ись на странных посетителей, медсестра назвала  номер
палаты, где лежал  их  друг.  Случай-то  был  не  криминальный,  поэтому
никаких особых условий в связи с этим пациентом не предусматривалось.
   Обыкновенный несчастный случай.
 
*** 
 
   А  тем  же   временем   русского   пациента   вымыли   в   специально
приспособленном для этого помещении и переложили на  другую  каталку,  в
чистые простыни.
   Пожилая медсестра подсоединила капельницу.
   - У вас хорошо получается, -  зрачок  под  распухшими  веками  весело
сверкнул.
   - Что именно? - спросила медсестра.
   - Входить. Будь то в вену, будь то в... - он не стал уточнять.
   - И у тебя все получится, - вдруг улыбнулась медсестра.  -  Во  время
войны я видела парней с куда более серьезными ранениями.
   Она сама удивилась этой, неожиданно  откуда  нахлынувшей  симпатии  в
незнакомому пациенту.
   - У что стало с этими парнями? - поинтересовался больной.
   - Они научились играть в гольф, раскатывая на инвалидной коляске?
   - Человек ко всему привыкает, - сказала она.
   - Мне не подойдет коляска, - серьезно возразил больной.
   - Я же сказала, у тебя все получится, - сказала пожилая  медсестра  и
вдруг, не сознавая, что делает, наклонилась и поцеловала его в лоб.
   Он казался ей ребенком. Ее никогда не рожденным ребенком.
   Хорошо, что никто этого не видел.
 
*** 
 
   Несмотря на то, что он напустил на себя серьезный  вид,  полицейскому
чиновнику откровенно нравилась эта яркая блондинка.  Такие  снимаются  в
порнофильмах, подумал он, и представил ее голой.
   Что-то шевельнулось в его организме.
   - Все? - спросила блондинка, ставя размашистую подпись. - Вы  сможете
забрать пострадавшего через несколько дней,  -  сообщил  полицейский,  и
представил ее же, голую,  сидящую  прямо  на  его  столе.  Если  монитор
отодвинуть на край, вполне...
   По статистике, здоровые мужчины думают о сексе шесть  раз  в  течение
часа, когда не спят. Этот думал чаще.
   - Зачем мне его  забирать?  -  возмутилась  блондинка.  -  Я  ему  не
родственница.
   "Нет, пусть лучше она обопрется руками на край стола  и,  нагнувшись,
расставит пошире ноги", - полицейский чиновник  достал  платок  и  вытер
вспотевшие ладони.
   - Можно один вопрос? - спросила блондинка.
   "Сейчас она спросит, свободен ли я  вечером,  -  с  надеждой  подумал
швейцарец.
   -  Но  вечером  я  обещал  детям  покататься   вместе   с   ними   на
велосипедах..."
   -  Эти  документы,  -  блондинка  показала   пальчиком   на   паспорт
пострадавшего, использованный авиационный билет и тощий бумажник. -  Они
были у него в кармане?
   - Да, - еле сдерживая вздох разочарования сказал полицейский.
   - Странно... - по-русски удивилась блондинка.
   - Не понимаю? - по-немецки переспросил полицейский.
   - У меня сегодня свободный вечер, - сообщила блондинка на его  родном
языке.
   - О! - сказал чиновник, и немного подумав, добавил:
   - О?
 
*** 
 
   ...А тем же вечером, когда полицейский чиновник катался с  детьми  на
велосипедах, в палату, где лежал намибиец,  зашли  два  белых  человека.
Один из них  держал  на  вытянутой  руке  букет  желтых  роз,  а  другой
похлопывал себя по ляжке свернутой в трубочку газетой.
   - Здесь, - сказал по-русски тот, что с газетой.
   - Ты уверен? - переспросил другой.
   - На сто процентов. С  какой  стати  понадобилось  бы  этой  дежурной
вешать нам лапшу на уши? Она назвала эту палату.
   - Он? Они подошли поближе.
   Негр застонал под бинтами.
   - Разве поймешь, когда он  весь  запакован?  Но,  по  размеру,  вроде
подходит.
   - Тогда нечего рассусоливать...
   Сквозь дурманный сон африканец услышал какой-то клацающий звук, но не
понял, откуда  он  идет,  а  в  это  время  посетители  уже  достали  из
подплечной кобуры пистолеты с неуклюжими глушителями на стволах, и,  как
по  команде,  одновременно,  произвели  по  десять  выстрелов  каждый  в
лежащего  перед  ними  человека.  По  последней  пуле  они  выпустили  в
замотанную бинтами голову.
   Бросив на простыню, на которой кровавыми пятнами проступали следы  от
выстрелов, оружие, они собрались было  уходить,  когда  один,  тот,  что
поменьше ростом и криворотый, смахивающий на гоблина, хихикая,  вернулся
и положил сверху букетик цветов.
   - От товарищей по оружию, - давясь смехом, пояснил он.
   Белые так и не додумались выяснить, какого цвета кожа у человека  под
бинтами. На то они и белые.
   Выстрелов  не  было  слышно  даже  в  коридоре,  а   труп   медсестра
итальянского происхождения обнаружила только утром.
 
*** 
 
   Полиция, занимавшаяся расследованием этого убийства, так и не  смогла
допросить дежурную медсестру, потому что ее той же  ночью  застрелил  из
автоматической винтовки бой-френд, собиравшийся на военные сборы.
   Спасаясь от жизненных неурядиц, Франсуа после дежурства в  госпитале,
накачался  наркотиками,  которые  провез  в   страну   неизвестный   ему
африканец.
   Франсуа, вообще-то,  не  был  наркоманом.  Так  получилось.  Ну  и  с
девушкой, которой он снес половину черепа первым же  выстрелом,  тоже  -
так получилось.
   Случай с Франсуа  попал  на  первые  полосы  утренних  газет.  А  про
застреленного в госпитале намибийца - в самом  конце.  Он  ведь  не  был
гражданином этой страны, к тому же, этим наркодельцам - туда и дорога.
   Оба случая попали в ленту  новостей,  их  перепечатало  до  полусотни
крупных газет по  всему  миру.  И  назавтра,  если  первого  попавшегося
спросить, кого убили, он бы, без сомнения назвал швейцарскую  медсестру.
А подумав, вспомнил бы про наркокурьера.
   И не слова про собственного соседа.
   Кстати, а что там, с соседом?
 
АЛЬПИЙСКАЯ ИДИЛЛИЯ 
 
   Пациента называли "Найк". Никто  не  знал  его  настоящего  имени,  и
поэтому называли его Найком.
   Именно такой фирмы были кроссовки, в которых он учился ходить.
   Сначала он просто стоял,  опираясь  на  специальные  поручни.  Секунд
десять - пятнадцать, пока не терял сознание от боли. Разорванные нервные
корешки спинного мозга сигнализировали - у тебя  нет  ног,  у  тебя  нет
ничего, выше четвертого позвонка. То есть, мясо с костями и всякими  там
железами имеют место, но все равно вроде как убоина.
   Найк приходил в себя, и снова пытался встать. Он  так  стискивал  при
этом челюсти, что оставшиеся зубы стесались примерно на треть.
 
*** 
 
   Найк смотрел через  толстое  стекло  окна  палаты  для  на  горы.  Он
любовался ими. И  когда  Альпы  блистали  под  солнцем,  и  когда  туман
цеплялся за вершины, как  тюлевая  занавеска  под  сквозняком  за  ручку
оконной  рамы.  Особенно  ему  нравился  маленький  замок,  всего   одна
крепостная башня, высокая стена и двухэтажный дом.
   Все это умещалось  на  крохотном  утесе  у  подножья  огромной  горы,
заслонявшей небо.
   От персонала  Найк  слышал,  что  хозяева  замка,  поколения  которых
владели им с семнадцатого века, готовы уступить родовое гнездо всего  за
два миллиона швейцарских франков.
   -  Красиво,  -  резюмировал  Найк,  поставив  фарфоровую  чашечку   с
недопитым кофе на серебряный поднос.
   - К вам пришел ваш юрист, - медсестра в белоснежном халате  заглянула
через полуоткрытую дверь.
   У нее были золотистые волосы под сверкающим белизной головным убором,
как у монашки, великолепные белые зубы, и  молочная  кожа,  какая  может
только  получиться,  если  взрастить  такое  чудо  природы   на   молоке
альпийских коров, пасущихся на стерильных лугах предгорий. Не сообразишь
даже, что было белоснежнее и чище - она сама, или ее одеяние.
   Найк кивнул и попросил принести еще кофе для юриста.
   Когда они остались вдвоем с лысеющим швейцарцем  лет  тридцати,  Найк
спросил:
   - Как погода? Надеюсь, вам  удалось  выкроить  время,  чтобы  немного
покататься на лыжах?
   - Конечно, - во-первых, юрист привык, что все  иностранцы  уверены  -
смысл жизни местных жителей заключается в спуске  с  крутых  заснеженных
склонов. Сам он страдал плохим зрением настолько, что  не  видел  дальше
вытянутой руки,  к  тому  же  повредил  мениск  в  детстве,  катаясь  на
велосипеде. Во-вторых, о лыжах не могло быть и речи,  потому  что  сезон
уже закончился. Но клиент имел право на любой вопрос.
   - Наши дела? - вопросительно спросил Найк.
   Вернее это можно было перевести, как "наш бизнес".
   - Осталось немногое,  -  юрист  поправил  очки,  -  подтвердить  вашу
личность.
   Как только это будет сделано, деньги, обнаруженные таможенной службой
в багаже, переведут с депозитария на счет вашей фирмы.
   - Подтвердить личность? - Найк благодушно развел руками. -  Наверное,
это несложно? Вы сами могли бы это сделать. Недаром вы меня разыскали  в
этой клинике, значит, вы знаете меня в лицо. Проблем не будет, разве что
придется   оформить   мое   опознание   в   присутствии    какого-нибудь
государственного чиновника?
   -  Сожалею,  но  необходимо  подтверждение   страны,   выдавшей   вам
удостоверение личности.
   - Зачем? Мои документы видели в мотеле, где я останавливался.  У  них
до сих пор должны храниться мои вещи... Я надеюсь, -  добавил  он  после
паузы.
   - Вещи пропали, - юрист выглядел растерянным.
   - Не подумал бы, что такое возможно  в  Швейцарии.  Я  думал,  положи
бумажник на тротуаре, а потом вернись за ним через пару часов...
   - Сожалею,  -  юрист  снял  очки  и  протер  стекла,  по  толщине  не
уступавшие линзам телескопа. -  Но  портье  утверждает,  что  постоялец,
занимавший указанный вами номер, рассчитался и уехал на  следующий  день
по приезду. Портье сам вызывал ему такси.
   - Ложь.
   Юрист надел очки и заморгал под ними доверчивыми голубыми глазами.
   - Ложь, - повторил Найк.
   - Портье дал показания  полиции,  -  сказал  юрист,  как  само  собой
разумеющееся. - Значит, это правда.
   - Ну конечно же! - Найк хлопнул себя по лбу. -  Они  ведь  сменяются.
Когда я приехал, дежурил ночной портье. А когда некто,  выдававший  себя
за меня, забирал вещи, дежурил уже другой. Надо сопоставить их  описание
внешности, и тогда...
   - Сожалею...
   - Чему на этот раз?
   -  Оба  портье  составили  фоторобот.  Независимо  друг   от   друга.
Взгляните, мне удалось достать копии с обоих, - юрист  раскрыл  папку  и
протянул Найку два плотных листа бумаги.
   Найку было достаточно одного взгляда.
   - На обоих изображен я, собственной персоной, - вяло произнес он.
   - Сожалею...
   - Наоборот,  чего  тут  сожалеть,  -  забормотал  Найк,  путая  слова
нескольких языков. Потом взял себя в руки. - Вот мое  лицо.  А  вот  ваш
фоторобот. Значит - это я!
   - Сожалею, - повторил как заклинание юрист, - но согласно информации,
которой обладает полиция, человек с вашими документами выехал из страны.
Однако багаж он не забрал...
   - Какой багаж? - встрепенулся Найк.
   - Мы же обсуждали этот вопрос при первой встрече.
   - Ну, конечно... - Найк растеряно улыбнулся. - Травма  головы,  -  он
дотронулся до виска. - То помню, то не помню...
   - Вы оставили в цюрихском аэропорте чемодан с ...миллиона долларов. И
поручили мне получить этот багаж, перечислив впоследствии сумму на  счет
учрежденной фирмы...
   - Да помню я это, помню, - чуть ли не крикнул Найк. - А почему вы  их
до сих пор не получили и не перечислили, едрена матрена, -  заключил  он
по-русски.
   - Необходимы документы, - юрист вздохнул от того, какой  непонятливый
клиент. - Документы, подтверждающие, владелец багажа и владелец фирмы  -
одно и то же лицо. И это лицо - вы.
   - Но разве я  не  передал  вам  при  нашей  встрече  все  необходимые
документы? - удивленно спросил Найк.
   - Вы отдали мне билет и карточку на багаж. - родным языком юриста был
немецкий, и хотя по-английски он  говорил  бегло,  все  равно  испытывал
затруднение, когда необходимо было втолковать.
   - Так в чем же дело!
   - Теперь предстоит доказать, что вы и владелец билета - одно и то  же
лицо.
   - Каким образом?
   - Кто-то должен подтвердить вашу личность.
   Разговор сделал очередной виток и замкнулся.
   - Но вы, вы-то видели мои документы! Вы же гражданин этой  страны,  к
тому же лицензированый юрист. Наверняка вам поверят!
   - Не знаете нашу полицию. Они уже провели расследование  и  доказали,
что владелец багажа выехал из страны. Ну, предположим,  не  владелец,  а
кто-то, воспользовавшийся вашим паспортом. Но все занесено в  компьютер.
Ни одна полиция в мире не любит сознаваться в собственных ошибках, а  уж
швейцарская - тем более.
   - Что же мне делать?
   - Вернуться в Россию. И там восстановить свою личность.  Наверняка  у
вас есть медицинская страховка, где указан ДНК.  С  новым  паспортом  вы
вернетесь в Цюрих...
   - Медицинская  страховка,  где  указан  мой  ДНК?  -  явно  веселясь,
переспросил Найк. - Дальше отпечатков пальцев мы пока не продвинулись, -
пояснил он, но по-русски.
   - Сожалею... - навязчиво повторил юрист, который, конечно,  не  понял
слов, произнесенных на незнакомом ему языке.
   - А если меня там убьют? -  поинтересовался  Найк  с  ни  к  чему  не
обязывающей улыбкой.
   - Сожалею (I am sorry).
   Если бы юрист  говорил  на  родном  немецком,  он  бы  смог  выразить
сочувствие более искренне.
   Найк взял с подноса чашечку кофе и допил ее до дна аккуратным  мелким
глотком, как будто коньяк. Потом так же аккуратно поставил на место.
   - Мы можем составить документ, что я, именно  моя  личность,  которую
сейчас вы видите перед собой, есть тот самый владелец зарегистрированной
в княжестве Лихтенштейн фирмы? - спросил он.
   -  Конечно.  Это  очень  просто,  так  как  я   являюсь   президентом
компании...Но это только половина проблемы. Мы не можем доказать, что вы
являетесь хозяином багажа с миллионами...
   Найк сделал жест, который можно было бы понять, как - заткнись.
   - Если будут документы, что владелец фирмы и хозяин багажа -  одно  и
то же лицо...
   - Нет проблем. Ваш счет пополнится этой суммой, - кивнул юрист.  -  Я
бы предложил сразу перевести их в евро. Американская  валюта  сейчас  не
так надежна, как раньше.
   - Тогда я хочу составить завещание, - Найк налил себе еще с пол чашки
кофе и разбавил его сливками. - Со всякими там вашими ДНК.  Договоримся,
- он посмотрел на наручные часы с календарем. - Седьмого числа, у вас  в
офисе, Цюрих.
   Могу даже прихватить  справку  от  своего  лечащего  врача,  что  уже
нахожусь в здравом уме. Но и вы приготовьтесь, чтобы  все  было  сделано
быстро и в соответствии с законами. И качественно. ДНК и все прочее.
   - Но... - швейцарец замялся, словно решаясь что-то сказать.
   - Еще кофе? - предложил Найк.
   - Хочу, чтобы вы меня правильно поняли,  -  жестом  он  отказался  от
предложенной чашки. - Я - ваш  поверенный.  Я  защищаю  ваши  права.  Вы
можете придумать мне задание, какое в голову попадет. Но если я не  буду
понимать, что вы хотите - я не смогу выполнить свою работу.
   - Вы просите, чтобы я увеличил гонорар?
   - Нет, - юрист покачал головой. - Вы полностью оплатили  мою  работу.
Но если я буду находиться в заблуждении, -  оба  собеседника  продолжали
испытывать неудобство, что приходится изъясняться на неродном  языке,  -
то не смогу выполнить  свою  работу.  А  это  плохо  отразится  на  моем
бизнесе. Я должен знать тот минимум, который должен знать,  -  подытожил
он и про себя обозвал по-немецки английский язык "дерьмом".
   - Нет проблем, - вздохнул Найк. -  Я  поясню.  Хотите  знать,  откуда
деньги?
   - Нет. Их уже проверили. Купюры не фальшивые, их номера не числятся в
списке похищенных.
   - А я все равно скажу, - заявил Найк с плохо скрываемым  злорадством.
- Эти деньги русской мафии. Пока я нахожусь здесь, в клинике, им до меня
не добраться.
   Когда я выйду отсюда,  у  них  появится  шанс,  процентов  пятьдесят.
Недаром в Швейцарии лучшая в мире полиция.
   - Да, мы живем в полицейском государстве, - с некоторой  национальной
гордостью сообщил юрист. - Не только здесь, но и за стенами этой клиники
вы будете в безопасности. Я даже знаю, как обеспечить вам круглосуточную
охрану, - признался он, чуть подавшись вперед, потому, что  этот  парень
из варварской страны ему определенно нравился.
   Хотя, это минус ему, как профессионалу. Беспристрастность!  Куда  она
подевалась?
   - Ну да, конечно, - Найк налил ему кофе, и добавил сливок.
   - И не спорьте, пейте на здоровье, - проворковал он по-русски.
   -  Не  понимаю...  -  насторожился  потомок  ландскнехтов,  близоруко
заморгав под толстыми стеклами очков. - Не знаю этот язык...
   - Плиз, - Найк улыбнулся и протянул ему чашечку. - Пожалуйста.
   - О, конечно. Спасибо.
   - Когда я вернусь  домой...  -  Найк  продолжал  улыбаться,  -  чтобы
удостоверить свою личность, - пояснил он, - меня там  убьют.  Непременно
убьют, - сообщил он тоном, не позволяющим сомневаться.
   - Я... - юрист занервничал, снял очки  и  снова  протер  и  без  того
чистые стекла, - У меня  есть  связи  в  дипломатической  службе.  Можно
организовать вашу охрану даже в Москве...
   - Пустое, - махнул рукой Найк.
   - Но...
   - Завещание, - сказал он. - Кому все достанется после моей смерти?
   Тут Найк вдруг решительно встал, а потом, крадучись, подошел к  двери
и решительно распахнул ее.
   - Осторожнее, я принесла вам горячий кофе,  -  воскликнула  белокурая
медсестра, с трудом удерживая поднос.
   - Экскюз ми, - извинился Найк.
   Он подождал, когда она заменит кувшинчики с кофе и сливками, а потом,
оставив дверь открытой, тихо сказал своему поверенному:
   - Значит, седьмого, в одиннадцать тридцать я буду  у  вас  в  Цюрихе.
Надеюсь, вы не откажетесь после всего выпить со мной немного пива.
   - Пиво повышает давление, это вредно для моего  зрения,  -  признался
юрист. - Но я согласен на  молодое  красное  вино  с  виноградников  под
Лозанной, пропади оно все  пропадом,  -  так  можно  было  бы  перевести
последнее  идиоматическое  выражение,  произнесенное  на  лающем   языке
срединной Европы.
   Уж очень нравился ему славянин. Юрист даже размечтался -  когда  дело
будет сделано, он сам пригласит этого клиента  на  выходные  в  Австрию,
Зальцбург,  где  вместе  с  женами  и  детьми  (хорошо  бы  у  того  они
оказались), они пойдут  в  крестьянский  зал  ресторана  бенедектинского
монастыря и закажут кровяные колбаски с капустой. Жутко вредная пища для
давления, а,  значит,  для  зрения.  Но  ради  друга...  Впрочем,  можно
заказать  поросячьи  ножки,  а  то  и  фаршированные  свинячьи  щечки  с
горохом...
   Непозволительная роскошь при его работе -  заполучить  дружка.  Юрист
был третьим сыном в семье. Старший брат унаследовал два  гектара  земли,
на которых выращивал сурепку. Средний работал барменом  в  привокзальном
кафе в Берне. А очкарик  Андреас,  над  которым  они  оба  потешались  в
детстве, стал юристом. И ни одного из  братьев  он  не  любил  так,  как
сейчас этого случайного клиента, угодившего в клинику.
   Швейцария - страна генетически верных наемников.  Недаром  в  Люцерне
есть памятник погибшим телохранителям  казненного  французского  короля.
Они не предали "клиента" после того, как его предал собственный народ. И
разделили его участь.
 
МАРГИНАЛИИ 
 
   - Я ненавижу кислое вино!
   Мужичонка  с  остроконечным  лицом,  украшенный   массивным   золотым
перстнем на мизинце и толстой золотой цепочкой на шее, встал, и,  пройдя
в туалет, вылил двести граммов перебродившего виноградного  сока  урожая
1978 года с плантации под  Лозанной  прямо  в  биде.  А  потом  туда  же
помочился.
   Вдвоем с  напарником  они  снимали  свадебный  номер  на  горнолыжном
курорте. Не в сезон.
   Даже кровать была одна, но большая.
   Другой, смахивающий то ли на  корень  дерева,  то  ли  на  альва  или
гоблина, рыгнул, подлил себе еще немного вина из бутылки  темно-зеленого
стекла и с удовольствием тут же выпил.
   - Мне надоели эти горы, мне надоело переходить проезжую часть  только
на переходе, - продолжал причитать мужичок из туалета. - У