коньяк
мимо рта, Прудоны окончательно окаменели. Аллан затряс головой.
   Первой, как всегда, опомнилась Маня:
   - Натулечка, моя родная...
   Она кинулась к Наташке и по  дороге  наступила  на  Клеопатру,  вольготно
раскинувшуюся на ковре. Обиженная  кошка  подскочила  и  впилась  когтями  в
первое, что попалось ей, так сказать, под лапу.  К  счастью,  это  оказалась
нога Аллана. Несостоявшийся убийца заорал нечеловеческим голосом и схватился
за брючину. К нему подбежала Тина..  Жаклин  истошным  голосом  стала  звать
Софи.
   Послышались истеричные рыдания Тины, только Маня, я и комиссар  сохраняли
полное спокойствие. Маша стояла молча, изо всех сил прижимаясь к Наташке. Та
ласково отстранила девочку и подошла к искривившемуся от боли Аллану.
   - Что, больно? Тот кивнул.
   - У кошек острые когти, - заметила Наташка, - но у  них  нет  рук,  чтобы
залепить жиголо пощечину.
   И, развернувшись, она изо всей силы треснула  Аллана  по  щеке.  Тот,  не
ожидая нападения, невольно попятился. Сделав несколько шагов, он наступил на
прибежавшего на шум Банди. Тот отреагировал моментально:  расставил  ноги  и
налил на ковер гигантскую лужу. Теперь уже заорали все. Маня отвесила  Банди
пинок, а я начала хохотать как сумасшедшая.
   - Я думаю, что теперь, когда мы почти все  в  сборе,  можно  начать  наше
небольшое собрание, - проговорил комиссар.
   - Что значит почти все, комиссар?  -  огрызнулся  Яцек.  -  Кого  еще  вы
прячете в рукаве?
   - О, никого, кроме этой красавицы, - улыбнулся комиссар, глядя в окно.
   Яцек подошел к окну и бегом кинулся к двери.
   - Ну и запах  здесь,  -  проговорила  Жаклин.  -  Неужели  нельзя,  чтобы
кто-нибудь вытер лужу и подал нам кофе, лучше с коньяком?
   - Я хотела бы чаю, - возразила Тина.
   - Да, да, безусловно, чаю, а еще  лучше  минеральной  воды,  -  оживилась
мадам Прудон.
   - Пойду распоряжусь, - сказала Маня.
   - А мне нужно в ванную: мне  надо  залить  йодом  царапины  этой  бешеной
кошки, - пробормотал Аллан.
   - Нет, нет, господин Гранж, вы останетесь, - остановил его комиссар.
   Аллан в растерянности сел в кресло:
   - У меня будет заражение крови!
   - Ну, навряд ли, - усмехнулась я, - сейчас  велю  принести  йод,  вату  и
бинты. Так что на гильотину вы пойдете здоровым.
   Аллан нервно засмеялся.
   Дверь в столовую распахнулась, и на пороге возник Яцек,  за  ним  маячили
ажаны.
   - О Господи! - простонала Жаклин. - Тебя арестовали? А я хотела  спокойно
попить кофе.  Яцек  вошел  в  комнату,  ажаны  посторонились,  и  из-за  них
появилась Андре в наручниках.
   - Какой ужас! - вырвалось у Тины. Комиссар развел руками:
   -  К  сожалению,  ничего  сделать  не   могу.   Мадемуазель   Ярузельская
подозревается в убийстве, а правила перевозки  таких  подследственных  очень
строги. Но здесь мы, конечно, снимем с нее эти браслеты.
   С этими словами Жорж Перье вытащил из кармана ключ и освободил девушку.
   - Спасибо, - сердечно проговорила та, потирая запястья.
   - Итак, господа, теперь, когда все мы наконец-то собрались  вместе,  пора
расставить по местам точки и все остальные знаки  препинания,  -  проговорил
комиссар. - Пожалуйста, рассаживайтесь, разговор обещает быть долгим.
   - Дадут ли нам когда-нибудь  кофе  и  уберут  ли  эту  лужу?  -  капризно
протянула Жаклин.
   В дверь постучали, и на пороге появились Софи с подносом и Луи с ведром и
тряпкой. Через секунду они увидели Наташку. Поднос и ведро оказались на полу
одновременно, сладкие булочки разлетелись в разные стороны.  К  ним  тут  же
кинулись Бан-ди и Снап.. По ковру медленно растекался кофе.
   - Ковер придется выбросить, - заметила некстати госпожа Прудон.
   Успокоились все примерно через час, и к восьми в столовой все было убрано
- ковер унесен, а кофе и чай поданы заново.
   - Итак, господа, - начал комиссар, -  истоки  этих  событий  лежат  очень
далеко. По сути, все началось до рождения Жана Макмайера. Его будущая  мать,
Сьюзен, отправилась в Италию. Насколько я понял, она увлекалась искусством и
собиралась  посещать  музеи,  картинные  галереи...  В  общем,  весь  набор,
типичный  для  девушки  из  богатой  и   интеллигентной   семьи.   Где   она
познакомилась с вами, господин Гранж?
   - В кафе, - буркнул Аллан.
   - Впрочем, это не важно. Интересно другое. За месяц роман Сьюзен и Аллана
развился  до  такой  степени,  что,  вернувшись  во  Францию,  она  объявила
родителям о своем желании выйти замуж. Родители,  конечно,  пришли  в  ужас.
Брак с безродным и бедным полуитальянцем-полуфранцузом не входил в их планы.
Естественно, они категорически запретили дочери даже думать об этом.  Сьюзен
была послушна и умна. Она не стала спорить со старшими и спокойно приняла их
решение: выдать ее  замуж  за  Эдуарда.  Но  связи  с  Алланом  не  порвала.
Наверное, она сняла вам квартиру?
   - Да, - вздохнул Аллан, - в самом центре Парижа, на улице  Виктора  Гюго.
Мы встречались на протяжении многих лет, три раза в неделю.
   - Как? - вырвалось у меня. - Разве Сьюзен  не  порвала  с  вами  накануне
свадьбы?
   - Она очень хотела это сделать, и мы действительно на год расстались.  Но
потом ей стало очень тяжело жить с Эдуардом, и связь возобновилась.
   - Совершенно верно, - подтвердил комиссар. -  Баронесса  родила  сына  от
господина Гранжа, но он носил имя Макмайер. А когда через два года  родилась
дочь, она тоже стала Макмайер.
   - Что? - спросил Яцек. - Вы хотите убедить нас в том, что отцом Лизы  был
тоже Аллан?
   - Ну да, - отозвался комиссар и продолжил:
   - Видите ли, данные медицинского обследования  барона  Эдуарда  Макмайера
прямо говорят о том, что он не мог иметь детей, - результат  перенесенной  в
детстве свинки. Так что Лиза и Жан были братом и сестрой,  рожденными  одной
матерью от одного отца. Сьюзен очень хотела сохранить около  себя  Аллана  и
сосватала ему свою лучшую подругу. И потекла их ничем не замутненная  жизнь,
с соблюдением всех  внешних  приличий.  Кошмар  начался,  когда  Жан  достиг
подросткового возраста. Вы все  знаете,  что  здесь  происходило:  скандалы,
наркотики, мальчики...
   - Он швырнул в Эдуарда кочергой, -  подал  голос  до  сих  пор  молчавший
господин Прудон. - Только чудо спасло барона.
   Комиссар кивнул:
   - В результате Жана отправили в закрытую школу, а  тихая,  вежливая  Лиза
осталась дома. Она хорошо училась, по вечерам никуда  не  ходила,  вязала  у
телевизора. Остается только гадать, где она познакомилась с Рене.
   Лиза-Андре злобно покосилась на меня:
   - Это все из-за тебя. Если бы ты, русская побирушка, не явилась сюда...
   Из ее рта полились ругательства. Яцек в ужасе уставился на девушку:
   - Андре, любимая!
   - Нет, вы посмотрите... Что значит "любимая"? - возмутилась Жаклин.
   - Да заткнись ты, старая потаскуха, - отрезала Лиза.
   Жаклин покорно замолчала. Комиссар потер шею и, обращаясь к Лизе, сказал:
   - Продолжайте, моя радость, мы вас внимательно слушаем.
   - Ладно, слушайте. Если я кого и ненавидела, так  это  своих  близких.  -
Лиза раскраснелась, волосы ее растрепались. Такой я ее никогда не видела.  -
То, что мать наставляет рога Эдуарду, я поняла давно. Но только в отличие от
этого идиота Жана повела себя по-другому. Не стала ни с кем ругаться. Зачем?
Чтобы меня вычеркнули из завещания? Да и  Аллан  оставил  бы  мне  приличный
кусочек. Но эта идиотка Мартина, его жена, явилась к  моей  матери  и  стала
сюсюкать: наконец-то она беременна...  Мне  только  не  хватало  еще  одного
братика или сестрички.
   - И тогда вы решили избавиться от всех, - сказал комиссар.
   Андре засмеялась:
   -  Решила-то  я,  а  осуществил  кто-то  другой.  Я  ничего  в  багаж  не
подкладывала. Да, у меня с Рене был роман. Ну так что из этого? Я рассказала
Рене о беременности Мартины, а он, наверное, рассказал Жану. А  уж  что  они
там придумали, откуда мне знать? Правда, перед самым отлетом я  видела,  как
Жан съел кусочек мыла, чтобы вызвать у себя рвоту...
   - Дорогая, вы с нами не откровенны, - поморщился комиссар.  -  Ведь  Рене
перед смертью успел кое-что сказать.
   - А что, Рене умер? - глупо поинтересовалась я.
   - Да, - кивнул комиссар. -  Буквально  через  несколько  дней  после  той
авиакатастрофы. Смерть его выглядела почти естественно. Заядлый наркоман, он
лег в кровать, укололся, потом закурил сигарету и... заснул. Начался  пожар.
Таких случаев в Париже - тьма. И, как правило, сгорают эти несчастные вместе
с квартирами, да еще соседи страдают. Но с Рене было по-другому. Дым унюхала
консьержка  и  вызвала  пожарных.  Юношу  успели  довезти  до  больницы,  он
промучился дня три и умер, почти не приходя в сознание. Но один раз все-таки
заговорил, и, к счастью, рядом оказался полицейский.
   Комиссар распахнул свой  необъятный  кейс  и  вытащил  диктофон.  Мы  все
замерли. Перье нажал кнопку. Послышался шорох, потом кашель, и слабый  голос
произнес:
   - Пить.
   - Рене, Рене, вы меня слышите?
   - Слышу.
   - Вы можете отвечать? Что с вами случилось?
   - Это она... пришла... мы ужинали, потом уколола меня... я стал засыпать,
видел... кладет сигарету на одеяло, потом не помню... пить... дайте пить...
   - Рене, кто она, зачем приходила? Это ваша любовница, как ее зовут?
   - Лиза... это Лиза... она предала  нас...  взяла  у  нас  "крошку"  и  не
сделала... потом пришла ко мне... сказала сделает завтра... я верил ей...  я
ей верил...
   - Что взяла Лиза, какую "крошку"?
   - Взрывное устройство... "крошку"... положить в кафе "Красный дельфин"...
но не положила... и пропала... а потом я узнал  из  газет...  -  Последовала
долгая пауза, затем снова послышался тихий шепот:
   - ... она погибла... и вдруг приходит и говорит - все ошиблись...  я  был
так рад, я люблю ее ...
   - Рене, Рене, вы меня слышите?
   Из диктофона доносился шум, звяканье каких-то инструментов,  потом  лента
закончилась. Комиссар выключил магнитофон.
   - Больше он  не  сказал  ни  слова.  Красноречивая  запись,  не  так  ли,
господа?
   Мы все удрученно молчали. Внезапно Яцек сказал:
   - Это ничего не доказывает. Любой адвокат разнесет эту  запись  в  пух  и
прах. Какая Лиза? Фамилия не названа. Она погибла! Ну и чушь!  Где  сказано,
что это Лиза Макмайер? Может, это какая-то Лиза, попавшая под колеса машины?
   -  Я  с  вами  согласен,  -  сказал  Жорж  Перье,  -  именно  поэтому  мы
разговариваем не в тюремной камере, а в этой уютной столовой.
   Яцек продолжал атаковать:
   - Еще требуется доказать, что Лиза была любовницей Рене!
   Лиза откинула волосы со лба:
   - Налейте мне коньяку, а то  эта  пьяница  все  высосет,  мне  ничего  не
достанется. - Жаклин поперхнулась. - А я, так и быть, расскажу вам правду, -
продолжала Лиза.
   Я смотрела на нее во все глаза. Интеллигентная, скромная и тихая  девушка
исчезала. Вместо нее в комнате появился опасный зверек, что-то вроде хорька!
. - С Рене  меня  познакомил  Жан  случайно,  в  магазине.  Рене  мне  сразу
понравился, а я ему. Он перезвонил на следующий  день  и  назначил  встречу.
Меня разбирало от смеха, когда я врала Сьюзен, что хожу в школу  танцев.  Мы
правда занимались  танцами,  но  только  в  постели.  Возраст-то  был  самый
подходящий - четырнадцать и семнадцать...
   - Дорогая, - попытался остановить ее Яцек, - не надо все рассказывать. Ты
наговоришь лишнего, и это плохо кончится...
   - Замолчи, слизняк, - отрезала Лиза, - хочу говорить - и говорю. Рене был
настоящий мужчина, не то, что ты. У него осечек не случалось. И  к  тому  же
совершенно бесстрашный. Его старший брат сидел в тюрьме, а Рене был связан с
группой террористов. Он мне намекал, что работал с самим  Ильичом  Карлосом.
Ну а родителей своих я просто ненавидела - и Сьюзен, и Аллана, и Эдуарда,  и
эту беременную корову  Мартину.  Пришлось  мне  сказать  Рене,  что  я  хочу
участвовать в революционном деле, даже ходила с  ним  на  собрания  какие-то
дурацкие...
   А потом Рене дал мне "крошку". Это они так бомбу называли. Все было проще
некуда. Накануне отлета я засунула ее в багаж Сьюзен. А знаете,  куда  я  ее
положила? - Лиза радостно рассмеялась. - В ящик с ее любимыми  куклами.  Она
их просто обожала, звалао именам, шила им  платья.  Так  что,  надеюсь,  эти
проклятые игрушки разлетелись в пыль. Вот только жаль, что Жан ускользнул, -
по-моему, он что-то заподозрил. Поэтому, когда мы приехали  в  аэропорт,  он
украдкой съел кусочек мыла, и его, конечно, тут же стало выворачивать.  Надо
было мне рассказать про мыло Сьюзен, она бы его силой в  самолет  запихнула,
да я не поняла сначала, зачем он это делает. И  к  тому  же  мне  надо  было
успеть спрятаться до отлета. И тогда я залезла в ящик с тряпками в ангаре.
   Уж они меня искали-искали, оборались все. Но я все рассчитала точно. Если
бы речь шла просто о полете в Лондон, Сьюзен вернулась  бы  домой,  но  ведь
предстояла выставка  ее  любимых,  ее  обожаемых,  ее  потрясающих  деток  -
куколок! Ради них можно наплевать и на меня, и на Жана. И потом  эта  корова
Мартина сказала, что, как ей кажется, я поехала с Жаном в  больницу.  Тут-то
они и улетели. И все бы хорошо, если бы не этот подлец Ренальдо.
   - Он ведь узнал про Рене, не правда ли? - спросил комиссар.
   - Ну да, узнал. Сначала попытался  сдать  меня  в  полицию,  потом  решил
придержать у себя дома. Денег хотел, негодяй! Но я от него удрала. А что мне
было делать дальше? Домой возвращаться нельзя -  надо  сначала  узнать,  что
заподозрил Жан, что ему известно. Я-то надеялась, он  отправится  вместе  со
всеми к праотцам, а этот подонок спутал все планы. Вот я и пошла бродить  по
улицам. Гуляю себе по  набережной,  вдруг  вижу  -  идет  мужчина,  прилично
одетый, но, судя по всему, небогатый. Ну,  думаю,  девочка,  это  идет  твой
шанс. Влезла я на парапет, а он уже  тут  как  тут,  давай  меня  от  смерти
избавлять.
   Лиза расхохоталась, глядя на вытянувшееся лицо Яцека.
   - В общем, спас он меня, а я  ему  подсказала,  как  жениться  на  глупой
пьянчужке. Но эта сволочь, Ренальдо, увидел нас случайно и выследил - я  еще
была без грима. И узнал-таки, где я встречаюсь с Рене. Он  приметил,  как  я
вышла и села в кафе, напротив его дома, и дождался того же,  чего  ждала  я:
увидел, как приехали "Скорая помощь" и пожарные. Вот только  не  знала,  что
Рене выжил. Его вынесли в мешке, я и решила: все, труп.
   - Так перевозят обгоревших, - пояснил комиссар, -  в  специальном  чехле,
чтобы ожоги не соприкасались с уличной грязью. А потом  Ренальдо  начал  вас
шантажировать?
   Лиза раскрыла было рот,  но  в  этот  момент  Жаклин  нетвердой  походкой
подошла к Яцеку:
   - Это правда? Ты спал с этой дрянью?
   У Яцека забегали глаза:
   - Дорогая, она же мне в дочери годится.
   - Да ладно тебе, - усмехнулась Лиза, - будь хоть раз в жизни мужчиной.  -
Она повернулась к Жаклин:
   - Конечно, спал, все это время. Ты напьешься и  дрыхнешь  в  гостиной,  а
муженек - ко мне в постельку. Знаешь, ему там было неплохо.
   Я подумала, что Жаклин сейчас выплеснет ей в лицо кофе. Но женщина  молча
отошла к окну.
   - Натали, попроси принести еще коньяку, - сказала она.
   - Дорогая, тебе не следует больше пить, - взмолился Яцек.
   Жаклин скользнула по нему равнодушным взглядом.
   - И что же теперь со мной будет? - поинтересовалась Лиза.
   Комиссар развел руками:
   - Это решит суд.
   - Ну, раз уж я  здесь,  -  продолжала  Лиза,  -  неплохо  бы  помыться  и
переодеться, если для меня найдутся какие-нибудь шмотки.
   Я вспомнила, что являюсь хозяйкой дома:
   - Лиза, поднимайтесь на  второй  этаж,  в  ванну,  а  потом  приходите  в
кабинет. Я попрошу принести вам туда одежду.
   - Что-нибудь попроще и потеплей, -  попросила  Лиза.  -  В  камере  очень
холодно, и, если можно, кое-что из косметики.
   Злобный хорек куда-то исчез, перед нами снова  была  отлично  воспитанная
девушка из хорошей семьи. Лиза встала и вышла за дверь, за  ней,  как  тени,
двинулись два ажана.
   Мы все молчали. Наконец, господин Прудон не выдержал:
   - Очень трудный юридический случай. Если мадемуазель Макмайер убила своих
родителей, то она не имеет права  быть  их  наследницей.  Но  ведь  ее  тоже
считали умершей, и наследником стал Жан Макмайер. Но в смерти Жана Макмайера
она не виновата и в этом случае имеет право  на  наследство.  Очень  сложный
случай. Наташка замахала руками:
   - Бог мой, не надо нам рассказывать про всякие  случаи.  Лиза  -  бедный,
никому не нужный ребенок. Мне ее очень жаль, и, конечно же, она получит свою
часть. Я надеюсь, что суд проявит к ней снисходительность. Ведь ей на момент
преступления было всего четырнадцать лет. Это должно облегчить ее участь, не
так ли?
   Она посмотрела на господина Пруд она, но тот опять завел свою песню:
   - Это тоже интересный случай...
   - Папочка, - прервала его Тина, - не надо нам про случаи.
   - А мне ее совершенно не жаль, - подала голос Маня. - Она  убила  четырех
человек и должна получить по заслугам.
   - У тебя еще нос не дорос рассуждать о таких вещах, - прервала ее я. Маня
покраснела:
   - Нос не дорос! А вот мне интересно знать, кто же убил Жана?
   Мы снова все замолчали.
   - Лиза ваша его и убила, - продолжала размахивать руками девочка.
   - Ты не права, детка, - сказал Аллан.
   - Значит, у вас другое мнение по этому поводу, господин Гранж? -  спросил
комиссар. Аллан вздохнул:
   - Я понимаю, это звучит странно, но мне кажется, что смерть  Жана  -  это
трагическая небрежность. Примерно недели за две до его кончины я  приехал  в
гости. А вечером, собираясь уезжать, обнаружил, что моя машина не заводится.
Вы знаете, да я  этого  никогда  и  не  скрывал,  что  в  молодости  работал
автослесарем. В принципе, мог  бы  сам  устранить  неполадки,  но  очень  не
хотелось пачкаться, и Жан  предложил  взять  его  машину.  Я  воспользовался
предложением, а на дороге  заметил,  что  педаль  тормозов  "проваливается".
Наутро, вернув машину, сказал, что у него неполадки с тормозами.
   Жан  беспечно  отмахнулся:  "Ерунда,  уже  два  раза  доливал   тормозную
жидкость". Помнится, я посоветовал ему обратиться к другому механику. Просто
доливать жидкость в систему и не проверить,  почему  она  вытекает?  Это  же
непрофессионально. Но Жан был потрясающе безалаберен. Думаю,  он  так  и  не
показал механику машину: едет, и ладно. А  возможно,  по  своей  технической
неграмотности просто не понял, чем ему грозит подобная неисправность.
   Наташка вздохнула:
   -  Как  ни  обидно,  но  это  очень  похоже  на  правду.  Он  гонял   как
ненормальный,  а  за  машиной  не  следил  вообще.  Иногда  я  вспоминала  о
техосмотре и отгоняла "Ситроен" к механику, но это  случалось  нечасто.  Муж
сердился и кричал, что сломавшуюся машину надо выбросить и купить новую.
   Комиссар закурил сигарету:
   - В общем, в полиции тоже пришли к такому  же  выводу:  удивительно,  как
вообще можно ездить с такими тормозами.
   - Но он же сказал мне, что его убила Андре, - настаивала Маша.
   - Детка, наверное, ты просто не поняла - ему было трудно говорить. Скорей
всего он пытался сообщить тебе, кого убила Андре, -  сказал  комисcap.  -  А
может быть, он узнал Лизу. Ведь вот,  например,  господин  Гранж  знал,  кто
такая Андре. Аллан промолчал.
   - Дорогой, это правда? - спросила Тина.
   - Конечно, правда, - продолжал комиссар. - Я даже думаю, что она сама ему
все рассказала, пожаловалась на Рональде. Не так ли, господин Гранж?
   Аллан не ответил.
   - Дорогой, скажи хоть что-нибудь, - взмолилась Тина.
   Но Аллан молчал, как истукан.
   - Когда вы собирались меня убить, вы были более разговорчивы, -  заметила
я.
   - Неужели господин Гранж хотел вас убить? - притворно удивился комиссар.
   - Ну да, - радостно сообщила я, - как в кино. Сначала заманил в  ловушку,
а потом привязал к стулу. Чуть шею себе не сломала, когда падала с лестницы.
   Госпожа Прудон тихонько ойкнула, Аллан опрокинул коньяк в рот  и  подошел