оге кого-то остановил, но санитарной машины уже и след
простыл.

- А что делали тем временем эти типы из морга?

- - Скалили зубы и отпускали идиотские шуточки. Что им еще оставалось?

- А вы? Что сделали вы?

- Я починил свою машину. Но было уже слишком поздно.

- А что потом?

- Спустя двадцать минут после этого скандального происшествия отец принялся
за обитателей дома. Он стал выяснять, где кто находился. Миссис Браун от
переживаний слегла, и Барбара дежурила у ее постели. Корнелия Маллинз
лежала в гамаке у бассейна и спала. С Рокки Тейлором она поссорилась. Тот
копался в своей машине в гараже. Джим Роджерс стоял рядом со старым Амосом
и наблюдал, как тот роет свою яму. Как он заявил, его заботило психическое
здоровье старика. Закари утверждал, что работал у себя в кабинете с
бухгалтерскими документами, но его показания никто не может подтвердить.
Он, конечно, внушает подозрения, потому что пытался сжечь самые важные
бухгалтерские книги.

- В самом деле? - с надеждой спросила Никки. - А вы откуда знаете?

- Потому что наблюдал за ним нынче утром. Мне удалось вытащить
бухгалтерские книги из печки, они только слегка обгорели.

- А почему он хотел их сжечь?

- Вероятно, затем, чтобы скрыть подделки. Отец направил спасенные мной
журналы в управление. Там ими займутся опытные бухгалтеры-ревизоры. Но
Закари об этом не подозревает.

- Ах, Эллери, только бы им удалось схватить убийцу раньше, чем...

- Если они теперь вцепятся в эти бухгалтерские книги, они определенно
никого не найдут. Может, обнаружат мотив убийства - это да. Ну и что с
того? Одного только мотива мало, чтобы признать кого-то убийцей. Нет, ключ
к разгадке убийства - в спальне Джона Брауна.

Эллери потянулся и зевнул.

- У меня в голове совершенная пустота.

- Но, Эллери, у нас же еще столько времени до утра" Что же нам... Что же
нам делать?

- Прежде всего - выспаться.

- Выспаться?

- Я так долго думал, что у меня уже ссохлись мозги. Может, если я посплю
пару часов, они снова будут на что-то годны. Как только начнет светать, я
поеду в санаторий. Разгадка должна быть где-то там. Хватило бы только ума
ее разгадать. Это наш последний шанс, Никки Портер, так что марш отсюда и
не сметь мешать мне спать!

Он протянул руку за спину и стал нащупывать выключатель.

- Я еду с вами, - твердо заявила она.

- Не говорите глупостей.

- Я и не говорю глупостей. Я еду тоже. Я была в комнате Брауна, когда он
был убит. Может, у меня выпали из памяти какие-то обстоятельства. В конце
концов, именно меня запрут в кутузку, если мы не найдем убийцу. Вы не
имеете права не брать меня с собой.

- Чушь, - сказал Эллери и выключил свет. - Сейчас же отправляйтесь в
постель.

- Отправляюсь, - заверила Никки из темноты. - Но с вами поеду все равно.

15.

Дальний свет фар вырвал из тьмы опушку леса, когда Эллери свернул с Ган
Хилл Авеню и поехал в гору. Сразу после поворота он потушил фары и сбавил
скорость. Слева показался въезд в "Храм здоровья". Клочья тумана окружили
машину, колыхаясь в каком-то призрачном танце.

- Почему вы не въезжаете? - прошептала Никки, когда они миновали ворота, и
сама удивилась: почему она шепчет?

- Никто не должен знать, что мы здесь, - пояснил Эллери. - Мы проедем по
старой дороге, по которой я отправил вас убегать в прошлый раз.

Метрах в ста на шоссе выходил проселок. Некоторое время они тряслись по
камням и ухабам, потом выехали на просеку. Эллери сдал назад, поставив
машину так, чтобы ее не было видно за густым ельником.

- Теперь пешком, - сказал он, заглушил мотор и вынул ключ из замка.

Они вышли из машины. Эллери посветил фонариком, и они нашли проселок,
который шел через лес прямо к дому.

Им показалось, что они идут по туннелю - настолько плотно смыкались кроны
деревьев над головой, настолько было вокруг темно и душно. Луч света от
фонаря освещал дорогу лишь на несколько шагов вперед. Кусты и деревья
отбрасывали зловещие тени.

Вдруг где-то слева от них хрустнула ветка. Они замерли и прислушались. С
далекой реки донесся гудок парохода, шедшего сквозь туман. Ему отозвался
другой. Снова где-то хрустнуло.

Эллери выключил фонарь. Он слышал, как часто дышит Никки. Чтобы подбодрить,
он взял ее за локоть.

Совсем рядом зашуршала листва. Снова тишина. И вдруг кто-то пробежал прямо
по ногам у Никки. Она едва удержалась, чтобы не вскрикнуть.

Эллери сжал ее руку.

- Белка, - шепнул он и включил фонарик снопа. Луч света пересекла летучая
мышь. За ней последовала другая. Стремительно вычерчивая зигзаги, она
бросилась во тьму, и в следующий миг пронеслась у самой щеки Никки, едва не
задев. Никки стиснула зубы, чтобы не закричать, и вцепилась в Эллери.

- Быстрей отсюда, - шепнула она ему на ухо.

В напряженном молчании, вслушиваясь в темноту и постоянно ожидая чего-то,
они двинулись дальше. Ни один не сказал об этом, но оба были уверены, что в
лесу они не одни.

Когда они, наконец, дошли до бетонной дорожки, которая шла вдоль живой
изгороди, Эллери, к великому удивлению Никки, свернул не в сторону дома, а
к опушке леса, прямо через газон. Там он остановился перед большой кучей
земли и посветил фонарем в яму.

Никки оторопела.

- Эллери, что это?

- Полубезумный Амос выкопал здесь могилу. Эллери направил луч фонаря на
кучу земли, из которой все еще торчала лопата.

- Могилу?!

- Тес! - Эллери повернулся и стал смотреть на дом, который мрачной тенью
выделялся на фоне неба, подсвеченного красноватыми огнями Манхэттена.

- Пойдем, - сказал он и потянул ее за собой к центральному входу в дом.

Он выключил фонарик, и они прошли напрямик по газону. Сквозь стеклянную
дверь, которая вела в вестибюль, был виден огонек. Они на цыпочках
перебежали площадь перед домом, и Эллери тихо постучал в дверь.

- Полицейский, который тут дежурит, впустит нас, - шепнул он.

Но никто не отозвался на его стук.

Он постучал еще раз. Когда и на этот раз никто не отозвался, он подошел к
окну и заглянул в вестибюль.

На кресле за столом дежурного администратора сидел полицейский. Голова его
упала на стол, а вытянутые вперед руки почти доставали до телефонного
пульта. На большом листе бумаги рядом с его головой расплылось темное
пятно, в котором тускло отражался свет лампы под потолком.

Окно было приоткрыто. Эллери велел парализованной ужасом Никки оставаться
на месте, а сам поднял раму доверху, занес ногу через подоконник и забрался
в дом. Секунду он смотрел на широкую спину полицейского, затем перевел
взгляд на руки, бессильно лежащие на столе, и на все то, что на этом столе
было.

Он наклонился и потормошил полицейского. Слабый стон был ему ответом. Он
потормошил сильнее. Полицейский приподнялся, что-то пробурчал себе под нос
и снова упал на стол. Эллери сильно потряс его за плечо.

- Эй, Джерри, просыпайся!

- Да-да? - пробормотал Джерри, не поднимая головы.

- Что случилось?

Эллери снова потряс его.

Полицейский медленно пришел в себя, оторвал голову от стола и поглядел на
Эллери налитыми кровью глазами. Затем сконфуженно посмотрел на пустую
бутылку из-под виски, которая лежала на столе, на два стакана, стоявшие на
телефонном пульте, и поднял глаза на Эллери.

Эллери усмехнулся.

Полицейский встряхнулся и попытался окончательно прийти в себя.

- Мистер Квин!

- С добрым утром, - сказал Эллери.

- Значит, и в самом деле я заснул... Не пойму только, как это могло
получиться...

- Сколько же вы выпили?

- Две рюмки, - сказал Джерри и нахмурился. - Всего две рюмки. И чтобы от
двух рюмок совершенно отключиться? Положим, я не слишком привык пить, но
тем не менее... Кто бы мог подумать, всего от двух рюмок...

- Однако бутылка пуста, - перебил его Эллери и указал на нее.

- В ней и оставалось совсем немного, когда он ее принес. Мы выпили по две
рюмки каждый. Парень, видать, вылакал ее на две трети сам; видок у него был
соответствующий, когда он пришел сюда.

- О ком вы говорите? О Флинте?

- Ну да! Как же! Флинт никогда не стал бы пить на службе, да и я не
притрагиваюсь к бутылке, разве что выпью пару рюмок на рождество - и все.

- Я вижу, - сказал Эллери.

- Послушайте, мистер Квин, вы ведь не расскажете про все отцу? Честное
слово, я выпил не больше двух рюмок, да и то лишь для того, чтобы успокоить
этого парня. Он так наклюкался, что ему слова поперек нельзя было сказать.

- Чем вы тут занимались, это исключительно ваше дело. И я ни минуты не
сомневаюсь, что вы делали только то, что было необходимо по службе. Но кто
же это был? Кого вам пришлось успокаивать?

Джерри благодарно посмотрел на него и вздохнул с облегчением.

- Доктор. Доктор Роджерс. Я думал, он шею себе свернет, когда наблюдал, как
он спускается по лестнице. Он сказал, что больше не вынесет всего этого, и
если не найдет никого, с кем можно выпить, то просто свихнется.

- И когда это было?

Полицейский поглядел на свои массивные никелированные часы.

- Примерно час назад.

Эллери открыл дверь и кивнул Никки. Та уже слегка оправилась от
перенесенных страхов. Джерри поглядел на нее, потом на Эллери.

- Это мой секретарь, - представил Эллери. - Мисс Нелли Снодграсс.

Никки натянуто улыбнулась.

- Рада познакомиться с вами.

- Взаимно, мисс Снодграсс.

- Нелли, - сказал Эллери, - вы будете ждать здесь, в обществе дежурного
Джерри Райана. Я сейчас вернусь.

Он тихо пошел вверх по лестнице.

У Флинта, который охранял кабинет, он узнал, кто из обитателей дома какую
комнату занимает. Затем пошел к комнате Джима Роджерса. Храп доктора был
слышен даже в коридоре. Он тихо открыл дверь, пересек комнату и посветил
фонарем на кровать. Джим лежал навзничь и храпел, открыв рот. Он не
открывал глаз даже тогда, когда луч фонаря упал ему на лицо. В комнате
сильно пахло виски. Эллери Квин снова вышел в коридор. В конце его были
комнаты Рокки Тейлора и Корнелии Маллинз. Обе двери были не заперты.
Вначале он вошел в комнату Рокки, затем - в комнату Корнелии. Обе пусты,
постели не тронуты.

Он быстро спустился по черной лестнице и вышел на улицу через дверь с
сеткой. Заглянув в гараж, он констатировал, что машина Рокки Тейлора
исчезла.

Он обежал дом, вошел через главный вход в холл, открыл там дверь с надписью
"Клод Л. Закари", быстро прошел через кабинет и заглянул в спальню позади
него. Секунду спустя вышел и сказал:

- Джерри, немедленно звоните инспектору Квину. Мисс Маллинз и мистер Тейлор
смотали удочки. Они уехали на машине Тейлора. Мистер Закари, похоже,
удалился пешком. Он был осторожен, как всегда, и поэтому решил покинуть дом
через окно.

16.

Эллери Квин стоял у окна спальни Джона Брауна и смотрел сквозь стальную
решетку. Восходящее солнце отражалось в спокойных водах Гудзона. С ветвей
старого клена у самого окна доносилось дружное чириканье целой воробьиной
стаи. Но Эллери не обращал никакого внимания ни на золотые лучи, ни на
птичий щебет. Он не обратил внимания и на бойкую малиновку, которая быстро
склевала червячка на газоне и улетела. Погруженный в свои мысли, он потушил
свою сигарету о каменный подоконник, выбросил ее в окно и взял в руки
маленькое черное птичье перо. Все еще во власти раздумий, он провел пером
по запястью.

Пока Джерри докладывал инспектору об исчезновении Закари, Тейлора и
Корнелии Маллинз, Эллери еще раз обошел все комнаты, вплоть до комнат
миссис Браун и ее дочери Барбары. Он осмотрел подвал и даже кладовые. Он
еще раз простучал стены в спальне Брауна и ванной, обшарил стенной шкаф, в
котором был спрятан труп. Он обследовал все - кровать, пол, решетку на
окне...

Разгадка должна быть. Ведь убийца как-то сделал это. Но как? Бедная Никки.
Он ничем не может ей помочь. Как дорого ей придется заплатить! Потому что
он был слеп! И глуп. Ничтожество! Жалкий червяк! Червяк... Червяк?!

Он застыл, как вкопанный. Глаза его сощурились. Он вдруг ощутил, будто с
его глаз спала какая-то пелена, и сразу увидел рассвет над рекой,
сопровождаемый воробьиным концертом.

Он обернулся.

Никки спала в брауновском кресле-качалке. Длинные ресницы покоились на
бледных щеках. Он на цыпочках подкрался к ней и пощекотал птичьим перышком
в носу.

Она открыла глаза.

- Эллери! Я... Мне приснился сон. Такой страшный!

- Может быть, я совершенно сошел с ума, - перебил он ее, - но у меня,
кажется, есть идея. Подождите здесь. Не сходите с этого места.

И он торопливо вышел из комнаты. Несколько минут спустя вернулся, держа в
руках большую кварцевую лампу, пристроил ее у окна и включил. На ковер упал
овал света.

- Примерно здесь он лежал, - бормотал Эллери себе под нос. - И правая его
рука была где-то здесь. Нет, вот здесь.

Он указал на ковер, недалеко от пятна крови, которое все еще было хорошо
видно.

- Умер он около трех. Три часа по летнему времени, будем считать - два.
Значит, солнце уже стояло довольно высоко. Лучи падали вот так...

Он поставил лампу так, чтобы ее свет падал на то место, где когда-то лежала
рука покойного.

Никки, которая не понимала ничего, смотрела на его действия со все
возрастающим скепсисом.

- Уж не хотите ли вы- сказать, что мистер Браун умер от солнечного удара? -
спросила она в конце концов.

-...Примерно под этим углом, - продолжал бормотать Эллери, не обращая
внимания на замечания Никки. Он еще подвинул лампу, но так, что овал света
на ковре остался на прежнем месте. А потом вдруг сказал:

- Ну-ка, давайте сюда свои часы.

В совершенной растерянности она расстегнула блестящий браслет и протянула
часы Эллери. Тот посмотрел на сверкающие камешки на браслете.

- Должно выйти, - сказал он. - Спасибо. Может быть, вы получите их назад, а
может, и нет.

- Я заплатила за них целых два с половиной доллара!

- Тогда не жалко.

Эллери положил часы в самую середину зайчика от лампы на ковре и отошел.
Стекло часов на браслете и камешки так и искрились.

- Великолепно, лучше и быть не может.

Он схватил Никки за руку и потащил в кабинет.

- Пойдем, мы должны спрятаться. За дверью он остановился.

- А сейчас - тихо! - скомандовал он и встал так, чтобы ему были видны часы
на ковре. - Не шевелитесь, что бы ни произошло.

- Что вы тут делаете? - осведомился Флинт и подошел к ним.

- Тес! Оставайтесь там, где стоите. И не шевелитесь!

Хотя Никки и не понимала, что задумал Эллери, она стала ждать с еще большим
нетерпением, чем он. Никки подняла на него глаза. Эллери неотрывно смотрел
на окно брауновской спальни.

Ожидание продолжалось. Кроме чириканья воробьев за окном, тиканья часов на
стене в кабинете у Брауна да тяжелого дыхания детектива Флинта, ничего не
было слышно.

Тик-так, тик-так. Прошла минута. Две. Три минуты. Вдруг воробьи смолкли как
по команде. Воцарилась какая-то неестественная тишина. Затем они услышали,
как вспорхнула и улетела разом вся воробьиная стайка. Снова тишина. Только
часы неутомимо продолжали свое "тик-так". В тот миг, когда стихло
чириканье, затаил дыхание и Флинт.

"Если сейчас еще и прекратят тикать часы, я закричу", - подумала Никки.

Тик-так, тик-так.

И тут это произошло.

Издали донесся шум мощных крыльев, со свистом рассекавших воздух. Он
разорвал тишину и стал приближаться.

Никки схватилась за ручку двери, чтобы не упасть. Она тоже, как
зачарованная, не смогла отвести глаз от окна.

Вот пугающий шум крыльев уже рядом, уже совсем близко. Вот эти крылья
забили по ту сторону железной решетки на окне, задевая за ее прутья. Вот в
подоконник вцепились две сильные лапы. Шум крыльев стих. Воцарилась тишина.

Между прутьев появился клюв, потом - вся черная птичья голова. Ворон
старого Амоса огляделся, протиснулся сквозь решетку и стал степенно
прохаживаться по подоконнику. Поискался в своих перьях и задрал голову.

- Карр! Карр! - раздался его триумфальный крик. - Карр!

Он жадно смотрел на часы. Так и пожирал их взглядом.

Не сводя с блестящей вещи своих глаз-бусинок, он прыгнул на стол, взмахнул
крыльями и опустился на пол. Поглядывая направо и налево, ворон стал
приближаться к часам. Затем вытянул шею и поддел клювом часы. Те описали в
воздухе сверкающую дугу и упали в полуметре на ковер. С проворством кошки
ворон снова подскочил к ним. На этот раз он схватил часы когтями, как будто
это была какая-то живность, пытающаяся от него убежать.

- Карр! Карр!

Часы снова оказались у ворона в клюве. Он взмахнул крыльями и взлетел на
подоконник. Затем пролез сквозь решетку и сразу же прянул в воздух.

Эллери бросился к окну. Никки и Флинт - за ним. Ворон описывал круги в
небе, все шире и шире. Вдруг он камнем ринулся вниз, подхватился и сел,
хлопая крыльями, на узловатый ствол старого дерева. И пропал, словно по
волшебству.

- С ума сойти можно! - только и смог сказать Флинт.

Никки вцепилась в руку Эллери.

- Глядите, - в крайнем волнении шепнула она. - Вон они! Они едут сюда!

Эллери Квин увидел, как в гору, направляясь к дому, поднимается машина. За
рулем сидит Велье, рядом с ним - инспектор. Вот машина въехала на небольшую
площадь перед домом. Эллери схватил Никки за локоть, потянул к выходу из
кабинета и дальше - по коридору к черной лестнице.

- Бегите, Никки, - подтолкнул он ее в спину, открыв сетчатую дверь. - Вас
не должны найти здесь. Бегите к моей машине и ждите меня там. Я приду, как
только смогу.

Никки побежала. Она побежала, пригибаясь, вдоль живой изгороди из буков и
исчезла под сенью леса - навстречу новой беде, гораздо худшей, чем все уже
пережитые.

17.

Подождав, когда Никки исчезнет с глаз, Эллери Квин поспешил вернуться в
дом. Он даже побежал по коридору и поспел к главному входу как раз тогда,
когда машина инспектора остановилась.

- Доброе утро, отец! - радостно приветствовал он отца и открыл ему дверцу.

Инспектор, нахмурившись, вышел.

- Эллери, - сказал он, - я думал, ты еще дома и спишь. Мне не нравится, что
ты вертишься везде, где я ни появлюсь. У меня и без того хлопот по горло.

- Ты имеешь в виду массовое бегство подозреваемых?

- Вот именно. - Инспектор достал платок и издал носом трубный звук. - Двоих
полицейских, разумеется, было мало, чтобы устеречь такую массу
подозреваемых. Здесь нужна целая рота.

- Не ломай над этим голову, пап. Ты распорядился, чтобы начали их розыск, и
больше ничего не сможешь сделать при данных обстоятельствах. Есть дело
поважнее: я разгадал загадку убийства Брауна.

- Что ты сделал? - Инспектор изумленно и недоверчиво посмотрел на сына.

- Моя следующая книга будет называться "Труп доктора Брауна".

Сержант Велье тем временем с трудом выбрался из тесной для него машины и
подошел к ним.

- Ха! - сказал он, подражая доктору Праути. - Ха!

- Ты, наверное, шутишь, Эллери!

- Ничуть не шучу, милый папа! Пойдем! И он в сопровождении инспектора и
сержанта двинулся через газон к старому клену.

Тут Эллери остановился и поднял голову. Над ним шумела листва огромного
дерева. На приличной высоте от ствола отходили два кривых сука, а над ними
зияло дупло.

Эллери снял куртку и бросил на траву. Затем подпрыгнул и схватился за
толстый сук внизу. Тот затрещал, но выдержал. Эллери подтянулся и достал
следующую ветку.

- Он вполне бы мог выступать в цирке, - заметил Велье. - У вас весьма
одаренный сын, инспектор. Инспектор Квин молча стоял, задрав голову.

- Что ты, собственно, задумал, Эллери? - наконец спросил он.

Эллери уже засунул руку в дупло, и сразу вытащил ее, держа на ладони два
каких-то блестящих предмета и дюжину черных перьев.

- Не сходите с места, Велье, - крикнул Эллери сержанту, который стоял прямо
под ним. - Я буду сбрасывать все, что достану, прямо в ваш разинутый рот.

Велье отскочил в сторону. Ему под ноги упали две крышки от пивных бутылок.
Когда он нагнулся, чтобы их подобрать, рядом упали пинцет, желтый карандаш
и сережка с нефритом.

Инспектор, усмехаясь, снова поднял голову.

- У тебя хорошо выходит, сынок. Теперь еще достань оттуда живого кролика и
заканчивай свой фокус. Пора за работу.

Но Эллери уже рассматривал что-то другое, и