Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Детективы. Боевики. Триллеры
   Боевик
      Грэм Грин. Брайтонский леденец -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  -
седого волоса. Думы одна мрачнее другой сталкивались в его голове, не высекая ни малейшей искры надежды. А через два часа в камеру вошел полковник погранвойск и еще один тип в летной форме, но ясно, что не пилот. - Ваша виза, - заявил полковник, - аннулирована. - Почему? - возмутился Боря простодушно. - Вот об этом мы вас как раз и хотели спросить, - заметил тип в летной униформе. - Ваша виза аннулирована... ОВИРом. - А вы, наверное, командир корабля? - спросил Боря. - Что, рейс задерживается? - Рейс улетел, - сказал тип в летном раздраженно. - Так может, вы соблаговолите объяснить, почему... - Я?! - возмутился Борис повторно. - Объяснить? Я из-за вас потерял все... Билет, новую родину... и должен еще объяснять вам почему? Не угодно ли вам объяснить это мне? Боря театрально гневался, сам же соображая: расчет на воскресный день оказался верен, комитетчики попросту не сумели созвониться с нужными людьми из милиции. - Езжайте в ОВИР по месту жительства, - произнес полковник, возвращая Борису авоську. - И разберитесь там... Мы ни при чем. "Благодарю за совет", - едва не сорвалось у Бори с сарказмом, но - удержался. - А виза? - строго спросил он. - Не вижу визы. - Зачем вам недействительная виза? - в свою очередь осведомился полковник. - Это для вас она такова, - ответил Боря. - Для меня же виза - основной документ. Там фото с печатью, прочие атрибуты моей неповторимой личности. Вот выйду сейчас я на улицу, а ко мне - милиционер... - Он козырнул собеседникам. - Ваши документики, гражданин! Что, я ему буду рассказывать об аннулированной визе, а он будет меня слушать, тем более и слов-то таких не знает?.. Визу - вернуть! - закончил категорически. Люди в разных форменных одеждах очень одинаково переглянулись. Во взглядах их читалась мысль: все равно документу грош цена... И через пятнадцать минут, извлекши остаток денег из-за общественного аэрофлотовского унитаза, Боря бежал к стоянке такси, вынашивая на ходу спасительную, хотя и рискованную крайне идею. Впрочем, о риске он теперь не думал. Игра пошла беспощадная, будь что будет! Так решил он, мчась на такси в центр Москвы, к одной из своих случайных знакомых дам, профессиональной машинистке, разглядывая возвращенный ему документик. На документике было, в частности, напечатано: "Выезд через Шереметьево-2". Дама оказалась, к Бориному счастью, на месте, и под искомой формулировкой о выезде через "Шереметьево-2" Боря, воспользовавшись ее машинкой, подпечатал: "или через Брест". Машинописный шрифт несколько разнился, но... Боря уповал на ангела-хранителя. Расцеловав подругу и обещая ей обязательно звякнуть не следующей недельке с целью свидания, Боря ринулся в поджидавшее его около подъезда такси, не забыв, правда, переговорить из телефона-автомата, находившегося в подъезде, с дружком Мишей Авериным, у кого держал все свои ценности, ибо супружницам доверия не было. Наказал Мише ценности хранить. А через несколько часов Борис Клейн предъявлял пограничному стражу в городе Бресте свою замечательную визу. Страж недоуменно разглядывал документ, впервые, видимо, встречаясь с отраженной в нем формулировкой выезда; порывался звонить начальству, совершая незаконченные телодвижения в сторону аппарата связи, но Боря попросту деморализовывал его наглыми выкриками с хамской, заметим, интонацией. Мол, и тут бюрократия... что, виз не видел, служивый? Или там роман детективный напечатан? На остаток денег был Борей уже приобретен дефицитный железнодорожный билет "Брест - Вена", и все имущество беглеца ныне состояло из авоськи, широкой души и стремительно седеющих волос. - Проходите, - процедил пограничник со злобой. Свершилось! Боря оказался за границей, пока, правда, в сотрудничающей с советскими органами правопорядка Польше. Когда же поезд пересек границу СССР с Чехословакией, Боря, трясшийся от страха и вагонных вибраций на верхней полке, всерьез раздумывал: а может, спрыгнуть? Может, на следующей границе с демократической Австрией его снимут с этого чудного рейса? Ведь кто знает этих чехов... А так - спрыгнул и - по лесам и пашням... Бегать Боря умеет, никакая овчарка не догонит. Однако оборвал Боря безумные мысли, закусил подушку крепкими зубами и вновь доверился ангелу-хранителю. И правильно сделал, ибо вскоре гулял уже по прелестной Вене с товарищами по общему счастью эмиграции. Большая удача сопровождалась удачами малыми: в частности, удалось Боре наткнуться в столице расчетливого капиталистического государства на бесплатный, а вернее, дефектный уличный телефонный аппарат, из которого позвонил в столицу покинутого отечества подлой предательнице Галине. - Боря? - послышалось испуганное. - Где ты? - В Орехово-Кокосово*, - сказал Боря. ----------------------------------------------- * Имеется в виду район Москвы Орехово-Борисово. - Такое ощущение, будто ты тут, в Сокольниках, - сказала Галина. - Надо же, как хорошо слышно. - Тут, в Орехово, импортная АТС, - поведал Боря. - Борис, - начала Галина раскаянно, - нам надо поговорить. Что случилось, то случилось, но я была у следователя, он хороший мужик... - И щедрый, - заметил Боря. - Целых двенадцать лет мне подарит. - Нет... От силы - восемь... И еще он сказал: ты скрываешься, а это бессмысленно... - Ты когда болеешь, к врачу идешь? - спросил Боря. - А я, когда меня ищут, бегаю... Тут тоже своя логика. - Но если придешь с повинной, вообще могут дать пять... - Сильная перспектива, - согласился Борис, а дальше продолжил, надеясь на запись разговора и последующее прослушивание: - А может, твоему начальнику ГАИ денег дать? У него связи большие, договорится. Я ведь ему, удаву, через тебя ну... сорок тысяч за все про все точно отдал... А за "Волгу" последнюю - ту, серую - так ведь только за нее трешник... Неужели добра не помнит человек, откажет? - Да он сейчас сам дрожит, - вяло отвечала подруга, поддаваясь на провокацию. - Самому бы живу остаться... Борис развивал диалог в надлежащем ключе, млея от предвкушения мести. В итоге назначили встречу у следователя через день, в десять часов утра. Разговор, следует заметить, Боря провел впустую. Что случилось с Галей в дальнейшем, было ему неизвестно, однако беседу их если и записали, то явно не прослушали, ибо минул год, а Борю все еще искали милицейские власти по просторам Союза... В назначенные же десять часов утра Боря действительно стоял навытяжку перед официальным лицом - консулом посольства США в Италии. Рассказывал Боря консулу о своей невесте, проживающей в Нью-Йорке вместе с его малолетней дочерью, о своем математическом образовании, безусловной своей полезности для Америки... Консул, глядя на спортивный костюм Бориса, несвежую тенниску, спросил как бы между прочим: - А... какое везете с собой имущество? - Вот. - Боря предъявил авоську, где находилось спортивное бельишко и единственный мятый помидор. - Да вы действительно... беженец! - сказал консул сочувственно. - Еще какой! - подтвердил Боря. - Я бежал... от большевиков, как лань от кодлы пантер... Итальянские каникулы вскоре минули, и старая столица мира, Рим, сменилась новой его столицей - Нью-Йорком, где началось для Бори новое летосчисление его непростого бытия. МИХАИЛ АВЕРИН. КЛИЧКА "МОРДАШКА". Утро для Миши Аверина издавна начиналось одинаково: звонил телефон, бесцеремонно врываясь в сон своей трелью, палец механически тянулся к стоящему на полу аппарату, нажимал кнопку, пикал сигнал, означающий включение громкой связи, и голосом, полным недовольства и страдания, Миша бурчал: - Утро еще не наступило, а в стране дураков уже кипела работа... Ну? Затем, часто после смешка, в динамике раздавался голос звонившего, и нес этот голос, как правило, ценную оперативно-коммерческую информацию, упустить которую Миша не мог. - С привоза, - сообщал голос. - Дека "Иваси", с примочками, навороченная, лонг-плей, четыре башки, стерео, туда - семерку. Сие означало, что только что из-за границы прибыл видеомагнитофон "JVC" - двухскоростной, с четырьмя головками, множеством вспомогательных систем управления и контроля, и непосредственный продавец просит за магнитофон семь тысяч рублей. - А тебе?.. - спрашивал Миша посредника, не отверзая вежд. - Ну... единичку кинешь - спасибо, - отвечали смиренно. То бишь сто рублей за сделку. - Неинтересно, - отзывался Миша, с неудовольствием чувствуя, что просыпается уже бесповоротно. - Никакого "коридора". "Коридор" означает перспективу выгоды от последующей перепродажи. - Да брось... Ты его за семь с полтиной спулишь - делать нечего... Цены какие - каждый день в гору! Голос вещал правду: цены действительно росли, причем безудержно, хотя Мишу этот факт не смущал. Рост цен не влиял на прибыли Миши, профессионально занимавшегося спекуляцией импортной радиоаппаратурой. Более того - благодаря рыночному ажиотажу имелась возможность существенной наценки за товар, чей рыночный номинал возвращался к Мише, конечно же, неизменно. Другое дело - взять товар ниже конъюнктурного номинала, это удача, счастье. В данном же случае лукавит Миша с перекупщиком: твердая цена магнитофону семь с половиной тысяч, но четыреста рублей наживы Мишу не устраивают, появилась у него привычка с каждой сделки урывать по крайности полтысячи, такова минимальная ставка. - Подвинь клиента на сотню, - говорит Миша. - Сторгуешься! - Не двигается! - лживо горюет голос. Миша знает: не "единичка" - гонорар перекупщику, перекупщик берет аппарат тысяч за шесть с половиной, а Мише объявляет больше, у него те же интересы... И перекупщик знает, что сие Мише известно, но таковы правила игры, таков принцип, и дело вовсе не сотне, а в ритуале коммерческой пикировки, и часто ускользает из-за пикировки амбиций явная выгода, и жалко ее, ускользающую, но принцип все равно главнее, каким бы разорительным ни был. Уступить - значит сбить руку. А Миша суеверен. - Давай-давай, души хозяина! - советует он. - Пусть прогибается, крохобор! - Ну... хорошо, - сдается перекупщик. - Попробую. Часам к двум буду у тебя с аппаратом. Жди. Следует отбой. Миша удовлетворен. Выигрыш явный. Магнитофон он продаст за восемь тысяч, "пассажир", то бишь покупатель, имеется, а значит, девятьсот рябчиков, считай, в кармане. За первым звонком лавиной обрушиваются последующие. Миша поэтапно ведет разговоры из уборной, ванной и кухни - благо есть у него радиотелефон. Телефонов же таковых у Миши множество. Последний приобретен за восемь тысяч - этот перезванивает по памяти в другие города или же - по тем адресам, куда хозяин временно отлучается, имеет системы автоответа, антиподслушивания, различного программирования, цифровой дисплей и массу иных занимательных и полезных функций. Связь в бизнесе - первейшее дело, денег на нее жалеть глупо. Связь это и есть деньги. Зачастую - прямо из воздуха. Тем более круг знакомых Миши разнообразен, хотя одинаково состоятелен: вопросы к Михаилу возникают ежедневно, и он охотно всем помогает. Звонок. Просят устроить номер в Дагомысе. Заблаговременно, на июнь. Миша твердо обещает. Услуга - шестьсот рублей. Положить в клинику. Три тысячи. Достать черную икру. Мебель. Состыковать кооператоров согласно их интересам. Надежно пристроить краденое.. Отмазать от милиции или же от рэкетиров. Часто Миша отвечает лапидарно: "Запиши номер телефона. Скажи - от меня. Деньги можешь завезти на неделе". Великое изобретение - телефон. Звонок, стыковка двух заинтересованных сторон и... ах, если бы еще по проводам пересылались купюры... Денег между тем у Миши мало. Миша любит пожить широко, погулять на морских и горных курортах, устроить бардачок раз-два в недельку, пообедать и поужинать каждодневно в ресторане, а если перекусить дома - то продуктами исключительно дефицитными. Капитала у Миши - тьфу, как он считает, ну, около миллиона, хвастать нечем. Плюс - загородный дом, машина, куча электроники, но все это для дельцов с размахом - чепуха. Может, для лиц, вкалывающих на госслужбе, подобные блага - из области фантасмагории, но прагматик Миша, вращающийся в среде определенной, твердо и скучно знает: мелочь он и дешевка с таким капиталом. Есть спекулянты куда более высокого полета - недвижимостью занимаются, серьезными компьютерными системами... Те наживают в день тысячи и тысячи, в делах их миллионы крутятся, и блатное "червонец", означающее "десять тысяч", для них червонец и есть... Однако этих крупных и преуспевающих акул роднит с Мишей одно: тяга к игре. Неистребимая. В принципе, деньги на всю оставшуюся жизнь давно сделаны, да и не в них смысл, они - фишки в бесконечной суете срыва куша за кушем, суете бессмысленной, но неотвязной, вошедшей в кровь. Согласно Мишиным категориям есть в этой игре игроки удачливые и дальновидные, есть проигравшиеся без шансов на реванш, есть попросту глупые везунчики... С проигравшимися ясно, глупые везунчики - публика малоинтересная, как правило, без кругозора, живущая голым результатом накапливаемой бумаги и прожирающая свои доходы по кабакам, просаживающая их в картежном азарте, тратящаяся на проституток. Глупые везунчики полагают, что живут единственно правильно и полноценно. Вероятно, это и так, если расценивать блага, ими достигнутые, как рубеж возможностей их и черту интеллектуального горизонта. Так и варятся они в собственном жиру и задыхаются в нем - прогоркшем в итоге. Но и глупые везунчики сознают горькую правду покупаемого ими мира: ту правду, что вокруг них, племени проходимцев, существуют миллионы других, зарабатывающих на хлеб свой мало и тяжко, тех, кто встает затемно и приезжает домой в потемках. И реально властвует вокруг именно эта сумрачная, несвободная и бедная жизнь, а не пестрота сытого спекулятивного бытия, легко различимая в общей серости, а потому бытия опасного. И вот, будучи в несогласии с высокими требованиями уголовного законодательства и низким уровнем жизни народной, мечтают глупые везунчики о бытии заграничном, где все доступно на любом углу, были бы "бабки". Но за границу не торопятся; да и кто они там? Впрочем, вот вам и глупые. Хотя некоторые, бывают, срываются. Туда, где сигаретами "Мальборо" и магнитофонами "Сони" не спекульнешь. И попадают, естественно, в положение затруднительное. В основном же лелеющие мечту об иностранной неведомой жизни так с ней и остаются - внутри Союза, как с вечной занозой в душе. Иное дело, с точки зрения Миши, - игроки удачливые и дальновидные. Эти - да! Эти обреченно уяснили: не в рублях счастье. Но - в твердой валюте. А в те государства, где она и только она имеет хождение, надо удирать не с пустыми руками. И начинают дальновидные тяжкий труд обращения отечественной "фанеры" в зеленые бумажки, бриллианты и золото. Опасный труд. Многоэтапный и длительный. Миллионы тают, обращаясь в тысячи, но тысячи - далеко не гарантия стабильного положения - так, на первое время... Без солидной суммы чужаку с большими запросами в капиталистических далях неловко. А чужак - он и делать-то ничего не умеет, и ни бе ни ме на импортном языке, и вообще планы на жизнь при всей дальновидности у него неясные. Значит, параллельно с обращением имеющихся рублишек в валюту надо и еще этих самых рублишек украсть... А после, коли не срубили тебя перекрещивающимися очередями из бастионов различных органов правопорядка, возникает другая задача: как валюту переправить за бугор? Задача не для дилетантов, а решить ее часто пробуют наскоком, благодаря чему вместо Запада многие из дальновидных переезжают в казенных вагонах на восток, вселяя в коллег, поневоле переданных отчизне, страх и одновременно успокоенность - мол, чур, не надо нам масштабных валютных операций, мы уж потихоньку, да верней... А что казино нет, "мерседесов" в качестве такси и салями под пиво "Карлсбад", то как всегда - достанем. Салями будет из-под прилавка, пиво со склада, "мерседес" с черного рынка, а ночной бар со стриптизом и на дому организовать можно. Так рассуждал и Миша. Глупым он себя считал? Нет, пожалуй. Но и не везунчиком. Ибо являл он собою особь статью. С одной стороны, Мише было уготовано оставаться советским спекулянтом средней руки. Так уж вышло. С другой, заграничные дали были для него исключены непробиваемостью весьма специфических жизненных обстоятельств. Дело в том, что Миша работал на милицию в качестве агента. И являл собою человека несчастной судьбы: чужого среди своих, то есть преступников, и чужого среди чужих, то есть слуг закона. Дело же обстояло так. Миша Аверин, рожденный в шестидесятые годы века двадцатого, детство и юность провел в семье, отличавшейся добропорядочностью несомненной. Дед, отец папы, - большевик с восемнадцатого революционного года, в прошлом - директор крупного военного завода; основа семьи - папа, секретарь райкома партии коммунистов - достойно традиции деда продолжал, а мама растила детей - Мишу и Марину, младшенькую. В семье - согласие, мир и достаток. Два пайка - дедовский и отцовский, машина персональная, на которой папа на работу ездил, а мама по магазинам, квартира из четырех комнат, ведомственные санатории на морском берегу... Радостно жили, радостно трудились. Смело смотрели в будущее. До трагических восьмидесятых. Миша в ту пору в институте международных отношений учился, имея непробиваемую бронь от армии, Марина в институт иностранных языков готовилась, папу на повышение выдвигали, деда чествовали, приглашали наперебой в гости к пионерам, мама в хронической эйфории пребывала, как вдруг - началось! Арестовали папу. За взятки. И - караул! Обыск, конфискация, и где только она - эйфория?! Миша помнил отца на последнем свидании, уже в тюрьме. - Брезгуешь мной, сынок? - произнес тот тихо. - Не говори, знаю, что брезгуешь... И оправдываться не стану, виновен. А началось-то как? Приходит ко мне начальник строительного управления и тридцать тысяч в конверте - на стол. Твое, говорит. Я - на дыбы. А он - спокойно так, глазом не моргнув: это, мол, за твои резолюции. Можешь, конечно, ОБХСС вызвать, только не районный, его я и сам могу... И учти: резолюции есть, а что ставил их, под чужое убеждение попав, то - не оправдание. Посадить не посадят, но низвергнут до нуля. Выбирай. Можешь в урну бросить, можешь сжечь, дело твое. И деньги твои. Кстати, об ОБХСС. И не о районном. Там тоже свои. И... там тоже все в порядке. А белых ворон не любят. Потому их и нет, как понимаю. Много раз вспоминал Миша эти слова отца. Виноват был отец? Или система виновата?

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору