ему  он должен был вмешиваться?  Другие же
посетители не вмешивались.  Он закончил выпивать, вышел, сел в такси и
поехал домой.
     - А почему его обвинили во взяточничестве? - недоумеваю.
     - Ну,  это  уж  совсем  анекдот.  У него не было с собой денег на
такси, и хозяин ему дал...
     - И много дал? - я начинаю догадываться.
     - Да не очень, - мнется Гонсалес, - что-то около пятисот монет.
     - А такси стоило десять, да?
     - Восемь, - бормочет Гонсалес.
     - Все ясно,  - говорю,  - в результате никто ничего не видел, тем
более наш парень.  Убийство  доказать  нельзя.  Покойник  "в  процессе
выведения" сам наложил на себя руки. И что вы с О'Нилом доложили?
     - Что наш коллега был в состоянии сильного опьянения, на что имел
полное право, поскольку не находился на службе, а потому ничего видеть
не мог. И то, что этот хулиган пришел к хозяину ресторана объясняться,
поскольку тот увел у него жену, никакого отношения к делу не имеет.
     - Ах, он еще и увел у того жену...
     - Ну и что?  Словом, мы всех, кого положено, допросили, составили
отчет, посидели там немного и...
     - Где посидели?
     - В том ресторане, где же еще! Мы с О'Нилом, хозяин, наш товарищ.
В конце концов, работали же, неужели ужина не заслужили!
     - Скажи честно,  Гонсалес,  домой небось на такси ехали и  проезд
хозяин оплатил?
     - А что такого?
     - Нет,  ничего, дорога пять монет стоила, а хозяин небось пятьсот
дал?
     - Ну уж пятьсот,  - вяло возражает Гонсалес. - Понимаешь, это как
в том анекдоте.  Человек спрашивает таксиста:  "Вы в  город?",  а  тот
отвечает:  "Нет, в деревню". Ха-ха-ха! - Он заливается смехом и тут же
замолкает. - И вообще что пристал! Что-нибудь я неправильно сделал?
     - Да нет,  все правильно, - говорю, - все правильно. О'Нил знает,
что к чему.
     - А  вот  Джон-маленький  считает,  что неправильно,  - задумчиво
говорит Гонсалес,  - он мне тут целую проповедь прочел об обязанностях
полицейского,  чести,  морали и всякой чепухе.  Он мне напоминает того
отца из анекдота, знаешь, приходит к дочери...
     - Да пошел ты со своими анекдотами! - я, наконец, не выдерживаю.
     Он обижается и молча уходит.
     Я остаюсь   и   размышляю.   Кто   здесь   прав?  Наверное,  прав
Джон-маленький.  Но и Гонсалес прав.  Не они виноваты,  что жизнь  так
устроена, и не им ее менять. Чтобы позволять себе всякие там угрызения
совести,  чтобы всегда действовать по совести,  надо иметь миллионы, а
вот как раз те,  кто имеет миллионы,  совести-то и недосчитываются.  В
конце концов,  и так забот много,  буду я еще тратить время и силы  на
разные там моральные соображения. Важно отхватить у жизни максимум для
себя, а остальное...
     Что касается  О'Нила,  то я его понимаю,  мы друг друга понимаем.
Еще прямо не говорим ни о чем, но понимаем.
     Только наш начальник - или надеясь перевоспитать Джона-маленького
или по глупости - мог свести их в одну связку.
     Конечно, О'Нил старше,  опытней,  авторитетней,  а Джон-маленький
пока что "огурчик",  как  мы  называем  вновь  испеченных  выпускников
полицейских  школ.  Но  по части теории и разных знаний он нас всех за
пояс заткнет.
     Так вот, взгляды у них с О'Нилом на все, почти на все, разные. Но
до поры до времени Джон-маленький молчал.  Он  вышколенный,  для  него
дисциплина - дело святое. Раз О'Нил "стрела", значит, с ним спорить не
полагается.
     Но однажды случилось такое, что все поставило на свои места.
     На очередной оперативке начальник особенно серьезен.
     На этот  раз  он  лишь  бегло  касается мировых проблем,  а когда
переходит к заданиям, оставляет нас четверых, остальных отпускает.
     - Так меньше шансов,  что преступники что-либо узнают. - Поясняет
он и,  видя наши недоуменные взгляды, добавляет: - Вы, что ж, думаете,
только  полиция  среди  этих  подонков имеет свои уши,  они у нас тоже
имеют свои.
     Укрепив таким образом нашу веру в порядочность и надежность наших
товарищей по службе, он начинает излагать задачу.
     Значит, так:  поступил  (откуда?  наверное,  от  тех  самых ушей)
"сигнал" (его любимое слово),  что  намечается  ограбление  ювелирного
магазина. Согласно полученным сведениям, грабители проникнут в магазин
через дыру в потолке (которую они почти пробили,  осталось  надавить),
обойдя  сигнализацию.  Потом  тем  же  путем  выберутся  из магазина и
сделают ручкой.
     Мы должны,  войдя незадолго до закрытия в магазин, остаться там в
засаде и задержать грабителей.  Хозяин в курсе. Поскольку за последние
месяцы  были совершены ограбления уже нескольких ювелирных магазинов и
высокое начальство выражает недовольство,  то наш непосредственный шеф
очень надеется,  что эта операция принесет ему лавры победителя.  Судя
по  почерку,  наши  будущие  клиенты  совершили   и   все   предыдущие
ограбления.
     Опытные грабители,  как известно, не дети (хотя теперь такие дети
пошли...).  Поэтому  мы готовимся очень тщательно.  Чистим и проверяем
наши  45-е  калибры,  "токи-уоки",  наручники,  маленькие   пистолеты,
телескопические дубинки. Надеваем ботинки на легкой резиновой подошве.
Мы с О'Нилом выпиваем по паре  банок  пива,  Джон-маленький  примеряет
пуленепробиваемый  жилет,  но  он  ему не годится,  и Джон бросает эту
затею.
     Магазин торгует  допоздна.  Когда мы подходим к нему,  уже темно,
улица освещена,  народу много,  особенно туристов, и в магазине людно.
Так  что  мы,  затерявшись  среди  покупателей,  незаметно  поодиночке
исчезаем в служебном помещении и запираемся  в  кабинете  хозяина.  Он
весь  зеленый  от страха.  Нет,  не за нашу жизнь,  что вы!  За судьбу
своего драгоценного товара.
     - А  они  не могут всех вас убить и все унести?  А гранаты они не
взорвут? Ведь все погибнет здесь! А во время перестрелки не пострадают
витрины? - Он прыгает вокруг нас, как козлик на лугу, и морочит голову
своими дурацкими вопросами.
     Мы сообщаем   ему,  что  весь  квартал  оцеплен,  на  крыше  дома
затаились снайперы,  в решительный момент подлетят вертолеты... Он уже
почти успокаивается, но все портит этот остряк Гонсалес:
     - И потом на улицу должен вплыть ракетный крейсер, - добавляет он
с невинным видом, - сейчас начнут воду напускать.
     И сам же начинает хохотать своей идиотской  шутке.  Хозяин  опять
впадает в панику.
     Нас спасает  звонок  -  конец  рабочего  дня.  Продавцы,   накрыв
стеклянные  прилавки  холстами  и заперев несгораемые шкафы,  опускают
перед дверью и витринами  металлические  жалюзи  и  исчезают  с  такой
быстротой,  словно  грабители уже в помещении.  Последним,  качаясь от
страха, уходит хозяин, предварительно включив сигнализацию.
     Этот мерзавец,  у  которого  в  лавке  на  миллионы  бриллиантов,
изумрудов,  золота,  серебра, не догадался оставить нам хоть полдюжины
банок пива. Мог бы, между прочим, и чего покрепче.
     Сидим с пересохшими  глотками,  мрачные,  ждем.  Бывает,  что  по
неделям  сидят  в  таких  засадах,  пока голубчики не явятся.  Могут и
вообще не прийти.
     Ждем.
     Уже два часа ночи,  улица,  хоть и одна из центральных,  затихла,
изредка  машина  проедет...  начинается  дождь.  Он косой и под ветром
стучит в металлические ставни.
     Мы уже начали дремать,  когда,  как гром с ясного неба, раздается
грохот с потолка, и мы понимаем, что наши клиенты пробили-таки потолок
и через минуту пожалуют в гости.
     Конечно, мы немного дали маху,  следовало рассредоточиться,  а мы
как засели в этом кабинете,  так и сидим.  Но тут начинаем действовать
быстро и энергично - все-таки опыт и школа сказываются.
     Беззвучно выходим  в  коридор,  что отделяет кабинет от торгового
зала,  подходим к его дверям и,  затаив дыхание, ждем. Наконец, слышим
глухой  стук - видимо,  кто-то спустился по веревке и спрыгнул,  через
несколько секунд стук повторяется - второй, а вскоре и третий. Сколько
же их? Наверху наверняка остался еще один.
     Проходит несколько минут,  и мы слышим звук разбитого стекла. Они
особенно не стесняются и правильно делают - кто здесь, что услышит?
     Значит, трое или четверо...
     - Черт знает что,  - театральным шепотом шипит Гонсалес,  - как у
себя дома работают, бьют стекло, ходят-бродят. Я помню...
     - Да замолчи ты, - говорю и толкаю локтем О'Ни-ла, - начали?
     Он кивает и вынимает мощный карманный фонарь,  в  другой  руке  у
него пистолет.
     Мы с грохотом раскрываем дверь и врываемся в торговый зал.
     Яркий луч  выхватывает  трех  человек в черных комбинезонах.  Они
возятся возле несгораемого шкафа,  в  руках  у  них  отмычки,  сверла,
всякая  аппаратура  и  никакого  оружия  Они  настолько поражены нашим
появлением,  что,  когда Гонсалес орет:  "Руки на затылок!",  даже  не
реагируют. Наконец, повернувшись к нам лицом, медленно поднимают руки.
Вид у них дурацкий,  растерянный и испуганный.  Один постарше, судя по
морщинистой  в  шрамах физиономии,  прошел огни и воды,  двое других -
мальчишки, лет по двадцать Они еще не могут понять, что произошло.
     Джон-маленький выходит вперед и ловко,  с поразительной быстротой
обшаривает карманы грабителей.  К нашему изумлению,  выясняется, что у
них  нет  оружия!  Что  это  -  нахальная  уверенность,  что оно им не
понадобится,  или, наоборот, хитрость: поймают, обвинить в вооруженном
налете не удастся.
     Мы уже достаем наручники,  но в этот  момент  Гонсалес  совершает
роковую ошибку - нажимает выключатель у двери,  и в комнате зажигается
свет.
     Все последующее  происходит  мгновенно  и  занимает  в десять раз
меньше времени, чем мне требуется, чтоб это рассказать.
     Из дыры  в потолке гремят два выстрела.  Джон-маленький хватается
за руку,  я стреляю в черную дыру на  звук,  и  там  раздается  глухой
вскрик.  О'Нил  разряжает свою обойму в грабителей,  они валятся,  как
колоды,  и застывают  неподвижно.  Гонсалес  нажимает  выключатель,  в
комнате  воцаряется темнота,  и тут же мощный фонарь О'Нила устремляет
свой луч на дыру в потолке.
     Повторяю, все  это  длится  две-три секунды.  Это,  знаете ли,  в
детективных фильмах все стреляют направо  и  налево,  и  все  остаются
живы.  В  жизни  иначе:  когда  профессионалы такого класса,  как мы с
О'Нилом,  стреляют,  то  требуется  доля  секунды,  чтобы  продырявить
человеку башку, - мы не промахиваемся.
     Другой вопрос,  в кого и зачем стрелять.  Ну, то, что я первым же
выстрелом  прикончил  того,  который  палил  в  нас  с  потолка - это,
конечно,  удача.  Да просто спасло нам всем жизнь (в отличие от  этого
идиота Гонсалеса, который, включив свет, чуть нас всех не угробил).
     А вот зачем О'Нилу потребовалось убивать тех троих, безоружных, с
руками на затылке? Именно этот вопрос задает ему Джон-маленький.
     - Тебя, дурака, спасал, - ухмыляется О'Нил.
     Он смело  лезет  по  веревке,  свисающей  из дыры.  (А вдруг тот,
четвертый, еще жив или есть пятый?) Я страхую его, направив пистолет в
дыру.  Гонсалес  перевязывает Джону-маленькому руку - пуля резанула по
мякоти, ничего опасного.
     - Зачем   он   это   сделал?  -  теперь  уже  у  меня  спрашивает
Джон-маленький.  Его широко раскрытые  глаза  устремлены  на  меня,  и
сейчас  особенно  ясно  видно,  как  он еще молод.  - У них же не было
оружия.
     - Никто ничего не может знать в таких обстоятельствах,  - туманно
отвечаю я.
     А что  я  еще  могу  сказать?  Я  и сам не понимаю,  зачем О'Нилу
понадобилось убивать тех двух мальчишек, ладно бы уж старшего.
     О'Нил в этот момент быстро спускается по веревке обратно.
     - Порядок,  - говорит он. - Тебе, Леруа, прямо в цирке выступать,
точно в лоб.
     Он неторопливо подходит к лежащим грабителям и вкладывает  одному
из  них в руку револьвер,  нажимает,  чтоб остались отпечатки пальцев.
Достает второй револьвер и проделывает такую же операцию.
     - Хорошо,  у  того  две  пушки  было,  -  говорит  он с довольной
улыбкой,  - внушительней получается.  А  ты,  -  он  поворачивается  к
Джону-маленькому,  говорит  зло  и  резко,  -  запомни:  когда четверо
опасных бандитов открывают огонь по полицейским,  да еще ранят  одного
из   них,   нам  ничего  другого  не  остается,  как  отвечать.  После
предупредительного выстрела,  разумеется,  - он  поднимает  свой  45-й
калибр и стреляет в потолок. - Ясно?
     Но Джон-маленький ничего не  соображает.  Из-за  ранения  или  он
действительно с другой Галактики, начинает спорить:
     - Послушайте, О'Нил, вы же прекрасно знаете, что пистолетов у них
не было,  что они не сопротивлялись. Их можно было спокойно задержать,
и...
     И тут я впервые вижу, как О'Нил выходит из себя.
     - Сосунок!  - кричит он.  - Девчонка с бантом! "Задержать"! Мы их
задержим,  они  по  пять  лет получат,  через два года выйдут и начнут
опять в полицейских,  в таких,  как ты, болванов, стрелять! Нет, пусть
уж  отдыхают.  На кладбище!  Вот из-за таких законников,  как ты,  нас
шлепают как мух!
     - Хватит,  -  говорю  я,  - все ясно.  Задание выполнено.  Засада
удалась.  Преступники пытались оказать  сопротивление.  Ранили  храбро
вступившего с ними в схватку Джона-маленького,  но были нейтрализованы
огнем остальной команды.  Такова официальная версия. И никакой другой!
Ясно?
     Я многозначительно смотрю на Джона-маленького.  Он опускает глаза
и молчит. Лицо у него совсем белое, крови все-таки он потерял немало.
     Я снимаю телефонную трубку и звоню дежурному.
     Начальнику я    докладываю   так,   как   сказал.   Он   доволен.
Ликвидирована опасная шайка вооруженных грабителей,  готовых  на  все.
Нам объявляют благодарность.  Джон-маленький через неделю возвращается
в строй.
     А через месяц мы уже забыли об этом деле. Так, по крайней мере, я
думал.


        "Глава IV. ЧТО ТАКОЕ "ЧЕРНЫЙ ЭСКАДРОН"?"


     Вы любите лекции?  Нет?  Да?  Не понял.  Словом,  если не любите,
можете закрыть страницу и идти  выгуливать  вашу  таксу  или  смотреть
телевизор. Потому что я собираюсь прочесть вам лекцию.
     Я начну с того,  что и вы прекрасно знаете.  Почему у нас  вообще
есть преступники? Вы таким вопросом не задавались? Нет? Так я отвечу -
по тысяче причин. Во-первых, есть наивные люди, которые никак не могут
понять, почему они всю жизнь гнут спину, работают и еле сводят концы с
концами (это если у них есть работа),  а есть такие,  которые ни черта
не  делают,  но  имеют  миллионы.  Почему,  если ты украл булку,  тебя
засадят на пять лет,  а если прикарманил железную дорогу или банк,  то
тебя сделают сенатором? И тогда они начинают вносить поправки в судьбу
и становятся грабителями и ворами.  Далее, у нас оружие продают везде,
только что не в молочных магазинах.
     В газетах однажды писали:  заказал человек по  почте  снайперскую
винтовку с оптическим прицелом.  Ему тут же даже без задатка прислали.
А человеку тому один год от роду!  Вот такой у него отец  шутник.  Все
можно  купить при желании - автомат,  пулемет,  винтовку,  мину,  даже
миномет.  Один добрый  папа  подарил  сыночку  к  его  двенадцатилетию
небольшой танк.  Настоящий,  садись - и давай в атаку.  В Америке у 50
миллионов семей есть дома огнестрельное оружие,  во  Франции  -  у  10
миллионов,  в  Англии  - у миллиона.  И потом телевидение,  там же под
экран надо ведро подставлять - столько  крови  льется.  В  Соединенных
Штатах  ребятишки,  эти  ангелочки,  к  четырнадцати  годам  видят  на
телеэкране одиннадцать тысяч убийств!  Ничего?  Тут и Джек-потрошитель
позеленеет от зависти. В моей стране не лучше.
     Короче, причин для преступности много.  И все всех жутко  боятся.
По вечерам никуда не ходят.  Дома превращаются в крепости,  а уж какие
хитрые всякие там электронные,  инфракрасные и другие  системы  охраны
придумывают, - сил нет. Собак заводят, сторожей, один в своей лавке на
ночь даже крокодила выпускал!
     На полицию-то не очень полагаются.  Во-первых,  потому что нас не
хватает.  Преступников  миллионы,  нас  десятки  тысяч,  где  уж   тут
справиться...   Во-вторых,  не  доверяют  нам.  То  и  дело  возникают
скандалы.  Не хочу писать о моей стране,  я - патриот! Но примеров мог
бы вам привести множество. Вот хоть такой. Однажды солидная комиссия -
целых тридцать два ученых юриста - провела  обследование  деятельности
нью-йоркской полиции. И что, вы думаете, она установила? Что взятки от
преступников получали практически все полицейские,  начиная с рядового
и   кончая   начальником   департамента  по  уголовным  делам!  Иногда
полицейские  забирают  героин  у  наркоманов  и  тут   же   сами   его
перепродают.   А   сколько   случаев,  когда  задерживали  налетчиков,
грабителей и оказывалось,  что это переодетые полицейские.  Словом, не
очень-то нам верят.
     Поэтому всюду  граждане   стали   заниматься   самодеятельностью,
вернее, "самоохраной".
     В той же Америке создалась целая ассоциация добровольных борцов с
преступниками.  В ней пять миллионов человек. Все, конечно, вооружены,
но в случае катавасии попробуй выясни, кто член этой ассоциации, а кто
хулиган.
     В Англии тоже создали общество... оказания поддержки пострадавшим
от ограблений.  Работы у общества много, каждой группе, из которых оно
состоит,  приходится иметь дело в среднем с восемнадцатью ограблениями
в неделю.
     Всюду есть такие организации, в моей стране тоже.
     Все они  помогают,  как  могут,  полиции  и  состоят  из граждан,
которых принято называть "законопослушными".
     Но есть  и  другие.  Те  не  любят  преступников,  но и на законы
поплевывают.
     Приведу пример  опять-таки  из  американской  жизни.  А  чему тут
удивляться?  Где самая большая преступность? В США. Поэтому я оттуда и
беру  примеры.  Но не огорчайтесь - можно привести такие же и из жизни
Франции, Италии, Англии, ФРГ, да и моей тоже.
     Так вот, в Америке есть такая милая организация, называется POSSE
COMITATUS.  Эти лихие ребята  считают,  что  полиция  и  шерифы  плохо
справляются  со своими обязанностями и поэтому взяли это на себя.  Они
даже сами  выбирают  судей,  накапливают  целые  арсеналы,  устраивают
полевые  учения.  Уж  не  знаю,  с  кем  они  собираются воевать,  но,
по-моему, никак не с преступниками.
     Есть и почище. Есть немало нелегальных вооруженных организаций по
борьбе с преступностью.  Например,  в Балтиморе она называется "Черный
октябрь".  И наказывает преступников, как вы догадываетесь, без суда и
следствия одним способом - убийством.  В уголовный кодекс  члены  этой
организации  не  заглядывают  -  им некогда.  Находит полиция на улице
трупы,  а рядом записка:  "Эти люди торговали наркотиками" и  подпись:
"Черный октябрь". Начали следствие - действительно, убитые числились в
розыске.  Да вот полиция-то до них не добралась,  а  "Черный  октябрь"
сумел.   Только   не   раз  находили  убитыми  людей,  которые  только
подозревались в преступлениях,  как  потом  выяснилось,  напрасно.  Но
"Черному  октябрю"  в  этом  не  с  руки  разбираться.  На  том  свете
сочтемся...
     Так что  хоть  полиции  эта  организация и помогает,  но и работы
наваливает.
     В Детройте есть ассоциация "Население - против преступников". Все
ее члены имеют машины, разъезжают по городу и обо всем, что им кажется
подозрительным (а им подозрительным кажется все), доносят полиции, чем
прибавляют  ей  ненужной  работы.  В   Индианополисе   есть   общество
"Крестовый  поход против преступности".  Словом,  много можно привести
примеров. А что им делать, гражданам, коли на них нападают в метро, на
улице,  в их же домах?  Убивают, избивают, грабят, насилуют? Не говоря
уж о том,  чего они натерпятся  от  хозяев  на  работе,  от  налоговых
инспекторов,  от повышающих без конца цены владельцев магазинов да,  к
слову говоря, и от самих полицейских.
     Ну, ладно,  бог с ними, с гражданами. Как говорит Гонсалес (уж не
знаю,  где  он  это  вычитал):  "Каждый  народ  имеет  жизнь,  которую
заслуживает".  "...Правительство,  кот