Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Детективы. Боевики. Триллеры
   Боевик
      Грэм Грин. Брайтонский леденец -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  -
ли бы стражей порядка, но в начале семидесятых такие слова прозвучали как крупнокалиберные пулеметные очереди - хозяин аж голову бородатую, тюбетейкой увенчанную, в плечи вжал, бормоча: - Иди в магазин, бери, что хочешь, сколько унесешь... - Полицию! - сказал непреклонный Алик. Хозяин дотянулся до телефона, набрал номер. Тут Алик несколько струсил, представив себя в тюрьме, в клетке с черными людьми, большими охотниками насиловать людей белых... Однако страхи Алика оказались напрасны. Хозяин что-то записал на обрывке бумажки после разговора с неизвестным абонентом на непонятном иврите и - протянул листок Алику. На листке был записан адрес. Оказывается, благотворительная организация перед Бернацким извинялась, квартиру ему предоставляла, а хозяин, лично нагрузив Адольфа тремя объемистыми пакетами, проводил его до порога, причем детективы поймали Адольфу такси и наперед такси оплатили. И этим же чудным днем въехал Алик в однокомнатную квартиру, по-местному - "студию", где засел за зубрежку правил уличного движения, дабы освоить водительское ремесло. Довольно скоро получил он и лицензию таксиста, после чего началось практическое изучение города. Бруклин с его несколькими основными магистралями и обозначенными по алфавиту периферийными улицами Алик усвоил легко, едва ли не за неделю. Манхэттен, при всей его пестроте и плотности, тоже оказался не архисложным, укладываясь в простую схему "авеню-стрит". Быстро разобрался Алик и с помойкой Нью-Йорка, островом Стейтен-Айленд, а вот с двумя остальными районами - Бронксом и Куинсом - обстояло нелегко, тут приходилось плутать в многочисленных закоулках, выезжая по ошибке на скоростные трассы и не чая добраться до съезда с них. Однако по прошествии года Алик знал Нью-Йорк если не досконально, то весьма прилично. Сотня долларов в день зарабатывалась без особого напряжения, денег хватало на все, но главное - на "Смирновскую" и продажных девок, а потому Алик был счастлив. Точила, конечно, ностальгия по далекой родине, прежним дружкам с телевидения, старушке-маме... Увидит ли он когда-нибудь покинутое? Думалось, вряд ли. Отношения между Штатами и Союзом накалялись, и не приходилось мечтать даже о турпоездке, не то что о гостевой... А как жаждалось Алику вернуться одетому в пух и прах, с чемоданом сувениров, оказаться в окружении восторженной зависти глупеньких провинциалочек, готовых отдаться за двухдолларовые колготки... Здесь же, в Америке, он был тем, кем был, - занюханным таксистом, подувядшим кавалером, а потому любовь обходилась не менее сотни за ночь, дружбы - никакой и ни с кем, ибо равные Алику боролись круглосуточно за хлеб насущный, а серьезные люди обитали в иных сферах и кругах, говорили на отменном английском и общаться с ними было - ну просто невозможно! Тщеславием не обремененный, Алик далеко и не устремлялся. Главное, что имелось жилье и все, что к нему прилагалось: холодильник с жратвой и выпивкой и основательная кровать "кинг-сайз" - королевский размер... Как выразился один из приятелей Бернацкого по эмиграции, малоизвестный поэт Гриша Варшавский, Алик мыслил лишь своими эмоциями и поллюциями, причем то от другого мало чем отличалось. На такую характеристику Алик страшно обиделся, заявив: "Чья бы корова ухала, а твоя бы нюхала", быстро, впрочем, Гришу простив, тем более был тот один из немногих, кто искренне с Аликом дружил, разделяя все его слабости и увлечения, а как-то: хорошую жратву с обильной выпивкой, похождения на стороне от жены, вскоре его оставившей, и отличал их в принципе лишь интеллект и образование, натуры же не разнились. Равно как и генеральные жизненные устремления. Так что насчет коровы - верно. Поэт Гриша сидел на "вэлфере" - пожизненном, можно сказать, пособии, одновременно выпускал не пользующиеся популярностью книжечки лирических стихов и остро страдал по России, откуда вывез настоявшую на эмиграции молодую жену, вышедшую в Америке замуж за лицо англосаксонского происхождения. Побочным доходом Гриши являлся крупномасштабный аферизм малорезультативного свойства. Гриша посещал советское консульство, в ту пору еще функционировавшее в Нью-Йорке (до афганской войны), крутился там с предложениями всяких культурных программ среди дипломатов, подвизающих его на вербовку, и в итоге на вербовку подвизался, быстренько угодив в ФБР, где тоже дал согласие на сотрудничество. Обоим ведомствам около года он морочил мозги, настойчиво требуя денег и деньги исправно получая. Обедал за счет агентов ФБР в дорогих ресторанах и пьянствовал с советскими шпионами в консульстве, куда часто прихватывал за компанию и Алика. Когда Земля обернулась вокруг своей оси и минул год, Гришины брехливые обещания и прожекты обе стороны раскусили и с довольствия агента-афериста сняли, причем в советском консульстве ему предложили более на порог не ступать, а американские озлобленные контрразведчики пообещали, что отныне он никогда не получит гражданства. Что и исполнили. Жертвой же Гришиных плутней пал Алик, ибо совместные их хождения к красным дипломатам на дармовую водку обошлись ему также дорогой расплатой со стороны ФБР в плане получения гражданства: иммиграционные власти попросту игнорировали все заявления Бернацкого. Вскоре дружба с Григорием прервалась. По обстоятельствам невеселым. Заболел Гриша раком легкого, перенес безуспешную операцию и - скончался. За месяц до смерти прорвался в советское посольство, упросил выслушать его, показал выписку из госпиталя, слезно моля о визе, дабы умереть на родной земле. Выслушали, приняли заявление, а после категорически-лаконично отказали в официальной отписке... Хоронить Гришу едва не пришлось "за счет города" - в яме под строящейся дорогой, как бездомного, но все-таки на оставшиеся от покойного гроши Алик организовал похороны - скромные, но приличные. Навестив же кладбище через три года, могилы приятеля он не нашел - заросла, сровнялась с землей... Кладбищенский служитель, потыкав пальцем в кнопки компьютера, сообщил, что место захоронения существует и, конечно же, отыщется, но нужен для могилы если не памятник, то хотя бы уж крест... Крест стоил денег, но Алик, испытывая к умершему симпатию и жалость, все-таки позвонил бывшей жене его и о кресте в канве общего разговора упомянул. Экс-супруга такую идею одобрила, но тяжести по финансированию креста предложила нести Алику, так как покойнику она вроде бы и никто, а Алик - друг; к тому же и второй мужик у нее помер, ввергнув вдову в немалые расходы и хлопоты, а посему, кроме благословения на подвижничество, дать она ничего не может. Алик в душе меркантильность бывшей подруги Григория осудил, но спорить с ней не стал, рассудив, что лично свой долг он исполнил, и даже дал себе торжественное обещание возвести на могиле мраморный памятник, если, конечно, разбогатеет. А в конце концо - с памятником, крестом или без них - какая покойному разница? К такому мнению пришел он в итоге, и данный поворот мыслей был для Алика характерен. Разбогатеть же вскоре действительно привелось: один из пассажиров такси, которого Алик зацепил в аэропорту, оставил в машине портфельчик, и в нем обнаружил Бернацкий тридцать пять тысяч долларов наличными, какие-то непонятные бумаги и вполне понятные кредитные карточки разнообразных компаний. По горячим следам Адольф покатил в торговый центр, где буквально за час отоварился тысяч на пять, подставив в роли покупателя, за ящик дешевой водки "Алекси", одного из брайтонских алкашей, бывшего жителя города Львова. После, перевезя груду товаров в квартиру к знакомой даме, где оставил и портфельчик, порулил домой. У квартиры его встретили двое испанцев. Из их взволнованной речи Алик уяснил, что они - ребята серьезные, работают на крутого босса и, если Алик не вернет кейс, его тут же порежут. Неверующий Алик божился, что ничего не знает, ничего не видел, спустился вниз, к такси, где обследовал вместе со своими потенциальными убийцами багажник и салон, но ни малейшего следа портфеля, к своему великолепию разыгранному огорчению, не обнаружил. Испанцы Алику с трудом, но поверили. То есть как? - не убили. Помахали ножами, располосовав новенькую кожаную куртку, и дали время на раздумье до утра. А буквально через час раздался звонок. Звонил склеротический (прилагательное Алика) босс бандитов, подтвердивший слова своих подчиненных - дескать, пусть Алик выкручивается, как хочет, но чтобы завтра к утру портфель был возвращен, иначе с ним, Бернацким, произойдет то же, что и с его такси. Отбой. Справившись с долгой оторопью, Алик сбежал по ступенькам вниз, к подъезду. У арендуемого им "желтого кэба" толпилась публика. Автомобиль являл зрелище плачевное. Как утверждали свидетели, автоматные очереди, раздавшиеся из проезжавшего мимо "вольво", в считанные секунды изувечили машину до неузнаваемости. Алик просунул палец в одну из пробоин и всерьез призадумался... Вспомнил попутно о сегодняшних покупках по кредиткам еще не ведающего об этом шефа разбойников... Через два часа, информировав хозяина такси, что пришла пора обратиться в страховое агентство, Адольф Бернацкий с двумя чемоданами нажитого честным трудом барахла, цветным телевизором и магнитолой выезжал из подземного гаража, находящегося в доме, на своем восьмицилиндровом "олдсмобиле". Он покидал печально известный своей преступностью город Нью-Йорк, отправляясь на западное побережье, в Сан-Франциско, к землякам, недавно эмигрировавшим туда из Союза. Земляки имели влиятельных родственников в тамошней общине, и уж на что на что, а на работу таксистом Алик мог рассчитывать. Жить ли на берегу Тихого океана или Атлантического - принципиальной разницы для него не представляло. Уже стемнело, когда он подъезжал к Манхэттену - каменной сказке с подсвеченными шпилями и куполами небоскребов, миллиардами огней, отражавшихся в Ист-Ривер, перечеркнутой мостами, - символу Америки, созданному великолепной фантазией зодчих со всего света. А через час столица мира сгинула за спиной и зарябила в глазах Алика светящаяся в ночи выпуклыми пирамидками разметка скоростной дороги, уходящей на запад. Рядом на бархате сиденья тускло блестел натуральной крокодиловой кожей портфельчик с тридцатью пятью тысячами зеленых... Как оказалось впоследствии - фальшивыми, вот почему столь и беспокоились о портфельчике бандиты, опасаясь, что дилетантов-распространителей быстренько выявит ФБР... Но печальную эту истину Алик узнает уже в Сан-Франциско, когда хозяин бара, родственник тамошних Аликиных друзей, сунув первую же сотенную в машинку для проверки купюр, возвратит Адольфу деньги обратно, покачав укоризненно головой... Ему-то, впрочем, Алик денежки и запродаст: по настоящей пятерке за ненатуральную сотню. Сплавит ему же Алик по дешевке и приобретенное по кредиткам испанца барахло... С разочарований начнется бытие Бернацкого на западном побережье. ИЗ ЖИЗНИ БОРИ КЛЕЙНА Боря Клейн являл собой образец истинного арийского красавца. "Белокурая бестия" - про него. Мужественное лицо, пронзительные голубые глаза, твердый подбородок, фигура атлета, напор и жизнелюбие. Отжаться от пола двести раз или пробежать по размытой от дождя пашне тридцать километров не составляло для Бори никакой трудности. О незаурядной физической силе его говорит один из эпизодов, когда столкнулся Боря лоб в лоб на "Жигуленке" с "КамАЗом", управляемым нетрезвым водителем, и попытался водитель в ужасе прозрения с места происшествия скрыться, ибо "Жигуленок" представлял из себя жестяное месиво, а уж что случилось с водителем - описать мог лишь протокол судебно-медицинской экспертизы; и скрылся уже, как думалось пьянице, когда, сдав задом с односторонней улицы, куда в дурмане заехал с обратной стороны, он ринулся прочь, но вдруг, километра через четыре, притормозив на светофоре, увидел в зеркальце размашисто бегущую фигуру с рулем от "Жигулей" в руке. И прежде чем сообразить, что это и есть живой труп, был извлечен из "КамАЗа" наружу, серьезно рулем бит и представлен для разбора происшествия в ГАИ. Помимо фантастической силы, присутствовал в Боре логический, присущий немцам ум, но ум живой, гибкий, социально отточенный, - видимо, оттого стал Боря в свое время кандидатом математических наук, однако от стези преподавателя-доцента в вузе отказался и, презрев зарплату в несколько сотенных, подался в круги иные, близкие к теневой экономике, валютчикам и спекулянтам автомобилями. Комбинации на этих поприщах Борей выдумывались изящные, прибывали деньги, появилась дача в подмосковной Малаховке, "ауди", на которой, помимо бизнеса, ездил он в леса, где бегал в снегах, а затем, разгоряченный, голышком купался в сугробах - водилось за ним такое пристрастие, как у других, например, к регулярным возлияниям. Так бы и жил Боря не тужил, если бы к персоне его не стали активно присматриваться милицейские власти да и запутался он в великом множестве женщин, слепо его обожавших. Четырех жен с девятью детьми содержал Борис. А кроме того, познакомившись как-то с заезжей американкой-аспиранткой, завел с ней нешуточный роман, получив впоследствии известие из Америки, что там, в заокеанской дали, рождена его иностранной подружкой дочь и зарубежная его семья ждет не дождется отца. Вот и возникла у Бори мысль: а не свалить ли? От опасности воздаяния за свершенные валютно-спекулятивные мероприятия, от притязаний на него многочисленных супружниц, да и вообще... Не нравилось Боре в стране трудящихся. С каждым годом представлялась она ему все отчетливее и отчетливее в образе некоего динозавра - огромного, с маленькой головкой и прожорливой зубастой пастью; динозавра, пожирающего самого себя: свою плоть, мозг, топчущего все вокруг... Взять хотя бы экологию. Снега, в которых он бегал, становились подозрительны в смысле чистоты, равно как и леса, где они лежали. А уж о городах и говорить не приходилось. Радиация, смог, грязь все нарастающей волной давили на здоровый организм Бори; законодательство кололо, как выскочившая из матраца пружина, напирал и личный фактор: прознав друг о друге, закружили карусель со скандалами и угрозами обремененные здоровыми Бориными отпрысками супружницы, и пришлось Борису на всякий случай выкупить себе вызов на постоянное жительство из государства Израиль, благо фамилия его арийская сходила в этой стране за иудейскую. Разрешение на выезд в условиях начинающейся демократизации было получено холостяком Борей быстро, но с отъездом он не спешил, зарабатывая валюту и изыскивая способы ее переправки за пределы оставляемой родины. Однако накал страстей, бушевавший среди супружниц, достиг пика, и одна из них, по имени Галя, проведав о планах отца ее незаконнорожденного дитяти и, осознав, что обещание жениться - подлая ложь, решилась на крайнее, добровольно рассказав заинтересованным органам правопорядка кое-что из жизни Бориса Клейна. Ах, логика женщины: не мне, значит, никому... Даже если пострадаю сама. Да, шла Галина на риск, ибо не только была посвящена в таинства Бориных махинаций, но и сама принимала в них активное участие: работая в ГАИ, выписывала разные документики на нечестные машины с перебитыми номерами кузовов и двигателей. Однако ангел-хранитель, курировавший Борю, был бдителен, да и Борис не плошал. Памятным вечером, возвращаясь после спортивной пробежки из лесопарка и неся в авоське спортивные трусы, майку и кило купленных по пути к дому помидоров, узрел Боря у своего подъезда желтую милицейскую машину и две черные "Волги" и замедлил шаг, тревожно прищурившись. После позвонил по своему адресу из телефона-автомата. - Алло? - ответил голос супружницы номер пять, и сказал Боря в ответ со вздохом: - Понял. "Алло", а не обычное "да", означало нахождение в квартире неизвестных лиц известной милицейской масти. То, что виною всему Галина, Боря понял мгновенно, он умел выкристаллизовывать истину из сумятицы обстоятельств, а истина была хреновой: светило Боре с учетом следственных и судебных игр, двенадцать лет. Отставив в угол кабинки телефона авоську со спортпринадлежностями и овощами и, косясь в сторону желтой и черных машин, Боря осмотрел бумажник. Тысяча триста рублей, техпаспорт "ауди", водительское удостоверение и - виза на выезд, ее он постоянно носил у сердца. Далее прикинул Боря: завтра - воскресенье. Замечательный денек, когда отдыхают практически все граждане, включая сотрудников милиции и даже КГБ... Рой смутных мыслей поднялся в голове Бори, всплыло американское лицо далекой будущей жены, вышки с часовыми, виденные им не раз, хотя и издали... Сложно и путано мыслил Боря в сей момент, однако - верно. И, подхватив авоську, неспешно двинулся по улице прочь от дома обетованного с зареванной супружницей под номером пять, покуда не остановил такси. - Шеф, "Шереметьево-два". Истинно говорю вам: так было. То ли Борю любили женщины, то ли опять-таки подсобил Aнгел-хранитель, так или иначе, но всего за пятьдесят советских смешных рублей и букет роз уговорил красавец Боря некрасивую кассиршу продать ему билет "Москва - Вена", и был билет продан. Продремав ночь в зале ожидания, предстал Борис перед таможенниками. В спортивном костюме, с авоськой. - А имущество? - спросили строго. - Это и есть имущество, - прозвучал кроткий ответ. Мальчик-пограничник в стеклянной будке принял равнодушно визу и уткнулся в компьютер, проверяя подлинность документа. Боря, испытывал слабость в тренированных ногах, вглядывался в лицо солдатика, постигая с несвойственным ему страхом, что ложится на это румяное лицо тень какой-то ненужной озабоченности. Солдатик поднял на Борю холодные глаза и потянулся рукой куда-то в сторону, нажимая, видимо, на хитрую кнопочку, и тут же к будке подлетели еще два солдатика и капитан погранвойск, оттеснили Бориса от турникета, и, сладко улыбаясь, капитан поведал, что, дескать, произошло кое-какое недоразумение, а потому - пройдемте... "Вот и начинаются мои двенадцать лет", - подумал Боря, но капитану сказал иное. Сказал, что на руках у него валютный билет, предупредил офицера об ответственности, о возможности разжалования и прочих бедах, но не смутился капитан, а, заулыбавшись еще милее, ответил, что за билет погранвойска заплатят, а за действия - ответят. Через две минуты Борис уже находился на личном досмотре, а через час - в камере. Затворил дверь камеры тот же самый капитан, причем на лице его улыбка уже не светилась, улыбался он там, в праздничной суете аэропорта, а здесь, в своей стихии, вел себя естественно. Каждая минута из последующих двух часов стоила Борису

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору