обнажала  его  грудь,  плечи  и  руки,  сплошь
покрытые татуировкой. На груди красовалось
   подобие клетки для попугая, в которой изнывало  фантастическое  существо,
похожее одновременно на  индюка  и  дикобраза.  Впрочем,  под  клеткой  была
разъясняющая подпись: "Сежу за ришоткой в тимнице сырой".  На  правом  плече
распласталась русалка, вокруг левого - тремя кольцами  обвилась  змея.  Ниже
змеи помещались два скрещенных  кинжала  и  надпись:  "Манька  -  сука".  На
свободных местах размещались рисунки помельче: бутылки с рюмками, черепа  со
скрещенными костями, карточные тузы и десятки.
   Закончив осмотр, ребята сгрудились в курилке возле уборной
   - Теперь ясно, что за птица, из тюрьмы бежал.
   - Может, амнистированный?
   - Тогда деньги такие у  него  откуда?  Кто  честно  заработал,  па  ветер
бросать их не будет. Много их у нас?
   - Взять бы его да с поезда спустить!
   - Сопровождающему и начальнику поезда сказать нужно, пусть проверят -  не
по краденым ли документам едет?
   - Правильно. Чудно что-то: по документам - Николай,  а  на  руке  "Игорь"
написано...
   - Давайте испробуем этого разрисованного, окликнем сонного, на какое  имя
откликнется? Испробовали.
   - Коля!.. Николай!.. Колька!.. Разрисованный не шелохнулся.
   - Игорь!.. Игорек!
   - А, что?..
   Приподнялся, даже глаза приоткрывать  начал,  потом  снова  погрузился  в
похмельное забытье.
   - Видали?
   - Позвать начальника поезда!
   - Чего торопиться? Теперь он до полудня отлеживаться будет:  если  сейчас
шум поднимем, девчат побеспокоим.
   Всем хотелось спать, поэтому совет "не торопиться" понравился.
   Во всем разобрались, до всего докопались, но дела до конца не  довели!  И
сделали, конечно, оплошность...
   Через час спавший, казалось, непробудным сном человек проснулся. Лежа  на
спине, нащупал стоявшую в изголовье бутылку и раза три глотнул, пролежал еще
минут пять, о чем-то напряженно раздумывая, потом  с  неожиданной  легкостью
поднялся и, как был, в одних н осках, бесшумно соскользнул на пол.
   В поезде настоящей тишины не бывает. Неумолчно выстукивают свою  нехитрую
песенку колеса, в такт им поскрипывают крепления вагона,  храпят  убаюканные
ласковым покачиванием рессор пассажиры.
   Проснувшийся осмотрелся, прислушался.
   - Эк, рабочая сила храпит! Ухмыльнулся, сквозь зубы сплюнул
   - Езжайте себе ишачить на здоровье. Мне с вами не по пути, ищите  другого
экскаваторщика!
   Надел рубаху, пиджак, кепку, в левую руку сапоги взял, выглянул в коридор
и сразу  сжался:  проводница  не  спала,  стояла  в  коридоре  около  своего
отделения. Про себя выругался:
   "Черт меня дернул вчера напиться, приходится теперь на риск идти.  Э,  да
что будет!.. На крайний случай, нож есть. Не впервой!.."
   Только отвернулась проводница - проскользнул в  отделение  к  девчатам  и
сразу нашел, что  искал:  спит  на  нижней  полке  девушка.  Прикрыла  глаза
длинными ресницами, разметала из-под белой косынки светлые волосы...  Но  не
до девичьей красоты сейчас вору. Слышал
   он, что девушку прозвали миллионершей, а чемодан  у  нее  новый  и  самый
нарядный. И уж конечно неспроста хозяйка за ним все время  приглядывает,  на
ночь в головах ставит.
   Запустил вор ладонь Зое под подушку, вытащил  чемодан  и  плавно  подушку
опустил.
   Спит Зоя крепким сном, не знает ничего, не ведает.
   На столике Василий Теркин. Был бы Теркин живой,  отбросил  бы  в  сторону
гармонь, схватил бы вора за шиворот и тряхнул бы по-фронтовому, так,  что  и
дух вон, но застыл бывалый солдат в гипсовой неподвижности.
   На столике лежат яйца. Рассовал вор их  по  карманам:  кто  знает,  когда
теперь удастся до буфета добраться?
   Глянул снова в коридор и увидел, что проводница зачем-то в свое отделение
зашла... Теперь не зевай!
   Сапоги и чемодан - в одной руке, в другой - вагонный  ключ.  Проскользнул
по-змеиному в тамбур, торопливо надел сапоги, открыл наружную дверь, сбросил
чемодан и, не раздумывая, сам  спрыгнул.  Пробежал  несколько  шагов,  упал,
скатился под откос и притаился. Н е нужно, чтобы с хвоста поезда  видели  на
полотне человека.
   Пронеслись мимо огни, прогремели  колеса  -  и  сразу  воцарилась  тишина
таежной ночи. Как ни в чем не бывало плыла над тайгой ущербленная луна.

   5.
   Михайло жил на одном из самых глухих  перегонов  великой  железнодорожной
магистрали, но знали и говорили о нем на  многие  сотни  километров  вокруг.
Однажды даже писали в газете. Находились смельчаки-любители, подбиравшиеся к
нему с фотоаппаратами. Ближайшие
   соседи Михайлом гордились и даже любили его,  как  местную  знаменитость.
Это  была  в  высшей  степени  удобная  знаменитость.  Михайло  никогда   не
протестовал, когда, рассказывая о нем, добавляли лишнее. Впрочем, клевета не
могла ему повредить: местные охотники н е только не  преследовали,  но  даже
защищали его. Сам же он никогда не рисковал своей огромной бурой шубой.
   Читатель, конечно, уже  догадался  в  чем  дело.  Михайло  был  медведем,
большим, очень страшным на вид медведем, отличавшимся от своих  некультурных
таежных братьев  недюжинной  смекалкой,  миролюбием  и  даже,  если  хотите,
известным дипломатическим тактом.  Обоснов  ать  теоретически  идею  мирного
сосуществования с человеком он, конечно, не мог, но проводил ее в жизнь  так
последовательно и упорно, что цели  своей  достиг:  люди  сделали  для  него
исключение, признав за ним право на жизнь и ее блага.
   Но что такое "блага жизни"? Это очень относительное понятие. Из всех благ
Михайло пользовался  наименьшим:  правом  собирать  отбросы  с  пассажирских
поездов.
   Поблизости от железной дороги медведей давно уже не  водилось,  и  откуда
явился Михайло, толком никто не знал. Опытные люди  полагали,  однако,  что,
будучи медвежонком, он побывал в неволе и, таким образом, несколько привык к
людям, которые его кормили и, по -видимому, не очень обижали.  Это  походило
на правду: Михайло  избегал  людей,  но  особенного  страха  перед  ними  не
испытывал. Он не любил, когда его  видели,  и  только.  Иной  раз,  обследуя
выбранный им участок, Михайло встречался  с  ремонтниками-путейцами  или  св
язистами. Он старательно их обходил, но далеко в лес не убегал,  а  прятался
поблизости. Через несколько минут после окончания  работ  он  уже  обыскивал
место стоянки людей, подбирая хлебные корки, рыбьи головы, шкурки от сала.
   Путевых обходчиков он знал наперечет и церемонился с ними того меньше.  В
сырую погоду они часто находили на полотне совсем свежие отпечатки медвежьих
лап: Михайло проходил за несколько минут до них,  а  теперь  отсиживался  за
ближайшей елью.  Собаки  обходчик  ов,  чуя  звериный  дух,  взъерошивались,
скулили и жались к ногам хозяев.
   На зиму Михайло уходил далеко в тайгу на потаенную квартиру, чтобы  снова
вернуться весной похудевшим, взлохмаченным и облезлым. Должно  быть,  поезда
щедро снабжали его продовольствием, потому что через месяц он снова выглядел
здоровяком. В выборе блюд Ми- хайло не был привередлив. Он пожирал все,  что
можно было пожрать: зачерствевшие и  зазеленевшие  булки,  куриные  и  рыбьи
кости, ослизлую колбасу, куски заплесневевших пирогов.  Иногда  чудаки  люди
выбрасывали из окон настоящие драгоценности -  целую  жареную  ку  рицу  или
сверток с котлетами только потому, что они стали малость припахивать, а,  на
взгляд Михайла, приобретала настоящий вкус. Но больше всего любил он  тухлые
яйца.  Были  случаи,  когда  из-за  пахучего  яйца  он  шел  на  риск   быть
сфотографированным.
   Поездов Михайло не боялся.  Он  пропускал  их,  скрывшись  за  ближайшими
деревьями, и оказывался на полотне, как только проходил последний вагон.
   Конкурентов по промыслу у него было мало. Крупные хищники боялись  запаха
железа и нефти, а мелкие исчезали при одном приближении Михайла.  На  каждой
будке были, правда, собаки, но и они не решались отходить  далеко  от  дома.
Кого ненавидел Михайло, так это
   ворон и, особенно, сорок.  Они  умели  выхватывать  лакомые  куски  прямо
из-под носа. Мало того, перелетая с дерева на дерево  впереди  Михайла,  они
оповещали весь лес о его появлении.

   Ходил Михайло по полотну в зависимости от аппетита в любое  время  суток,
но предпочитал ночь и утренние сумерки, когда на  полотне  лежало  много  не
тронутых птицами отбросов с вечерних и ночных поездов.
   Вот и  получилось  так,  что  Михайло  и  спрыгнувший  с  поезда  человек
повстречались. Михайло по своему  обыкновению  спрятался.  К  его  удивлению
спрятался от поезда и человек. А потом, когда поезд прошел, человек двинулся
не вдоль полотна, как обычно ходили люди , а свернул в лес. За человеком  со
звериными повадками стоило последить...
   Вор был недоволен и самим собой, и всем белым светом. Положительно  людям
его профессии не стало возможности работать! Счастливым воспоминанием  стали
те времена, когда можно было орудовать в комфортабельных курортных  поездах.
И, главное, совершенно неизве  стно,  что  будет  дальше.  Кража  случайного
чемодана из бесплацкартного вагона, вынужденное бегство в безлюдном месте  -
все это было сопряжено с большим риском. Оставалась одна надежда:  добраться
до шоссе, потом с попутной машиной до большого  города  и  выжда  ть  время,
затерявшись в многолюдстве. Показываться на небольших станциях,  где  каждый
человек на счету, было немыслимо.
   Но прежде всего следовало найти укромное местечко, скрыться и  отдохнуть.
Такое местечко нашлось  довольно  близко.  Это  была  гарь,  густо  поросшая
молодым березняком. В одном месте она круто спускалась к  маленькой  быстрой
речушке. Едва заметная тропинка вела к ее берегу.  Вор  этого  не  знал,  но
тропинку протоптал Михайло, так как гарь и речка были его собственностью.
   Место самое живописное, но нет людей, менее склонных любить природу,  чем
воры! Одинокому вору было глубоко ненавистно здесь все: и горы,  и  покрытые
молодой листвой березки, и цветущий багульник, и весенний  птичий  гомон,  и
восходящее солнце.
   Чего легче скрыться в  лесу?  Оказавшись  в  относительной  безопасности,
человек с повадками зверя приступил к  делу.  Сорвав  с  чемодана  приметный
полосатый чехол, он забросил его в колючие кусты шиповника, затем взялся  за
взлом замка, что заняло никак не боле е минуты.
   Большой поживы вор, конечно, не ждал, но то, что  он  нашел  в  чемодане,
привело его в ярость. Уж кто-кто, а он умел безошибочно отличать  шерсть  от
бумаги и знал цену репсу!
   - Такое барахло берегла! - негодовал он по адресу  Зои.  -  А  дуры-девки
миллионершей ее прозвали. Барахла на сотню, да и то никому не нужно!
   В поисках чего-либо ценного он еще раз пересмотрел содержимое чемодана  и
обнаружил "сувениры". Со злостью разбросал во все стороны. Только  кружка  и
флаконы с одеколоном привлекли его внимание. Спустился к самой речке, сел на
камень, выложил на верх кепки украденные яйца и соль. Соблюдать порядок дней
недели он считал необязательным и начал одинокое пьянство  с  "пятницы".  Не
прошло и получаса, как он запел:
   Эх, умру я, умру я,
   Похоронят меня...
   И невдомек ему было, что его  смерть,  косматая  и  бурая,  скрывается  в
густом березняке, в каких-нибудь тридцати метрах...
   Человек пел  долго,  нескладно,  раскачиваясь  всем  туловищем,  разливал
одеколон, снова наливал и пил, блевал и опять пил.  Кончилось  тем,  что  он
свалился на траву и, как показалось Михайлу, заснул.
   Человек спит, можно действовать зверю. Михайло бесшумно двинулся вперед.
   Скажем прямо, намерения у Михайла были нечестные.  Пассажиры  вечерних  и
ночных поездов особой щедрости в этот день не проявили,  а  на  кепке  возле
спавшего лежали четыре  крупных  яйца.  Человеку,  намеревавшемуся  жить  по
законам тайги, стоило дать урок таежног о законоведения... Но затея  Михайла
удалась наполовину. Когда он пожирал второе яйцо,  кусочек  скорлупы  угодил
ему в нос, а если у медведей и есть нежные места, то это  их  носы.  Михайло
зафыркал, и человек испуганно приподнялся.  Его  мутные  глаза  с  ужасом  в
пились в маленькие светящиеся злым желтым огоньком глазки зверя.
   Неподвижность была невыносима для  обоих.  Первым  не  выдержал  Михайло.
Приподнявшись на задних лапах,  он  рывком  перебросил  тяжелое  туловище  в
другую сторону и с необычайной быстротой исчез в березовых  зарослях.  Потом
поднялся человек. Движения его были бес  смысленны  и  нелепы.  Он  побежал,
спотыкаясь, падая и крича. Алкоголь и испуг породили безумие. Вору казалось,
что за ним, ни на  шаг  не  отставая,  гналось  огромное  бурое  чудовище  с
прижатыми ушами и маленькими свирепыми глазками...
   Человек бежал к людям, но... уж слишком далеко он от них ушел!
   Только через несколько дней неподалеку от мало проезжей дороги был найден
труп неизвестного с маленькими усиками и золотым кольцом на пальце.
   Кто был он? В карманах и под подкладкой его пиджака нашлись документы  на
имя студента Титова, агронома Тулумбаева, прораба  Климентьева,  тракториста
Климова.  Остальное  объяснила  тюремная  татуировка.  Что  касается  причин
смерти, то судебный эксперт без труд а определил отравление одеколоном.
   Михайла  оказался  вне  подозрений.  На  другой  день  он  посетил  место
происшествия, чтобы спокойно доесть оставшиеся яйца.
   А Зоин чемодан, как лежал под березкой, так и остался лежать...

   ГЛАВА ТРЕТЬЯ
   Вынужденная остановка на станции Буран. Зоя становится участницей войны с
Пургой и Завирухой и поднимает торговлю пирожками на небывалую высоту
   1.
   Исчезновение того, кого  ночью  прозвали  Разрисованным,  заметил  раньше
других поднявшийся Вася Землепроходец. Он сейчас же разбудил соседей.
   - Ребята, а ведь друг-то этот сбежал.
   - Не может быть!
   Большой чемодан Разрисованного стоял на месте. Были  целы  две  непочатые
бутылки водки.
   - Может, в уборной?
   - Нет его в вагоне.
   - Ну, значит, в соседнем едет.
   - Или на станции  в  буфет  пошел  и  отстал...  Судили,  рядили,  гадали
по-всякому, а время шло. Пока догадались проводникам  сказать,  часы  восемь
показывали. Проводники тоже обеспокоились. Проводница, что  ночью  дежурила,
никакого происшествия не наблюдала: мим  о  нее  никто  не  проходил,  двери
другого тамбура были заперты.
   - Заперты?
   - Сама запирала.
   Пошли проверили: оказалась дверь не  заперта,  только  прихлопнута.  Если
человек на ходу  спрыгнул,  прихлопнуть  ее  за  собой  не  мог.  Недоумение
разъяснил тот же Вася Землепроходец:
   - Это я прихлопнул, когда в тамбур выходил. Дело  становилось  серьезным.
Ни с того ни с сего человек, хотя бы и пьяный, вряд ли станет на ходу поезда
прыгать из вагона.
   Пожилой проводник из соседнего вагона дал добрый, но запоздалый совет:
   - Чем на его чемодан смотреть, вы бы, ребята,  вещи  проверили.  Поездные
жулики частенько так делают: свое оставляют, чужое прихватывают.
   Зоя спит себе спокойненько, никак не намилуется с Эдуардом Алмазовым.
   - Зоя, Зойка!..
   - Чего?
   - Чемодан твой полосатый где?
   - Здесь, в головах.
   - Нет его!
   - Ну вас, девушки, спать хочу...
   - Эк разоспалась, миллионерша!
   - Отстаньте!
   - Мы серьезно говорим: твоего чемодана нет. Тут Зоя поняла, что с ней  не
шутят, вскочила, глянула: чемодана и впрямь нет!
   - Ой, да где же он?
   Помутилось у Зои  в  глазах,  подломились  ноги,  побледнела,  на  скамью
опустилась.
   - Что же я теперь, девушки, делать стану?
   И в слезы!..
   Девушки ее утешают, ребята в коридоре стоят насупившись:  чувствуют  себя
кругом виноватыми. Не так, не так им ночью действовать нужно  было!  А  они,
шляпы, даже дежурство наладить не догадались.
   Чем больше успокаивают Зою, тем  громче  она  плачет.  Девушкам  ее  горе
хорошо понятно, на ее месте каждая заплакала бы. Отправляясь в дальний путь,
везли в чемоданах не то чтобы приданое, а так... лучшие свои наряды.
   - Все, все пропало! - сквозь слезы жаловалась Зоя. - Ничего теперь у меня
нет... Вся надежда моя...
   Про надежду Зоя, впрочем, не договаривает,  про  себя  мучается:  если  и
доведется ей встретиться с Эдуардом Алмазовым, разве захочет он смотреть  на
нее, обыкновенную девушку без туалета?  Такими,  небось,  и  в  Сибири  пруд
пруди.
   - Скажи хоть, что в чемодане-то у тебя было, что  ты  нам  показывать  не
хотела?
   - Все было! Туалет был...
   - Пальто, платья шелковые?
   - Вся моя надежда...
   Не может объяснить Зоя, что у  нее  пропало:  не  чемодан,  не  кофту  со
штанами, не бант украл у нее подлый вор. Похитил он у нее самое  драгоценное
- мечту о счастье.
   Вокруг  Зои  собрались  все:  и  проводники,  и   начальник   поезда,   и
сопровождающий. Происшествие касается всех,  всем  неприятно.  Ребята  между
собой переругались, разыскивая того, кто первый сказал "торопиться нечего".
   Для проверки открыли незапертый чемодан  Разрисованного  и  нашли  в  нем
мятые газеты, три кирпича, пустую коробку из-под "Казбека" и рваные носки.
   Железнодорожники только головами покачали.
   - Специалист работал. Теперь такие редко попадаются.
   Вася Землепроходец, добрая душа, около Зои.
   - Ты, девушка, не плачь. Потеряно, да не  все.  Нужно  слезть  на  первой
большой станции, объявить розыск и подождать, может  быть,  твой  чемодан  и
найдется. Здесь дорога одна, вору деваться некуда, обязательно попадется...
   Железнодорожники тот же совет дают: слезть на станции Буран и  подождать.
Сопровождающий вручает ей документы.
   - Как вернется чемодан, дальше одна поедешь. Все так уверенно  говорят  о
скором возвращении чемодана, что Зоя сама  начинает  надеяться  и  перестает
плакать.
   А поезд, знай себе, идет и идет  по  длинным  таежным  перегонам.  Колеса
постукивают, паровоз пыхтит:
   - Далеко, далеко, далеко... Завез!
   На станции Буран Зою провожали все девушки и парни. К оперуполномоченному
повел ее начальник поезда.  Сюда  же  доставили  доказательства:  чемодан  с
кирпичами и липовые документы на имя экскаваторщика Николая Хохрякова.  Дали
ребята свои показания и побежали
   на поезд. Зоя  за  ними.  Только  успела  девчат  перецеловать  -  сигнал
отправления. И Зоя в слезах, и у девчат глаза мокрые.
   - Догоняй нас, миллионерша!
   - Выручу чемодан и сразу на поезд!..
   К оперуполномоченному Зоя вернулась  расстроенная,  и  он  долго  не  мог
добиться от нее толку. По ее словам выходило, что чемодан очень  дорог,  но,
когда речь заходила о денежной стоимости пропавших  вещей,  получалось,  что
все они вместе с чемоданом стоили не
   больше трехсот рублей. Из-за такой пропажи, пожалуй, с поезда слезать  не
стоило...
   - Вы,  гражданочка,  получше  вспомните,  что  еще  в  чемодане  было,  -
настаивал дежурный.
   - Еще бант был...
   - Какой бант?
   - Шелковый, оранжевый.
   - Это мелочь.
   Хороша мелочь! Видел бы дежурный бант величиною с растянутый  баян,  этак
не говорил бы.
   - Постарайтесь все вспомнить...
   - Сувениры были, - сказала Зоя и сейчас же спохватилась, что о  сувенирах
заговаривать не следовало.
   - Какие-нибудь дорогие мелкие вещицы? - обрадовался дежурный.
   - Это такие сувениры, которые -совсем ничего не  стоят,  -  добросовестно
объяснила Зоя. - Вы  лучше  кружку  запишите.  Полулитровая,  эмалированная.
Совсем новая кружка, нигде  не  отколупнутая...  И  одеколонов  разных  семь
флаконов, даже нераспечатанных...
   - Зачем вы так много одеколона везли?
   - Думала, в Сибири может не быть.
   - Еще что?.. Постарайтесь все вспомнить.
   - Чехол на чемодане.  За  материал  двенадцать  рублей  семьдесят  копеек
платила
   Арифметика - наука точная. Насчитал дежурный нанесенного Зое  ущерба  328
рублей. Разбитая мечта в опись пропавшего не вошла. Ее за сто  миллионов  не
купишь и за копейку не продашь.

   2.
   Сидит Зоя в зале ожидания со  своим  мешком,  на  руках  Василия  Теркина
держит и ждет неизвестно чего. Людей кругом много, но все чужие и кажутся ей
суро