ар, надо каждый день драться, иначе у
тебя отнимут все, что у тебя  есть.  Мне  это  не  слишком  нравится,  я  не
настолько ублюдок и негодяй, чтобы получать  от  убийства  удовольствие.  Но
мужчина должен делать то, что он должен делать, чтобы сохранить свою  семью.
Ты понимаешь меня?
   - Да.
   - Это хорошо. Это очень хорошо.
   Нет, все было как раз очень плохо,  потому  что  в  свете  фар  показался
почтовый ящик, стоящий на обочине шоссе и отражающийся в гудроновом покрытии
дороги. За почтовым ящиком простиралось пшеничное, начинающее  уже  желтеть,
поле. На почтовом ящике было написано одно простое слово: Степфорд.
   - Ну вот мы и приехали на вечеринку, - сказал Лэймар.
 
*** 
 
   Ричарду выпало сыграть свою первую роль.
   - Как только эта старая  фермерша  увидит  меня,  она  сразу  бросится  к
телефону и позвонит шерифу графства, не  ниже.  В  моей  морде  есть  что-то
такое, чего почти все пугаются. А ты, Ричард, совсем  другой,  на  тебе  нет
татуировок, у тебя тело, как у девушки, видно, что ты  и  мухи  не  обидишь.
Поэтому в дверь будешь стучать ты. Когда войдешь -  впустишь  нас,  а  потом
твоя задача - сделать так, чтобы старик не успел схватиться за оружие.
   Они проехали половину дороги, ведущей к ферме,  и  остановились.  Ричарду
был хорошо виден дом, свет в его окнах. Дом стоял  посреди  скотного  двора,
рядом с домом высился  то  ли  амбар,  то  ли  коровник.  Все  вместе  очень
смахивало на рождественскую  открытку.  Ричард  предпочел  бы  видеть  здесь
нищету, хоть какие-нибудь признаки сельского декаданса, это позволило бы ему
оправдать то, что задумал Лэймар. Но, увы. Нищеты  не  было.  Все  выглядело
очень красивым и богатым, в облике двора и дома  была  какая-то  продуманная
небрежность. Ферма была очень похожа на потемкинскую деревню.
   Оделл отстал. Он должен был появиться в  арьергарде  у  Лэймара,  замыкая
колонну атакующих. Было около десяти часов вечера.  Почему  это  старики  не
ложатся спать, ведь уже так поздно.
   - Т-ты не убьешь их, если в этом не будет нужды? - спросил Ричард.
   - Клянусь тебе, что нет, - сказал Лэймар. - Я не  такой  подонок.  Но  ты
понимаешь, нам нужно его оружие. Представь себе, что  нас  догонят  легавые.
Что нам делать? Возвращаться в тюрягу? Чтобы  ниггеры  нас  прикончили?  Они
прикончат и тебя. И даже Оделла. Ну уж нет,  сэр,  мы  не  можем  допустить,
чтобы это произошло.
   - Хорошо, ты меня убедил.
   - Можешь положиться на меня, - заверил его Лэймар.
   Фигура Лэймара растворилась в темноте. Ричард стоял  один,  среди  ночной
тьмы, тяжело дыша, слыша, как в кронах деревьев завывает ветер и как то тут,
то там раздавался пронзительный  крик  какого-нибудь  маленького  животного,
слышалась какая-то возня. Среди ночи мелкие твари тоже дрались и умирали  за
право жить. Ночь была безлунна; небо, как  пшеничное  поле  колосьями,  было
усеяно звездами. Они падали с неба,  как  огненный  дождь,  и  мерцали,  как
мелкие, размером  с  булавочную  головку,  вспышки  древнего  огня.  Ричарду
захотелось помочиться, но он не смел ослушаться Лэймара. Он сосчитал  в  уме
до трехсот и пошел к дому Степфордов.
   Приблизившись к дому,  он  увидел  старина,  который  сидел  в  кабинете,
окруженный чучелами убитых им животных; у  стены  Ричард  увидел  стеклянную
пирамиду с оружием. Нигде не было видно пожилой женщины, но в  окне  второго
этажа голубым светом отражался от потолка экран телевизора.
   Он помолился, чтобы в  доме  не  оказалось  внуков  или  других  гостящих
родственников.
   Он постучал в дверь. "Может, они окажутся умнее, чем мы  рассчитываем,  -
подумал Ричард. - Кто же открывает дверь незнакомым  людям  темной  ночью  в
наше неспокойное время.  Может  быть,  они  догадаются  вызвать  шерифа  или
возьмутся за ружья и выгонят вон незваных  гостей".  Он  постучал  еще  раз,
молясь о том, чтобы ничего не произошло. Дверь широко распахнулась.
   - О, привет, - сказала пожилая женщина.
   - Э-э, привет. Видите ли, я учитель рисования из  Оклахома-Сити,  у  меня
сломалась машина, я бросил ее на дороге недалеко от вашего дома.  Может,  вы
позвоните в ремонт автомобилей. Я подожду у двери и не стану заходить.
   - И будете торчать тут на холоде, да вы что,  я  даже  слушать  этого  не
хочу. А ну, заходите в дом. Тоже, придумал глупость - он подождет. Как бы не
так. Входите, обогрейтесь, а  пока  разберетесь  с  ремонтом  вашей  телеги,
может, и кофе выпьете?
   В открытую дверь неслышно, как кошка, проскользнул Лэймар.  Его  огромное
тело, казалось, поглотило пожилую женщину. Он зажал ей рот,  она  не  успела
даже вскрикнуть. Лэймар приставил лезвие к  ее  горлу,  и  Ричард  отчетливо
увидел, как блестящая сталь вдавилась в белую, дряблую старческую кожу.  Она
судорожно  всхлипнула,  ее  полные  отчаяния  глаза  встретились  с  глазами
Ричарда. Во взгляде старухи, в ее  широко  открытых  от  ужаса  глазах  была
мольба о пощаде. Ричард вздрогнул и отвернулся.
   Дом сотрясся от двух  громовых  ударов,  и  Оделл,  снявший  по  какой-то
неведомой и причудливой прихоти рубашку, с мокрыми, откинутыми назад  рыжими
патлами вломился в прихожую с топором в рунах. Он остановился, посмотрел  на
потолок, завыл, как воют, глядя в небо, волки, и Ричард, придавленный к полу
странным обаянием происходящего, со сладким ужасом наблюдал,  как  из  груди
охваченного восторженным экстазом Оделла рвется этот страшный крик, все тело
громадного ребенка содрогалось в каком-то диком экстазе. Все демоны его души
оказались на свободе, и он носился по комнатам в  сумасшедшем  танце.  Оделл
ворвался  в  кабинет,  где  старик,  взглянув  на  него,  впал  в   странное
оцепенение, а затем съежился, словно ожидая удара от  этого  полуобнаженного
огромного мужика с топором.
   - Оружие, Ричард, - скомандовал Лэймар. Ричард кинулся  к  пирамиде.  Его
остановила стеклянная дверца. Внутри, сверкая, лежало бездействующее до поры
сокровище. Ричард разглядел желтые и зеленые коробки с патронами,  аккуратно
сложенные в углу шкафчика. Он  подергал  за  ручку,  но  пирамида  оказалась
запертой. Это его озадачило, но недоумение улетучилось,  как  только  стекло
взорвалось перед ним  дождем  осколков.  Оделл  изо  всех  сил  шарахнул  по
пирамиде топором.
   - Откыл, - сказал Оделл, еще раз со всей своей исполинской силой взмахнув
топором. Ричард отпрянул, следующий удар снес дверцу с петель, и Оделл жадно
схватил со стойки длинноствольное  ружье  и  коробку  с  патронами  и  начал
лихорадочно вставлять в ствол красные гильзы. Хорошо смазанный ствол щелкнул
с каким-то маслянистым звуком,  когда  Оделл  выпрямил  ствол  и  передернул
затвор.
   - Уки вейхь! - приказал он, но старик не подчинился. Он сидел  на  месте,
его тело сотрясала крупная дрожь. Он был буквально поражен шоком от сознания
того, что какие-то несколько мгновений полностью искорежили его жизнь.
   Лэймар опрокинул старуху на  пол  и  подошел  к  пирамиде  посмотреть  на
добычу.
   - О черт, - процедил он сквозь зубы. - Это  же  дробовики!  Дробовики!  У
тебя есть пистолеты? Едрена мать, да что с тобой творится, старый говнюк?
   В остервенении он пнул ногой  пирамиду.  Потом,  остыв,  взял  со  стойки
ружье, зарядил его и, подняв стволом кверху, выстрелил.
   Раздался оглушительный, ужасный грохот.
   Ричард никогда не слышал, как вблизи стреляют из  огнестрельного  оружия.
Гром выстрела больно ударил его по ушам. Боже,  как  громко!  С  потолка  на
Лэймара, улыбавшегося от сознания своей очередной победы, дождем  посыпалась
штукатурка. Оделл весело кружил по комнате, время от времени  круша  топором
предметы обстановки. Оба старика, прижавшись друг к другу, сидели на диване.
Женщина плакала на плече своего старого мужа.
   В этот момент Лэймар обернулся к ним.
   - Я-то думал, что ты охотник, а ты, оказывается, просто старый мудак. Ты!
Я с тобой говорю. Ты что, хочешь, чтобы  я  выдрал  кишки  из  твоей  старой
сучки? Отвечай мне, козел!
   Старин сверкнул на него глазами:
   - Я перестал охотиться на оленей в прошлом году и продал все  свои  ружья
центрального боя. Я...
   - Что - ты?
   - Я убил больше сотни оленей, двух сохатых, трех медведей и американского
лося. Я решил, что с меня хватит крови.
   - Слушай, ты, вонючка! Мне нужны РУЖЬЯ ЦЕНТРАЛЬНОГО  БОЯ!  АВТОМАТИЧЕСКАЯ
ВИНТОВКА! "БЕРЕТТА"! "КОЛЬТ"! "МАГНУМ"! Ты, старый ублюдок, я не  стану  сам
мараться об твою тощую задницу, я отдам  ее  Ричарду.  Ричард,  если  он  не
скажет, где его пистолеты, трахни его в задницу. Ты меня слышишь? Трахни его
в жопу, а потом трахни в задницу его бабку.
   - Скажи ему, Билл, - взмолилась женщина.
   - Я не могу, - ответил старик.
   - Скажи ему, Билл, - повторила женщина.
   - Если я это сделаю, он возьмет их и станет дальше убивать людей. Нас  он
убьет в любом случае. Мы уже покойники. Все остальное не имеет  значения.  -
Он повернулся к Лэймару:
   - Ты знаешь, в сорок четвертом году  много  молодых  блондинов  старались
убить меня. Они летали в самолетах, которые назывались "мессершмиттами".  Но
я бомбил их заводы, убивал их жен и детей, рушил всю их мерзкую страну.  Так
вот, ты такой же, как они, ты из них,  тюремный  подонок.  Давай,  действуй.
Трахни меня и мою старую жену. Ты можешь замучить нас до смерти, но запугать
меня у тебя не выйдет.
   Впервые в жизни Лэймар почувствовал себя неуверенно.
   - Ричард? Слышишь, что он сказал? Герой недоделанный. Оделл?
   - Это братья Пай, - обратился  старик  к  жене.  -  Редкостные  мерзавцы,
отбросы. Здоровое общество должно было бы их казнить много  лет  назад.  Так
что катись ко всем чертям, Лэймар Пай, и ты, простачок, да и  ты,  маленький
гомосек.
   - Я не гомосек, - сказал Ричард. Старик плюнул в Ричарда.
   Ричард мгновение разглядывал плевок на своей рубашке. Потом  взглянул  на
старика. Это был один из тех старомодных худощавых типов - кости,  обтянутые
кожей, голубые глаза старика горели яростью. Это был один из тех, кто привык
вставать в четыре часа утра и целый  день  задавать  чертей  всем  домашним.
Вероятно, в банке на его счету лежал миллион долларов и он свято верил,  что
сможет унести их с собой на небо. Видимо, его дети втайне ненавидели его так
же, как Ричард втайне ненавидел своего отца. Но так же, как Ричард, его дети
никогда не осмеливались открыто выразить свое недовольство.
   - И ты собираешься простить ему это? - спросил Лэймар.
   "Почему он так сделал?" - подумал Ричард.
   - Ты не должен спустить ему это. Старику, у которого есть пара дробовиков
и который воображает себя героем. Сломай его, мальчик.
   - Он боится, - произнес старик. - Я носом чую, как он дрейфит. У  него  в
подштанниках уже полно вонючего дерьма. Такое постоянно случалось  у  нас  в
восьмой воздушной армии. Такие, как он, никогда не  делали  больше  двадцати
пяти вылетов. Их сбивали. Твои подштанники в говне, правда?
   Ричард проглотил слюну. Да, если признаться честно, то  он  действительно
успел наделать в штаны. Он и сам не понял, когда  это  случилось.  Он  снова
сглотнул, думая, как ему объяснить этот  факт.  Не  найдя  ответа,  он  пнул
старика по ноге.
   - Так его, Ричард. Покажи ему. Будь мужчиной, Ричард! - крикнул Лэймар.
 
*** 
 
   Все кругом обожают болтать  и  произносить  красивые  слова,  это  Лэймар
хорошо знал. Это правило. Но у старика было больше мужества, чем у  среднего
человека, и Ричарду не хватало сил выбить это мужество из  старого  фермера,
хотя он уже довольно долго бил ногами  скрюченное  тело,  лежавшее  на  полу
перед плачущей женщиной.
   - Хватит, Ричард, - сказал наконец Лэймар. Он сказал это не  потому,  что
почувствовал жалость или уважение к старику, этому упрямому  и  твердолобому
остолопу,  просто  он  был  недоволен  Ричардом.  Лицо  последнего  по-бабьи
сморщилось, в его ударах не было должной силы.
   Ричард поднял на Лэймара свое искаженное лицо. Но  это  не  была  ярость.
Только ужасное возбуждение. "Дерьмо, - подумал Лэймар, -  он  выглядит  так,
словно ему в задницу насыпали соли".
   - Оделл! - скомандовал Лэймар.
   Оделл перевернул старика на  спину  и  резким  штопорообразным  движением
вывернул ему руку. Старик дико закричал от боли. Лэймар отправился на поиски
спиртного. Может быть, эти люди были христианскими  водохлебами  и  не  пили
ничего, кроме чая? Он слышал о  таких,  но  не  мог  себе  представить,  что
подобное  может  существовать  в  действительности.  Крики  старого  фермера
раздражали его.
   Он забрел в кладовку. Наверное, все  порядочные  люди  хранят  выпивку  в
кладовках? Лэймар огляделся. Ему  никогда  не  приходилось  бывать  в  таких
домах. Ему стало интересно,  каково  здесь  жить.  На  стенах  -  фотографии
многочисленных детей. Он пригляделся повнимательнее: ему эти дети показались
пришельцами с Марса или еще откуда-нибудь издалека.  Должно  быть,  все  эти
дети, симпатичные женщины и красивые парни, - дочери и сыновья  старика  или
кем еще они там ему приходятся? Интересно, как ведут себя с мужчинами  такие
женщины? Они были совсем не похожи на сучек из  "Пентхауса"  с  их  круглыми
сиськами и гладкой кожей. Кожа женщин на фотографиях выглядела  шероховатой,
но, может, это оттого, что их снимали вечером. Однако эти женщины  выглядели
очень естественно, они были настоящими, сладостными и нежными. Он представил
себе страх в их глазах, если бы он захотел  их  трахнуть.  Лэймар  не  нюхал
женщины уже почти десять лет. Он уже почти забыл,  как  они  выглядят.  Даже
сейчас он был не уверен, успеет ли он переспать  с  бабой,  прежде  чем  его
возьмут копы.
   Он нашел то, что искал.  Коричневые  бутылки  рядами  стояли  в  запертом
шкафчике. Он сломал  замок  и  открыл  дверцу.  Хороший  был  замочек.  Так,
посмотрим. "Джек  Дэниелс",  выдержанное,  номер  семь.  Питьевое  виски  из
Теннесси. Лучшего и желать не надо. Он отвернул пробку и сделал глоток. Черт
возьми. Как жидкий дым. Жжет внутренности и выжимает из глаз  слезы.  Только
это волшебное зелье может выдавить слезы из глаз Лэймара Пая. Он сделал  еще
один глоток и поставил бутылку на место. Только  бы  до  этого  шкафчика  не
добрался Оделл. С ним трезвым-то нелегко управиться, а когда он  выпьет,  то
становится похожим на  ходячую  смерть.  Если  сюда  пожалуют  копы,  то  не
хотелось бы, чтобы Оделл напился пьяным, ведь в  схватке  с  законом,  видит
Бог, на этого сосунка Ричарда рассчитывать не приходится.
   Он зашел в комнату, где стоял телевизор. Шли новости. Некрасивая  молодая
женщина с охапкой ребятишек на руках ревела в камеру,  а  толпящиеся  вокруг
нее  хорошенькие  девочки-репортеры  смотрели,  как  она  истекает  слезами.
Женщина рыдала по своему бедному мужу Уилларду и рассказывала, каким хорошим
человеком он был. Лэймар понял, что  она  рассказывает  о  том  самом,  его,
Уилларде, водителе фургона.
   "Черт тебя подери, Уиллард, - подумал Лэймар. - На напой  же  уродине  ты
женился!" Потом он подумал, что с удовольствием трахнул бы  и  эту  страшную
бабу. Он хотел просто кого-нибудь трахнуть, неважно кого. Может, чуть  позже
он трахнет старика.
   Потом на экране появилось изображение его персоны, кто-то  рассказывал  о
нем, говоря, что власти считают беглецов "вооруженными  и  очень  опасными".
Как они только умудряются произносить такие слова без запинки?
   На экране появились кадры  девятилетней  давности,  когда  его  арестовал
отряд полицейских из отдела убийств полиции Оклахома-Сити. Это  было,  когда
они с Оделлом пришили Никки Пузатери по заказу "Язычников".  Дурацкая  вышла
история. Кому расскажешь -  не  поверят.  Они  выстрелили  этому  маленькому
упрямцу в затылок. Они же видели, что кровь хлестала из него,  как  томатный
сок. Потом они выстрелили ему в спину, завернули в большую  тряпку,  отвезли
за двадцать миль и бросили у дороги. И после этого  он  еще  какое-то  время
жил?
   Однако он действительно еще пожил и успел назвать его копам и  они  взяли
Лэймара, окаменевшего от амфетамина, у бабы, которую звали Салли Две-Калоши.
Это была индейская  девка,  которая  иногда  подрабатывала  проституцией,  а
иногда вместе с ним грабила мелочные лавки. Девчонка, хотя об этом никто  не
знал, в свое время утопила в сортире своего пьяного папашу. Тот принуждал ее
к сожительству с десятилетнего возраста. В четырнадцать лет она  его  убила.
Ну так вот, копы потащили Лэймара в каталажку  в  центре  Оклахома-Сити.  По
дороге его снимали. Он увидел на экране знакомое лицо одного из полицейских.
Помнится, тогда от  него  здорово  несло  чесноком.  Лэймар  успел  еще  раз
посмотреть на экран до того, как картинка исчезла: он был одет в рубашку для
гольфа, единственное, что у  него  было.  На  кармашке  нарисован  маленький
крокодил. В этой майке он похож на девочку.  Почему  он  купил  себе  именно
такую рубашку? Нос расплющен, глаза тусклые и бессмысленные,  он  тогда  был
под кайфом, нижняя губа отвисла, вся морда  какая-то  размазанная.  Надо  же
было так нажраться таблеток. Волосы он тогда носил длинные, но они аккуратно
были собраны в хвост. Выглядел он в тот  момент,  как  абсолютный  дурак.  В
последние мгновения на свободе.
   Потом на экране появилась женщина из Армии спасения. Она была  красоткой,
похожей  на  дочерей  старого  фермера  и  репортерш,  говоривших  с  вдовой
Уилларда. Ему захотелось трахнуть и ее. Женщина низким и  тревожным  голосом
говорила о том, насколько опасны эти люди и как следует избегать  встречи  с
ними до тех пор, пока полиции не удастся их  поймать.  Она  рассказывала  об
ужасных непристойностях, которые были вытатуированы на  кулаках  Лэймара,  о
том, что злодеи уже убили трех человек. У нее было вытянутое и мрачное лицо.
   Страх в ее голосе приятно щекотал  нервы  Лэймара.  Он  очень  любил  это
ощущение. Он знал, что устрашающе  действует  на  людей  с  улицы,  на  этих
средних американцев. Глядя в его глаза, они уже испытывали боль и ужас.  Это
случалось, когда ему заглядывали в глаза, но они  редко  это  делали,  и  им
редко это удавалось, даже если  их  было  много.  Надпись  "Твою  мать!"  на
костяшках пальцев остужала пыл самых любопытных.
   - Лэймар!
   Это был голос Ричарда.
   - Что?
   - Мы их нашли. Там целый арсенал. Старуха сказала код замка.
   - Как старик?
   - Что-то он неважно дышит.
   - У него была возможность облегчить себе жизнь. Да и нам было  бы  хлопот
меньше. Посмотри, как он там. Если он по-прежнему не понимает шуток,  трахни
его.
   Они спустились на первый этаж, а оттуда в подвал. В  стене  подвала  была
ниша высотой около четырех футов.  Дверца,  прикрывавшая  ее,  открылась,  и
стали видны полки, на которых лежали все известные человечеству виды легкого
стрелкового оружия.
   - Пятьдесят-шесть, тридцать-три, ноль-восемь, - гордо сказал Ричард. -  Я
сам его открыл.
   Из уважения к Лэймару даже  Оделл  не  стал  рыться  в  арсенале.  Лэймар
наклонился и потрогал ружья и пистолеты - их было великое множество.
   - Зажгите свет, - приказал он.
   Свет зажгли.
   Лэймар придирчиво осматривал оружие, пока наконец не нашел  то,  что  ему
было нужно. Да, хозяин, видимо, был заядлым стрелком из пистолета  и  Лэймар
быстро отыскал для себя стоящую  пушку.  Это  был  автоматический  револьвер
сорок пятого калибра с длинным стволом. Ствол  имел  в  длину  около  восьми
дюймов. Он осмотрел револьвер, чтобы убедиться, что это "кольт". Да, это был
"кольт", но под фирменным знаком  КОЛЬТ  стояла  надпись:  "Оружейный  завод
Кларка, Новая Иберия, Луизиана".
   - Это револьвер "бычий глаз"? - спросил Лэймар.
   - Иди ко всем чертям, -  ответил  лежавший  на  полу  с  распухшим  лицом
старик.
   - Они меня точно дождутся, я это и без тебя знаю, но все же,  это  "бычий
глаз"?
   - Билл был  чемпионом  штата  по  стрельбе  из  пистолета,  по  стендовой
стрельбе и по беглому огню. Это было в семидесятые годы, - пояснила женщина.
   - Я бы мечтал посмотреть, как он стреляет, - заметил Лэймар, -  н