амой их смерти.
   - И что же?
   Гор открыл книгу и торжественно прочел:
   - ?На основании таких наблюдений над судьбой отдельных людей мы найдем  в
себе смелость выдвинуть гипотезу,  что  в  психической  жизни  действительно
имеется тенденция к навязчивому повторению..."
   Он сделал многозначительную паузу:
   - ?Во всяком случае, взвесив все обстоятельства, мы можем уяснить многое,
касающееся того, что можно было бы назвать  судьбой,  и  перестанем  ощущать
потребность во введении нового таинственного мотива?.
   Горенштейн захлопнул толстый том.
   - Вы  думаете,  Гор,  то,  что  произошло  с  девушкой,  это  фрейдовское
?возвращение одного и того же??
   - Я ничего не могу утверждать.
   - Впрочем, можете не отвечать. Вы уже и так много сказали. Гораздо важнее
для меня теперь предположение, что роль Немой при таком  ?повторении?  может
быть и пассивной.
   "Не обязательно - совсем не  обязательно!  -  что  в  этих  исчезновениях
людей, - подумала Светлова, -  Марине  Скворцовой  отведена  роль  активного
действующего лица?.
   - Не желаете еще пример - на этот раз из литературной  классики,  который
любил приводить старик Фрейд?
   - Давайте... Не помешает.
   - Так вот, дорогая... У Торквато Тассо в его  романтическом  эпосе  герой
нечаянно убивает свою возлюбленную Клоринду,  когда  она  сражается  с  ним,
используя вооружение рыцаря-неприятеля.
   - Бедняжка...
   - После похорон возлюбленной Клоринды  убитый  горем  герой  проникает  в
страшный волшебный лес и разрубает там своим мечом высокое дерево.  И  вдруг
из раны этого дерева потекла кровь! И он слышит голос Клоринды, душа которой
заключена в этом дереве. Она жалуется, что он снова причинил ей боль.
   - Дважды, бедняжка!
   - Я именно об этом вам и толкую.
   - Интересно! - вздохнула Светлова. - Похоже,  однако,  что  ваши  здешние
леса не менее страшные и волшебные...
   - Ну, вы уж так напрямую все не воспринимайте,  дорогая!  -  обеспокоенно
взглянул на Светлову доктор Гор. - У нас тут, конечно, кое-что  случается...
Но все-таки... Держитесь, милая моя!
   - Изо всех сил,  -  пообещала  Светлова.  Аня  посидела  еще  с  полчаса,
распивая с Горенштейном чаи, но девушка так и не появилась.
   Ощущение было не из  приятных:  прежде  Немая  не  пропускала  ни  одного
сеанса. Это случилось с ней впервые.
   - Соломон Григорьевич, - попросила Аня перед уходом,  -  когда  вы  снова
станете с ней общаться... Спросите, откуда у нее часы, которые она  подарила
своему другу Отару Кикалишвили...
   - Это так обязательно - про часы?
   - Да, увы.., обязательно. Это очень важно.
 
*** 
 
   Сквозь ночной сон опять - телефон.
   - Выходите! Мы возле ?Ночки?.
   Голос Богула.
   - Мы - это кто? - зевнула Светлова.
   - Увидите.
   - Что случилось-то?
   - Увидите.
   - Да что вы заладили: увидите, увидите!.. Все-таки вы, Богул, милиционер,
а не Дед Мороз... Ваша любовь к сюрпризам давно меня настораживает...
   - Переживете.
   - Машину, что ли, опять нашли на вашей ?бермудской? трассе?
   - Говорю вам: поторапливайтесь.
   - Не скажете - никуда не пойду! - надулась Светлова.
   - Еще раз говорю: напяливайте мигом свои шмотки - и выходите! - В  трубке
послышались гудки.
   - Упрямый, как осел, бесцеремонный, как  мент!  -  Светлова,  чертыхаясь,
натянула джинсы и куртку и, поеживаясь, вышла на улицу.
   В милицейском ?газике? у  ворот,  кроме  водителя  и  Богула,  неожиданно
оказался Кикалишвили.
   Едва Светлова забралась в машину, ?газик? дернулся с места -  разумеется,
с присущей этой модели автомобиля ?грациозностью и плавностью?...
   Светлова,  чертыхнувшись,  потерла  ушибленный  локоть  и   вопросительно
поглядела на Богула.
   - Вот послушайте, Светлова, что он говорит!  -  кратко  кивнул  на  друга
Отарика лейтенант Богул.
   И Кикалишвили, как заученное стихотворение, затараторил, повинуясь  этому
кивку, словно приказу, то, что повторял уже, по-видимому, не раз:
   - Мы договорились с Мариночкой встретиться, как  всегда.  Я  ее  ждал  на
обычном месте. Мы там встречались, а потом ехали сюда...
   Между тем, свернув с трассы на песчаную, шишкинскую, белеющую  в  темноте
дорогу, милицейский ?газик? с Богулом,  Светловой  и  Кикалишвили  въехал  в
приятный на вид живописный сосновый лесок.
   - Я ее ждал, как мы договорились... На обычном месте!
   Аня кивала, слушая рассказ Отарика Кикалишвили.
   Светлова припомнила, как однажды она уже  стала  свидетельницей  свидания
Кикалишвили и Немой. Так вот куда они потом заторопились!..
   Понятное дело:  автомобильная  любовь...  Не  нужно  никаких  гостиниц  и
мотелей. Джип - и в лесок.
   - Но ее все не было... - тараторил Кикалишвили. -  А  потом...  Не  знаю,
почему, но я потом сюда приехал.
   - Не знаете, почему? - с  инквизиторским  дружелюбием  в  голосе  уточнил
Богул.
   - Я не знаю... То есть знаю! - испугался Отарик. -  Потому  что  я  везде
Мариночку искал - и уже не знал даже, где еще ее искать! Ее нигде не было. И
почему-то, уже не зная, куда еще ткнуться, заехал сюда. И думал,  может,  мы
разминулись? Я ведь опоздал! А что, если она решила поехать  прямо  сюда,  в
лес? Ну вот... И я тоже поехал в этот наш лес. Подъезжаю, выхожу из  машины.
А она...
   Милицейский  ?газик?,  повинуясь  указаниям   Отарика,   попетлял   между
деревьями и остановился.
   За окнами была полутьма, из нее выступали  темные,  резкие,  подсвеченные
луной силуэты деревьев и кустов.
   - Выходим! - скомандовал Богул.
   Они вылезли из ?газика?. Хлопнули дверцы.
   - И что? - почему-то шепотом спросила Аня. - Я ничего не вижу...
   Наверное, действительно ничего, кроме деревьев, не было... Но  в  тишине,
которую не нарушал больше  шум  двигателя,  раздавался  странный  жутковатый
звук...
   Это был скрип, исходивший откуда-то сверху.
   И Ане, как  в  детстве,  когда  пугаешься  всему  непонятному,  отчего-то
захотелось вдруг зажмуриться... Она подняла голову.
   Толстый сосновый сук немного  надломился  под  тяжестью  болтающегося  на
толстой веревке тела Немой. И потому при порывах ветра, когда  мертвое  тело
раскачивалось, сосновый сук скверно и надсадно скрипел.
   Теперь Светловой хотелось не только зажмуриться, но и заткнуть уши.
   "Да что же это за территория такая ?бермудская?,  -  с  некоторым  ужасом
думала она, - по которой можно передвигаться, только закрыв глаза и  заткнув
покрепче уши?!"
   Тем не менее, несмотря на ?некоторый ужас?, Анна успела все-таки обратить
внимание, что и друг Отарик,  несмотря  на  свой  мужественный  волосатый  и
бандитский вид, тоже пытается заткнуть уши.
   Только Богул деловито отдавал водителю распоряжения.
   "Не повезет его будущим ученикам, - мимоходом и отстранение заметила  про
себя Светлова. - Нервы стальные - как раз для педагогической работы!  Такого
учителя двоечникам-мучителям кнопками под зад не пронять... Сам кого  хочешь
в бараний рог скрутит?.
   Водитель между тем подогнал ?газик? под дерево. А Богул забрался на крышу
машины и принялся не торопясь рассматривать  веревку,  захлестнутую  на  шее
удавленницы.
   Скрип между тем продолжался.
   - Да снимите же вы ее! - взмолился Отарик.
   - Да, щас.., как же! - хмыкнул лейтенант. - Разбежался!  А  улики?  Узел,
веревка?.. Мне что, и посмотреть нельзя?! Что ж ты ее не снял, когда  нашел?
Я еще это постараюсь выяснить...
   - А что выяснять-то?
   -  Так  что  ты  меня,  дорогой,  не  торопи,  а  то,  пожалуй,  я  начну
интересоваться, почему ты так торопишься.
   - Да я.., я же.., неужели вы думаете?! - испуганно зачастил Отарик.
   - К тому же, - Богул вздохнул, впервые выдав свои чувства, -  ей  уже  не
поможешь. Судя по степени окоченения, - он дотронулся до руки удавленницы  и
остановил раскачивание жуткого маятника, - ей уже давно не поможешь.
   - Ужасно! - Светлова отвернулась.
   - У тебя что, денег на квартиру нет, что ли?  -  набросился  вдруг  Богул
опять на Отарика. - Почему вы в лесу-то встречались?
   - Да нет, что вы... Не в этом дело, не в деньгах. Просто... Ну иногда так
было удобнее. Быстрее. Пока до города доедешь... Время!  А  в  мотеле,  сами
понимаете, ей неудобно. Она ведь там работает. Что хозяева скажут?!
   - Ну, что хозяева скажут - это мы выясним, - сурово пообещал Богул. И уже
почти угрожающе добавил:
   - Мы все выясним - не беспокойся!
   -  Да  я  и  не  беспокоюсь,  -  парировал  Отарик,   пробуя   изобразить
беспечность.
   Но удавалось ему это плохо.
 
Глава 12 
 
   "Насчет  ?выясним?  -  это,  конечно,  сильно  сказано,  -  уныло  думала
Светлова. - Что уж мы там выясним? Вот это уже настоящий  тупик!  Немая  уже
теперь никогда не станет говорящей и никому ничего не расскажет. Ни  доктору
Горенштейну, никому. А ведь, считай, были мы с лейтенантом  Богулом  в  двух
шагах от цели. Еще немного - и, возможно, услышали бы от девушки  объяснение
загадок. Если это не самоубийство, то... Тот, кто это сделал, рассчитал  все
правильно.
   Но кто это мог сделать?
   Ну... Ее мог убить сам Кикалишвили. Потому что, скажем, никакие  она  ему
часы не дарила и он все-таки причастен к этим историям с автомобилями. И все
это - про часы - он наврал, чтобы выйти сухим из воды.
   Был уверен, что, поскольку она немая, это сойдет ему  с  рук.  А  теперь,
возможно, Кикалишвили узнал, что работа Гора подвигается,  и  решил  девушку
убрать, чтобы она не смогла его опровергнуть.  Возможно,  когда  Светлова  с
Богулом в коридоре разговаривали, Отарик подслушивал.
   Правда, в  лесу  Кикалишвили  выглядел  совершенно  потрясенным  и  очень
испуганным. И это все было, кажется, искренним, не сыгранным.
   Или...
   Как там говорил Гор? ?Она была совсем маленькой девочкой, которая еще  не
знала, что такое ?хорошо? и что такое ?плохо?. А папа объяснил ей,  что  то,
что он делает, совсем не страшно.
   И в какой-то момент, скажем, года три назад, Марина Скворцова,  возможно,
после  какого-то  происшествия,   ставшего   дополнительным   катализатором,
продолжила папино ?дело?... Семья маньяков!.. Кажется, наука  уже  выяснила,
что это возможно.
   Плохая наследственность? Так?
   Она могла сделать это сама. Сама  могла  повеситься...  Не  смогла  нести
дальше, так сказать, непосильный груз вины за свои преступления.
   Чушь! Не сама!  Веревка  захлестнута  на  такой  высоте,  что  лейтенанту
пришлось забираться на крышу ?газика?, чтобы снять тело.
   Стало быть, кто проделал то же самое до него - должен был тоже  забраться
на крышу машины.
   Чтобы девушку повесить.
   И это так очевидно и так бросается в глаза... Ну, ничего не боятся!
   А почему? Хотят запугать?..
   Кого? Ну, тут и к гадалке ходить не надо.
   Ясно - кого!"
   Вечером того же длинного дня, так страшно на  рассвете  начавшегося,  Аня
опять зашла к Туровским.
   Пахло ванильными свежевыпеченными булочками. Светловой  даже  показалось,
что они еще не знают, что случилось с Немой. Но  потом  Анна  поняла  -  они
намеренно... Знают. Но все равно пекут булочки. Главным  образом  для  того,
наверное, чтобы отключиться от своих мрачных мыслей.
   Поэтому опять будет, как обычно, игра в подкидного дурака. Абажур. Чай...
   Симпатичные Туровские и эта уютная, милая, безмятежная провинция!
   Впрочем, часть этой милой, безмятежной провинции - и  сбежавшая  Амалечка
Кудинова, и добродушная, приторговывающая детишками толстушка Осич.
   Пока Туровские по-супружески дружно рука  об  руку  хлопотали  на  кухне,
вытаскивая  противни  с  булочками,  Светлова,  несколько  разнежившаяся   в
ванильном аромате, размышляла.
   Итак, что же? Валечка и Амалечка?
   Ну и что?
   Допустим, в том, что Осич убирает Кривошееву,  есть  практический  смысл.
Жестокая, преступная, но логика.
   Добавляем сюда Амалию Кудинову, которая, скажем, в свою очередь,  убирает
несчастную, подурневшую благодаря ее косметическим усилиям Айвазян.  В  этом
тоже есть практический смысл. Опять - жестокая, преступная, но логика.
   Осич - Кривошееву.
   Кудинова - Айвазян.
   Вот вам уже и цепочка таинственных исчезновений.
   Может, одна другой помогала?
   Вот вам уже и преступное сообщество.
   Валечка и Амалечка...
   И что делать с остальными?
   Шматриков?
   Вадим Алексеев?
   И, наконец, Нина Фофанова?
   Ответ - Немая. Маниакально - наследственно! - кровожадная девушка.
   Немая   могла   быть   подручной   Осич,   помощницей.   У   нее   плохая
наследственность: склонность к убийству в крови.
   А Осич для Немой все равно  что  мать.  Непререкаемый  авторитет.  И  вот
Немая, очевидно, все и делала.., всю грязную работу.
   А теперь ее убрали.
   Потому что благодаря Горенштейну девушка стала опасной: она еще немного и
заговорила бы. То есть стала бы давать показания.
   Осич девушку и убрала.
   Аня даже, непроизвольно, только подумав об этом, заткнула уши, потому что
скрип дерева, на котором раскачивалась Немая с ремнем на  шее,  до  сих  пор
преследовал ее.
   Или - нет?
   Это могли сделать сразу обе. Сообщницы Осич  и  Кудинова,  использовавшие
странную девушку для расправы  со  своими  клиентками  и  теперь  заметавшие
следы.
   Но Осич сама рассказала Светловой о Горенштейне.
   Очевидно, Осич была уверена, что он ни за что не согласится на сеансы.  А
поскольку Светлова все равно рано или поздно узнала бы о мастерстве Соломона
Григорьевича, такая подсказка в  помощь  Светловой  даже  отводила  от  Осич
подозрения.
 
*** 
 
   - А вот и мы! - Улыбающиеся супруги появились в дверях гостиной.
   Пахло  ванильными  свежевыпеченными  булочками.  Особый  теплый  свет  на
лицах...
   Неспешный разговор ни о чем,  скатерть  -  шелковистое  касание  бахромы,
сопутствующее воспоминаниям о детстве какого-нибудь литературного  персонажа
- ?Детство Никиты? или что-то в этом роде.
   Глянец тасуемой новой карточной колоды.
   Но и здешний уют уже  померк  -  его  омрачала  гибель  девушки.  Бегство
Кудиновой.
   - Вообще-то, она была странной... - заметила Туровская, наливая Ане чай.
   - Вы о ком? Об Амалии?
   - Нет, ну что вы! Я, кстати, вовсе не думаю, что Амалечка, как все вокруг
толкуют, сбежала. Я уверена, что она просто уехала по каким-то своим  важным
и неотложным делам и не успела никого предупредить. Может, даже  она  что-то
Алексею и сказала... Но  вы  ведь  знаете,  какой  он..,  спьяну  мог  и  не
запомнить! Нет, когда я говорю ?странная?, я имею в виду нашу Марину..,  эту
немую девочку...
   -  Да  никакой  она  не  была  странной!  Обыкновенная  девчонка.  Только
несчастная, - возразил Туровский.
   - Ленчик, ты пристрастен. Она тебе просто нравилась, поэтому ты не хочешь
признать мою правоту. Но если по правде...
   - Ну кто мне может  нравиться,  кроме  тебя?  И  Леонид  Туровский  таким
влюбленным взглядом посмотрел на жену, что Аня поверила: это сущая правда.
   - Нет, нет! Что-то в ней было...
   - Плохая наследственность? - иронически хмыкнул Туровский  -  Ну,  что-то
вроде... И я не вижу в этом ничего смешного! Весь город полнится  слухами  о
том, что раскопали в доме, где она выросла.
   - Да?
   - Ужас! А ведь яблоко от яблони недалеко падает.
   -  Некорректное  сравнение.  Людей  нельзя   сравнивать   с   растениями,
животными... Когда пишут:
   "она как волчица? и тому подобное - все это литературщина. И  по  сути  -
неверно. Человек - это человек...
   - Ты бы знал, что там в садике у этих ?человеков?! Я  не  удивлюсь,  если
окажется... Что все эти случаи... Ну, о которых, знаете, болтают....
   - Леночка, окстись! Это была хрупкая девушка.  Как  это  возможно,  чтобы
такие преступления совершило такое эфемерное существо?!
   - Хрупкая?! - Елена Ивановна даже чуть порозовела от  негодования.  -  Да
если хочешь знать, люди с аномалиями... Известно,  например,  что  умственно
неполноценные люди обладают огромной - нечеловеческой! - физической силой!
   - Ну уж, нечеловеческой, - засмеялся Туровский. -  К  тому  же  она  была
абсолютно полноценна в смысле интеллекта. И даже, я бы  сказал,  -  довольно
смышлена...
   -  Но  она  была  немой!  А   любая   нерасходующаяся   энергия   куда-то
направляется. По другому назначению. То, что не расходуется в одном месте..,
непременно прибавляет силы в другом. Закон сохранения энергии.
   - Любопытно, какое же место ты имеешь в виду?
   - Нечего надо мной подшучивать! Это бесспорный факт, например, что дебилы
и идиоты обязательно  отличаются  повышенной  сексуальной  энергией!  Причем
специалисты это связывают именно с недорасходом энергии в  плане  умственной
деятельности... А она все время молчала, молчала...
   "А что..,  пожалуй?,  -  подумала,  слушая  рассуждения  Елены  Ивановны,
Светлова. В частности,  Аня  сразу  припомнила  неистовые,  просто  ошалелые
объятия  девчонки  с  Кикалишвили,  -  кстати  сказать,  по  словам  Богула,
известного в городе своей репутацией ?кролика?. Репутацией ?юноши - в  любую
секунду своего существования готового к оплодотворению?. Может, и правда,  у
девушки Марины было, как бы это помягче  выразиться,  не  все  в  порядке  с
?энергией??
   - Это твои собственные догадки? - продолжил между тем ?научную дискуссию?
супругов Леонид Алексеевич.
   - Представь, мои!
   -  Очаровательно!  Тебе  остается  только   привести   еще   в   качестве
доказательства пример дворника  Герасима.  ?Муму?!  Он  ведь  немой  и,  как
следствие, надо полагать - обладал недюжинной физической силой. -  Туровский
иронично хмыкнул. - Ну просто один к одному - наша Марина Скворцова!
   - А что?! И правильный ты привел пример. Жаль, что я сама  не  вспомнила.
Но я приведу другой пример...
   - Мы просто затаили дыхание...
   - Так вот... Ты знаешь тот вентиль в бойлерной, тот,  который  все  время
заклинивает? И я еще всегда зову тебя, чтобы его повернуть? А  ты  идешь  за
гаечным ключом и так далее...
   - И что же?
   - Так вот, представь, тебя нет... А я чертыхаюсь, пытаюсь повернуть  этот
дурацкий вентиль... Плююсь, ругаюсь, естественно...
   - Ну, всем известен твой ?нрав?...
   - А наша Мариночка услышала мои вопли. Подходит летящей походкой. Берется
белыми рученьками за этот фигов вентиль - и  легко,  непринужденно  так  его
поворачивает!.. А тяжелые подносы, которые она играючи  таскала  с  утра  до
вечера - и при этом была свежа как роза?! И все это, надо заметить, с той же
летящей походкой!
   - И как ты представляешь это себе?
   - Что ?это??
   - Ну, как она все это проделывала.., со своими жертвами?
   - Не так уж и сложно!
   - Ну-ну... - иронически ободрил жену Туровский.  -  Слушаем  внимательно.
Знаешь, я тут читал  рецензию  на  фильм  ?Умирать  легко?.  Автор  рецензии
высказал остроумное мнение, что фильм ?Умирать легко? следовало  бы  назвать
- ?Убивать нетрудно?. Я бы вообще  всем  детективам  дал  такое  название...
Тому, который ты сейчас сочиняешь, оно бы точно подошло!
   - Да ты лучше послушай... В общем, ты же знаешь: ее охотно подсаживали на
дороге? Так ведь?
   - Да, я замечал.
   - Очаровательная юная девушка... Редкий  водила  откажется,  чтобы  такая
девушка составила ему компанию, правда?
   - Верно.
   - Ну, а дальше все повторялось по известному ей с детства сценарию.  Она,
видно, как папочка, маньяк Скворцов, гасила  свой  приступ  безумия,  убивая
жертву.
   - Как?
   - Ну, это не так уж и важно. Душила, например.
   - Хороший пример, ничего не скажешь! А куда девала?
   - Ну, я же говорю - как папа!
   - Закапывала, значит?
   - Да, и возможно, это было для нее не менее, а может быть, и более важной
частью ритуала, дающего выход приступу безумия. Именно закапывала!
   "Да-да.., пожалуй... - внутренне согласилась с ней Светлова. В ушах у нее
до сих пор стоял детский лепет, раздававшийся на сеансе  у  Горенштейна:  ?А
ямка глубокая? Я  пойду  посмотрю...?  -  Безусловно  у  ребенка  уже  тогда
проглядывался некий патологический интерес?.
   - И вот - машина оставалась на дороге,  а  тело  исчезало,  -  продолжала
Туровская.