
прилечь... Александр слегка нажал пальцем на одно из ребер, и оно тут же
отозвалось резким уколом боли.
   "Наверное, все-таки сломал..." Но усталость брала свое, Банда прикрыл
глаза и  заснул  так  быстро,  что  даже  не  успел  заметить,  как  это
произошло.
   Сколько времени он спал, сказать было трудно, но еще  сквозь  сон  он
услышал, как кто-то осторожно вставляет ключ в  замок.  Это  происходило
так тихо, что сперва Александр даже засомневался - а вдруг  здесь  такая
акустика и кто-то открывает дверь в  соседнем  номере.  Бондарович  лишь
чуть-чуть приоткрыл глаза, притворяясь спящим. Дверь открылась и тут  же
закрылась вновь. Почти беззвучно провернулся ключ в замке.
   Банда почувствовал присутствие в номере другого человека, но тот  еще
не появился в его комнате.
   Александр запустил руку под подушку, где лежал пистолет.
   В комнату на цыпочках вошла Роза. Она кралась, переводя дыхание после
каждого шага. Бондарович, продолжая притворяться спящим, следил за  ней.
Девушка присела на корточки возле  его  кровати  и  запустила  руку  под
подушку. Банда почувствовал, как она медленно вытаскивает его  пистолет,
держа его за ствол.
   "На то, чтобы снять его с предохранителя  и  передернуть  затвор,  ей
понадобится  время,  -  подумал  Бондарович.  -  Посмотрим,  что   будет
дальше..."
   Роза несколько мгновений рассматривала пистолет, после чего  опустила
его в карман  халата,  даже  не  проверив,  заряжен  ли  он.  Затем  она
попятилась и остановилась посреди комнаты. Банда уже хотел было  открыть
глаза, как вдруг Роза распахнула купальный халат и повернулась  лицом  к
зеркалу. Белья на ней не  было.  Девушка  стояла  и  рассматривала  свое
отражение, на ее лице то появлялась,  то  исчезала  напряженная  улыбка.
Было понятно, что ей доставляет удовольствие видеть себя обнаженной и  в
то же время знать, что в комнате находится мужчина, который ее не видит.
   Наконец она запахнула халат, повернулась к  Банде  лицом  и  негромко
кашлянула. Тот сделал вид, будто только что проснулся:
   - Ты?
   - Привет, - как ни в  чем  не  бывало  помахала  рукой  Роза.  -  Как
отдыхается?
   - - Не знаю, - честно признался Александр. - вроде бы  ничего.  А  ты
как?
   - А что я? - отмахнулась Роза. - Все, что могло  со  мной  случиться,
уже случилось. Испугалась, правда, сильно - до сих пор руки подрагивают.
Ты извини, что я тогда глупости всякие говорила. Это чтобы стресс снять,
а не от злости.
   - Ничего, - Александр  приподнялся  на  локте,  -  главное,  что  все
обошлось.
   Он заметил, что Роза совсем недавно приняла душ - ее волосы были  еще
влажными, кожа матово светилась. Банду удивило  то,  что  на  лице  Розы
отсутствовала косметика. Такой Александр  видел  ее  впервые.  От  этого
взгляд девушки казался беззащитным.
   - Верно, - кивнула Роза, подошла и села на край кровати.  -  Главное,
что все обошлось.
   Ее  колени,  прикрытые  купальным  халатом,  оказались   возле   руки
Александра. Он ощутил волнение.
   И сразу же, как сговорившись, у него заболели и старые и новые  раны,
заныли поврежденные кости.
   "Нет, в таком состоянии, лучше думать  не  о  женщинах,  а  о  чем-то
другом, по возможности не таком приятном".
   Банда добросовестно постарался так и сделать.
   Он посмотрел на окно и даже не сразу понял, день за ним или  вечер  -
бесцветное серое небо.
   - Слушай, Роза, - спросил он,  -  а  как  ты  сюда  попала?  Дверь-то
заперта.
   - Во-первых, я могла перелезть через балкон.
   - Ты этого не сделала.
   - Почему?
   - У тебя халат без пояса и без пуговиц, ты и теперь придерживаешь его
рукой. К тому же я сразу понял - ты вошла в дверь.
   - Почему?  Ты  не  спал?  Притворялся?  -  казалось,  девушка  слегка
испугалась.
   - Я бы проснулся, когда твоя тень легла на меня.
   - Правильно, но насчет моей тени, которая ложится на тебя... -  Роза,
склонив голову набок, с интересом смотрела  на  Александра.  -  Вот  он,
ключ, - она разжала пальцы. На ладони оказался плоский ключик с  выбитым
на   нем   номером.   Второй,   точно   такой   же,   но   с   уродливым
брелоком-открывалкой, лежал на столе.
   - Дубликат для дежурной по этажу?
   - Для меня это не проблема. Я раньше здесь работала, вот мне и  дали,
- беззаботно ответила Роза и. вытянув ноги, улеглась рядом с  Бандой  на
кровати - Кем работала? - равнодушно спросил Банда.  просто  чтобы  хоть
что-то сказать.
   - Администратором, - так же  беззаботно  ответила  она,  и  Александр
почувствовал, как ее пальцы заскользили по простыне. - А что?
   - И постояльцев селила? - продолжал между  тем  Банда  свои  дурацкие
расспросы.
   - Селила, - мягко, но с недоумением ответила Роза.
   Ее рука становилась все более настойчивой. Роза сжимала полотно, мяла
его, но при этом даже мельком не глянула на свою руку. Александр  уже  с
трудом сдерживался. Кроме рассудительности,  наброситься  на  прекрасное
тело, которое находилось сейчас рядом с ним, ему мешало сломанное  ребро
и то странное обстоятельство, что его пистолет покоился сейчас в кармане
ее халата.
   Роза  закинула  правую  руку  за  голову,  а  левой  продолжала  мять
простыню. Затем она повернулась на бок, даже не обратив внимания на  то,
что тяжелый пистолет увлек за собой полу халата, обнажив ее  незагорелое
бедро, и, весело сверкнув глазами, спросила:
   - Да ты что, железный? Или тебе не хочется немного развлечься?
   - Нет, - ответил он, - мне сильно досталось Кажется,  сломано  ребро.
Но если тебе хочется больше, чем мне...
   - Я этого не говорила. Я хотела доставить тебе удовольствие, а ты...
   Роза села на кровати. Халат она запахивать не стала - наоборот,  чуть
привстала и разложила его подол позади  себя.  Александр  тоже  сел.  Он
видел отражение Розы в зеркале платяного шкафа.  Она  даже  не  пыталась
прикрыть наготу - лишь плотно сжимала колени.
   - Тебе доставляет удовольствие издеваться надо мной? - чуть не  плача
спросила Роза.
   - Мне? Я в своей комнате, в своей постели.
   - Но почему я  выгляжу  сейчас  полной  дурой,  а  ты  считаешь  себя
героем?
   - Меня наняли охранять тебя, а не трахать.
   - Так тебя можно было нанять и трахать?  -  со  злостью  осведомилась
Роза. - И ты тогда делал бы это, стоило бы только свистнуть...
   - Но делал бы это без удовольствия, - Бондарович взял Розу за плечи и
мягко уложил поперек кровати. - Да и тебе не понравилось бы.
   Роза недоверчиво глядела  на  него  снизу  вверх,  ожидая  очередного
подвоха. Она даже на всякий случай закрылась  руками,  будто  собиралась
защищаться, затем поджала под себя ноги и улеглась поудобнее.
   - Не понимаю, почему ты злишься на меня, - сказала она.
   - Я не злюсь.
   - Значит, хочешь обидеть.
   Александр Бондарович опустил руку и вытащил из кармана ее халата свой
пистолет.
   - Зачем ты его взяла?
   Роза пожала плечами:
   - А почему я лежу сейчас рядом с тобой? Зачем я появилась тут? Почему
на мне нет даже белья? Это все глупые вопросы.
   - И все же...
   - Это игра. Мне захотелось напугать тебя. Может быть, оно и глупо, но
когда заходишь в номер и  видишь  спящего,  хочется  подшутить  над  ним
Думала, ты проснешься, испугаешься, а ты спал -  Мне  почему-то  это  не
кажется игрой.
   - Нет, я не собираюсь говорить, что люблю тебя Не хочется обманывать.
Ты мне понравился. Ты сильный. С тобой хорошо. Пусть это  ненадолго,  но
тем приятнее... Я знаю, мы не будем долго вместе.
   - Тогда зачем?
   Роза посмотрела на  Банду  с  недоумением,  словно  пыталась  понять,
издевается он или спрашивает серьезно.
   - Мне хочется развлечения, о котором потом будет приятно  вспоминать,
- Роза провела рукой по своему лицу, затем приложила пальцы  к  губам  и
поднесла  ладонь  к  губам  Бондаровича.  -  Помнишь  мой  односторонний
поцелуй?
   Банда понимал: ей действительно хочется сейчас быть с  ним.  Того  же
хотелось и ему. Они могли доставить друг другу удовольствие. К тому  же,
довольно хорошо узнав за последние дни Розу, Бондарович мог быть уверен,
что  на  их  отношениях  это  никак  не  отразится.  Роза  умела,  когда
требовалось. ставить дело  превыше  чувств.  И  даже  если  предположить
совсем невероятное, - если бы Роза влюбилась в Банду, -  она,  рассуждая
здраво, не стала бы делать из этого трагедии.
   Александр поймал руку Розы, поцеловал  ее  пальцы.  Роза  вздрогнула,
потянулась к нему, обняла за шею. Ее волосы  еще  пахли  шампунем,  кожа
была прохладной, зато губы - мягкими и теплыми.
   - Я уже несколько раз представляла  себе  это  в  мыслях,  -  сказала
девушка.
   - И как реальность?
   - Я еще не распробовала, - она вновь поцеловала Банду.
   Александр почувствовал, как ее ногти мягко  впиваются  ему  в  спину.
Роза встала на колени и прижалась к Банде. Ее грудь,  довольно  большая,
но упругая, вздымалась при каждом вздохе.
   - Подожди, дай мне прочувствовать... - ее ноздри трепетали.
   - Ты, я смотрю, любишь выжать  из  любой  ситуации  все,  что  только
возможно.
   - А ты разве не такой?
   - Но не я первый предложил себя.
   - Какая разница, кто первый сказал, главное - кто первый подумал.
   - Ты этого не можешь знать.
   - Я все поняла по твоему взгляду, - шептала Роза. - Когда  ты  только
посмотрел на меня, ты уже тогда представил, как я  обниму  тебя...  И  я
представила тоже...
   - Ложись, иначе не получится.
   - Почему? Я хочу так, - Роза на мгновение отстранилась от Банды, и ее
руки легли ему на плечи.
   - Ребро сломано. - поморщился Банда.
   - Ты еще помнишь об  этом,  -  задумчиво  проговорила  она,  -  а  я,
наверное, забыла бы.
   Бондарович с удивлением отметил, что боль и в самом деле притупилась,
исчезла  под  страстными  прикосновениями  Розы.  Она  только   прошлась
кончиками пальцев по его груди, и он почувствовал, как замирает  у  него
сердце.
   - Теперь ты уже не думаешь о боли?
   - Я думаю о тебе.
   - Не ври, - Роза заглянула ему в глаза, - мне почему-то кажется,  что
мужчины стараются думать о другой женщине, когда  обнимают  меня.  Я  же
ощущаю твои руки, твое дыхание. Ты  сейчас  где-то  в  другом  месте,  с
другой женщиной, которой ты хочешь сказать, что любишь ее. Мне  ведь  ты
никогда этого не скажешь?
   - Ты слишком много говоришь, - Банда подхватил Розу на руки и  усадил
возле стены. Она жадно, нервно облизнула губы. Тело ее  напряглось  Розу
непреодолимо тянуло к Бондаровичу. Она подала ему руку:
   - Прижми меня к себе,  а  потом,  когда  поймешь,  что  больше  ждать
нельзя...
   - Ты не любишь называть вещи своими именами?
   Роза засмеялась:
   - Это ужасно, когда в языке нет приличных слов для самого  приятного.
Не скажешь же - "трахни меня". От такой фразы  у  кого  хочешь  пропадет
охота.
   - А по-моему,  это  и  правильно.  Есть  вещи,  о  которых  не  стоит
говорить, а значит, не нужно и слов. Эти вещи стоит делать не думая.
   Роза даже в самые волнующие моменты не забывала о том, что не  только
она должна получить удовольствие. Она умела  остановить  себя  на  самом
пике, замереть...  В  такие  мгновения  ее  глаза  казались  Бондаровичу
большими неподвижными стеклянными бусинами. Даже свет не  мог  заставить
сжаться ее зрачки - они оставались расширенными, словно Роза только  что
открыла глаза. Она сжимала плечи Александра и шептала:
   - Подожди, подожди...
   - Ничто не может длиться вечно.
   - Ты увидишь, так бывает: ты ждешь, ждешь,  а  оно  не  наступает.  И
только потом ты поймешь, что именно это ожидание и было  блаженством,  а
не короткий миг, после которого тебе станет скучно.
   Они оба замирали - каждый прислушивался  к  ощущениям  другого.  Тело
Бондаровича уже покрывали крупные  капли  пота,  а  Розу  уже  ничто  не
сдерживало  -  если  сначала  она  избегала  открыто  высказывать   свои
стремления, отдавая предпочтение жестам, намекам, то теперь  ее  желания
облекались в слова, начисто лишенные стыда. Произнося самую  откровенную
просьбу, она заглядывала Банде в  глаза  и  каждый  раз  радовалась,  не
находя там протеста.
   - Я знала, что все получится замечательно, - прошептала она и тут  же
закусила губу.
   - Мне уже тяжело сдерживать себя.
   - А ты уже и не пытайся - сейчас... - ее шепот перешел в  стон.  Роза
сжала кулаки  -  ногти  впились  в  ладони.  Она  запрокинула  голову  и
изогнулась, затем протяжно выдохнула, расслабилась и, виновато улыбаясь,
посмотрела на Банду:
   - У тебя такие мокрые волосы, словно ты побывал под проливным дождем.
   Бондарович все еще лежал, прислушиваясь к своим постепенно затихавшим
ощущениям. Никогда прежде наслаждение не было таким глубоким.
   - Второй раз у нас так не  получится,  -  вздохнула  Роза,  поудобнее
устраиваясь возле Банды. - Второй раз всегда знаешь, чего ждать. А самое
главное - начисто исчезает стыд. Самое сильное ощущение - в  преодолении
стыда. Доходишь до такого  состояния,  когда  можешь  сказать  все,  что
угодно, и не покраснеть. - Она  как-то  слишком  буднично  взяла  ладонь
Александра и зажала ее между ног.
   - Роза, ты словно мне лекцию читаешь, - Банда даже не взглянул на нее
- он лишь чуть-чуть согнул ладонь, сжав бедро девушки.
   - Видишь, то, к чему подступаешься издалека заводишь разговор о  том,
о сем, боишься спугнут