клад в "Инвестиционном", - без предисловий объявил Кареев.
   - Ах, черт  бы  его  побрал!  -  на  лице  Черенкова  отразилась  великая
растерянность. - Совсем из головы вон! Кореец, мы едем в банк.
   Кареев сразу же вышел из кабинета - пошел подгонять "вольво" к дверям.
   - Поедете с нами, - сказал Артему Черенков и схватил  кейс.  -  Идем.  Не
опоздать бы только. И объясняйте...
   - Все очень просто, - поспевая  за  Черенковым,  говорил  Артем,  -  Люся
видела Инессу выходящей из "Инвестиционного банка", только она не знала, что
это банк, тогда еще не было вывески. Инесса была не одна,  она  ссорилась  с
каким-то мужчиной. Похоже, что это был Омельяненко...
   - Нужна фотография Омельяненко, - строго сказал Черенков.
   - Есть, десятилетней давности.
   - Сойдет, наверно...
   Кареев впустил их в  машину  и  погнал  к  банку.  Пока  ехали,  Черенков
покопался в кейсе, нашел визитник и откопал нужную визитку.
   - Господин Сидорович? - спросил он в трубку. - Некто Черенков  беспокоит.
Мы познакомились через Вахтангишвили. У меня неприятность.
   Срочно нужно встретиться. Вы бы могли? Да... вот именно...
   В банке Черенков вихрем влетел в зал  и  притормозил,  выглядывая  дверь,
ведущую в служебные помещения.
   - Кореец, ты здесь был, показывай дорогу, - распорядился он.
   Быстро подошел стройный красивый юноша в светло-сером костюме.
   Светлые глаза смотрели отрешенно и как бы насквозь.
   - Вы, простите, куда?
   - По договоренности к Сидоровичу, - ответил вместо Черенкова Кареев.
   Юноша неторопливо их оглядел.
   - Пропустить не могу.
   - Свяжитесь с Сидоровичем, - сказал Кареев.
   Юноша отошел в сторонку и по рации действительно с кем-то связался.
   - Это он стволы учуял, - шепнул Артему Кареев.  -  Вот  это,  я  понимаю,
охрана.
   Вскоре появился невысокий и кругленький  Сидорович,  одетый,  впрочем,  в
элегантный костюм, маскирующий животик.  Он  остановился  шагах  в  пяти  от
Черенкова и его компании. Стройный юноша незаметно оказался совсем близко.
   И более того - за пальмой обозначился второй светло-серый силуэтик. Артем
обернулся - но за компанией, видно,  присматривали  всего  двое  вышколенных
мальчиков.
   - Простите... - начал Сидорович приятным баритоном. - С кем имею честь?
   - Черенков - я. Это - Василий Кареев.
   - Вас я узнал, - улыбнулся Сидорович. - И вас тоже где-то видел...
   Артем развел руками. Очевидно, в этом городе смотрели телевизор.
   - Мы могли бы побеседовать у вас в кабинете? - спросил Черенков.
   Сидорович чуть заметно покачал головой.
   - Здесь в холле есть кресла, - сказал он. - Я  бы  не  хотел,  понимаете,
сбивать с толку охрану. Она получила определенные указания... исключений тут
быть не должно...
   - Хорошо, - и Черенков первым широко зашагал к креслам.
   Когда четверо мужчин уселись, начал, как ни странно, Кареев.
   - Месяца два назад Александр Петрович звонил сюда, а я приходил  узнавать
условия анонимного вклада. Вы мне все объяснили, мы договорились.
   Через неделю пришла женщина, сказала, что от меня, и сделала вклад. Так?
   - Я не контролировал, но допустим, что так, - отвечал Сидорович.
   - С этой женщиной случилась неприятность.  Можем  ли  мы  сейчас  забрать
вклад? - спросил Кареев.
   - Нет, не можете.
   - Почему? - Этот черенковский вопрос означал  не  его  неудовольствие,  а
лишь желание подтвердить известную ему информацию. Сидорович так и понял.
   - Потому, что анонимный вкладчик выбирает код для своего вклада.  Код  из
десяти знаков. Он заполняет бланк, вносит в десять клеточек эти знаки и  еще
расписывается. Когда вкладчик приходит  за  деньгами,  он  заполняет  другой
бланк - там тоже десять клеточек и рамка для подписи. Это может  быть  и  не
подпись, а любая каракуля, - тут Сидорович  усмехнулся,  -  но  важно  чтобы
каракули соответствовали.
   Он замолчал, выжидательно глядя на посетителей.
   - Я могу заполнить десять клеточек, - сказал Черенков. - Это номер  моего
домашнего телефона и год рождения... Нет, не мой... Что касается подписи - у
меня есть образец подписи той женщины,  если,  конечно,  она  не  нарисовала
каракулю. Но я не думаю... У нее очень красивый росчерк. Она им гордилась...
   - Погодите, - Сидорович внимательно на него посмотрел. - Дайте визитку.
   Черенков протянул голубоватый прямоугольничек.
   - Продиктуйте год рождения, - потребовал Сидорович.
   Черенков продиктовал - и это оказался год рождения Инессы.
   - Дайте образец подписи.
   Покопавшись в кейсе, Черенков добыл и это.
   - Сейчас я пойду и выясню, есть ли у нас вообще такой вклад,  -  пообещал
Сидорович. - Домашний телефон плюс все остальное. Если окажется,  что  есть,
будем продолжать разговор...
   И ушел.
   - Ты в баню тоже со стволом ходить будешь? - проворчал Кареев.
   - А ты? - огрызнулся Черенков.
   Сидоровича не было довольно долго. Артем, никогда в таких  заведениях  не
бывавший, разглядывал новенький банк,  похожих  на  киноактеров  охранников,
деловых девочек за стойками, настоящие пальмы в кадках и дорогую мебель.
   - Впервые слышу, что у нас бывают анонимные вклады, - сказал он Карееву.
   - Это, так сказать, для своих. Это не афишируется, - ответил Кареев.
   - Банк молодой, начинает поздновато, депозиты  привлекать  нужно,  вот  и
сделали ставку на наш нал, - добавил Черенков. - Десять цифр  и  каракуля  -
для клиента очень даже удобно. Но если банк  квакнется  или  изобразит,  что
квакнулся, - деньги пропали.
   - Почему?
   - А  потому,  что  ликвидацией  банка  будут  заниматься  государственные
структуры. Какой идиот пойдет к ним с заявлением - мол, я уложил  сюда  свой
нал, неизвестно откуда взявшийся,  в  таком-то  количестве?  Такого  идиота,
наверно, не найдется...
   Подошел Сидорович, но садиться не стал.
   - У вас с той женщиной действительно неприятности, - сказал он. -  Вклада
больше нет. Я могу сказать, когда его выбрали, если вас это интересует.
   Кареев и Артем уставились на Черенкова.
   - Нам интереснее, кто его выбрал, -  неожиданно  сказал  Черенков.  -  Не
может быть...
   - Если она положила деньги, то она  их  и  забрала,  -  холодно  возразил
Сидорович. - Наши сотрудники проверяют подписи. Даже если кто-то знает цифры
кода, то подделать на глазах у всех подпись ему было бы трудновато.
   - Я понимаю, - Черенков уставился в пол. - И все же я хотел  бы...  я  бы
хотел убедиться...
   Он ошарашен, подумал Артем, он ушам не поверил,  это  для  него  страшнее
смерти Инессы. Она его обманывала! Но подозревал ли он  это  раньше?  И  для
чего ему понадобилась фотография Омельяненко?
   Если тут у них действительно все так строго,  как  рисует  Сидорович,  то
деньги могла взять только Инесса. И немалые  -  из-за  мелочи  не  стали  бы
звонить в банк,  гонять  Кареева,  устраивать  всю  эту  возню  с  анонимным
вкладом. Но куда она их подевала? И взяла ли в тот день, когда ее тут видела
Люся? А если нет - что за сценка разыгралась в дверях? Чего  бывшая  волчица
не поделила с бывшим Маугли?
   - Убедиться несложно. Я вызову сотрудницу, которая занимается  анонимными
вкладами, и она подтвердит...
   Артем внимательно посмотрел на Сидоровича. Спокойный,  уверенный  в  себе
человек предпенсионного возраста, наверняка и внуки уже есть.  На  Черенкова
явно смотрит свысока - в кабинет не пригласил, беседует в холле.
   Если и осторожничает - то осторожничает без паники и суеты,  никто  рядом
не мельтешит в расстегнутом пиджаке, так, чтобы  сверкала  плечевая  кобура.
Вон присматривает за ним издали юноша в приличном костюмчике - ему  этого  и
достаточно...
   - Вызывайте, - хмуро сказал Черенков. - Я должен убедиться...
   Сидорович обернулся и взглядом позвал юношу. Тот подошел.
   - Найдите мне, пожалуйста, Игорь, Марину. Пусть подойдет на минутку.
   Артем внимательно смотрел, как Сидорович ласково отдал приказ, как  юноша
едва заметно поклонился и отошел. Даже если что-то с этим  вкладом  было  не
так - мало шансов узнать правду. Допустим,  Инесса  пришла  за  деньгами  не
одна, а с Омельяненко.  Скажет  об  этом  Марина?  Вряд  ли  -  ей  положено
подтвердить, что банк выдал вклад не по фальшивой подписи, а по настоящей, и
она это сделает. А куда  делись  деньги  через  пять  секунд  -  уже  не  ее
печаль...
   Видел Артем также, что Черенков и Кареев чувствуют себя  в  банке  как-то
странно. Принеслись, как привыкли пижонить в своем  офисе,  -  со  стволами,
налетели на пуленепрошибаемую  вежливость...  И  визит  складывается  как-то
нехорошо. Здесь не они главные, подумал Артем, и если  для  Кареева  это  не
вопрос жизни и смерти, то Черенков страдает и мучается.
   Артему приходилось встречаться  с  высокопоставленными  чиновниками.  Что
Сидорович происходил не из таксеров -  видно  было  за  версту.  Вышколенный
функционер, еще с тех времен, когда  функционерам  вменялось  в  обязанность
хоть чуточку следить за культурой и покровительствовать ей... Ну, ладно.
   - Вы прекрасно выбрали место для банка, - обратился Артем к Сидоровичу. -
Я человек в городе новый, и то - ехал по проспекту, вывеска  сразу  в  глаза
бросается. И здание солидное, не стекло и бетон.
   - Да, здание историческое, - согласился Сидорович и с интересом посмотрел
на Артема. - Здесь и до революции банк был.
   - Тогда это более чем разумно, - и Артем  сел  на  старого  конька.  -  В
Париже мне приходилось бывать в довольно  солидных  учреждениях  -  так  там
очень за такими вещами  следят.  Респектабельность  должна  быть  с  патиной
времени, так они, кажется, говорят... Это внушает доверие.
   - Мы тоже так считаем, - Сидорович как-то подался корпусом к Артему, всем
видом  показывая  Карееву  и  Черенкову  -  вот  кто  для  меня   подходящий
собеседник, с несуразными просьбами не обращается, в паузе тупо не молчит...
   - Когда нас после фестиваля повезли к министру  культуры,  меня  поразила
мебель в зале - очень скромные стулья вдоль стен. Потом оказалось,  что  эти
стулья стоят там  около  восьмидесяти  лет...  -  задумчиво  плел  Артем.  -
Очевидно, модная роскошь все-таки внушает меньше доверия...
   - Но министерство и банк - не одно и то же, - возразил Сидорович.  -  Тут
другой стиль, другая, я сказал бы, атмосфера...
   Функционер, подумал Артем, умеющий говорить обтекаемо функционер.
   Функционер с чувством дистанции. Только темы светских бесед изменились.
   - Это так, - сказал он,  -  и  все  же  солидность  требует  жертв.  Наши
дизайнеры деньги-то берут, а эффекта солидности не дают. Вот что обидно.
   Все это - и стулья французского министра, и эффект  солидности,  -  Артем
сочинял на ходу, внимательно следя за Сидоровичем.
   - Я своих сориентировал именно на такой стиль, деловой и без излишеств, -
ответил Сидорович. - Вот посмотрите  -  тут  стойки,  каждое  рабочее  место
компактно, колонны вписались...
   - Цвет,  -  возразил  Артем.  -  Не  работает  цвет.  Функциональность  в
стерильном виде устарела.
   Сидорович посмотрел на него с тревогой. Что касается работы цвета  -  тут
функционеры бессильны, с удовлетворением подумал Артем. И загнул еще  что-то
этакое насчет пропорций. Черенков и Кареев смотрели на него неодобрительно.
   Подошла молодая полноватая женщина в сопровождении юноши-охранника.
   Она несла черную полупрозрачную папку.
   - Садитесь, Марина Анатольевна, - и Сидорович усадил  ее  между  собой  и
Артемом. Этим он как бы подчеркнул, что охотнее будет беседовать о вкладе  с
ним, интеллигентным человеком, чем с Черенковым и Кареевым.
   Артем  еще  раз  подивился  тому,  как  много  значат  для   этих   самых
функционеров уверенный, хорошо поставленный голос и диковинная информация.
   - Добрый день, Марина Анатольевна, -  Артем  встал,  поклонился,  и  даже
более того - поцеловал даме ручку. Черенков с Кареевым даже не  приподнялись
- поздоровались сидя, и Артем с большим неудовольствием на них  покосился  -
учить вас еще и учить...
   - Марина Анатольевна, что вы можете сказать этим господам  о  вкладе,  по
поводу которого мы только что говорили? -  Сидорович  явно  давал  понять  -
женщина скажет то, что ей велено.
   - Вклада больше нет. Счет закрыт двадцать восьмого марта,  -  подтвердила
Марина Анатольевна. - Я сама оформляла документы.
   Тут Артем увидел, что Черенков собирается что-то сказать.
   - Позвольте, Александр Петрович! - выпалил он. И, получив  таким  образом
хотя бы недолгое молчание удивленного Черенкова, продолжал:
   - Марина Анатольевна, со  вкладом  произошло  небольшое  недоразумение...
Будем очень благодарны, если поможете разобраться.
   Он говорил это, а рука уже шарила в кармане, между листами дневничка.
   - Вот снимок, - Артем выложил на стол стопочку  фотографий,  стремительно
разложил их веером и выбрал ту, где физиономия Маугли была довольно крупной.
- Деньги получил вот этот молодой человек, не так ли?
   Цель у Артема была простая - услышать отрицательный ответ, но  убедиться,
что Маугли был с Инессой в момент получения денег по вкладу.
   -  Но  ведь  вы  сказали,  что  деньги  получила  женщина!  -  воскликнул
Сидорович.
   - Простите, я этого не говорил, - голос Артема стал строг. - Так  считает
Александр Петрович. У меня другая информация.
   Сидорович переводил глаза с Черенкова на Артема, с Артема  на  Черенкова.
Он не мог понять, кто же тут основной - солидный мужчина с седой  гривой,  в
дорогом костюме и с плечевой кобурой подмышкой, или же по  виду  безоружный,
скромно одетый пожилой человек,  без  проблем  заставивший  того  замолчать.
Выходило так, что основной - Артем.
   Черенков подался вперед. Кареев сидел прямо, будто аршин проглотил, но не
отрывал глаз от снимка.
   - Это старый снимок? - спросила Марина Анатольевна.
   - Новым мы пока не располагаем, - сухо пояснил Артем.
   Марина Анатольевна посмотрела на Сидоровича, как бы прося указаний.
   Сидорович не догадался сказать ей, что вклад непременно  вынула  женщина,
понял Артем. И он не может сделать этого сейчас - получится  так,  будто  он
подсказывает своей сотруднице вранье. К тому же, его удалось сбить с толку -
он смотрит на Артема и не понимает - что это за птица?
   Человек явно не одного с Черенковым и Кареевым круга... Но кто же?
   Самое время признаться, что должность - клоун в цирке, подумал Артем.
   Только вот клоунады пошли больно опасные.
   - Это было довольно давно, - все-таки  вмешался  Сидорович,  -  и  нельзя
требовать, чтобы Марина Анатольевна помнила всех посетителей. К тому же, вот
документы. Ваши десять знаков и подпись.
   Он взял у сотрудницы папку и вынул бланк.
   - Это ее подпись, - изучив, сказал Черенков. - Не понимаю...
   Но Марина Анатольевна перевела взгляд с портрета Маугли на Артема.
   Артем еле заметно кивнул ей.
   Ему стоило большого  труда  сохранить  безразличную  физиономию.  Неужели
женщина намекала, что деньги взял и расписался Маугли? Быть такого не могло!
Впрочем...
   - Вот видите, - Сидорович обращался уже не к Черенкову,  а  к  Артему.  -
Ваша информация оказалась неточной. Деньги сдавала женщина, заполняла  бланк
и расписалась женщина, она же получила деньги и  опять-таки  расписалась.  К
нам претензий быть не может.
   На столе  рядом  лежали  визитка  Черенкова,  "образец  подписи"  Инессы,
который он достал из кейса, фотографии,  банковские  документы.  Артем  взял
бланки   и   сличил   их.   Росчерк    был    художественный,    вылизанный,
отрепетированный. Прямо произведение дизайна, а не росчерк.
   - Так-то так... Ну, что ж, настаивать не буду. Тут наш прокол.
   Простите,  Марина  Анатольевна,  что  напрасно   побеспокоили,   впрочем,
огромное вам спасибо.
   Он встал. Встал и Сидорович. Пришлось подняться Черенкову с Кареевым.
   Одна Марина Анатольевна осталась сидеть в глубоком кресле.
   - Ах ты господи... - сказал вдруг Артем. - Хоть на прощание-то...
   Он достал свои французские визитки с цветной фотографией, две штуки, и на
обеих написал телефонный номер.
   Одну отдал Сидоровичу, другую - с поклоном Марине Анатольевне.
   - Я в городе проездом, - заметил небрежно, -  но  если  в  ближайшие  дни
возникнет желание побеседовать об интерьере, охотно  поделюсь  каталогами  и
проспектами. У меня этого добра хватает.
   Он улыбнулся Сидоровичу, коротко поклонился и первым пошел к выходу.
   За ним молча последовали строгие юноши.
   На улице Артем подождал Черенкова и Кареева.
   Черенков был в подавленном состоянии.
   - Это вы все напрасно, - буркнул он Артему. - Никто вас не просил...
   - В машину, - приказал Артем. - Вася, денег при себе много? Долларов?
   - Сотня будет.
   - Конверт чистый есть?
   - Найдется.
   - Александр Петрович, при вас много денег?
   Черенков хмуро посмотрел на него.
   Кареев открыл "вольво".
   - Скорее, - сказал Артем и первым забрался  в  машину.  -  Любую  секунду
заверещать может.
   И кивнул на мобильник.
   - Что ж не сказал, что звонка ждешь? - удивился Кареев. -  Мы  бы  его  с
собой взяли.
   - Откуда ж я знал? - в свою очередь удивился Артем. - И брать его с собой
было незачем. Отползем-ка за угол...
   Он уставился на мобильник, хотя понимал - звонок может  последовать  и  в
час ночи, звонка может вовсе не быть...
   Черенков сидел хмурый.
   - Много пропало? - спросил его Артем.
   - Хрен с ними, с деньгами... - пробормотал Черенков.  -  Разве  я  ей  не
давал? Ведь давал! Сколько хотела!
   Он повернулся к Артему.
   - Слушай... ты ведь хитрый черт!.. Зачем ей понадобились эти деньги?
   Ведь это - деньги! На них дом купить можно! Настоящий!
   - Они не ей понадобились, - объяснил Артем. - Она  просто  разболтала  об
этих деньгах. Их слишком легко было получить, понимаешь?  И  у  тебя  где-то
доллары были, да? В кейсе? Достань пару сотен.
   - Ничего себе легко... - прокомментировал Кареев.
   - Домашний телефон Инессы и год рождения мог вообще знать кто угодно.
   А  подпись  подделать  умел  только  один  человек,  и  дело  было   даже
забавнее...
   Если вдуматься, это Инесса подделала подпись...
   Тут уж даже у Кареева непроизвольно раскрылся рот.
   - Ну, это ты того! - воскликнул невозмутимый Кареев.
   -  Ты  подпись  Инессы  видел?  -  спросил  его   Артем.   -   Совершенно
фантастический росчерк. Можно сказать, высокохудожественный.
   Кареев с подозрением взглянул на него  -  про  интерьер  он  сегодня  уже
проповедовал, сейчас начнет про графологию...
   - Александр Петрович! Доллары-то доставай, понадобятся, - напомнил  Артем
застывшему Черенкову. - Так вот, что меня удивило - росчерк был  без  первой
буквы имени. "Омель" - и выкрутасы с  петлями.  Его  кто-то  придумал,  этот
росчерк, и репетировал, чтобы получалось непринужденно. Все еще не понял?
   - Понял, кажется... - Кареев покосился на шефа. - Ты хочешь сказать,  что
у нее и у этого Омельяненко...
   - Инесса переняла росчерк у  своего  бывшего  мужа  Омельяненко,  который
хорошо рисовал и  придумал  эту  красивую  загогулину.  Александр  Петрович,
очнись!
   - Не верю, - сказал Черенков. - Похоже на правду, но не верю.
   Выходит, она с ним встречалась и рассказала ему про вклад?
   -  Выходит,  что  так,  -  подтвердил  Артем.  -  И  не   рассказала,   а
похвасталась. Почему-то у вас, у бизнесменов, принято хвастаться.
   Губы Кареева чуть дрогнули. Несомненно, это была улыбка.
   - Это была не случайная встреча, - продолжал Артем, - и господин Черенков
подозревал, что тут не обошлось без Омельяненко. Только господин Черенков не
думал, что Инесса забрала все деньги. Он полагал, что в  худшем  случае  она
решится  пощипывать  вклад  понемножку...  Александр  Петрович,  вклад   был
ловушкой?
   В машине воцарилось долгое молчание.
   - Нет... - сказал наконец Черенков. - У меня другого выхода не было.
   Я не мог держать эти деньги дома. И не хотел их держать в конторе. Это же
смешно...
   - Конечно, смешно, - согласился Артем. -  Я  как  профессионал  тоже  так
считаю. Вся история на редкость смешн